Бесцельно блуждая по переулкам и тёмным улицам минут пятнадцать, Саайя очутилась перед ярко освещенным магазином. По мере того, как вой сирен отдалялся от нее и становился тише, её дыхание становилось всё спокойнее. Она была измучена, и рана ничуть не улучшала ее самочувствия.

— Урф… — простонала она, прислонившись спиной к стене рядом с магазином. Кровотечение не прекращалось, как бы сильно ни прижимала Саайя зияющую рану, которая простиралась от лба к голове чуть выше ушей. Хина ранила её так глубоко, что многие кровеносные сосуды, проходящие через пораженный участок, были перерезаны. Она уже потеряла много крови, и если её рана не будет обработана в ближайшее время, она потеряет немало крови, для того чтобы статься мёртвой. На улице в безлунную ночь она меньше всего хотела, чтобы её жизнь оборвалась.

Она посмотрела сквозь стекло, сначала на нескольких посетителей, которые наслаждались вечерним горячим кофе или тарелкой нарезанного пирога, затем в дальний конец столовой и увидела человека, который находился за стойкой. Это место было знакомо ей, ведь она пару раз заходила сюда выпить чашечку полуденного кофе с дочерью владельца магазина, Тсугуми Хазавой. Если ей суждено умереть, пусть это будет в окружении тех кого она знала.

Когда она вошла в дверь, раздался звук колокольчика, который дал персоналу сигнал, что нужно обслужить ещё одного клиента, — Добро пожаловать в кофейню «Хазава»! — оживленный голос поприветствовал Саайю. Какая-то фигура приблизилась к ней, но тут же остановилась на полпути и в шоке уставилась на бледнолицую девушку.

— О боже мой! — крикнула Ив, роняя маленький блокнот, которым она пользуется, чтобы принимать заказы, и подбегая к раненой девушке, — Саайя-чан! Т-ты в порядке?! Что случилось?!

— П-пожалуйста, сначала принеси мне какую-нибудь тряпку или что-нибудь ещё, чтобы прикрыть это, — ответила она, указывая на свою рану.

Ив бросилась на кухню, чтобы предупредить брюнетку, которая варила новую порцию чёрного кофе. — Тсугуми-сан! — в дверь ворвалась запаниковавшая девушка, — С-Саайе-чан нужна помощь!

— Х-хм? , — Тсугуми оторвалась от своей работы, — Саайя-чан здесь?

— Да! Она вся в крови, а на голове большой порез!

— Что?!

Двое работниц собрали все тряпки, которые смогли найти, и вернулись к Саайе, которая теперь стояла, прислонившись к стеклу, и вытирала кровь, текущую из раны тыльной стороной пальцев. Пока посетители с удивлением и отвращением смотрели на неё, Тсугуми помогла ей сесть на стул, а Ив занялась зияющей раной. Из-за того, что она не была поклонницей крови, во время всего процесса ее руки пробивало дрожью и потряхивало. Саайя стиснула зубы и закрыла глаза, в то время как Вакамия изо всех сил пыталась промыть и залатать рану несколькими кухонными полотенцами, которые у них были. Даже если они не были лучшими медиками, они, казалось, что они хорошо справлялись с обработкой раны.

— Ив-чан, я думаю, мы должны сделать это где-нибудь, где клиенты не будут нас видеть, — прошептала Тсугуми, глядя на незнакомых людей, смотрящих в их сторону, — Может, нам провести её в в комнату за кухней?

— К-конечно… — ответила она. Они вдвоем помогли Саайе встать и медленно повели прочь из столовой, где несколько посетителей точно взяли бы отдых до конца месяца, увидев такую картину. В комнатке за кухней, где рабочие обедали и ужинали на единственном деревянном столе и двух пластиковых стульях во время перерыва, Ив продолжала давить окровавленными полотенцами на голову, пока Тсугуми устанавливала один из стульев для Саайи. Как только она закончила, Ив взяла самое длинное полотенце, которое смогла найти, и плотно обернула его вокруг головы, закрепляя его как импровизированный бондаж. К счастью, обильность кровотечения к тому времени уменьшилась.

— Хфф… — слабо простонала раненая девушка, её лоб ритмично простреливался от боли, словно от уколов булавок. Двое официанток наблюдали, как она дрожит от дискомфорта и думая о том, что делать им дальше.

— Ты не хочешь поехать в больницу, Саайя-чан? — спросила Ив, смывая мерзкую красную жидкость с рук в раковине, — Я могу вызвать для тебя скорую помощь-

— Нет! — тут же возразила та, качая головой, — Я… мне и здесь хорошо… правда…

— Ты очень неважно выглядишь, да и… — обеспокоенно заметила Тсугуми, -…и у нас здесь нет ничего, чтобы позаботиться о твоей ране…

— Нет, нет, я хочу остаться здесь! Я встану и уйду отсюда до наступления следующего часа, — Она знала, что не может позволить себе поехать в больницу, потому что, если будут найдены улики, указывающие на неё как на убийцу, всё, что нужно сделать полиции, — это пойти к ней в палату и арестовать её.

Тсугуми и Ив кивнули, но с видимым колебанием, — Ну и что же с тобой случилось? — спросила беловолосая девушка. Тогда Саайя должна была быстро состряпать историю.

