Тупики

Узкие улицы вымощенные серыми камнями покрыты туманом, принесённым с моря холодным ветром. Он предвещал скорое наступление зимы. Оставалось только наблюдать, как природа медленно теряет свои краски, засыпая на долгие 3 месяца.

В невысоких домах одиноко горел свет, оповещая, что хозяева ещё не легли спать. Одинокие и запоздалые прохожие спешат домой, под грустный аккомпанемент чаек и машин, что никогда не спят.

Воздух слишком влажный и прокуренный, слишком не подходящий для ночных прогулок. Обычно, летом, здесь много туристов. Но с наступлением зимы Камакура будто пустеет, становясь забытым местом.

Совсем рядом холодное море тихо шумит, задевая пенными волнами голые ноги, которые медленно тонут в холодном песке. Облака разгоняет порыв холодного ветра, раздувая не уложенные тёмные волосы.

Саске никогда не был уверен, поступает ли он правильно. Всё его решения никогда, наверное, не были верными. Всё это сваливалось ночными воспоминаниями и одинокими слезами, которые тонули в пене моря.

Всё его решения, те, что он принимал сам или те, что ему навязывало общество, привели его сюда. Камакура. Сколько он здесь? Четыре года, если не больше. Перебрался сюда из шумного и вечно спешащего Токио. Стоило ли оно того?

Воспоминания о прошлом заставляют темноволосого поморщится, отгоняя от себя всё, что могло причинить настоящую боль.

________　前と同じように　________

Токио никогда не спал. Вечно торопящийся, сверкающий. Никогда не отдыхал. Куда бы ты не пошёл, в какой бы уголок этого места не заглянул. Везде будут люди.

Миллионы людей вокруг. Они в высоких домах, которые загораживают чистое небо, в уютных и шумных кафе и клубах. Школах и университетах, каменных офисах, из которых давно ушли цветы и растения. Всё превратилось в сплошной бетон.

Наруто как обычно бежал по знакомой дороге, спотыкаясь об тротуарные плитки. Рюкзак, обещанный брелоками оставался на одном плече, а шнурок чёрного кроссовка был развязан, так и норовя уронить своего хозяина на землю.

Светлые волосы лезли в глаза, закрывая обзор. Наруто, на самом деле, никуда не торопился. Ему и некуда было. Но почему то хотел быстрее убежать отсюда.

Квартира, которую он снимал раньше с друзьями, теперь вечно пустовала, а их комнаты покрывались толстыми слоями пыли. Где-то в углу стояло пианино, туда же были спрятаны гитары.

Чтобы не напоминать, не ворошить старые воспоминания. Раз за разом причиняя себе боль, ковыряя старые раны. Это не нужно. Они и так слишком сильно кровоточат.

________　パラダイス　________

Четыре года назад. Жаркое лето и последний год учёбы в старшей школе.

— Хей, Сакура! — Узумаки бежал через весь двор школы, чтобы обнять розоволосую девушку. Она как обычно состроила обречённое лицо, закатив глаза, но на объятия ответила с теплотой.

Небольшой магазинчик на склоне горы приветливо отдавал прохладой в жаркий летний день. Облака медленно плыли по чистому голубому небу. Жизнь кипела.

— Все наши уже там! — Светловолосый радостно смеясь, крепко сжимает в объятиях подругу. После, не прекращая хихикать, тянет её в кафе.

За столом и правда сидят все из их небольшой компании.

Шикамару, в футболке с какой-то отстойной надписью, приобнимает Темари, свою девушку, яро что-то доказывая Саске.

Учиха, явно злящийся, и натягивающий рукава тёмной рубашки, на бледные пальцы. То ли пытался испепелить Шикамару взглядом, то ли пытался сказать глазами, чтобы от него отстали.

Их компания дружила с начальной школы.

Сначала, Шикамару и Наруто. Они познакомились в начальной школе. Наруто часто обижали дети постарше, а Нара как то ударил одного из обидчиков Узумаки. Правда, потом оба неделю провалялись в больнице.

Потом появились Сакура и Саске. С ними компания познакомилась в музыкальном классе. Сакура первая начала разговор, говоря, что ей нравится, как поёт Наруто. Так и начали общаться.

А потом и Темари. Нара познакомился с ней в баре, когда смотрел на выступление какой-то не популярной группы.

