Примечание
— Итак, у нас снова день «lucky sukebe!» — объявил Акеми на собрании клуба. — Каждый из вас должен как можно больше получить своих приятных моментов и завтра рассказать о них! И ещё один важный момент… — он поднял указательный палец вверх для убедительности. — Нашим новичкам обязательно нужно сделать «lucky sukebe» с кем-то из членов клуба, а не друг с другом! Чтоб я уж точно знал о результате! А то опять профилоните, знаю я вас. Но в этот раз пощады не будет девственничкам, мы как раз прикупили новых игрушек — пора их испытать…
Акеми, этот распутный ангел с обманчиво невинными голубыми глазами многообещающе потянул вверх уголок рта, из-за чего его лицо приняло слегка злорадное выражение.
— Ага, не будет! Тооно, готовь свою задницу, всё равно у тебя не получится «lucky sukebe»! — Тамура потянулся к Тооно, ухмыляясь, и с издёвкой ущипнул его за щеку.
— Ай! Всё получится, не трогай меня, Таму-семпай!!
Хех, неплохо поддел: у первогодки, как всегда, началась паника, как на борту Титаника… Тамура со смехом откинулся на диван, довольный собой: ни дать, ни взять остряк… И дать бы, но тот не возьмет, и взять бы, но не даст.
— Недотрога! Если это всё на сегодня по новостям, Акеми, то я пошёл, у меня тут минет намечен… Хотя, — глаза синеволосого любителя-растлителя блеснули, — если Тооно не против открыть свой очаровательный ротик и отсосать мне, то я, пожалуй, остаюсь… — весьма довольный собой, он игриво подмигнул пареньку: уж очень ему нравились подобные поддразнивания.
— Я против! Акеми-семпай, можно уже Таму-семпай пойдет?! — Тооно испуганно вытаращился на блондина: кажется, запахло жареным и это был точно не запах еды.
Акеми, сдерживая смех, с деланным укором посмотрел на Тамуру, мол, ну что ты доводишь бедного новичка до истерики, он же сегодня без охраны, и сказал:
— На этом заседание клуба объявляю закрытым! Завтра всех жду в положенное время! А, Тооно, передай и Кашиме про «lucky sukebe». То, что он сегодня остался на дополнительных и не смог прийти, не значит, что задание пройдет мимо него! Как говориться, незнание не освобождает от ответственности! И обязательно напомни Кашиме про его девственную задницу! — он улыбнулся на все тридцать два, сияя, как начищенный пятак.
— Да, я передам, Акеми-семпай! Всем пока, до завтра!
Тооно помахал и поспешно вышел. Закрыв дверь, он с облегчением вздохнул. «Фух, пронесло, надо сваливать в общежитие… Вот Кашима паразит, оставить меня сегодня одного в этой компании яричинов… Вот возьму и не расскажу ему о сегодняшнем, пусть потом «отфотографируют» со всех ракурсов…»
Он мстительно подумал о таком варианте, но всё же понимал, что сам он может нифига не справится с «lucky sukebe» и его будут «фотографировать» наряду с Кашимой в разных позах со вспышкой и без. Так что не покатит наказать Кашиму, с ним Тооно всё-таки чувствует себя куда уверенней, каждый раз входя в эту обитель срамоты и колыбель разврат
***
— О, привет, Тооно! Какой неожиданный визит, рад тебя видеть! Зайдёшь?
Кашима стоял в дверях и широко улыбался. Тооно смутился, так как ещё не бывал у него в комнате, это казалось ему очень личным, особенно в свете их последних вынужденных лобызаний. Пойти в святая святых — опочивальню Кашимы — запредельно для целомудренного Тооно, который уже и лизался с ним поневоле и гениталиями перед Кашимой успел посветить, а ведь они даже не пара.
«Интересно, если не будучи в отношениях, с нами такое происходит, что было бы, начни мы реально встречаться? Наверное, Кашима трахнул бы меня от великой радости с открытыми дверями на всеобщее обозрение и с победным кличем, который издавали в племенах при совокуплении», — подумал как-то Тооно.
Так что, господа, сосаться и пускать слюни в рот другого парня это пустячковое себе дело, а в комнату зайти к нему по-дружески — то разврат и стыдоба.