— Ну… — начала она, — Я шла из школы домой, когда заметила, что какая-то девушка идет позади меня. Она весьма быстро приближалась ко мне и, кажется, что-то держала в руке. Я попыталась оторваться, но она вдруг бросилась бежать за мной и догнала. Затем, со спины закрыла мне рот и поднесла большой нож к шее. Она сказала, что отвезет меня домой и убьет! Я пыталась вырваться, но она была очень сильной и держала меня железной хваткой. Но каким-то чудом мне удалось освободиться из её хвата и убежать. Я заметила эту рану только после того, как перестала бежать, далеко-далеко от того места. Всё это испытание было похоже на выброс адреналина. Казалось, всё произошло в считанные секунды!

Саайя подняла глаза и увидела, что обе девушки смотрят на неё в полном ошеломлении, — М-может быть… ты встретила ту, кто убил Чисато-чан и Каору-сан? — пробормотала Тсугуми, опустив голову и вспоминая ужасную судьбу, постигшую их невинные души. Затем Ив начала всхлипывать, также вспоминая, что случилось с её любимой участницей группы, — Ч-чисато-чан… — прошептала она дрожащим голосом, вытирая слёзы, выступившие на глазах.

— Наверное… слава Богу, что я выжила…

— По крайней мере, ты видела лицо той, что пыталась тебя похитить? — Спросила Тсугуми.

— Я помню только, что это была девочка с короткими волосами, чуть ниже меня… я думаю, она тоже была одета в школьную форму Ханасакигавы… — Саайя изо всех сил пыталась подставить кого-то ещё, но это могло теперь и не сработать, так как родители Хины и Сайо уже запомнили её.

— Значит, убийца действительно ученица школы… — Хазава встревоженно покачала головой, — Но кто же? Кто же мог сделать такие извращенные вещи с невинными людьми?

Ив сжала кулак и подняла его высоко в воздух, — Я… во имя Бушидо… — объявила она, внезапно почувствовав прилив сил, — Я… я найду эту девушку и отдам её в руки правосудия! Мы не можем допустить, чтобы кто-то умер вновь! Мы должны остановить её как можно скорее!

— Но как? — спросила Тсугуми, потирая затылок, — Рост и длина волос — этого слишком много, чтобы начать поиски!

— Ты права, — вздохнула Вакамия, быстро теряя энергию, которую только что обрела, — Саайя-чан… ты больше ничего не помнишь о той, кто напала на тебя?

Саайя лишь покачала головой, — Извини…

— Ну, по крайней мере, у нас есть свидетель, — сказала Тсугуми, доставая телефон, чтобы посмотреть вечерние новости, — Ты должна сообщить в полицию, когда почувствуешь себя лучше, Саайя-чан. Ив-чан, ты не могла бы пока заняться кухней и клиентами? Я позабочусь, чтобы Саайя пока оставалась в стабильном состоянии.

— Х-хорошо, — ответила другая девушка, выходя из кухни.

— Ты ведь не собираешься вызывать скорую, да? — Тревожно спросила Саайя у Тсугуми, одновременно с этим обхватив руками затылок с наложенным полотенцем.

— Н-нет… — ответила она, качая головой, — Ты же попросила не делать этого…

— Извини за моё упрямство, Тсугу…

Прошло совсем немного времени, прежде чем Тсугуми наткнулась на статью первой полосы, которая, как она боялась, появится снова. На этот раз в заголовке было не одно, а два новых, но знакомых ей лица. Обе девушки с бирюзовыми волосами, у одной по скулы, другой до пояса. Пока она читала репортаж, её лицо начало бледнеть. Она была так напугана, что не смогла прочитать полный отчет.

— Я… я не могу в это поверить… — Тсугу вздрогнула, выключила телефон и в ужасе посмотрела на Саайю. — Почему… почему?!

Саайя наклонила голову, наблюдая, как выражение лица Тсугуми становится мрачнее, — А? Что случилось?

— С-Сайо-сан… Хина-сэмпай… они… — Она явно паниковала, дрожала и заикалась, едва не выронив из рук телефон, — Я не могу… не могу…

— О-Ох. — Саайя уже ожидала такого ответа. Она закрыла лицо руками, стараясь не смотреть на лицо девушки, которая стояла перед ней, охваченная резкой волной меланхолии. Не время было сочувствовать её холодному и тёмному сердцу. Вскоре после первого шока от осознания того, что четверо знакомых уже мертвы, Тсугуми неуклюже подошла к ближайшей стене и ударила по ней руками, демонстрируя свое смятение.

— Тсугуми-сан… — Ив вошла в комнату, держа в руках блокнот, — У нас есть заказ-

— Ив-чан… — дрожащим голосом произнесла та, оборачиваясь к ней. — Сайо и Хина… их больше нет…

— Ч-что?! — Выпалила беловолосая девушка, прежде чем расплакаться у них на глазах. Тсугуми с трудом сглотнула и продолжила, — Их убили… в собственном доме…

— Т-тогда это значит… я… я просто останусь здесь! — всхлипнула она, шмыгая носом и вытирая слезы с глаз, — Я больше не хочу покидать это место! Если теперь даже мой дом небезопасен, то мне больше некуда идти-

— Ив-чан… — Тсугуми, несмотря на свое состояние отчаяния, все еще была достаточно спокойна, чтобы попытаться привести в чувства свою сломленную подругу, — Пожалуйста… прошу, будь сильной… во имя Бушидо…

— Нет!.. — В приступе отчаяния Ив ударила ногой по ножке соседнего стола, — Я потеряла двух своих самых дорогих подруг, как же мне оставаться сильной?! Я просто… просто… просто хочу, чтобы все это закончилось…

— Ив-чан! Пожалуйста-

— Ты даже не представляешь, как это больно, Тсугуми!