Их дружба, пожалуй, была одним из лучших решений в жизни всех. Каждый горел желанием связать жизнь с музыкой. Горел, не перегорая, трудясь для достижения общей мечты.

Так и появилась «trilogy». Их группа. Всё держалось на интересе и желании. Ни у кого не было денег или дорогих инструментов. Они выступали в подземках и кабаках. Но им было весело. Они были счастливы. Всё вместе.

Темари и Шикамару играли на барабанах, Саске на гитаре, Сакура подыгрывала на синтезаторе, а Наруто пел.

Столько воспоминаний за два года, что они играют. Столько слёз после концертов, странных шуток, понятных только пятерым. Всё это приятно грело сердце.

То, как они сбегали с уроков, чтобы репетировать. Как ездили по кастингам и прослушиваниям и никогда не проходили их. Ночи и рассветы на крышах и долгие, душевные разговоры на кухнях.

Они уверены, что свяжут свою жизнь с музыкой. Наивные, счастливые и влюблённые.

Влюблённые.

— О! Саку! — Темари вскочила с диванчика, явно переживающего не лучшие свои времена, подбегая к подруге — Пошли! Пусть эти идиоты остаются тут одни! Я устала слушать их споры!

— Какого чёрта?! — Шикамару крикнул в след уже убегающим девушкам — Да и чёрт с вами!

Саске улыбнулся, пряча потрескавшиеся губы в стакане с молочным коктейлем. Наруто уселся рядом, окидывая Учиху взглядом, как бы невзначай. Просто оценивая его настроение сегодня.

Наруто был безумно влюблён. В своего лучшего друга, в своего товарища. В Саске Учиху.

Вечно холодного, ужасно задумчивого и практичного. Саске любил порядок, когда всё расставлено по своим местам и ни одна пылинка не лежала рядом с его вещами. Ненавидел опаздывать и неопределенность.

Наруто же наоборот. Предпочёл бы гулять с друзьями, а не убирать в душной квартире. Всегда опаздывал и смеялся с самых глупых шуток.

Влюблён до безумия, до бабочек в животе. У Узумаки есть отдельная папка в телефоне с незамысловатым названием: «Саске-кун». И в ней было всё. Всё их совместные фотографии и видео, текста песен, которые никогда не будут услышаны, но повешены они именно Учихе. Вся жизнь, собранная из маленьких крупиц.

Наруто без Саске дышать не мог. Они заменяли друг другу воздух, солнце, звёзды и слова. Заменяли целый мир, умещая его в глазах друг друга.

Наруто для Саске был солнцем. Таким же горячим и недосягаемым, таким же тёплым, но безумно далёким. Учиха ненавидел себя за эту слабость. Но бороться с ней не было ни желания, ни смысла.

Как однажды сказал Шикамару: «Удивлён, что вы всё ещё не поубивали друг друга. Хотя, вы сдерживаете это чувство внутри. Типа... Дополняете друг друга?»

— Какие планы после старшей школы? — Интересуется Наруто, оглядывая друзей.

— Ничего особенно. Мы с Темари переберёмся ближе к Осаке, и поступим в колледж, — Спокойно и как всегда лениво ответил Шикамару.

Шикамару всегда был таким. Предпочитал работать, чтобы лениться. Всегда был за любую вечеринку, даже если приходил на них исключительно проследить, чтобы друзья не наделали ничего, о чём бы могли пожалеть утром. В этом был весь Нара.

Они с Темари всегда были до удивления странной парочкой. Вечно активная Темари и лентяй Шикамару. Но каждый раз, когда они видели друг друга, в их глазах сочилась бесконечная любовь и благодарность, которой не было конца.

Интересно, Наруто выглядит так же, когда смотрит на Саске?

— О? — Удивительно вскрикнул Наруто. Его светлые брови приподнялись, а губы растянулись в полуулыбке — Вы собираетесь съехаться?

Саске бросил на него нечитаемый взгляд, отпивая свой коктейль.

Их связь с Учихой больше напоминала безумный водоворот. Не так, как у Шикамару или Темари. В нём смешалось всё и сразу и выбраться из него было практически невозможно. Слишком страшно было больше не увидеть эти глаза. Слишком страшно было задохнуться.

