На сером небе раз за разом мелькали то красные, то синие молнии. В воздухе чувствовалась тяжесть, и на зелёную траву вот-вот должен был пролиться звонкий холодный дождь.       

Вдыхая тонкий аромат влажной земли с примесью цветов и слушая гром, доносящийся из далека, мужчина медленно шёл по тропинке в поле, что уводила к лесам. Он не часто бывал в таких местах, но это было его мечтой — остаться жить среди природы, подальше от городской суеты, подальше от тошнотворного запаха пыли, что каждый день шкрябала лёгкие. Свежий воздух был подобен вдоху жизни, а каждый шаг всё дальше уводил от постоянных проблем, и с мускулистого тела словно падали оковы, даруя свободу.       

Уставшие глаза не могли оторваться от прекрасных тёмных картин. Покачивающаяся зелёная трава и листва завораживали. Эти пейзажи были отражением его души, и мужчина чувствовал себя как дома. Словно попал в родные края, где он мог остаться и прожить свой остаток жизни.       

Его неблизкий путь привёл к двухэтажному деревянному домику, где ему можно было остановиться и отдохнуть. Внутри было не так просторно, но уютно. Рядом с окном стоял небольшой обеденный столик, на окнах висели занавески с жёлтыми цветами, слева наверх уходила немного обшарпанная деревянная лестница.       

В доме было слишком тихо и спокойно, а значит девочка ещё не пришла.       

Сняв свои чёрные ботинки и поставив их к стене, мужчина по скрипящим половицам поднялся на второй этаж, где было две небольшие комнатки по обе стороны. Он пошел в ту, на которую упал взгляд. Она была с большой кроватью и окном, за которым были видны тонкие покачивающиеся ветки. Уставшие ноги сами привели бренное тело к мягкой постели, и брюнет без сил упал на неё.       

За окном послышался ливень, и мужчина медленно прикрыл глаза, вслушиваясь в мелодию природы.       

Давно на его душе не было так спокойно, давно он не чувствовал столько усталости, но сопротивляться чувству тяжести совершенно не было желания, и он отдался этой безмятежности. Каждая мышца расслаблялась, словно только этого израненное тело вечно и ожидало — спокойствия.      

Со стороны входа раздались мягкие шаги, не нарушающие идиллию. Молодая девушка в длинном зеленом свитере и джинсах остановилась в проходе, смотря на широкую спину, закрытую черной тканью комбинезона. Хотелось что-нибудь сказать, но звук не вырывался из нежелания нарушать тишину в доме и звук дождя за окном.       

Она лишь осторожно легла с края кровати и, положив голову на прочную спину мужчины, обняла его так, словно это было единственным их спасением. Тяжёлые веки закрылись, и девушка глубоко вздохнула, чувствуя аромат чужой кожи и полевых цветов.       

Пусть весь мир летел к чертям и было тяжело, но их молчание было за место слов, а объятие служило поддержкой в столь нелегкое время.

***

День сменялся новым и так по кругу, но они уже привыкли быть одни посреди полей и лесов. Здесь не было суеты и лишних взглядов, здесь были только они, и даже порой сидели за столом в молчании.       

По утру мужчина собирал свои уже сальные волосы в хвост и шёл на улицу рубить дрова для печи, а девушка собирала вещи в металлический таз и шла стирать к ледяному источнику в лес.       

Они выглядели словно муж и жена. Юная леди даже мечтательно размышляла над этим, когда оставалась одна, но с ней он так и был холоден и неприступен. Такое поведение ее удручало, но за последнее время столько ужасов произошло, что просто нельзя было удивляться замкнутости дорогого ей человека. Она и сама порой чувствовала печаль, и на глазах наворачивались слёзы, когда та смотрела на водную гладь, но быстро их убирала рукой и приступала к делу.       

С каждым днем старый заброшенный домик преображался и в нем становилось все светлее и просторнее. Вдвоём они привели его в порядок и в скором времени мужчина даже принес пусть не самые новые материалы для починки: гвозди, молоток, ручная пила и пара досок. Как он потом сказал: нашел это всё в заброшенной глухой деревеньке в десятке втором километре от сюда.       

Такая сторона ее учителя поражала. Он мог найти что угодно даже далеко от цивилизации. Всё благодаря тому, что замечал детали, не важно где и в каком состоянии он находился. Девочка всегда хотела быть похожей на него, но теперь это было невозможно. Она чувствовала себя обузой и старалась всеми силами помочь: охотилась, ловила в пруду рыбу, готовила, убиралась. Но порой первые два пункта были не осуществимы, и она просто собирала грибы, ягоды, да дикие фрукты.       

Вечером за окном, словно золото, разлились солнечные лучи, а пение птиц согревало душу. В наслаждении девушка открыла деревянные окна, впуская жизнь в дом. Занавески покачнулись, а вместе с тем и тёмно-зеленые волосы. Чёрные глаза блаженно закрылись, а на девичье лицо упал бархатный свет, одаривая своим теплом. Девочка мило заулыбалась, вдыхая чистый плотный воздух. Хоть и прошло уже больше недели, но она до сих пор не могла поверить, что оказалась в старом заброшенном доме родителей…       

Мужчина прошёл в дом и у порога был поражён, завидев молодую девушку в столь яркой картине. Где-то в солнечном сплетение захватило дух, и он забыл, как дышать. Столько тяжелых дней, столько серости в его голове творилось, но увидев её сейчас поворачивающуюся к нему с улыбкой, он заметил наконец-то цвета и яркость этого мира.       

Из глаз невольно покатились слёзы, но не смея отрываться от лёгкой живой картины, он стал их вытирать на щеках. После всего он бы и не подумал, что что-то вновь затронет его тёмную душу. Ему было грустно и радостно одновременно. Брюнет подумал, что другие уже навряд ли увидят что-то хорошее в жизни, но ему выпала удача… 

— Учитель Айзава! — переживая, девочка подбежала к нему, собираясь взять его лицо в ладошки, но остановилась, как только протянула руки и ее пальцы слегка сжались, не смея прикоснуться к мужчине. — Что-то случилось? 

— Нет, все в порядке, — оставшиеся слезы он смахивал, как будто ничего и не произошло. — Я тебя просил называть меня по имени, — он старался увести случившееся подальше от разговоров — выкладывать о своем душевном смятение не хотелось. А упоминание про имя сработало как нельзя лучше, девочка сразу же помчалась прочь, к столику, чтобы разлить по чашкам травяной чай.       

Она помнила, как в один из мрачных дней, сидя за этим же столом, он сказал ей, чтобы она называла его по имени, ибо он больше не является ее учителем. Но от этого ей было неловко и каждый раз, пытаясь произнести его имя, она смущалась и не могла ни слова выговорить.

 Ей хотелось, чтобы было все как раньше, но… как прежде ничего не могло быть, и девочка это понимала. Ей придется однажды смириться со сложившимися изменениями. Теперь их жизнь была в этом местности. За этим столиком сопутствовались душевные разговоры и молчание. Каждый вечер они спокойно могли сидеть, попивая чай, смотреть на цветы, что приносила девушка с поля, и слушать звуки природы.

***

Легкий ветерок проникал на первый этаж, покачивая белые занавески с желтыми цветами, затрагивая «потерявшихся» в этом мире и лепестки разноцветных цветов, что стояли в старой вазе, украшая обеденный стол, возле окна.       

Все, что их сейчас окружало, создавало атмосферу спокойствия, одиночества и воспоминаний. Пусть было и тоскливо на душе, но, находясь рядом друг с другом, они чувствовали безмятежность.