— Мне пора! — воскликнул Питер, когда его взгляд случайно упал на часы. Он тут же подскочил, чуть не выронив из рук паяльник. — Тётя Мэй будет ругаться, — пояснил он, запихивая свои вещи в школьный рюкзак.
Питер так быстро собрался, что Тони даже засомневался, — а успел ли он моргнуть.
— Вызвать тебе такси?
— Нет, по небоскрёбам быстрее, — Тони хотел было возмутиться, но Пит уже выбежал из мастерской и голос его потонул в гулких коридорах. Старк тут же захлопнул рот — он даже попрощаться не успел.
Пробормотав себе под нос что-то невнятное, Тони аккуратно убрал ещё горячий паяльник в сторону и только сейчас заметил, что Питер забыл на столе свою записную книжку. Она была небольшой, в красивом кожаном переплёте и на кодовом замке. Старк с интересом оглядел рыже-коричневую обложку, выжженные узоры и позолоченные кнопки, а потом отложил блокнот в сторону, продолжив корпеть над схемами.
Было уже поздно — вообще-то начало светать, — когда Тони наконец оторвался от работы и потянулся, разминая каменные мышцы. Взгляд упал на забытую Питером книжку, и любопытство взяло верх. Код состоял из четырёх цифр, но дата рождения не подошла. Тони ещё на пробу ввёл парочку знакомых ему и наверняка значимых для Питера дат, но результата не было.
Можно было бы подключить к этому делу Пятницу или, на худой конец, вскрыть книжку обычной шпилькой, но это было слишком просто. Тони же хотелось немного помучиться. Он начал с обычных сочетаний нулей, собираясь постепенно добраться до девяток, но на «1481» ему внезапно повезло.
Листы в блокноте были чайного цвета, приятно пахло свежей бумагой и чернилами. Страницы были исписаны безумно красивым убористым почерком, что Тони даже удивился. Он никогда не замечал, что Питер так красиво выводит закорючки на буквах. Строки были выписаны в ряд, где-то целые листы были перечёркнуты ручкой, да ещё и по нескольку раз. Между словами расположились какие-то схемы, бинарные сочетания цифр и внезапно формулы по физике и химии. Судя по всему, это был обычный школьный черновик Питера. Тони без интереса пролистал блокнот, особо не вчитываясь в написанное, когда взгляд вдруг зацепился за четверостишие:
Однажды отрастил я усишки
На своём очень юном лице.
От смеха умирал ты при встрече,
Ну, а вечером бритву купил.
Старк не смог удержаться и хихикнул, вспоминая, что Питер действительно как-то отращивал себе бородку. По крайней мере, он этого хотел. Но на подбородке щетина упорно отказывалась расти, зато над верхней губой выступил пушок. Сэм тогда только качал головой, и они на пару с Наташей умоляли его сбрить этот позор с лица. К советам умных людей Пит прислушался только тогда, когда Тони подарил ему бритвенный станок. А на Хэллоуин Питер заказал на каком-то китайском сайте накладную бородку, как у него. Тони едва ли сдержался, чтобы не засмеяться и не смутить улыбающегося мальчишку. Это было одновременно и ужасно, и смешно.
Следующие строки вызвали у Тони некоторое недоумение.
Однажды я сосал карамельку,
А вот ты, не спросивши меня,
Внезапно целоваться надумал —
Ты конфетку украл изо рта.
//
Вот однажды я кушал бананы,
Ну, а ты всё бровями играл,
Но я так и намёка не понял,
И банан я спокойно умял.
//
Однажды, наслаждаясь пломбиром,
Ты слизывал подтаявший след,
Бровями я игрался напрасно:
«Замёрзнешь», — так звучал твой ответ.
Такого на своей памяти Старк припомнить не мог. Делился мороженым с Питером определённо кто-то другой, и эти стишки ему не понравились. Они были слишком откровенными, и Тони вдруг задумался, — неужели Питу кто-то действительно нравился. И этот кто-то был явно мужчиной.