— Ага, — сказал Нара, как обычно без особой заинтересованности — Так дешевле будет. Да и мы уже три года вместе.

— А ты, Саске?

— Уеду отсюда. Не знаю куда.

В груди Наруто неприятно кольнуло, будто оборвали важную ниточку. Но он промолчал. А на что он надеялся?

Нельзя было надеяться, что его чувства будут взаимны. Что Саске останется с ним. И у нах всё будет хорошо. Учиху, кажется, интересовала только его гитара. Но никак не Наруто.

Саске заменял ему кислород. Но он должен был научиться задерживать дыхание. Должен был учиться жить без солнечного света тёмных глаз.

— С чего бы тебе уезжать? Я думал, ты здесь останешься, — Решил заполнить неловкую паузу Нара.

— Отец решил, что музыка - не работа. Так что я брошу всё после старшей школы.

В тот момент оборвалась последняя ниточка. Та малая часть, которая держала Саске здесь. Наруто вдруг нестерпимо захотелось рыдать.

Саске говорил без эмоционально, хотя в голосе Узумаки мог различить несколько оттенков грусти и ещё какую-то эмоцию. Понять было сложно.

Саске обжигали изнутри. Раскалённый металл лился по венам, сжигая органы. Он видел, как глаза Наруто начинают потухать. Он больше не светит для всех так ярко, как бы не пытался. В последний раз такое было, когда его дедушка, Джирайя, скончался от болезни.

Сейчас же Учиха не мог понять, с чем это связано. Но и спросить было сложно. Он просто мог смотреть, наблюдать, как его личное солнце, которое освещало ему путь, сейчас медленно гаснет.

— А я, наверное, тут останусь. Не думаю, что есть смысл переезжать, — Сказал Наруто, пряча глаза в стакане с колой. Лишь бы не увидели. Лишь бы не поняли.

________ 永遠に私と一緒にいる  ________

Утро понедельника не предвещало ничего хорошего. Будильник на тумбочке чуть не разбился, а за окном всё покрылось тонким слоем первого снега.

Зима наступила. Это будет шестая зима, которую Наруто проводит один.

В сердце до сих пор приятные воспоминания из детства, где они все вместе. Как много он тогда не сказал, как много он тогда не сделал.

Телефон вибрирует раздражительной мелодией. На дисплее светится знакомый номер, подписанный уже давно: «Саку»

— Да, Сакура? — Они давно не разговаривали и Наруто корит себя за то, что его голос звучит слишком подавленно.

— Наруто! Там снег! — Харуно явно впечатлена происходящим за окном, так, что не замечает секундной слабости друга.

Они общаются редко. Перекидываясь дежурными фразами для приличия. Наруто по началу это задевало, но позже, всё прошло. Теперь в груди осталась ноющая пустота.

Сакура жила в Токио, но виделись они редко. То Наруто был весь в делах, то просто желания ворошить прошлое не было.

Узумаки переводит взгляд на небольшую рамку с фото. Там один из лучших моментов в его жизни.

Последний день в старшей школе. Они тогда играли свой последний концерт и думать о конце этого счастья совсем не хотелось.

— И что? — Наруто скорчил на лице подобие улыбки, будто бы его мог кто-то увидеть.

— Ты разве не рад? — голос розоволосой сразу стал тише и весь запал пропал.

Шестой год. Шестой год Наруто потухал, задыхался в четырёх стенах квартиры, полной воспоминаний. Отучился на юриста, но по профессии так и не работал. Оно ему не нужно было.

Всё вокруг прекрасно знали. Прекрасно всё понимали, но все упорно молчали. А может и не понимали. Может, им было всё равно. У каждого слишком много забот появилось.

Сакура недавно вышла замуж. С её мужем Наруто знаком только на словах. Никогда в жизни не виделись, да и желания особого не было.

У Темари и Шикамару родилась дочь. Три года назад. Наруто очень любил малышку Хинату, но бывал в доме друзей редко. Два или три раза в год. На каких-то праздниках, типа дня рождения.

А Саске... О Саске никто не знает. И Наруто корёжит от одного упоминания этого имени.

Каждая буква причиняет боль, перекрывает воздух. Каждая минута из воспоминаний заставляет вдохнуть полной грудью, а потом перекрывает воздух.

