Если перевернуть карту Линвулля, то лавочка мистера Линна окажется сверху слева, как и планировал её владелец, выбирая место для магазина, но, увы, всё пошло не по плану. Казалось, всё в мире шло против того, чтобы Линн открывал собственное дело. Рабочие воровали материалы, люди, живущие по соседству с магазином, жаловались и протестовали, да и природа буйствовала ещё как -- молния попала в дерево, которое Линн посадил рядом со стройкой для услады глаз. Но лавочка всё же открылась, и хозяин дал ей лаконичное название, что было свойственно грекам — а Линн, к слову, был ещё тем греком, — "Октябрь". Правду говоря, спустя неделю после открытия магазина в страшном, внезапном припадке эпилепсии скончалась жена мистера Линна, прежде отличавшаяся отменным здоровьем.

Наверно, стоило отметить, что Линн продавал в своём магазине далеко не горячие пирожки, в отличие от миссис Сильвер, а принадлежности для разнообразных ритуалов. В том числе и книги о чёрной магии, инструкции по созданию кукол Вуду, заколдованные карты, ингредиенты и рецепты самых различных зелий, специальные иглы и талисманы.

Линн в народе всегда считался немного чудаковатым, но на чернокнижника мало чем походил, разве что бородой, которую он решился отращивать с двадцати лет, а ему, к слову, было хорошо за пятьдесят. Передвигался владелец лавки странно, то ли левитируя, то ли пританцовывая, и всегда или злобно смеялся, или смешно злился, или молчал с серьёзным выражением лица, всматриваясь в одну точку. Линн за редкими исключениями носил тёмно-серую мешковатую одежду, издалека похожую на мантию волшебника, но вблизи, в лучшем случае, на грязный мешок из-под картошки. В его гардеробе совершенно не было ярких, вычурных цветов, поэтому если бы он и пошёл на похороны своей жены, то ему даже не пришлось бы выбирать наряд. Но Линн пропустил похороны своей возлюблённой, а на вопросы прохожих, почему, отвечал, смеясь, что и так видел её спящей пятнадцать лет их брака. Конечно, за таким ответом обычно следовало возмущение публики, ведь миссис Виктория, нежная и утончённая леди, и откровенно отвратительный и мерзкий мистер Линн поженились всего лишь три года назад.

Миссис Виктории было всего двадцать, когда она впервые встретила мистера Линна. С первого взгляда он показался ей мерзким стариком: лицо Линна было усыпано глубокими морщинами, на теле, в особенности — на груди, виднелись отвратительные, кое-как засохшие раны, ноги были замотаны бинтами, а борода казалась одним сплошным клоком волос.

У Виктории вместе с острым умом, отличным воспитанием и необыкновенной красотой было много ухажёров — один краше другого. Были у многих из них и смертные богатства, и модельная внешность, и огромные перспективы, и тонкий ум, но девушка была категорически против замужества до тридцати лет. Окружение дамы имело соответствующие принципы и приоритеты. Именно поэтому все её товарищи удивились, когда Виктория, ещё несколько дней назад удивляющаяся тому, что такие мерзкие люди, как Линн, вообще существуют на свете, резко заявила всему своему окружению, что собирается за него замуж. После свадьбы Викторию редко кто-то видел, а если и видел, то утверждал, что девушка сильно изменилась — и в худшую сторону. Прежде активная, жизнерадостная Виктория, мечтающая связать свою жизнь с путешествиями и политикой, за один год постарела на несколько тысяч лет и, казалось, покрылась пылью и плесенью, позабыв обо всех своих мечтах и надеждах. Глаза её потускнели, хотя огонь, что был в них зажжён, казалось, должен был гореть до самой смерти Виктории.

Умерла жена Линна очень тихо и неприметно. Никто из бывших её товарищей и даже семьи не знал, где находится могила Виктории. Хоть они и присутствовали на похоронах, но могила будто бы исчезла, испарилась в никуда. Охранники кладбища о такой девушке ничего не знали.

Во всяком случае, Линн продолжал обычную свою жизнедеятельность и вовсю занимался магазином.

Бетти всю свою жизнь была скептиком. Именно поэтому, когда двадцатилетней студентке пришло предложение о работе в магазинчике «Октябрь», она не раздумывала долго, а сразу же согласилась — девушка и так задолжала хорошенькую сумму за квартиру. Суть работы заключалась в том, что Бетти должна каждый день, кроме вторника, с пяти вечера до пяти утра заниматься продажами, уборкой и проверкой товара — в общем-то, всем, чем только можно было заниматься в магазинчике. Хоть график работы сначала и несколько смутил студентку, но она всё же согласилась из-за обещанной неплохой заработной платы.

Слухи и сплетни о жизни владельца лавки не имели особой значимости в глазах Бетти. Викторию она считала обычной пустословкой и дурой без всякого мистического подтекста, а Линна — просто сумасшедшим мужчиной, за которым стоило наблюдать. Но это не особо интересовало Бетти — она просто делала свою работу. Изредка к ней заходили люди: девчонки, наслышанные о любовных зельях, милые бабули, желающие купить немного яду. Посетители удивляли студентку, но не более того — мало ли, сколько сумасшедших, психически нестабильных людей на свете. С умным видом и серьёзным лицом Бетти монотонно объясняла каждому покупателю правила использования. С совершенно несерьёзными и неумными лицами посетители кивали в ответ и удалялись, с восхищением рассматривая свою покупку. Бывало, кто-то приходил для того, чтобы обругать магазин, его владельца и Бетти, но это были единичные случаи — в том плане, что никогда этих людей девушка больше не видела ни в лавке, ни ещё где-либо, а жалобы «куда надо» до пункта назначения по странным причинам никогда не доставлялись или же просто игнорировались.