Внезапно, громкий удар резонировал по всей комнате, когда Саайя дала пощечину Ив, эффективно заставляя её замолчать. Тсугуми ахнула, увидев, как девушка вздрогнула и отшатнулась в сторону, рядом с Ямабуки, которая только что встала, вытирая руки о юбку.

— Попрактикуйся в самоконтроле, ладно? — холодно сказала ей Саайя, — Мы все потеряем боевой дух, если ты будешь продолжать ныть! Где в твоем Бушидо сказано, что нужно сесть и опустить руки, столкнувшись с такими трудностями? Неужели ты просто собираешься погрузиться в пучину собственной обиды? Представь, что чувствовали бы сейчас другие группы; ты не единственная, кто страдает от невосполнимой потери! Так что не пытайся привлечь к себе всеобщее внимание, потому что под нашими плотно сжатыми губами мы все переживаем одно и то же несчастье! Если бы я только могла показать тебе, как убиты горем матери и отцы наших дорогих подруг, тогда, возможно, ты наконец то начала бы понимать!

Такое откровенное лицемерие.

— Саайя-чан! — Тсугуми схватил Саайю и попыталась оттащить, — Довольно! Ив-чан не заслужила выговора… или пощечины!

— Я знаю. Прости… — Она взяла Ив за руку и помогла встать на ноги, — Пожалуйста, прости мою грубость и отсутствие снисходительности. Я просто хочу пытаться поддерживать порядок…

— Хмык… — беловолосая девушка отвела от неё взгляд. Саайя вздохнула и вернулась на своё место.

— Я думаю, тебе лучше пойти домой и немного отдохнуть, Ив-чан… — предложила Тсугуми, понимая, что её подруга больше не в состоянии работать, — Мы просто закроемся сегодня пораньше. Я уверена мама не будет против…

— Домой?.. — прошептала Вакамия, — Нет… дома небезопасно…

— Всё в порядке… только не забудь запереть двери. Кроме того, я могу позвонить твоим родителям, чтобы они забрали тебя. Таким образом, ты всегда будешь под их бдительным оком, когда будет время возвращаться.

Тсугуми взяла Ив за руку и вывела из комнаты, — Я просто подожду с ней снаружи, пока приедут её родители, и подготовлюсь к закрытию, — сказала она Саайе, прежде чем выйти, — Если что-нибудь понадобится, зови меня не колеблясь. Ты действительно не хочешь в больницу? Или может вернуться домой?

Саайя покачала головой, — Я поеду по собственному желанию.

Тсугуми кивнула и вышла из комнаты. Оставшись совсем одна, Саайя использовала это время, чтобы обдумать свой следующий план действий. Она позвонила домой и извинилась перед отцом за то, что не пришла домой в тот вечер, и спросила, можно ли ей остаться на ночь в доме подруги из-за надвигающейся угрозы убийцы. Отец согласился и сказал ей, что занятия в Ханасакигаве были приостановлены на следующий день для того, чтобы допросить студентов, которые там учатся. Он также упомянул, что весть о Хикавах были во всех новостях и социальных сетях, и что её маленькие брат с сестрой слишком напуганы этим, чтобы ходить в школу. Саайя была особенно спокойна в течение всего разговора, пока её отец не попросил удержать звонок на мгновение, на что были слышны звуки открывающихся дверей и разговоры на фоне.

— Отец? — спросила Саайя, когда он вернулся к телефону через несколько минут, — Что это было?

— Саайя… — в его голосе внезапно послышалось раздражение, — Возвращайся домой прямо сейчас.

— Х-Хм? Почему?

— В этом доме полиция, и они ищут тебя! — крикнул он в трубку.

— Что?! — Саайя сразу испугалась, услышав эти слова. — О-отец, я не могу вернуться домой! Только не сейчас-

— Послушай, Саайя! У полиции есть две зацепки на то, кто преступник, и они говорят, что одна из них указывает на тебя как на главного подозреваемого. У них есть свидетели, которые обвиняют тебя в недавних смертях! Тебе лучше прийти домой прямо сейчас! Кто знает, что случится с нами или с тобой, если ты этого не сделаешь?

Так ли это было? Может быть, именно так остановится ее жизнь? Неужели нет спасения от неизбежного конца, с которым она столкнется? Теперь, не зная, что делать, Саайя сорвалась и начала плакать, на что её отец прекратил разговор, глубоко пораженный смятением.

— Нет… — рыдала она про себя, топая ногами по полу, — Меня нашли… что же мне делать?..

Внезапно в голове начали проноситься образы: её друзей, особенно Попипа, и их возможные реакции, когда они узнают всю правду.

