– Кара, ну, может мы всё же поможем с деньгами? – в пятый раз за день спрашивает обеспокоенная мать. Девушка всё отказывается. Ей не нужна помощь, она вполне самостоятельная и ответственная.
– Мам, я же каждый день тебе объясняю, что сама со всем справлюсь. Двадцать тысяч уже накопила,– целует её в щёку, собираясь на ходу, ведь пора гулять с собаками. Правда немного опаздывает, но за десять минут до Арбатской доехать успеет.
– Надеюсь ты вернёшься не поздно, милая… Ночью всегда много опасных людей просыпается, ты это знаешь. Помнишь как в прошлый раз тебя чуть в машину не затащили? – Кара жалеет, что рассказала об этом случае маме. С тах самых пор ей звонят из дома даже в университете, дабы убедиться, что всё в порядке. Что уж говорить о прогулках.
– Это было один раз. Я потерялась и забрела не в тот переулок и, заметь, защитить себя смогла,– пытаясь перевести всё в более лёгкое русло и натянуто улыбаясь говорит Лукожева в то же время как пытается завязать шнурки на старых грязноватых кроссовках.
– Нельзя исключать того, что этого не повторится. Кара, пожалуйста, звони или хотя бы пиши мне! Я переживаю.
Девушка не имеет права злиться на мать, ведь понимает, как эгоистично порой поступая, забывая отписаться родителям о своём состоянии и забивая на их чувства. Конечно, это неправильно. Но её раздражает з а б о т а. Всю жизнь Кара твердит себе, что сможет сделать всё с а м а, без помощи кого-либо. И где-то в глубине души осознаёт и, признаться, это больно колит, что жизнь прожить в одиночестве черкешенка не сможет. Ей нужна любовь, но не родительская.
* * *
Интересненько, посмотрим, что дальше