Тони закусил губу, подумывая над тем, стоит ли читать дальше. Как-никак эти стихотворения явно не были предназначены для чужих глаз, это было чем-то личным для Питера.
— Ладно, ещё одно, — решил было он, перелистывая страницы.
Какова же на вкус твоя кожа?
Чем ты пахнешь, когда меня нет?
Вдалеке от тебя я тревожен,
А под боком вблизи твоей — нет.
Ты рождаешь мои пьяные мысли,
Против воли так щиплет язык.
Без тебя мир совсем неосмыслен,
Без тебя он не так уж велик.
На тебя я смотрю исподлобья,
Жадным взглядом ловлю каждый миг;
И имейся желание божье,
Ты б заметил, но ты так привык.
Ты расслаблен, спокоен, притёрся,
С виду я дружелюбный сосед.
Без интриг я в доверие втёрся,
Но возможности сблизиться нет.
Изворотлив, хитёр и коварен,
К сожаленью, то не про меня.
Вот поэтому я просто парень,
Безответно влюблённый в тебя.
Тони удивлённо сглотнул, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Он резко захлопнул книжку и замок щёлкнул, закрываясь. Старк виновато отбросил от себя несчастную книженцию, понимая, что ему ой как не следовало вообще её открывать и нарушать личное пространство Питера. Стало как-то неловко, и Тони даже вскочил со своего места, чтобы пройтись по комнате.
Судя по строчкам, Пит был безответно влюблён в своего соседа, и Старку вдруг стало немного печально. В столь юном возрасте безответная любовь кажется катастрофой вселенского масштаба, она буквально сжирает и губит неопытные души. Но в то же время Тони вдруг умилился — это была первая любовь. Самая чистая и бескорыстная, и Старк с улыбкой углубился в свои воспоминания, сожалея, что в молодости он был обделён талантом писать такие прекрасные стихи. Он влюблялся так часто, по семь раз на неделе, что в его запасах сейчас пылились бы целые кипы тетрадей.
Тони кончиком пальца отодвинул от себя книжку, чтобы она меньше мозолила глаза, и ушёл пить кофе. Но звучание мелодичных слов так ему понравилось, что через десять минут он снова вернулся в мастерскую, так и не сумев преодолеть искушение. Он даже не сразу понял, в какой момент блокнот опять оказался в его руках.
Ты однажды позвал меня в баню,
И я сразу согласился пойти.
А в итоге ты, блять, не поехал,
И Наташа, оказалось, садист.
Тони изумлённо цокнул, увидев матерное слово, ведь даже в жизни Питер редко ругался. Разве что когда уронит что-нибудь тяжёлое на ногу или ударится мизинцем об угол. Не больше, чем сам Старк. Но содержание заставило Тони рассмеяться. Он помнил, как Наташа долго возмущалась, что Питер верещал, как девчонка, когда она отхлестала его берёзовыми вениками. Он даже тогда пожалел, что не смог составить им компанию, — на это он бы взглянул.
Однажды я выпил водички
Из горлышка бутылки своей.
И ты попросил поделиться —
Вот первый непрямой поцелуй.
Тони фыркнул. Все эти юношеские теории непрямых поцелуев его весьма забавляли. Он и не думал, что Питер верит в подобные глупости. Он улыбнулся, перелистнув страницу, как вдруг вспомнил, что подобное событие имело место быть в их с Питером отношениях. Паркер тогда во все глаза на него смотрел, когда Тони, измучившись жаждой после тренировки, выхватил бутылку у него из рук и припал к вожделенному горлышку. Но он даже и представить не мог, что это имеет для него такое значение. Стало слегка не по себе.
Ты однажды допил свой напиток,
Ну, а кружку не стал отмывать,
Я налил в эту кружку свой кофе —
Вот второй непрямой поцелуй.