— Привет, Кашима… Да нет, спасибо, я на минутку забежал… Сегодня я был в клубе и Акеми-семпай дал задание, которое надо выполнить до завтрашнего собрания. Он сказал, что надо сделать «lucky sukebe», ещё и с кем-то из клубовцев, якобы чтоб он точно был уверен в нашем участии. И если мы не сделаем, то будет… м-м… оргия или что-то подобное… Он велел и тебе передать… и… и про твою жо… задницу напомнить… Про мою он тоже напомнил, так что мы двое в лодке и пять собак за бортом…
Тооно довольно улыбнулся от своей последней реплики, но, увидев выражение лица Кашимы, тут же поспешил отвести взгляд: как же, прошлый «lucky sukebe» они оба точно помнили!
Для Кашимы это был такая «удачная непристойность», после которой он долго не мог отойти, аж мозоли себе натер на ладони. Эдакий «извращенец-счастливчик» с подачи злополучного Акеми, пусть у последнего не встанет и отсохнет… Сие пожелание возникло у Тооно ровно сразу же после инцидента и теплилось ещё долго, по мере того, как попускал стыд перед Кашимой… Тооно тогда так орал на всё учебное заведение, будто у него в штанах обнаружили сворованный золотой слиток, а не «эноки», как сказал Шикатани. Ладно-ладно, не «эноки», Кашима всё прекрасно разглядел, вполне приличный себе член: достаточно хорош для того, чтобы трахаться, но пока не настолько вырос, чтобы им гордиться.
— А… ха… Опять то же самое? Ну… эм… давай постараемся в этот раз, Тооно! — Кашима немного натянуто улыбнулся, пряча загоревшиеся глаза — всё-таки тоже вспомнил ту позорную картину маслом и мёдом, гадёныш.
«Ага, как же, снова хочешь, чтобы извращенец Акеми стянул с меня трусы», — подумал Тооно, но вслух сказал:
— Да, конечно… Я пойду, надо немного отдохнуть, мне потом к Яччану: он помогает мне с математикой.
— Молодец, что занимаешься, Кёске хорош в точных науках… Завтра что-нибудь придумаем, не волнуйся! Ну пока!
— Да… пока!
Кашима закрыл дверь и улыбка на его лице угасла. Мало того, что этот чёртов «lucky sukebe» будет у Тооно с кем-то из озабоченной компашки, так ещё и неизвестно, <i>что </i>это будет! По плечам прошел неприятный холодок. Он дёрнул плечом — сначала одним, затем другим — чуть попустило. Да и к тому же, Тооно сегодня будет у Кёске в комнате… У Кашимы вот он ни разу не был до сих пор: будто избегает, как чёрт ладана… Хоть Кашима и знал, что брат никогда не выражал симпатий к своему полу, но он замечал, как чуть не писается крутым кипятком от радости Тооно при встрече с Кёске и как восторженно говорит о нём. Мог ли Тооно в один момент взять инициативу в свои руки, будучи с Ягучи наедине в столь интимной обстановке, как комната в общежитии?..
Эти мысли-догадки-рассуждения вызвали у Кашимы такое досадное чувство внутри, что захотелось заныть во всеуслышание — громко и обидно, как ребёнок, у которого отняли леденец. Ревность?.. Да нет, наверное, он что-то перепутал и этот противно ноющий комок в области пупка — это не ревность, ну не может он, Кашима, спортсмен, комсомолец и просто красавчик, так облажаться и влюбиться в парня. Симпатия — пожалуйста, хоть сто раз, похоть — а почему нет, он как Робинзон Крузо на необитаемом острове, так почему бы Тооно не побыть его Пятницей? Только Дефо явно не написал самого главного об этих героях, ну, или же кто-то предусмотрительно зацензурил первое издание и писателю пришлось переделать ту часть произведения под супер-воздержание фригидных Робинзона и Пятницы, которые жили вдвоём одни, совсем элоун на острове и ни у кого даже не встал за эти четыре или сколько там, года..
Рассуждения — это, конечно, хорошо, самобичевание тоже иногда полезно в небольших дозировках, но факт остается фактом, как себя не переубеждай. И реальность была неумолима: Кашима сходил с ума по тщедушному тельцу Тооно с милым личиком. Но.