Саайя Ямабуки, всегда улыбающаяся и смеющаяся девушка, которую я встречаю в школе и играю вместе в группе, обвиняется в убийстве? Невозможно!

О! Та милая подруга, которая всегда рядом, чтобы подбодрить меня когда мне грустно? Что?! Она не могла этого сделать… никогда! Нет!

Может ли быть, что её сладкие улыбки — лишь маска более глубокого, темного «я»? Неужели она все это время что-то от нас скрывала? Что могло заставить такую приветливую, добросердечную особу пролить кровь своих товарищей?

После этого лица каждого из членов её семьи в соответствующих реакциях вспыхивали на короткие мгновения, особенно младшие дети, которые оставались запечатленными в воображении в течение нескольких секунд. Выражения отвращения и стыда на лицах отца и матери были такими, как и следовало ожидать, но брат и сестра обладали гораздо более угрюмыми, мрачными чертами характера. Она всегда видела их с сияющими улыбками… ей было непривычно и очень больно видеть их такими.

Наконец она увидела себя со связанными за спиной руками, стоящую перед многотысячной толпой, кричащей и выкрикивающей оскорбительные и уничижительные слова в ее адрес.

Преступница! Убийца! Маньячка! Психопатка!

Затем перед ней внезапно появилась гильотина, и через секунду её толкнули вперед, приземлив на твердую деревянную балку прямо под массивным лезвием. Крики толпы становились все громче и громче, оглушая девушку. Послышался щелчок пальца, и прежде чем она успела это почувствовать — её голова упала и покатилась по полу. Когда её глаза медленно закрылись, вперед выступил силуэт и прошептал ей на ухо последнюю фразу.

Ты никогда не спасешь свою семью.

— Заткнись! — она зарычала на пустую стену перед собой, схватившись за лицо и впившись ногтями в щеки, содрогаясь всем телом от досады, прежде чем испустить тяжелый вздох и несколько раз хватив ртом воздух.

Неужели любовь к семье довела её до безумия? Это имело бы смысл, учитывая её личность — всегда улыбаться даже в самые трудные времена. Каждый человек что-то скрывает за своей улыбкой. Это механизм совладания, форма утешения от печали и угнетения, с которыми человек сталкивается в своей жизни. Но что произойдет, если эту девочку затолкают слишком далеко-далеко за порог эмоционального сдерживания, как это произошло в их семье? Пораженная горем из-за того, что её мать заболела, и близким крахом семейного бизнеса, как много ей пришлось вынести, просто пытаясь не поддаться давящему стрессу, который был возложен на такую хрупкую личность как она? На самом деле ли это всё еще любовь или просто еще один непреодолимый уровень давления, который тяготил её?

Осознав, наконец, последствия того, что она сделала, и осознав, что тёмный путь, по которому она пошла, привел её к самоуничтожению, Саайя захотела исчезнуть с лица земли. Никогда больше не показываться на публике. Внезапно она решила броситься через мост, перекинутый через реку, до которой было всего несколько дорог. Ведь какой смысл возвращаться домой в такой момент?

— Нет, Саайя! — девушка начала говорить сама с собой, — Ты сразу же сдашься? Какая же ты слабачка! Даже самые непоправимые проблемы имеют свои решения! Думай, Саайя, думай!

— Саайя-чан? — Это была Тсугуми. Она переоделась из своей рабочей формы и вошла в комнату к девушке, практически орущей на саму себя. Хазава осторожно положила руку на плечо обезумевшей подруги и прошептала, — …Мы уже закрываемся.

Саайя бросила на неё сердитый взгляд и перебила самым спокойным тоном, — Я никуда не собираюсь.

— Ах?

Саайя тут же подорвалась на ноги и поплелась к двери, — Потому что, — ответила она, крепко сжимая дверную ручку и закрывая дверь, — Я пока не могу уйти.

— Э-э…? — протянула в замешательстве брюнетка, наклонив голову. Внезапно послышался щелчок затвора.

— Кстати, спасибо, что приютила меня, Тсугу, — сказала она, медленно приближаясь к девчушке тяжелыми шагами, — Для меня ваша доброта имела первостепенное значение, ведь если ты не побоялась взять под свою опеку убийцу, то с таким же успехом могла потерять еще одну подругу.

— А? Я не понимаю, о чем ты говоришь, Саайя-чан, — ответила ей Хазава, почесывая затылок.

— Как ты думаешь, откуда у меня эта почти смертельная рана на голове? Нет, это не от «убийцы», которого я упомянула в своем рассказе, если не считать Хину-сан. Но она больше не сможет убивать, если продолжит лежать мёртвой в комнате сестры с дырой в мозгах, не так ли? Бедняжка изо всех сил пыталась сопротивляться, но ей не удалось убить меня. Ну, я могла бы и умереть, если бы не ты и помощь Ив-чан.

Тсугуми промолчала, но её разинутый рот показывал, что она начала осознавать всю серьёзность ситуации, в которой оказалась.

— Тсугуми-чан, — Саайя виновато улыбнулась ей, — Теперь, когда я открылась тебе, что именно я стояла за этими смертями, я не могу позволить тебе выйти из этого здания и рассказать всему миру. Это может показаться бессмысленным, поскольку полиция уже преследует меня, но, по крайней мере, прежде чем меня наконец поймают, я хоть получу удовольствие от того, что люблю делать больше всего. Твой добрый поступок стал причиной твоей смерти.