— Гигиена, — занудно подумал Тони, даже боясь представить, сколько микробов у человека уютно расположились в ротовой полости.
Однажды вот машинное масло
Пролил ты на футболку свою.
Разделся и вдруг стало опасно,
Я взгляд свой как могу отвожу.
Тони задумался, припоминая нечто подобное. Он без задней мысли стащил с себя грязную футболку, а Питер, чуть приоткрыв розовый ротик, жадно на него пялился. И отвёл глаза, смущённо покраснев, когда Тони это заметил. Старк, кажется, позволил себе пошлую шутку, но вспомнить её содержание сейчас не смог.
Подумать было невероятно, что это простое действие могло вызвать у Питера такую реакцию. Мало ли мужчин друг перед другом щеголяют голыми торсами — абсолютно неудивительно, учитывая, что в их команде то и дело сверкают своим прессом то Капитан, то громовержец, да и сам Питер не раз оголялся на тренировках. Тело у него было что надо — гибкое, стройное, в меру накачанное. В его возрасте и Тони таким похвастаться было в радость.
Однажды я травмировал ногу,
Ты помог до дивана дойти.
Столь нежно бинтовал мою ногу
И заботливо чай предлагал.
Тони согласно закивал — и такое с ними приключалось. Ничего необычного, Питер жалобно корчился на полу, а пройти мимо такого Старку просто-напросто не позволила бы совесть.
Какие-то странные мысли витали в этих строках. Тони они одновременно и нравились, и настораживали. Но он с упорством продолжал их читать — у мальчишки явно были способности.
Однажды был кофе так крепок —
Никак всё не мог я заснуть.
Ты пел колыбельные на ночь
И сказки читал наизусть.
Тони скрипнул зубами — убаюкивал Питера явно не он. Тот самый сосед? Старк даже чуть ноготь себе не отгрыз, пытаясь успокоиться.
Однажды я вдруг специально
Коробки уронил пред тобой,
Споткнулся нарочно и тут же
Увлёк я тебя на пол с собой.
Тогда же накрыл твои губы,
Ладонью своей крепко прижав,
Ударил губами о руку —
Вот третий непрямой поцелуй.
Как Тони не пытался напрячь память, но она упорно отказывалась выдавать ему похожие воспоминания. Старк смог прийти в себя, только убедив свой собственный разум, что это могут быть просто фантазии Питера. Но идея ему понравилась — он уже даже себе стопку картонных коробок присмотрел, чтобы ненароком уронить их на Питера.
Однажды с тобой мы, дурачась,
Ловили телами рассвет,
Купались в росинках нагими.
И мне, чтоб оставить свой след,
Хотелось послать в твои губы
Воздушный и лёгкий привет.
Тони невольно коснулся указательным пальцем своих губ, но тут же одёрнул руку.
Следующее стихотворение было длинным, и Старк решил для себя, что оно будет последним, — ему не хотелось смущать Питера своим знанием о его светлых чувствах.
Видел я твои слёзы по Пеппер, хоть ты всё же пытался их скрыть,
Я, признаться, был столь ошарашен, прикусил тут же я свой язык.
Разрывало меня от злорадства, искушеньем накрыло меня,
Мне утешить тебя захотелось, но ты быстро одёрнул себя.
Беззаботный ты снова, с улыбкой, саркастичный, весёлый, простой.
И растерянный я, ошалелый, столь застенчив в контрасте с тобой.
В тот единственный раз эти слёзы помогли б мне утешить тебя,
Как печально бы то ни звучало, но поплачь опять ты для меня.
Я слижу их солёную влагу, боль в груди постараясь унять.
Проведу указательным пальцем по губам твоим пухлым. Как знать,
Повезёт, быть наверное, может, разрешишь к ним прильнуть языком.
Но в конечном итоге я лузер, ну, а в горле — предательский ком.
