Всегда попадая в неприятности, Дазай знал, что его выручит нерадивый напарник или Огай. Без него было никак, он был лучшим в мафии, умен не по годам. Так он думал.
Дазай не знал границ между «хорошо» и «плохо». А еще не знал точного обозначения слова «семья». Для него это было бренное слово, которое несет за собой ответственность и последствия в преступном мире. И ничего другого он и не знал.
Дазай не знал понятия «чувств». Они были ему чужды. Для него разум и логика были на первом месте, он не понимал — зачем жить ради чувств? А потом в маленькой головушке возник вопрос: «Если мы живем только ради того, чтобы испытывать наслаждение, неприязнь, раздражение и другие чувства,
то зачем жить в принципе?»
По началу Дазай испугался этих мыслей, но в итоге начал размышлять над ними еще больше. И видя впервые Чую он подумал, что будет неплохо спросить как-нибудь его об этом. Ведь Накахара выглядел таким живым, наверняка знал что-то про чувства и эмпатию. Но Дазай понял как ошибся, когда все-таки задал интересующие его вопросы и в ответ получил взгляд непонимания и:
— Ты что, дурак? Это же элементарно.
После этого в ход пошли маски, имитирующие эмоции и со временем он так приноровился, что даже сам не отличал — где он сам, а где очередная маска.
Никто не понимал, что происходит с ним, хотя Дазай и сам этого не понимал. В нем росло чувство, словно он неполноценный, поначалу глухое, но с годами нарастало все больше и после слов Чуи, о том, что это все элементарно, как можно не понимать всю эту систему, у него перемкнуло. Что-то там внутри черепной коробки.
Осаму не понимал — настолько просто это все для него, что он не заостряет на этом свое внимание или же наоборот сложно. Он не понимал как к этому относиться. Но потом видя, что семья и чувства переплетаются, единственное, что он понял — это не для него. Чуя называл мафию семьей, а Дазай мысленно отдалялся от этой семьи. Это было слишком для него. Как можно называть человека семьей, если он не знает даже что такое чувства? Чего уж там говорить про семейные чувства, чувства долга и подобное. Для Дазая стерлись грани между «чувства» и «семья».
Но даже несмотря на то, что он отрицал такое понятие как семья, его продолжали спасать мафиози. А Мори просто надеялся на то, что когда-нибудь Дазай поймет, что он не просто сотрудник процветающей организации, а часть большой семьи.
Со временем все так и случилось. Осаму познакомился с Одой, потом с Анго. Тогда-то для Дазая и начали строится границы между «чувствовать» и «семья». Он не мог назвать всю мафию словом, некогда бренным для него, но зато мог назвать этих двоих им.
Чувство неполноценности редко подавало какие-то знаки, но подавало, намекая на то, что оно не испарилось. Зарождала в кучерявой голове противные мысли, что он никому не нужен, не такой уж Осаму и умный, пыталось стереть границы с нормальностью, как делало это и раньше. Но Одасаку не позволял этим мыслям полностью заполнить голову до конца. Дазай не мог не уважать его, потому что одна из причин было хотя бы то, что Ода его понимал.
Он был первым, кто пытался это сделать. И Дазая это трогало. Заставило колыхнуть черное сердце, а голову, набитую тараканами освободиться, пускай и не до конца. После этого появились наконец-то рамки.
А после случился Чуя. Они не особо общались раньше, оба не понимали «зачем налаживать нездоровый контакт в нездоровых отношениях?». Но когда Чуя остался один, без друзей, он просто закрылся. Дазаю не было до него дела, у него налаживались границы и ему не хотелось лезть в дерьмо других людей, когда своего было пока достаточно. Но Накахара случился неожиданно, пришел к нему в комнату и с грустной улыбкой предложил выпить. Тогда все закрутилось. Чуя поделился с ним всем, назвав в конце членом семьи. Так было и раньше, но тогда Дазая это даже не цепляло, он первым отгораживался от этого. Но теперь все было не так.
