Примечание
Всё началось с рубашки.
Алоис лениво теребил только что расправленные манжеты рукавов, пока Клод, его верный и — ох, чересчур и слишком — дьявольски хороший дворецкий стоял перед ним на коленях и застёгивал миниатюрные пуговки. Умелые пальцы ловко поддевали ткань, разглаживали складки и смахивали пылинки с белоснежной сорочки. Алоису нравилось жить в постоянном соблазне, но…
Но.
Он перевёл взгляд на лицо Клода. На умное, сосредоточенное лицо Клода, с хитрыми глазами и острым подбородком, и с бровями потрясающей формы. Алоис прекрасно знал, что демон просто подыхал со скуки от этой заурядной работёнки — и именно по этой причине его ладонь потянулась к очередной пуговице.
Всё началось с рубашки. Под пальцами чувствовалась невесомая прохлада. Прежде чем сорвать пуговицу, лицо графа Транси озарилось улыбкой, больше похожей на оскал. Хрупкий фарфор выскользнул из его длинных пальцев подозрительно легко и вдребезги упал на пол. Алоису было наплевать: он только начал показывать зубки. Та же участь постигла и следующую пуговицу, и третью, и пятую… Василькового цвета глаза жадно наблюдали за реакцией Клода. Всё это было для него — всё это представление только для него! Но…
Но?
Скажем так, реакция была не очень — если она, конечно, была вообще. Демон только мельком посмотрел на осколки пуговиц. Молча. Затем склонился и убрал мусор. Молча, не глядя на Транси. Но Алоис не сдался, нет. Оставалась последняя, заветная пуговица. С плохо скрываемым восторгом он сорвал и её, и она скатилась прямо под ноги дьявольскому дворецкому. Алоис чувствовал — сейчас что-то будет, определённо, сейчас что-то обязано быть. И только после этого демон поднял взгляд на своего господина. Но…
Но!
Просто поднял. Клод ничего не сказал. Он вообще не подал знака, что заметил пуговицу, только склонил голову и направился к двери, за новой рубашкой. Разумеется, его уход никак не входил в планы юного графа.
— Клод! — позвал Алоис, покачивая худенькой ножкой в чулках и тёмном башмачке с тяжелой пряжкой. Дворецкий моментально обернулся. — Подойди, — усмехнулся он, мимолётно касаясь верхней губы кончиком языка. Во рту всегда слегка пересыхало, стоило только увидеть взгляд этих проницательных глаз за строгой оправой очков. А этот тонкий нос с едва различимой горбинкой — никто не заметит, если не присмотреться... Алоис изучил это лицо до невозможности — пальцами и своими васильковыми глазами. Оставалась только одна грань — тонкая струна, на которой юный граф балансировал самими кончиками пальцев, постоянно грозясь свалиться вниз.
— Какой же ты вкусный.
Но Алоис Транси ежедневно задавал себе только один-единственный вопрос — а что будет, если изучить это лицо языком?