Наруто научился задерживать дыхание на несколько недель, месяцев. На несколько лет. Воздуха так ничтожно мало, что если бы его вообще не было, Наруто бы не заметил этого.

— Мне всё равно, ты же знаешь, Саку.

На другом конце трубки слышатся долгие гудки. Да и чёрт с ним.

В пустой квартире холодно. Тёплый пол Наруто никогда не включал. Привычки этой нет.

Ванная встречает его своей духотой и запахом геля для душа. В грязном зеркале виднеется кто угодно, но не Наруто. Под глазами мешки, на ключицах видно шрам от струны, которая когда-то отлетела от гитары. Волосы растрёпаны и во взгляде пустота.

Даже не верится как-то, что когда то его называли солнцем. Неужели, он так сильно задыхается? Задыхается без него?

Блять. Почему он продолжает его любить?

________ とても難しい  ________

Саске стоит посреди своей комнаты. Снег ещё не выпал, но облака упорно гуляют по кругу, нагоняя тоску.

В голове набатом звучат слова Сакуры. Она позвонила ему два часа назад, вся заплаканная.

— Блять, Саске, ты? — В трубке слышится всхлип.

Саске не менял свой номер. Был уверен, что друзья ему не позвонят. Поэтому звонок девушки застал темноволосого в расплох.

— Сакура? — Голос Учихи как-то предательски дрогнул

— Учиха, ты такой пидорас! — С ходу. Ни здравствуйте, ни до свидания. Шесть лет не общались, а тут сразу в лоб. Но Саске согласен. Он придурок, пидорас, мудак и что там ещё есть из оскорблений — Ты блять хоть понимаешь, что натворил?

— Вообще не понимаю о чём ты, — Голос Саске спокойный. Но он прекрасно всё понимает. Но ждёт. Сам не знает чего.

— Он... Саске, — Сакура запинается, но продолжает — Если он хотя бы немного тебе дорог. Если хотя бы что-то осталось у тебя в сердце. Саске, спаси его.

Наруто был для Саске солнцем. Обжигающим и далёким, но очень тёплым. Его нельзя было коснуться, нельзя было взять в руки. Только смотреть.

И Учиха утопал. Вот уже восемь лет утопал в безудержных лучах пропадающего солнца. Если Наруто солнце, то Саске луна. Им не суждено встретиться на одном небе. Только в те редкие моменты затмения.

Узумаки был его солнцем. В лучах которых он мог проводить дни, часы, месяцы. Саске научился ходить в темноте. Он научился жить без этого тепла, которого так не хватало под собственной кожей.

Как бы больно не было. Как бы страшно не было. Одного звонка хватило. Хватило для того, чтобы собрать сумку и сдать дом хозяйке за один день. Купить билеты и без сожаления уехать.

Его ничего не держало. Ни дом, ни подработка. Ему всё равно. Будет всё равно, если Наруто будет рядом с ним всю жизнь.

Всё его решения, те, что он принимал сам или те, что ему навязывало общество, привели его сюда. В неправильный мир без него. Так пусть хоть одно решение будет верным. Даже если оно заведёт в тупик.

________ 行き止まり  ________

Вечер не предвещает ничего необычного. За окном спускаются снежинки, тая на грязном стекле. Машины быстро проезжают по дорогам, приминая колёсами свежий снег. Обычный день.

Наруто как обычно лежит перед телевизором. Телефон выключен, полностью разряженный. Рабочий день в небольшом кафе около дома сегодня выдался слишком сложным, выматывая больше, чем обычно. Под пуховым одеялом было тепло и Узумаки невольно вспомнил о Саске.

Как в его объятиях было тепло. Как они часто обнимались по вечерам, прибегая в квартиры друг друга. Потом, просто съехались всё вместе и бегали друг к другу в комнаты. Какое счастье приносило просто его нахождение рядом. Пора бы забыть его, выкинуть из своей головы к чертям. Но не получается. Всё вокруг напоминает о нём.

На кухне они часто говорили по душам, дурачились в гостиной. В бывшей комнате Саске всё ещё весит глупый постер, который они рисовали вместе на день рождения группы.

В дверь тихо стучат. И этот звук напоминает галлюцинацию. Но потом повторяется чуть настойчивее. На часах час ночи.