Не дожидаясь реакции Тсугуми, Саайя схватила её за шиворот и отшвырнула к стене, отчего по маленькой комнате разнесся громкий глухой стук, с которым голова Тсугу ударилась о бетонный пол, — Агх! — слабый крик вырвался у девушки, когда она упала на землю.

Потерянная, с искаженным от боли лицом, она попыталась приподняться, но Саайя, прежде чем она успела это сделать, схватила за шею, снова и снова с силой ткнула лицом в пол. На белой керамической плитке пола под ней начали появляться маленькие красные пятна крови, вытекшей из её теперь уже сломанного носа. Саайя поставила ногу ей на спину, не давая пошевелиться.

— Хорошо, что ваш бизнес всё еще процветает, а? — она усмехнулась, стряхивая с кончика пальца пылинку грязи, — Я слышала, что вы начали подавать булочки и круассаны, когда наш бизнес начал рушиться. Какая наглость с вашей стороны! Только пекарня Ямабуки имеет право продавать хлебобулочные изделия!

Затем она топнула ногой по спине, заставив Тсугуми задыхаться и кашлять, — Тебе так повезло, Тсугу. У вас есть только ты и твои родители, чтобы прокормиться, но что насчет меня? Моя семья из пяти человек едва сводит концы с концами каждый день, и в сочетании с обременительными расходами на мамины лекарства мы не сможем прожить так долго, если наши единственные средства к существованию даже не приносят никаких денег! Мне надоело слушать, как папа ругается и хлопает по столу из-за неоплаченных счетов!

Еще один вздох боли вырвался из груди Тсугуми, когда Саайя вновь продолжила колотить её лицом об пол, на этот раз дёргая за волосы, — Я… ненавижу… тебя… так… сильно! — кричала она в перерывах между ударами.

— Мама… папа… Ив… Ран… Мока… — всхлипывала она, пока кровь текла из её носа и разбитых губ.

Саайя остановилась и коротко хихикнула, — Ой, оплакиваешь свою семью и друзей? Это так мило. Но они никогда не окажутся здесь вовремя, чтобы спасти тебя. Возможно, тебе пора начать вспоминать все драгоценные воспоминания, которые у вас были.

— П-п-пожалуйста… — окровавленная девушка всхрипнула, бормоча слова, — Я… я не хочу умирать…

— Ты не могла бы сказать что-нибудь еще кроме этого? Мне уже надоело слышать это каждый раз, когда я кого-то убиваю!

После еще нескольких безжалостных ударов Саайя ослабила хватку на бедной девушке, и воспользовалась этим моментом, чтобы передохнуть. Тело перед ней изо всех сил пыталось сдвинуться боком к стене. Хазава развернула своё разбитое лицо от холодного твёрдого пола. Затем Саайя увидела окровавленную Тсугуми со слезящимися глазами, медленно сворачивающуюся в клубок и закрывающую лицо дрожащими руками, чувствуя, как по всему её телу расползается боль синяков и опухолей с теплой красной кровью. Только тихий шепот слетел с губ брюнетки, когда она тихо позвала на помощь.

— Кровь… — пробормотала Саайя, обмакивая кончик пальца в маленькую алую лужицу, оставшуюся от кровящего носа, и сунула себе в рот, — Этот… этот горький вкус… почему я так его обожаю? Чувство, которое она мне дает… так бодрит!

Не удовлетворившись тем, насколько сильно пострадала Тсугуми, Саайя перевернула её пинком на спину и снова начала изводить. Новые крики страдания разнеслись по маленькой тесной комнате. Ослабев, Тсугуми ничего не могла сделать, чтобы помешать наступить ей на грудь. Ее руки, отчаянно пытавшиеся удержать тело от ударов и переломов, сами начали ломаться. В нескольких местах, кровь начала течь среди остальной части ее красной, опухшей кожи.

— Хгха-…! — Внезапно послышался еле уловимый треск, за которым последовала сильная боль в правой части груди. Тсугуми перевернулась на бок и задрожала в агонии, слёзы текли из её глаз, теперь, когда одно из её рёбер сломалось пополам. Услышав болезненный щелчок, Саайя отступила назад и посмотрела на Тсугуми, весело смеясь.

— Ты жалкое, жалкое существо, — Она поставила ногу на талию своей жертвы, — Взгляни на себя: вся в кровище и синяках! Ты должна хотя бы поблагодарить меня за то, что я ничего не продавливаю сквозь в твоё тело, как это было с моими последними четырьмя жертвами.

— Нрагх… Фх-х… Ф-фх… — Тсугуми так сильно хотелось выть, но теперь, даже с самым маленьким вдохом, казалось, будто пики пронзают её тело насквозь. Какие ужасные поступки совершила эта девушка с остальными? Было почти невероятно думать, что ученица второго года обучения, с таким дружелюбным и доброжелательным характером пойдет и сделает что-то подобное. Собственно, зачем она вообще это делает? Неужели она убивает людей ради удовольствия? Может быть, она вскрывала людей, чтобы попробовать их внутренности? Это были мотивы, которые Тсугу могла приписать только психопату, как те, про которых она читала в своей манге.