Но всё же Тооно каждый раз предпочитает компанию Ягучи, когда встает такой выбор. Закономерно всегда.
Кашима потёр лицо ладонями, надавливая на глаза.
Блять, и почему он влюбился в Тооно, а не в Тамуру, например?..
***
На этот раз Тооно решил сходить в душ, прежде чем идти к Ягучи: мало ли, может, он снова останется у того ночевать.
Тооно, ты ходил в душ?
Он помнит этот внезапный вопрос и до сих пор не ведает, почему Ягучи тогда полюбопытствовал. Но в этот раз он будет готов к труду и обороне, если что. Теша себя лазурными надеждами, Тооно наскоро вытер отмытое тело, переоделся в домашние одежды и, схватив сумку, вприпрыжку направился в общежитие №2 в комнату Яччана, полон почти любовных треволнений.
Долго стучать не пришлось, лохматая голова высунулась из-за двери, как всегда, с лучезарной лыбой:
— Проходи, Тооно! Только… нам придется убраться!
Комната была завалена всякой всячиной, но хоть не так катастрофически, как в их первую встречу. Всё-таки было ещё где ступить ноге гомо-сапиенса на этих почти непроходимых джунглях на полу. Тооно подумал: «Вот хитрая жопа, знал, когда приглашать — нашёл себе уборщицу. Пора бы уже взымать с него плату».
— Яччан, как ты умудрился вновь всё так захламить!
Через минут тридцать бардак был разгребён четырьмя проворными конечностями, и магазинчик «Нужные вещи» снова стал похож на довольно просторную комнату. Парни уселись прямо на пол, низкий столик вскоре был занят их тетрадями и локтями. Ягучи и правда отлично понимал в математике, так что они принялись за учебу — никаких отмазок для Кашимы. Сил и усердия у сопящих старателей хватило примерно на час времени.
Ягучи, зевая, потянулся и сказал:
— Думаю, достаточно с нас на сегодня, да и время ужина уже. Я взял со столовой нам две порции, так что самое время прерваться на трапезу, так сказать!
— Яччан, ты такой предусмотрительный! Я уже как раз проголодался!
С ужином вскоре было покончено, и Ягучи, явно продвигая свой коварный план по переманиванию Тооно, предложил:
— Чем бы заняться? Может, в приставку погоняем? Ещё есть время, да и ты можешь остаться у меня ночевать, так что можно не спешить.
— В приставку я не против… Но я не уверен, что остаться у тебя будет правильно с моей стороны…
— Да перестань, всё хорошо! Ты можешь ночевать без проблем!
— А… Если я не причиню неудобств… — Тооно замялся, хотя по физии уже было видно, прям написано было голубым по белому, что он никуда не идёт и готов возлечь на постельку рядом с Ягучи. Зря он, что ль, намывал себя в душе столько времени?
— Какие неудобства? Всё в порядке, Тооно!
Когда театр с представлением «Ломай меня полностью» с Тооно в главной роли был закончен и актёры откланялись, Тооно подумал, что неплохо бы поделиться сегодняшними клубными событиями: может, получит какой совет. Правда, хитрец помнил также, что в прошлый раз, когда он рассказал о «lucky sukebe», Яччан положил свою растрёпанную голову ему на колени, предоставив на любование аккуратный профиль. Может, в этот раз снова что-то перепадёт…
— Яччан, знаешь, у нас в клубе снова этот день. Опять надо сделать «lucky sukebe», — начал Тооно. — Всё бы ничего, но Акеми-порочный-семпай сказал сделать его с кем-то из членов клуба… Он якобы хочет проверить, как мы усвоили урок с прошлого раза. Ещё и пригрозил сексуальной расправой, если не справлюсь…— он горестно вздохнул. — А я даже ума не приложу, что мне делать. До завтрашнего собрания надо исполнить извращённое желание этого предводителя путан с яйцами…
— Мгм, — Ягучи подавился от смеха, услышав смачный эпитет про Акеми. — Я помню это с прошлого раза… Что ж, давай вместе подумаем, а в приставку и в другой раз можно поиграть, верно?
Тооно благодарно улыбнулся: не парень, а просто ангел! Ангел из плоти и крови, самой что ни на есть, настоящей!