— Кого принесло в такое время, твою мать — светловолосый открывает дверь и замирает.

Его обдаёт знакомый запах. Кисловатый и ничуть не изменившийся со временем. Коленки предательски начинают дрожать. А ноги как-будто прирастают к полу в подъезде. По бетонным стенам пробегается взявшийся из ниоткуда ветерок.

— Привет, усуратонкачи.

И нет больше никаких сомнений, кто перед ним. Голос, чуть хриплый, даже надрывный немного. Всё такой же приглушённый. Светловолосый замирает. И решается поднять голову.

Саске в мокрых от снега джинсах, какой-то ветровке. С растрёпанными волосами. Повзрослевший, но ничуть не поменявшийся. Стоит прямо перед ним, внимательно рассматривает, анализирует. Запоминает каждую изменившуюся деталь.

Из квартиры веет холодом. Невозможно темно и одиноко. Будто здесь жизнь остановилась. Скорее всего так и было, но признавать это Саске не хотел. Просто было безумно стыдно за то, сколько боли он принёс самому родному человеку в собственной жизни.

Наруто слышит, как на бетонный пол капают солёные капли. Ему не кажется? Это всё не мираж? Что он делает здесь? Сердце слишком быстро бьется, готовое проломить грудную клетку. Если бы Наруто только мог, захлопнул бы дверь, никогда бы больше не видел Учиху.

Но слёзы медленно скатываются по щекам с дурацкими родимыми пятнами, разбивая о пол. Он не может. Просто не хочет снова терять то, что так долго пытался забыть. Что причинило так много боли в прошлом.

— Прости, Наруто...

Учиха не договаривает. Наруто жадно целует его. Он больше не может. Ему нужен воздух. Он должен насытиться им, даже если это его галлюцинации. Другой возможности может не быть. Он дышит, вдыхает, задыхается. Саске - как глоток воздуха после нескольких лет без него. Он как будто был мёртв, а сейчас его тело наполняет свежесть. Чуть кисловатый запах родного тела.

Темноволосый отвечает, прижимая Наруто к стене. Тёплый запах наполняет лёгкие, будто давая зеленый свет. Учиха исследует рот Наруто, как будто в последний раз, как будто больше такого не будет. Как будто сможет отпустить снова.

— Ты, — Наруто задыхается, зарываясь руками в тёмные как смоль волосы, на секунду отрываясь от пересохших и потрескавшихся губ — Что делаешь, — Томный вздох сам вырывается и Узумаки сжимает волосы парня сильнее — Здесь, придурок?

Саске не отвечает. Целует, кажется, каждый сантиметр кожи. Понимая, насколько же он ошибался. Как был глуп, когда оставил собственное солнце гнить в одиночестве бетона. Он как в бреду, между поцелуями повторяет глупое: «Прости, прости, прости».

Целует шею, щёки, нос, лоб. Всё, что попадается на пути. Как бы в бреду пытаясь залечить чужие раны, оставленные собственноручно и так неосторожно.

От этого у Наруто скручивает внизу живота. Тянет. Скребёт на сердце безудержным счастьем. Он здесь, он рядом. Даже после стольких лет не забыл. Узумаки даже после стольких лет готов простить Саске. Просто за обычные объятия. За глоток свежего воздуха.

Учиха греется в нарастающих лучах собственного солнца. Чувствует, как смуглая кода под руками становится всё теплее. С каждой секундой осознавая ненужность одежды между ними. Он так хотел этого всё это время. Всё, что останавливало его, это глупая отмазка: «Я не нужен ему». Но то, насколько жадно Наруто цеплялся и жался к нему доказывало обратное.

— С-спальня! — Шепчет с надрывом светловолосый, когда Саске размашисто лижет его шею, засасывая около ключицы. Не прекращает постанывать, когда Учиха приподнимает его, подхватывая под упругую задницу и несёт  в спальню, прижимая к мягкому матрасу острыми лопатками.

— Ты, блять — Саске спускается поцелуями ниже, залазит холодными руками под домашнюю футболку, оставляя богровые пятна засосов — Знал бы ты, как я скучал

Футболка Наруто летит на пол, совершенно не нужная и такая лишняя сейчас. За ней же кофта Саске. Всё сейчас кажется чересчур ненужным, неважным. Ничего важнее этой близости в мире нет.

