— Я люблю тебя, Клаус.

Ну зачем надо было ждать до последнего дня, Камилл? Но ты не умрешь. Даже не вздумай. Не сегодня. Не тогда, когда ты наконец признала свои чувства. Не от укуса сумасшедшего Люсьена.

И не смей говорить, что укус смертелен! Не смей, слышишь.

Мы тебя спасем. Кровь Люсьена, Хоуп… да чья угодно! Моя сестра — сильная ведьма, у нас есть Винсент, они что-нибудь придумают, справятся, и потом я скажу, что люблю тебя. У нас будет время.

Целая вечность. Это всего лишь временная трудность.

Ты будешь жить, а я лично убью Люсьена за то, что он посмел тронуть тебя.

Ну какое к чертям завещание, Ками!

Все будет хорошо. Просто немного потерпи. Выпей жуткий отвар моей сестры, приложи смесь к ране и поверь: ты не умрешь.

Ты серьезно. Да быть того не может.

Как ты можешь быть настолько спокойна и диктовать какое-то дурацкое завещание, когда мое сердце бьется в бешеном страхе за твою жизнь? Я, древний гибрид, боюсь больше, чем ты!

Идеальный день.

Был бы. Если бы ты не грозилась каждую секунду умереть.

Венеция. Да что хочешь. Целый мир к твоим услугам. Париж, Сидней, Амстердам, Рим. Выбирай все, что тебе по душе. Я поеду с тобой, ты только живи.

Ты жалеешь об упущенных возможностях? Я тоже. Все могло бы быть по-другому.

Но давай не будем об этом. Не сейчас. Не в тот момент, когда я могу тебя потерять. Я чувствую, как страх за тебя расползается по моей коже. Мерзкое чувство, знаешь?

Конечно. Ты тоже теряла. Тебе тоже пришлось смотреть на смерть того, кого любила.

Я потерял куда больше, чем ты. Не заставляй меня пополнять этот список еще одним именем.

Разговоры. Совершенно бессмысленные. Ты так довольно смеешься, что это успокаивает меня. Странно. Должно быть наоборот. Но тебе помогает эта иллюзия. Толпы раздражающих людей, чей-то бесполезный треп. Все, что так злит в обычный день. Если это помогает — пусть будет.

— Ты боишься того, что будет, когда меня не станет.

Не надо об этом. Не надо, Ками. Не произноси вслух. Когда мы об этом не говорим, кажется, что все нормально. А ты говоришь о собственной гибели, о том, что я должен помнить, так, словно все в порядке. Словно твоя смерть ничего не значит.

Это слишком много значит! Ничего не в порядке.

Мне хочется рвать и метать, хочется на всех парах мчаться к Люсьену и пытаться оторвать его подлую голову и вырвать лживое, насквозь прогнившее сердце. Плевать, что не получится. Он укусил тебя. Единственного человека, который помимо семьи мне сейчас дорог. Но я здесь. С тобой.

Потому что нужен. Потому что… Ты умираешь, Ками. А я не могу ничего сделать.

Осознание больно колет в самое сердце. Я не хочу про это думать. Я хочу верить, что все еще можно исправить. Но откуда-то из глубины сознания пробивает себе путь мысль, что это конец. И почему-то звучит дьявольский смех Авроры.

— Меня не будет, чтобы напоминать.

От этой фразы что-то больно бьет под самые ребра. Да так сильно, что иллюзия начинает дрожать. Это сложнее, чем казалось. Но и тут ты умудрилась найти слова. Как ты можешь быть настолько сильной? Ведь это ты уйдешь. И тебе должно быть до одури страшно. Но ты улыбаешься и говоришь про нашу первую встречу.

Дьявол! Твое сердце готово остановиться.

Нет, нет, нет, не сейчас. Не умирай, Ками. Я только сказал, что люблю тебя. Дай нам еще хотя бы немного времени. Еще чуть-чуть. Прошу тебя, не умирай.

— Я не стала твоим светом.

Неважно, что ты думаешь. Ты осветила мне дорогу. Укротила мою ярость. Ты не можешь не быть светом хоть для кого-то.

Ты умираешь на моих руках. И все, что я могу для тебя сейчас сделать, — облегчать твою боль и обещать, что ты обретешь покой.

Ты умерла. Но если бы ты видела, скольких ты осветила. Сколькие пришли прощаться с тобой.

Я отомщу за тебя. Клянусь. За то, как ты страдала. За то, что тебя отняли у меня. Ты должна была жить. Не они. Больше никто из них никогда не выживет. Война — значит война. Они не значат ничего.

Ты — останешься бессмертной для меня.