У Бетти была ассистентка-сменщица — Китти, озорная девчушка семнадцати лет, которая приходила в лавку просто посидеть с десяти утра до пяти вечера, потому что в это время никто не заходил, но при этом её смена оплачивалась мистером Линном полностью. «Везёт же девчонке, — думала Бетти». Они мало общались между собой, поскольку виделись раз в день. Однако даже при таком графике Китти успевала заговорить Бетти зубы. Отвлекал Китти обычно только посетитель или дождь — она до смерти боялась дождя.

— Говорят, дождь — это наказание за людские грехи, — шептала Китти.

— Да-да. Вот ты, наверно, домой опаздываешь после смены, поэтому и дождь идёт, — вздыхала Бетти.

— Ой! И вправду! Боже, какая я, тьфу.. — Китти вскакивала с места и тут же начинала носиться по всей лавочке в поисках своих вещей. Бетти бы посмеялась, но с таким графиком работы на смех у неё просто не хватало сил.

Сегодня был самый обычный день. Бетти, полусонная, кое-как добралась до лавки и с уставшим видом медленно переодевалась в рабочую одежду — фартучек, на котором было криво, вручную вышито «К твоим услугам». Китти, впрочем, такой фартук не носила — она была довольно пухленькой и невысокой, поэтому стандартный размер ей не подходил. Наскоро проверив товар, Бетти уселась на своё место и достала с полки ближайшую к ней книгу «Как проверить, что на вас приворот», чтобы хоть как-то развлечься и посмеяться.

«Приворожённый чаще подвергается заболеваниям, ночным кошмарам и галлюцинациям. Начинает падать обоняние и острота зрения. Частое сердцебиение, острая жажда, удушье, бессонницы и недосыпы — обычные спутники приворожённого. Более того, такой человек становится мнимым и беспомощным, в его голове появляются мысли и идеи ворожившего, в особо опасных случаях — с голосовым сопровождением»..

«Ну и бред», — засмеялась Бетти.

— Кхм-кхм, девушка, я уже двадцать минут жду, — послышался хриплый, резкий голос.

— О? Что? — студентка откинула книгу, придвинула кресло к рабочему столу и улыбнулась, поправив фартук. Перед ней стоял мужчина лет восьмидесяти. В руках его, покрытых морщинами и бесконечно дрожащих, виднелись маленькие блестящие часики. Сам он неловко улыбался.

— Ох, простите меня, я зачиталась, — начала было Бетти. — Прошу Ваc, говорите.

— Тебя, — улыбнулся старик.

— Что?

— Тебя, — повторил мужчина. — На твоём фартуке так написано.

— Да, да, написано, — раздражённо фыркнула Бетти. — Так что там?

— Часики. Часики моей Викки. Она любила, когда я её так называл.

— Ох, и что мне с ними нужно сделать? Мужчина, у нас здесь не ювелирный магазин, извините.

— Нет, вы не поняли. Это реликвия. Бесценная семейная реликвия. Они остановились на семь вечера — тогда и умерла моя родная Викки. Я видел у вас книгу. Там написано, что с помощью часов умершего человека можно вернуть его к жизни, если завести их отдельным способом, — старик странно засмеялся.

— Ох, что вы..

— Ты.

— Я… Ах, — Бетти набрала в грудь побольше воздуха, чтобы не взорваться. — Я не могу этого сделать, поскольку я не владею навыками.. мага, — мило улыбнулась студентка. — Вам нужно обратиться к кому-нибудь другому. Я не могу вам.. тебе ничем помочь. Мне жаль.

— Я приворожил её, она мучается там, — вздохнул старик.

— Приворожил?

— Да, да, пятнадцать лет назад, мою Викки, — вновь вздохнул он. — Она была молодая, красивая, умная, моя Викки, а потом умерла от невроза, бедняжка, на моих руках.

«Что это за цирк?!» — пронеслось в голове Бетти. Она покачала головой.

— Ладно, давайте я возьму это у вас и оставлю для владельца. Он здесь бывает по вторникам, — девушка аккуратно взяла часы и бросила их на свой стол, улыбаясь посетителю.

— По вторникам.. Да?

— Да, да, по вторникам. Заходите в следующую среду днём, — «как раз там будет Китти, пусть поработает», — подумала девушка.

Мужчина кратко кивнул и молча вышел из лавки. Бетти постучала ногтями по столу, рассматривая циферблат.

«Да вроде и ничего необычного, часы, как часы», — подумала студентка, примеряя часы. — «А серебро-то настоящее, ты глянь! Откуда только у этих помешанных такие деньги?»

Послышался звон. Дверь в лавку снова приоткрылась. Бетти увидела свет.

..

— Бетти, — за дверью послышалась возня. — Да правда что ли! Я же видела включенный свет, — вздохнула Китти. — Бетти! Зачем же ты закрылась изнутри? Я сумку-то забыла!

После нехитрых манипуляций с дверным замком Китти удалось зайти в магазинчик. К удивлению девушки, Бетти на месте не оказалось. «Кто же ж тогда закрылся?» — подумала Китти. Она осмотрела рабочее место Бетти. На полу валялась наспех закрытая книга.

— «Как понять, что на Вас приворот», — прочитала девушка. — Что за бредятина? Бетти?

Яркий блеск ослепил Китти, та покачнулась от резкой боли и зажмурилась. Открыв глаза, девушка осторожно взглянула на предмет, лежащий на столе. Серебряные часы. Семь вечера — и одна минута.

Они стучали вот так:

Тик-так,

Тик-так,

Тик-так.