— С-саайя… — она попыталась привлечь внимание своей мучительницы, но Хазаву остановило еще одно острое ощущение, вырвавшееся из груди. В тот же миг после этого слабого вскрика, Саайя оторвала ногу от тела и поставила её на лицо Тсугуми, втирая грязь и гравий земли подошвой ботинка в кожу сильными размашистыми и крутящими движениями. Как только она вытерла всю грязь, прилипшую к туфле, она снова пнула её, но в этот раз с большей силой, чем раньше. Кровь хлынула из ран пианистки в стороны, когда она приняла удар. Тсугуми почувствовала, как один из её передних зубов отлетел в заднюю стенку рта, сопровождаемый потоком крови и слюны с отчетливым металлическим привкусом.

Но то, что должно было вот-вот произойти, окончательно вывело в стресс несчастную девушку. Саайя увидела возможность воспользоваться пластиковым стулом рядом с собой и подтащила его к себе, прежде чем подняла и поставила одну из металлических цилиндрических ножек прямо над закрытым ртом Тсугуми. Поставив остальные три ноги на пол, Ямабуки плюхнулась на сидушку, склонившись к той ножке прямо над ртом её жертвы. Тяжесть стержня пробилась сквозь губы Цугуми и прижала её за горло, вызвав мучительную боль и приступ удушья, который добавил мучений еще больше. Хуже всего было то, что голова девушки теперь была практически прикована к полу, так что выбраться было почти невозможно. Как бы сильно она ни толкала или ни дергала стул, ей никак не удавалось стащить с него Саайю, чьё мучительное хихиканье, которое она слышала, и постоянное перемещение её веса на эту ножку стула, делали всё эту пытку настолько ужасной, насколько она могла быть.

Через двадцать секунд, которые показались Тсугуми миллионом мучительных лет, Саайя встала, сняв напряжение, которое испытывала; однако она была ещё далеко не довольна. Вытащив изо рта окровавленную и запачканную слюной ножку, она переместила её к основанию шеи, выровняв по небольшому углублению, образовавшемуся над серединой ключицы. Затем она повторила то же самое действие, что и раньше — положила остальные три ноги на землю и села на стул. Тсугуми схватилась за горло, пытаясь отодвинуть ножку, но когда ей это не удалось, она забилась, как рыба, вытащенная из воды, когда огромная сила, действующая на её трахею, принесла не только еще больший уровень страданий, но и чувство удушья. Кроме того, чем больше она дико металась, тем больше отрицательных последствий оказывало на нее сломанное ребро. Объединив все это, всего через несколько мгновений она почувствовала слабость и в конце концов потеряла сознание. Саайя щелкнула языком и отодвинула стул от лежащей без сознания девушки, оставив на шее той красную круглую вмятину.

Оглядев комнату в поисках нужных предметов, она нашла металлический стул с завинчивающейся крышкой, стоявший перевернутым под столом, и вытащила его из пыльного жилища. Вид ржавых, зазубренных краёв нижней части съемного сиденья наполнил её еще более ужасными идеями, но, услышав слабый рев сирены снаружи, она вспомнила, что совершает свое преступление посреди погони, сосредоточенной на ней.

— К сожалению, мне придется закончить в этот раз пораньше, — объявила она, отвинтив тяжелое сиденье табурета и подняв его над головой Тсугуми, как кувалду. — Мне нужно скрыться отсюда, пока полиция не начала обыскивать это место. Прощай, Тсугу-чан-

Неожиданно, глаза Хазавы широко распахнулись, — П-постой! — воскликнула она, слабо протягивая руку в жалкой попытке остановить смертоносный удар. Удивленная тем, что брюнетка вдруг заговорила, Саайя остановилась на полпути и вытаращилась на неё, пораженная, но в то же время в нетерпении.

— С-скажи мне, Саайя, — едва слышно прошептала она, — Это проблемы в семье стали причиной, почему ты делаешь… это…?

Глаза Саайи сначала расширились от заявления девушки, затем мягко сощурились, когда серьезное выражение сменило возбуждение на её лице. Она оставила табурет и села на пол рядом с Тсугуми, вытянув ноги перед собой.

— Видимо, я несколько раз упоминала о своей семье, да? — Её взгляд был устремлён вперед, мельком глянув на Тсугуми, потом в потолок, — Ну что ж, ты права. Я делаю все это, потому что я и моя семья находимся в очень сложной ситуации. С пекарней и всем прочим… я просто хочу, чтобы моя семья выжила…

Затем Саайя издала безумный смешок после короткой паузы и начала говорить в более взволнованной манере.

— Ну конечно! Кто не захочет, чтобы его семья жила хорошей жизнью? Сколько раз я рассказывала это своим предыдущим жертвам? Я убиваю, потому что это необходимо для нашего выживания! Тсугуми-чан, ты тоже смеешь спрашивать, зачем же убивать? Почему бы не прибегнуть к более «гуманным» методам? Потому что мне нужно убивать. Вот и все! Я же сумасшедшая психопатка, верно? Неверно. Я не всегда была помешанной на пытках и насилии. На самом деле, никто иной, как мой отец, принуждал меня к этому. Никто другой, ни ты, ни моя группа, ни даже тот, кто наблюдает сверху, никогда не поймет, какую боль мне приходилось терпеть каждый день под его пагубным влиянием.

