Папайрус до сих пор очень любит свой алый шарф. Быть может, он служит напоминанием своему носителю о той славной вечеринке с братом, когда он надевает его в первый раз, или он просто очень глубоко привязывается к нему за всё это время. И даже когда любимый костюм будущего Королевского Стражника остаётся в прошлом, шарф до сих пор висит на костистой шее Папайруса.
Фриск нравится думать, что он напоминает скелету о цвете её души. Тем более, сам скелет часто это утверждает, особенно во время лёгкого утреннего флирта. В эти моменты она обожает дарить комплименты ему в ответ, в то время как он мило улыбается и немного теребит свой алый шарф. Затем Папайрус уходит и возвращается глубоким вечером, если не ночью. Но на его шее всё ещё висит шарф.
Он не снимает его даже когда идёт на работу. Возможно, это немного не вписывается в общую форму полицейского, но ради Папайруса начальство идёт на исключение. Тем более, по мнению босса, когда этот шарф развевается на ветру, он выглядит весьма впечатляюще и даже немного устрашающе. Словно Папайрус — супергерой, призванный спасти город от очередного преступника, перед лицом (вернее, черепом) которого злодеи будут трепетать и молить о пощаде… Даже несмотря на то, что он никогда не прибегает к насилию, стараясь мирно разрешить конфликт.
Иногда получается, иногда насилие применяют к нему самому. Но Папайрус действует быстро — применяя свою легендарную «синюю» атаку, он с лёгкостью побеждает любого преступника, который осмеливается нарушать закон.
Идеально отработанная схема Великого Папайруса — истинного защитника Порядочности и Справедливости. Да, возможно, это даже не близко Королевская Стража. Это — куда большее, чем он может себе представить. Теперь он сражается не только за монстров, но и за людей. За Фриск в первую очередь. Каждый раз, когда он сталкивается с преступником, первое, что приходит ему на ум, так это то, что случится с Фриск, если злодей не будет остановлен. И это придаёт ему Решимости.
Кажется, ничто на свете не способно разрушить, или сломить его дух и волю к победе…
Вплоть до тех пор, пока в него не выстреливают из обычного карманного пистолета. Это происходит очень глубокой ночью, очередной преступник пытается ограбить ювелирный магазин. Разумеется, с приходом Папайруса он тут же пытается бросить всё награбленное и убежать, шутка ли, лицом к лицу столкнуться со скелетом! Да ещё и ночью, из-за чего фигура Папайруса выглядит ещё зловещее.
— Остановись, сейчас же!
Позади него сразу же прямо из-под земли вырываются кости. Человек напуган, он дрожит и чуть ли не вслух молит о пощаде… Пока он не вспоминает, что у него есть оружие.
Последующие события происходят очень, очень быстро, Папайрус помнит их мелкими урывками. Вспышка, свист, боль… Порванный шарф, который силой отбрасывает куда-то назад. К счастью, сам скелет остаётся почти цел — нет на свете оружия, которое убило бы его с одной-единственной атаки. Но кое-что остаётся повреждённым.
Душа. На ней трещины… А шарф, кажется, лежит в луже чего-то красного. Но Папайрус не боится — ничто не заставит его вздрогнуть, даже такая серьёзная, на первый взгляд рана. Но ему всё равно лучше отправится в больницу, об этом ясно говорят его коллеги. Но единственное, что по-настоящему волнует его, так это то, как на это отреагирует Фриск…
Папайруса увозят, несмотря на слабо оказываемое им сопротивление. Он должен поймать преступника! Он должен спасти город! Больше некому…
Он закрывает глазницы. Кажется, из-под них блестят крохотные капельки слёз… Которые Папайрус тут же пытается вытереть о ткань койки.
<center>***</center>
Фриск каждый день навещает Папайруса. Она приходит рано-рано утром, чтобы когда он просыпался, он в первую очередь мог увидеть Фриск. Она не отчитывает, не злится и не вешается на шею — тем более, когда врач устанавливает, что именно она была больше всего повреждена. «Хорошо, что он остался жив» — говорит доктор. Кроме того, это не поможет ему оправиться и наверняка ещё сильнее повредит и душе, и телу.
Фриск приносит ему его любимые блюда. В первую очередь, спагетти, которые Папайрус каждый день принимает с улыбкой, ведь их готовит сама Фриск. Потом, после первого приёма пищи обязательно появляется Санс и Фриск оставляет их наедине. Затем появляются Альфис и Андайн, которые тоже каждый день проверяют Папайруса, причём обе они неподдельно восхищаются его храбростью, о чём и упоминают в разговоре.
Потом всё уходят, и Фриск снова остаётся с Папайрусом. Она не нагружает его разговором, не пытается ещё как-то утешить. Для скелета присутствие Фриск — уже самое большое утешение и лекарство. Тем более, трещины на душе понемногу зарастают, когда Фриск делает первый шаг в комнату.
Спустя некоторое время коллеги Папайруса находят его шарф. Он в отвратительном состоянии, испачканный кровью и грязью, да ещё и порванный в некоторых местах. Разумеется, об этой находке тут же сообщают Папайрусу, говоря, что такая вещь должна идти только на выброс. Они бы выкинули её сразу, но решили спросить у самого владельца.
Но у трубки оказывается Фриск… И она тут же отвечает, что выкидывать этот шарф категорически нельзя и она сейчас же за ним приедет. Фриск не решает говорить Папсу о том, что его шарф едва не оказывается на помойке, тем более, что совсем скоро он вновь окажется у своего законного владельца.
Вечером она наконец приступает к работе.
Труднее всего оказывается вымыть шарф, а не зашить его. Грязь постоянно прилипает к рукам и размазывается по ткани, нити расходятся в разные стороны и грозятся окончательно всё испортить… Но Фриск не теряет Решимости и, отстирав всю кровь и грязь, начинает зашивать шарф красными крепкими нитями — так, чтобы больше никакая сила не была способна его порвать.
Если бы не осознание того, что Папайрус лежит в больнице, Фриск наверняка потратила бы очень много времени на шарф. Но, вдохновлённая желанием помочь скелету, она заканчивает работу всего за один вечер.
<center>***</center>
Наверное, именно благодаря возвращённому шарфику Папайрус так быстро поднимается на ноги. Врачи отмечают, что когда Фриск возвращает ему этот «кусок ткани», ему становится гораздо лучше. Он чаще улыбается, даже когда Фриск нет рядом, в его глазницах вновь загорается надежда.
Папайрус счастлив… И трещины на его душе наконец зарастают.
Вскоре, он выходит из больницы. Но не один, а вместе с Фриск. На них накинуты одинаковые красные шарфы… Папайрус хочет, чтобы она была такой же Великолепной, как он сам, и не хочет выписываться вплоть до тех пор, пока она не сделает себе такой же крутой шарф, как у него самого.
Фриск с охотой уважает его просьбу.
И теперь они вместе патрулируют город по ночам.