— Спасибо, Яччан, если ты поможешь, то я буду тебе очень благодарен!
— Хм, дай подумать, — Ягучи уперся ладонями в скрещённые ноги: его руки напряглись, обрисовывая неплохие такие мускулы.
Тооно задержал на них взгляд, но сразу посмотрел вниз: было слишком очевидно, куда он пялится. «Надо думать о задании. Но Яччан такой милый… и руки у него, будто качается…» Поток розовых (или голубых) сантиментов понёс Тооно против его воли, но его нещадно вырвали из грёз следующим вопросом:
— Значит, если я правильно понял, то нужно сделать хоть одну якобы случайность с кем-то из ваших извращенцев. Но чтобы была именно твоя инициатива, неожиданная для них?
Тооно кивнул.
— То есть, ты сам должен создать такую ситуацию, из которой сможешь выйти победителем со сладким послевкусием, — Ягучи рассуждал, шевеля своими математическими мозгами. — Значит, мы с тобой придумаем ловушку и подберем кандидата из блестящей пятерки… Не дрейфь, Тооно, считай, полдела сделано, — он довольно хлопнул ладонями по ногам. — Осталось самое малое: проанализировать каждого участника клуба, дабы выяснить, кто нам подходит для этого коварного дельца.
— Яччан, ты просто гениален! Я… я не знаю, что делал бы без тебя! Сам бы я точно не управился! — щенячьему визгу не было конца и края.
— Ну-ну, — милостиво согласился светловолосый повелитель пёсиков, — преувеличиваешь… Ну что же, давай начнём!
Тооно с готовностью терьера ловить палку вперился горящими глазами в Ягучи и застыл в ожидании апорта.
— Так-с, кто у нас первый будет?
— Акеми-семпай, президент клуба! — тут же ответил Тооно.
— Что можно сказать про него?
— Ну… он… — Тооно малость задумался. — Акеми-семпай наблюдательный… и… он семе… он руководит всеми членами клуба, даже своим парнем, который намного выше него… Но он вроде неплохой… Хотя, если вспомнить, как они с Итомэ рекламировали меня другим ученикам и те приставали, то нихера он не хороший!!
— Хм, маловато информации… Хорошо, давай дальше, — Ягучи с усердием самого прилежного слушателя приготовился внимать речам и умостился поудобней, вперив свои ясные очи в Тооно, чем смутил того, как девицу на сватаньи.
— Эм… ну… тогда Итомэ-семпай. Он очень тихий, даже застенчивый, я бы сказал, постоянно молчит, а также любит Акеми-семпая и они парочка… Ещё он семе, но со своим парнем он уке… Блин, Яччан, я думаю, что он не подходит однозначно! Вариант высокого Любителя-Чтоб-Его-Драли-В-Жопу у меня не вызывает вдохновения вообще! — Тооно закапризничал и умоляюще вперился влажными глазами в лицо напротив.
— Ну ладно-ладно, я ж пока ничего не говорил, а ты уже поднимаешь переполох, словно все члены клуба испарились и остался один молчун Итомэ! Не паникуй, просто продолжай, а там посмотрим.
— Ты прав, Яччан, что это я… Нервы… — Тооно вздохнул. — Шикатани-семпай. Любит носить женскую одежду, в частности бельё, чрезмерно чистоплотен, постоянно принюхивается ко мне и заёбывает вопросами, как часто я принимаю душ, будто это его дело!.. Выполняет роль уке, не приемлет боли… М-м-м… Не знаю, что ещё о нем сказать, всё, пожалуй. Следующий Юри-семпай…
Тооно сделал такое лицо, будто на него обрушилась вселенская скорбь и придавила его тощую тушку к земле. Он отчаянно замахал руками:
— Нет-нет, только не он, я не смогу, лучше уж Итомэ… или Шикатани… ну правда, Яччан, да не смейся ты, я даже не буду описывать Юри-семпая… Он… я боюсь его… ещё засунет в меня чего-то, если я предприму попытку сделать с ним «lucky sukebe»… У него вечно с собой какие-то подозрительные штуки в карманах… — он так жалобно стенал, что бедный Ягучи не смог больше сдерживаться и просто повалился на пол от дикого хохота. Несколько минут он валялся в позе эмбриона, обхватив собственные колени, затем, наконец, успокоился и снова принял вертикальное положение, вытирая глаза от слёз.