Мой отец. Грубый, пугающий человек. Вообще ни разу не «лицо» заведения. Поэтому он в основном работает за кулисами. А под «работает» я имею в виду в основном бездельничает, действуя в качестве менеджера пекарни, хотя по сути буквально ничего не делает для пользы бизнеса. Даже потерпев неудачу в этом, когда мама не смогла работать, он отказался найти нормальную работу и заставил меня и Сану восстановить бизнес вообще без его помощи! По-настоящему великолепный отец, не права ли я? Подожди, пока я перечислю все его акты насилия за эти годы. Он избивает каждого из нас без всякой причины! Я, мама, Сана, Джун… все мы страдали под его кулаками и вещами, которые он хватал с полки. Возможно, именно из-за него моя мать сейчас лежит больная в постели! Он не заботится о человеческих эмоциях и делает всё, что хочет, по своей воле. Этот человек, мой отец, настоящий психопат! Поверь, ты никогда не узнаешь, как это мучительно, беспомощно смотреть, когда на твою младшую сестру кричат и бьют за то, что она не спит после отбоя! Я понятия не имею, почему мама вообще решила выйти замуж за этого конченого!

Мои друзья ничего не знали. Мои одноклассники ничего не знали. Мои учителя ничего не знали. Этого никто не знал. Я спрятала все это за своей улыбкой, потому что увидеть грустную Саайю было бы необычным событием, верно? Кроме того, было бы трудно рассказать о собственном отце из-за привитого с детства уважения к нему и страха, что он сделает что-то ужасное с тобой. Что ж, это, скорее всего, была самая большая ошибка, которую я когда-либо сотворила, потому что если бы я только искала хотя бы каплю помощи и содействия, это никогда бы не переросло в это.

Итак, после всех недавних событий, которые заставили меня корчиться в финансовом, умственном и эмоциональном отчаянии, я совершила своё первое убийство. И я не сделала бы этого без помощи моего отца-психопата, который неосознанно научил меня, как вредить и как привыкнуть к отвратительному запаху и вкусу крови, и стать апатичной к запаху смерти.

Я использовала пролитую кровь, чтобы создать новую линей шоколадных рогаликов, которая в конечном итоге стала очень популярной. Но почему кровь? Почему я наслаждаюсь её горьким вкусом в чистом виде? Почему она так хороша на вкус, смешанная с парой расплавленных шоколадных плиток и сахаром? Честно говоря, я не знаю. Но разве я смогла бы сделать это удивительное открытие, если бы не вскрыла себя, потому что мой никчемный отец продолжал кричать о наших неизбежных долгах на весь доми о том, что он вот-вот сойдет с ума, когда уже ничего нельзя будет сделать? Всё, что он делает, это жалуется и жалуется, когда он абсолютно ничего не делает, чтобы поддержать нас!

Теперь, когда я думаю об этом, все мои убийства похоже механизм преодоления, чтобы попытаться избежать насилия по отношению к моему отцу. Я прямо сейчас скажу очевидную истину — он мне не нравится, и я больше не хочу его видеть. Я хочу, чтобы он умер. Мне надоело иметь дело с его дерьмом. Я хочу освободиться от рабства, в которое меня загнали. Как я смогу осуществить свои мечты, если мне суждено навсегда стать пекаршей? Я не хочу тратить свое время, пытаясь возродить пекарню, которая даже в случае успеха не заработала бы достаточно денег для четырех членов семьи и больной матери! Я хочу отомстить миру, который дал мне эту проклятую жизнь. Не пойми меня неправильно, я все ещё люблю свою семью, своих друзей, всех. Я буду продолжать любить своего отца, потому что это мой долг как его дочери. Но скажи мне, Тсугуми-чан, как такая хрупкая девушка, как я, должна освободиться от напряжения, накопленного годами страданий от жестокого родителя? Предпочла бы прожить несколько дней в диком экстазе, делая всё, что когда-либо желалось душе, или просто смириться со всем этим и остаться в своей комнате, ожидая смерти и когда она за тобой придёт?

Тсугуми промолчала. Саайя громко застонала и нечаянно вдарила головой о стену в полном отчаянии, отчего рана на её лбу открылась и снова начала кровоточить, — Ньяргх! — зарычала она, схватившись за голову и пнув стул, который держала раньше. Затем последовал хаотичный припадок, когда она яростно дернула себя за волосы, а затем рухнула телом на стол, прежде чем бесконтрольно зарыдать лицом вниз. Поверхность стола начала пропитываться кровью.

Собрав всю свою силу, несмотря на разбитое лицо, рёбра и почти раздробленное горло, Тсугуми сумела подняться, оперевшись на стену, прежде чем подойти к плачущей девушке.

— Стоило ли оно того… стоило ли оно того, Саайя?! — спросила она, тряся девушку за левое плечо окровавленной рукой, — Стоило ли тех смертей и печали, которые ты сеешь?! Стоило ли еще многих семей, которые скорбят?! Ты не думала о том, чтобы просто… оставить его и найти новый дом?