Саске любуется полуголым телом светловолосого. Запоминает все родинки, вырисовывая в собственной голове карту звёздного неба на теле любовника. Изучает каждый сантиметр кожи губами, пытаясь не пропустить ничего. Глаза горят в дикой, несдержанной агонии, которая безумно заводит обоих.

— Я могу..? — Спрашивает темноволосый, стягивая штаны и прижимаясь к боксерам Наруто. Его член трётся о мягкую, пропитанную смазкой ткань.

— Всё что хочешь, — Наруто задыхается, прогибаясь в спине, усиливая трение между ними — Только не уходи больше так надолго.

Учиху прошибает от этих слов. Заставляет всё тело посылать нервные покалывания на кожу, превращая тело парня в оголённые провода. Этог глупый парень правда был готов на всё, лишь бы Саске не уходил? Он и не собирался уходить, если быть совсем честным.

Для Саске это как знак. Он стягивает с себя мокрые штаны, кусая розовые соски светловолосого. Тот стонет в голос, не сдерживаясь. И Учиха не может больше. Слишком долго терпел. Слишком много представлял себе это в фантазиях. Слишком много потерял.

Он переворачивает Наруто на живот, надавливая на спину, как ты призывая прогнуться. Наруто в ответ податливо выпячивает аппетитную задницу, утыкаясь лицов в белоснежные простыни.

Учиха проводит языком по дырочке, немного дуя и вызывая этим тысячи мурашек. Толкается языком, несколько раз, будто на пробу. Сначала начиная слегка, но с каждым новым всё сильнее стимулируя чувствительную точку. Узумаки стонет под ним, шепча что-то неразборчивое и Саске это безумно заводит.

Собственный член стоит колом, как и у Наруто. Головка светловолосого трётся о простыни, добавляя дополнительных ощущений, граничащих между безумным возбуждением и болью. Саске трахает его языком, медленно растягивая, явно наслаждаясь процессом.

— С-саске! Пожалуйста, вставь больше! — Наруто чуть ли не кричит, хныча куда-то в простынь, пряча покрасневшее лицо.

— Так не терпиться, солнце? — Саске сам терпеть не может, добавляет к языку два пальца, заставляя Наруто жалобно поскуливать в подушку.

Солнце. Наверное, это то прозвище, которое действительно полностью описывает Узумаки. Что в прошлом, что сейчас. И Саске бесконечно счастлив, что может так его называть.

Собственный член неприятно ноет, пульсирует болезненным возбуждением под тканью боксеров. Сочится смазкой, пачкая бельё. Но он играет. Потому что так долго этого ждал. Так долго представлял эти поцелуем, вкус Наруто. Так долго ждал этого. Так болезненно приятно.

— Точно хочешь этого? — Спрашивает Учиха. Он знает ответ, но для приличия спросить нужно. Наруто не откажет. Он сам почти на пределе, о чём темноволосый прекрасно знает. Но последний ход в этой игре будет за ним, потому что потом идёт только финальный выстрел.

Наруто задыхается. В запахе Саске, который перемешивается с собственным так приятно. Наруто сходит с ума от каждого раскаленного прикосновения к собственной коже. Ледяные руки Саске обжигают, оставляют, кажется, следы на собственной горячей коже.

— Блять, Саске! — Наруто поворачивается к нему через плечо. Весь красный с искусанными, припухшими губами.

Темноволосый тянет его на себя, заставляя повернуться и впивается в и так истерзанные губы. Кусает, зализывает, изучает. Шарится руками по всему телу любовника, цепляя бусинки сосков, заставляя стонать в поцелуй.

Наруто накрывает возбуждение Саске ладонью, не сильно сжимая и отстраняясь немного. Тянет немного, играет, как будто в ответ на прошлую игру Саске. Дразнит, надавливая на член, но не делает ничего больше.

Саске задыхается. Ему под кожу будто солнце залезло, греет каждую клеточку внутри него. Это забытое чувство снова поселяется внутри, вселяя надежду, что они смогут.

Наруто тянется вниз, убирая ладонь, заменяя собственным ртом. Чуть прикусывает плоть, обводя через влажную ткань головку. Играется, смотрит туманными глазами сверху вниз, так, что у Саске крыша едет. Пухлые губы так хорошо смотрящиеся на собственном члене возбуждают ещё сильнее.