Сказать, что Старка обдало ледяным потом, — ничего не сказать. Он тут же побледнел, с треском захлопывая блокнот, и отбросил его подальше на стол. Пришлось даже вскочить и потрясти головой для пущего эффекта. До него только сейчас доходило, что ни в какого соседа Питер не был влюблён. Этим «дружелюбным соседом» был сам Питер для Тони.
Он не помнил, как долго простоял с ошарашенным выражением лица, гипнотизируя взглядом несчастную записную книжку со столь откровенным текстом. Понимание пришло почти сразу, но Старку было тяжеловато всё же это осознать, а уж тем более произнести вслух, — Питер Паркер был в него влюблён. По уши. И каждая строчка в этом блокноте посвящена ему.
Тони громко и в голос поклялся себе — и Пятнице, — что больше к этой книжке не притронется. И Питеру никогда в этом не признается, чтобы только его не смущать. Но чем дольше он повторял эти слова, как мантру, тем яснее ему становилось, — Питер страдает. Он ни разу, ни словом, ни действием, не дал ему понять, что испытывает к своему наставнику столь глубокие чувства. Либо Тони уже разучился видеть намёки и делать выводы. Последнее вдруг показалось ему правдоподобным аргументом, и Старк растерянно потянулся к блокноту. Одёрнул руку, словно ошпарился, но всё же решился и продолжил читать.
Любовь — возбудитель болезни,
А путь передачи — твой взгляд.
И каждый мой вдох бесполезен,
Твоё же касание — яд.
Я болен тобою так долго,
Что нет уже сил сделать вдох.
Леченье проходит без толку —
Уж лучше бы я сейчас сдох.
В глазах почему-то защипало, и Тони моргнул, раз-второй. Это было одновременно и мило, и страшно. Парнишка в глубине души отчаянно страдал, а он этого даже не замечал. Шутил, отпускал сальные шуточки, когда, возможно, Питер слишком близко к сердцу воспринимал всё это.
Я бы снизу хотел оказаться,
Быть придавленным телом твоим,
От избытка эмоций взорваться,
В твоей власти я стал бы ручным.
Влажной кожей друг друга касаться
Я хотел бы в ближайшую ночь,
Грязным сексом с тобой заниматься,
Опорочь же меня, опорочь!
Старк поперхнулся, смущаясь. Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя, для этого он захлопнул блокнот и отдышался. И говорить не стоило о том, что он предательски покраснел, словно тринадцатилетка, впервые наткнувшийся на эротическое чтиво. Слегка было неловко за Питера, страдавшего лёгкой степенью спермотоксикоза, потому что последующие строки были не целомудреннее:
Смело, быстро, не стыдись,
Раздевайся и ложись,
Ноги храбро раздвигай,
Ряд оргазмов испытай.
***
В шесть утра Питер заявился к нему ни свет ни заря, буквально ворвался в мастерскую. Взгляд его в ужасе блуждал по комнате, он был бледный и его слегка потряхивало.
— Я… забыл… вчера… здесь… блокнот, — воскликнул он, хватая ртом воздух. Судя по всему, он бежал.
— Ищи, — пожал плечами Тони, отвернувшись к своим схемам.
Питер схватил со стола свою книжку и прижал к груди так, словно бы Старк её хотел отобрать. Но тот невозмутимо колдовал над своим очередным изобретением, совершенно не обращая на мальчишку внимания.
— Здесь просто… моя домашка на сегодня, — начал было оправдываться он, и Тони едва заметно хмыкнул. Не стоило ему это уточнять — это мгновенно рождало сомнения. — Я побегу. А то в школу опоздаю.
***
После школы Питер, предварительно запершись в комнате, достал свой блокнот и приготовил ручку. От пережитого ночью стресса к нему нежданно-негаданно пришло вдохновение. Он долистал до последнего четверостишия и с удивлением обнаружил следующее:
Мне понравились стихи,
Интересные грехи.
Если смелый — приезжай,
Ряд оргазмов испытай.