— Мы… мы не могли, — всхлипнула она, наклоняясь вперед так, что давила изо всех сил на стол, — «Он найдет нас и убьет во сне». Вот как сильно мы его боялись. А теперь, когда мама слегла в кровать, мы никак не можем съехать…

Саайя продолжала плакать, но больше у нее ничего не выходило из рта. Презрение Тсугуми к Саайе начало превращаться в жалость, понимая, что даже самые добросердечные люди могут превратиться в дикарей только из-за травматического опыта.

— Я… — ей стало трудно говорить, не говоря уже о том, чтобы находиться на ногах, — Мне так жаль, Саайя… хотела бы я знать раньше… мы все могли бы помочь тебе… — одинокая слезинка упала с её глаз и упала на пол. Мягкие поглаживания, которые она ей давала, заставляли Саайю чувствовать себя еще более виноватой и полной раскаивания, до такой степени, что она внезапно развернулась и в смущении оттолкнула её руку, к большому удивлению Тсугуми. Затем девушка вздохнула и покачала головой, кровь стекала по ее лбу и пачкала униформу.

— Почему… почему после того, как я рассказала тебе свою историю, у меня пропало желание что-либо делать? Такое чувство, будто с моей груди свалился огромный груз…

После этого, к удивлению обеих, убийца не удержалась и обняла свою жертву, — Я… — дрожащим голосом прошептала Саайя Тсугуми, — Я не могу перестать… чувствовать… такое облегчение…

— Возможно… — ответила она тихим голосом, чувствуя, как Саайя прижимается щекой к её щеке, — Возможно, ты наконец-то исполнила то, чего так долго жаждало твое сердце… раз и навсегда освободилась от внутреннего давления…

Последовало молчание. Саайя отпустила Тсугуми, сожалея о том, что причинила вред девушкам, которые никогда не заслуживали таких ужасных обстоятельств. В манере, напоминающей её прежнюю веселую натуру, она улыбнулась и произнесла искреннее «спасибо»…

— Иди… — сказала она, поворачиваясь к ней спиной, — Иди домой… к родителям, которые встретят тебя с распростертыми объятиями…

Потрясенная тем, что она не дала убийце лишить её жизни, Тсугуми не могла подавить охватившее её чувство счастья, — С-спасибо… — ответила она, слабо поклонившись.

Оцепеневшая и едва приходящая в себя, она поплелась к двери и поднесла руку к дверной ручке, но не смогла заставить себя отпереть её. Как будто какая-то мистическая сила останавливала её каждый раз, когда она копошилась с замком — он просто не открывался. Чем больше усилий она прилагала, тем больше её зрение начинало колебаться и расплываться. Борясь и хватая ртом воздух, Тсугуми поняла, что каждый вдох, который она делала, не входил в её легкие. Через несколько секунд по комнате пронесся глухой стук, и теперь уже безжизненная девушка рухнула на пол, как только Саайя отпустила свою мощную хватку с её шеи.

— Мне ужасно жаль, Тсугу… — сказала она, сжимая кулак, — Даже если бы я хотела пощадить такую замечательную девушку, как ты… ты все равно свидетель. Я пообещала себе, что не оставлю свидетелей, но… думаю, я уже давно потерпела неудачу.

Саайя потёрла глаза и посмотрела на мертвую пианистку, единственную девушку, которая услышала и жадно внимала её историю жизни. Она приняла окончательное решение перед тем, как исчезнуть из общества — спасти свою семью от страданий и обеспечить им светлое будущее, убедив отца обратиться за помощью и измениться к лучшему. Пекарня тоже должна исчезнуть. Не было никакого способа держать её двери открытыми, если только не произойдет чудо или она не продолжит резать больше народу. Это, конечно, расстроило бы многих её постоянных клиентов, которые вернулись бы за шоколадными булочками, но все это было сделано для улучшения положения их семьи. Её мать и брат с сестрой заслуживают лучшей жизни, чем та, в которой они живут сейчас.

— Я подозреваю, что полиция всё ещё ищет меня прямо сейчас, — промолвила она себе под нос, положив руку на дверную ручку и распахнув дверь. Сирены пронеслись мимо заведения как раз в тот момент, когда Саайя вышла в пустую столовую, оставляя за собой кровавые следы. Она уже собиралась выйти из здания, когда некто в черно-серой кепке и с малым букетом цветов внезапно открыл дверь, застав девушку всецело в крови.

— «Я думала, Тсугуми уже закрыла это место!», взвыла про себя Саайя, не открывая рта.

— Я-ямабуки-сан! — ахнула Окусава, уставившись широко раскрытыми глазами на её ужасный внешний вид, — П-почему ты…-

Саайя мгновенно пронеслась мимо испуганной девушки и выскочила за дверь, оставив ту беспомощной и не способной осмыслить происходящее. Однако, когда она пошла по следам, ведущим в кухню и в маленькую комнату, где лежало тело Цугуми, она быстро смекнула, что только что произошло.

— Вернись сюда! — Мисаки погналась за убегающей фигурой, следуя за кровавой тропой, который оставила позади Ямабуки. Одновременно с этим она набрала номер неотложной помощи и что-то лихорадочно говорила в трубку, пока неслась изо всех сил.

 — У нас только что произошло ещё одно убийство — в кофейне «Хазава»! Я преследую подозреваемую прямо сейчас!