— Ну хорошо, давай его пропустим… Надо же, как он тебя страшит, — Ягучи хохотнул ещё пару раз и выдохнул остатки смеха. — Остаётся Тамура.
Его улыбка вдруг будто застыла на лице и глаза недобро блеснули. Но, тут же взяв себя в руки и, подправив маску беспечного милахи, молвил:
— Что о нём скажешь?
— Таму-семпай… Он слишком зациклен на сексе. Вечно подкалывает насчёт девственника и норовит меня трахнуть, гад, или дать в рот… Не знаю, как насчет «lucky sukebe», но ему я бы точно сделал какую-то подлянку, — Тооно вспомнил про сегодняшнее посягательство Тамуры на свой зад и не только. — Яччан, как же выбрать-то кого-то из фантастической пятерки?
— Сейчас мы с тобой придумаем какую-то ситуацию и подберем под неё одного из членов клуба, вот и всё. Так что, не боись, одна голова хорошо, а две это охуенно. Итак! — походу он решил окончательно помочь Тооно. Про Кашиму, однако, даже не упоминал, видимо, задница брательника его нисколько не волновала. — Хм, приятная неожиданность, так сказать?.. А что, если ты, предположим, идешь такой себе завтра с утра и нечаянно заходишь в чужую комнату… А там ещё не одетый, например, Шикатани… Чем не неожиданность?.. Ладно, глупость сморозил, беру свои слова обратно… А, нет, погоди, если зайдешь так нечаянно к прокуратору Акеми? Он-то вроде подружелюбней будет…
Рассуждая таким образом, Яччан подкидывал задумки и они с Тооно спорили: последнему не нравилось такое вторжение к клубовцам, ещё изнасилуют с утреца пораньше в отместку или в награду за ранний визит. Тооно как видел ситуацию: вот он идет такой пусть к Акеми, стучит в дверь, тот открывает в одних труселях с каким-то пошлым рисуночком спереди и вместо того, чтобы смутиться, радостно улыбается и затаскивает не успевшего и пискнуть изобретательного посетителя внутрь. Как говорят: «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро: одному дам, другому дам — на то оно и утро!» Нет, такой вариант не подходит!
— Ну хорошо, а если так: ты идешь напротив какого-то из семпаев и, якобы спотыкаясь, падаешь на него и обязательно в ноги. В свободном полёте хватаешь обалдевшего за штаны и стягиваешь, не забываешь уцепиться за них, как за последнюю соломинку, чтоб именно вместе с трусами. И выставляешь то, что под ними сокрыто было, на всеобщее обозрение… — Ягучи довольно сложил руки на груди. — Как тебе, а?
— Яччан, я тебя уважаю и ты мне друг, ты же знаешь… Но так меня подставлять, это ж надо иметь исполинское желание и нехилые, блять, способности… Как ты думаешь, я буду выглядеть на коленях перед семпаем со спущенными штанами?.. Ему тогда останется только сказать «А-а-а, открой ротик, Тооно!»
Ягучи живо представил эту репродукцию оригинальной кисти художника Такаши Тооно и прыснул со смеху. Вместе с ним согнулся пополам и сам художник. Они долго не могли успокоится и всё повторяли фразу про «открой ротик» и снова ржали, как умалишённые. Наконец, отсмеявшись хороших минут пятнадцать, парней отпустило и они опять задумались над задачей, которая сама по себе, сука, не выполнялась.
— А может, подсыпать им слабительного с утра, так сказать, сделать их день? — Ягучи снова подбивал на поржать Тооно, у которого едва перестали болеть щёки и живот от смеха.
— Нет, Яччан, давай серьёзно… Я уже не могу смеяться… Да и испытывать завтра новокупленные игрушки хуеначальника Акеми-семпая вообще как-то не охота.