Тогда-то Чуя и сказал, что:
— Даже если будешь не здесь, если мы перестанем общаться, перестанем быть семьей я все равно буду спасать тебя. Даже от самого себя.
А через год Дазай забыл об этом, плюнул после смерти Оды и предательства Анго на все и просто ушел. Ушел из жизни Чуи, из мафиозной семьи, из расцветающей организации. Ведь, если он перейдет на сторону света там он точно найдет ту самую семью, которой будет не наплевать на него, он найдет тех самых и все будет впервые хорошо.
Как жаль, что все случилось наоборот.
За два года работы в агентстве он понял — оголять свое нутро перед этими людьми нельзя. Оно гораздо темнее, чем у людей в агентстве. Он сам весь темный, непонятный и от части суицидальный. Но даже так — всем было наплевать. Первый год нет, но потом все привыкли и начали забивать на шута Дазая. Ведь, если бы хотел, то давно убился бы. Но эти люди не знали, что пока они так думали в отсутствие Осаму, того из очередной петли вытаскивал его прежний напарник. Потому что Чуя начал понимать. А еще держал обещание. А Дазай лишь ядовито улыбался, говоря, что это глупо и у него есть новые подчиненные, новая семья и что Накахара ему не нужен. Он лишь смотрел на захлебывающегося в своем собственном яде Осаму и говорил:
— Если у тебя есть новая семья, которая может о тебе позаботиться, то почему же здесь я, а не они?
Дазай говорил, что Накахара просто прохожий, который успел первым и ему не нужна помощь рыжего мафиози. Подавал надежды, что он нужен в светлом мире.
— Тебе не надоело надеяться? Надеяться на тех, кому ты не нужен?
Чуя стоял перед ним, в своем фирменном маскараде и устало пялился на закованного в цепи Дазая.
— А разве я нужен здесь?
— Да. Не надейся на людей со стороны света. Они спасут тысячи людей, пожертвовав одной жизнью. Даже, если это жизнь товарища. Ты же знаешь, что в мафии это не так.
— Поэтому это и сторона света, — жмет плечами Дазай.
Накахара лишь смотрел с непониманием.
— Не понимаю теперь тебя. Как можно надеяться на них? Эти люди ненадежны, когда они узнают кто ты на самом деле, таившегося в твоей темноте зверя, то уйдут от тебя.
Дазай думал над словами Чуи постоянно. Когда очередной раз отказывал вернуться в мафию, когда оставался один на один с собой, исчезая на неопределенный срок из агентства. За него перестали волноваться, даже когда он был в мафии всем было все равно. Поэтому Чуя и не понимал его? У ВДА же были свои проблемы, конечно они не могли помочь ему. Дазай говорил себе это каждый раз, все еще лелея надежду на то, что это на самом деле так, в глубине души зная, что нет, не так.
И мафия, и Чуя очередной раз доказали, что помнят его как члена своей семьи, когда отправили Чую уничтожить чертового дракона и спасти Дазая. Когда Накахара все чаще и чаще приходил спасать Осаму от самого себя. Каждый ебанный раз Чуя говорил, что Дазай нужен, если не ему, то мафии. А Осаму лишь неопределенно вел плечами и продолжал целовать мафиози. Как до этого они дошли? Он не помнит. Помнит лишь то, что Чуя ища лекарство от переполнявших грудь чувств поцеловал бывшего напарника и Дазаю правда стало легче.
Только в тюрьме, сидя перед Достоевским, Осаму ждал Чую, потому что знал что тот придет, потому что иначе никак. За ним придет его семья, его самый дорогой человек и он вернется.
Вернется в свою мафиозную семью. Туда, где он правда нужен.
История повторяется
Мне наплевать на твоих друзей
Ведь я рядом
Я с тобой
Малыш, оглянись вокруг
Я единственный, кто не отвернулся от тебя
Я рядом
С тобой