Узумаки тянет боксеры вниз, освобождая член и насаживаясь ртом до основания. Теплота обволакивает моментально. Учиха даже может почувствовать заднюю стенку чужого горла. Красные истерзанные губы скользят по всей длине, и темноволосый только гадать может, где Наруто научился так отсасывать.

Где-то сверху Саске протяжно стонет, вцепившись в светлые пряди, тянет их то вверх, то вниз. Трахая его рот так, что Наруто задыхается. По подбородку стекает слюна в перемешку со спермой, а из глаз катятся слёзы. Саске соврал, если бы сказал, что это не одна из лучших картин, что он видел.

Наруто проводит языком во всей длине, посасывает головку, снова насаживается. Раз за разом пуская по телу Саске мурашки. Обводит языком каждую венку на чужом члене, пробуя на вкус. Задыхается от размера у себя во рту, но всё равно продолжает.

— Солнце, блять, я сейчас...

Узумаки отстраняется, поворачиваясь. И Саске понимает без слов. Растянутая дырочка пульсирует, нуждаясь в продолжение. Темноволосый сплёвывает на ладонь, смазывая член и резко входит, останавливаясь. Наруто кричит от резкой вспышки боли, перемешанной с удовольствием. Он тонет в этом ощущение заполненности внутри собственного тела. По щекам катятся слёзы, которые парень и не собирался прятать.

— Такой узкий, солнце.

Они оба кажутся одержимыми, больными. Они трахаются будто в последний раз. Быстро, по животному дико. Принося безумное удовольствие вместе с болью. Они оба пытаются впитать в себя как можно больше друг друга, оставить это под кожей навсегда.

Саске трахает его, вбивая в кровать, совершенно не собираясь жалеть. Наруто прогибается, не прекращая стонать, сминая простынь в руках. Учиха кусает его за загривок, лопатки, уши, оставляя на теле метки. Чтобы только его, только с ним.

— С-саске, я сейчас! — Наруто шепчет это на грани сил.

Вся постель смята, воздух пропитался терпким запахом собственных тел.

— Кончай, — Как на автомате, не думая.

Они кончают одновременно. Наруто на постель, а Саске глубоко в него. Падая на кровать, чуть содрогаясь после пережитого оргазма. Саске гладит голую спину Наруто, как то вымученно улыбаясь.

Так давно не виделись. Так давно хотели этого, но то ли собственная глупость или гордость не позволяла. Два идиота.

— Ты в порядке? — Интересуется Учиха, заглядывая в лицо светловолосого. Тот в ответ только кивает, подползая ближе и утыкаясь в грудь, набирая полные лёгкие родного запаха.

На полу неожиданно звонит телефон и Саске лениво тянется к нему. На дисплее высвечивается номер Шикамару, и темноволосый без особого интереса берёт трубку.

— Да? — Голос тихий, чтобы не тревожить Наруто сейчас, которые всё так же сильно жался к груди.

— Ты у Наруто? Сакура вынесла нам все мозги, — Шикамару явно знает ответ. Он знает эту интонацию. Когда его заставляли что-то делать. Скорее всего, девушки заставили позвонить его. Саске на эти собственные рассуждения улыбается. Он скучал.

— Я у него. Всё в порядке, — Осознание бъёт в голове. Он с ним, он рядом. И больше не причинит ему боль. Постарается сделать его самым счастливым.

— Не проеби всё снова, придурок.

Гудки на другом конце провода оповещают об окончании разговора. Саске отбрасывает телефон куда-то на пол, обнимая Наруто. Он не проебёт.

— Ты же теперь не уйдёшь? Я дышать без тебя не могу — Шепчет Узумаки, утыкаясь в бледную грудь. Тихо, как то надрывно, будто боясь получить ответ.

— Куда я от тебя денусь, усуратонкачи. Я без тебя сам не могу, — Учиха обнимает его, вдыхая так и не изменившийся запах чужих светлых волос.

— Я когда проснусь... Сыграешь мне на гитаре, как в старые добрые?

— Если только ты споёшь, солнце, — Улыбается Саске, целуя Наруто в нос, проваливаясь в сон.

Прижимая своё личное солнце к груди.

И дышать становится легче. И солнце освещает путь.