— Прости, Тооно, ты прав, мы должны позаботится о твоей заднице. Смажем её хорошенько вазелином завтра на перемене, а-ха-ха!.. Ну всё-всё, я пошутил, уже и в шутках ущемляют в собственной комнате, что за жизнь… Сейчас, подожди, я придумаю ещё что-то… — Ягучи и вправду задумался, старательно кусая ноготь на своём большом пальце, будто идея засела именно там и если хорошенько погрызть, то её непременно можно извлечь. — На минет ты не сможешь развести, наверное, никого из них?.. Чтоб тебе сделали, дурень, а не ты кому-то, не смотри на меня такими глазами!
После этой реплики у Тооно на лице появилось такое выражение, будто Ягучи предложил ему отведать блевотины на ужин. Да чтоб его царское достоинство болталось во рту какого-то холопа! Ну нет уж! И тут он вспомнил, как в прошлый раз Тамура облапал его со спины и сказал, что это «lucky sukebe».
Тооно тут же поделился этими воспоминаниями с Ягучи и тот не преминул подхватить мыслю.
— А что, Тооно, это идея! Давай-ка провернем ситуацию, например, с поцелуем, чтоб уж ненасытные яричины приняли это за чистой воды «приятную неожиданность». Не хватай ртом воздух, как будто позади меня сидит Халк в натуральную величину! Если ты повторишь за Тамурой всего лишь обнимашки, то он заявит, что это не катит, и тогда ты точно придёшь ко мне жаловаться на судьбинушку свою горькую, поджав хвост.
— Ох, Яччан, — покорно вздохнул Тооно, — этот похотливый Таму-семпай уж точно своего не упустит, ты прав. Он ведь спит и видит в своих голубых снах, как нагибает меня и явно не для спортивной растяжки… Но как мне поцеловать кого-то из блудливой пятерки, если я… я сам и не целовал никого ещё, я боюсь, что не смогу, — щеки юного фотографа зарделись и он опустил глазки, словно не его рот пять минут назад бесстыдно извергал целый поток немилозвучных слов вкупе с матерными.
Ягучи почесал затылок. Взглянув на скорбную физиономию сидящего напротив Тооно, он медленно молвил, явно обдумывая то, что генерировал его мозг, пока оно доходило до языка:
— Есть предложение от незаинтересованного лица, — он ткнул себя пальцем в грудь. — Можно вдвоём попробовать воссоздать и проиграть ситуацию, чтоб ты завтра не тушевался, как в первый раз на школьной дискотеке. Если, конечно, ты не против! — Ягучи улыбнулся.
Ага, как же, незаинтересованное! Лицо, которое спит и видит, как медленно Тооно уплывает из рук его братца в его собственные загребущие лапки. Не то, чтобы этот тощий ушлёпок ему был нужен, но увести его у всеобщего любимца публики Кашимы было бы идеальной местью.
И хоть на вид Тооно был сейчас ничем не лучше какой-то испуганной мелкопородистой по типу Чихуяшки, внутри у него уже вовсю плясали зумбу развратные человечки от предвкушения, но надо же повыделываться для приличия.
— Яччан, я не уверен, что смогу… Если только ты мне покажешь, как это сделать.
Вот хитрожопый-то! Но Ягучи был не против показать, как оказалось. Тооно и невдомёк, какие цели тот преследует, и знал бы он, что это вовсе не бескорыстная любовь к нему, то открыл бы для себя нового Ягучи преждевременно.
— Давай ты сделаешь, например, так, — тот встал и потянул за тобой Тооно. — Вот стоит такой семпай, а ты подходишь и внаглую так целуешь его в губы, а затем говоришь, пока тот не отошёл от шока: «Это «lucky sukebe», детка». И важно, чтобы было много свидетелей вокруг. А то может случится так, что наедине твой поступок не возымеет должного эффекта и тебя просто там так и трахнут без смазки…
— Ну, Яччан, что ты снова начинаешь, будь же серьезен хоть пять минут, — парни снова начали ржать, представляя ситуацию.
Эх, была не была, когда ещё может предоставиться такой шанс — безнаказанно обслюнявить того, для кого и так скоро красный угол в комнате будет обустроен?
Тооно вдруг выдохнул и подошел вплотную к Ягучи. Тот тоже перестал смеяться, улыбка медленно сползла с его лица. «Чё за нахер», — только и успел он подумать.
— Это «lucky sukebe», детка, — прошептал Тооно и прижался своими губами к губам напротив.