- С ума тут за год не сойди наедине с компом, - отшучивается Олег.
- Да, мам.
- Ну и это, - продолжает Волков, - шибко не улыбайся всяким там, - наигранно грозно предупреждает он.
- Даю слово никого не водить, - глупо было бы думать, что они будут прощаться как-то по-другому. Сережа с некоторым смущающим осознанием думает о том, что и штанишки расстегивать никому не собирается, но вслух этого, конечно, не говорит.
***
несколько месяцев назад
- Разумовский, твою девушку-то не смущает это постоянное задротство? - начинает Олег с порога.
- А почему тебя должно это смущать? - озадаченное лицо высунулось из-за монитора, - и вообще, - он медленно с наигранной брезгливостью оглядывает Волкова снизу вверх: сандалии поверх носков, длинные шорты и черная футболка с "Арией".
- Так, сейчас вот не понял, - Олег продолжает отыгрывать их традиционную перепалку, разбирая пакет с продуктами, - вообще-то, так выглядит настоящий мужчина, Сереж, не завидуй, - Разумовский, изображая рукой говорящую уточку и передразнивая его, завершает свои дела, уже стоя нагнувшись над компьютером.
- Мы же с тобой оба знаем, - вздохнув и выпрямившись, он продолжает, подходя к Олегу и глядя в глаза, - что мое, как ты выражаешься, "вот это все", - он запускает руку в волосы и поправляет назад, явно преувеличивая собственную манерность, подходит вплотную к Олегу, - действует на женщин ничуть не хуже этого, - и кулаком упирается в его твердый живот.
Олег знает, что с ответом на такое медлить нельзя, но спотыкается о мысль, что "вот это все", только что примененное к нему, в целом, хоть и вписывается в парадигму их общения, но все равно, стыдно признаться, смутило.
- Я мою посуду, - признает он свое поражение.
После завтрака, а для Олега - скорее после ужина, он, стоя над раковиной и управляясь с парой тарелок, все-таки решает ответить:
- Взрослеешь, - начинает он заискивающе, - рад, что ты наконец начал осознавать свою привлекательность, главное, девочек не бойся.
- Во-первых, после драки кулаками не машут, во-вторых, это нетактично, - бурчит ему из-за монитора лохматая рыжая макушка.
- Что? Нет, - убеждает его Олег, попутно задергивая плотные черные шторы, - я же любя, - на что получает обращенный в его сторону средний палец. Из кокона одеял Олег уже не видит сщуренные от широкой улыбки глаза, смотрящие в экран.
***
Год не сказать, что пролетел быстро, но дел у Сережи всегда было по горло. Он участвовал в конференциях и хакатонах, не отказывался от научных проектов и фрилансил - в общем, делал то, что должен, и будь что будет. Тем не менее, тосковал он дико. Олега увезли в Сибирь, в ракетную часть, где с телефонами было туго, поэтому созванивались они редко. К концу службы связь прервалась почти совсем: у Олега, поглощенного нескончаемой чередой боевых дежурств и редких выходных, уже не оставалось ни моральных, ни физических сил, а Сережа при всем желании не смог бы поймать нужный момент и дозвониться. Связи не было, а в те редкие моменты, когда служащим разрешалось позвонить родным, они обменивались неловкими тусклыми отчетами о том, что все в порядке. Сережа понимал, что в порядке у Олега, конечно, не было. Он достаточно выносливый, но даже он к концу года был выжат недосыпами и бессмысленной, но беспощадной армейской рутиной.
[Прибытие в 16:20, примерно к 5 буду дома]
[Хорошо. Меня не будет, приеду ближе к вечеру.]
Сережа встает примерно в 7, чтобы успеть приготовить обед, попутно заталкивая вещи в стирку. "Черт-черт-черт!" - выругивается он сам на себя, вспомнив про футболку Олега, которую он носил весь год. Ну, как носил, позволил себе поспать в ней всего несколько раз, когда было совсем тоскливо, и старался много об этом не думать. О том, что он как верная женушка наготовил еды к приезду, тоже предпочел не думать. Футболку просвежил бы перед приездом Волкова, но, естественно, забыл. А если закинет сейчас, то будет подозрительно, поэтому Сережа в спешке решает просто положить ее обратно в полку с другими вещами Олега.
<tab>В университете попросили прочесть лекцию искусствоведам, потому что "Сергей, ты же и вашим и нашим, у тебя лучше всех получится гуманитариям разьяснить", вот он и согласился. В огромной аудитории, где проходило занятие, висел оригинал "Водоноса" Андрея Ремнева: серо-пастельное полотно с кирпично-зеленой полоской города посередине, на переднем плане пара - девушка с нежностью тянется к молодому продавцу лимонада за поцелуем, положив руки ему на грудь, сам "водонос" при помощи веревки держит на голове большой пузатый кувшин с водой - его спина прямая, взгляд опущен, но черты лица мягкие и спокойные. Сережа читает лекцию, проводя параллели между кибернетикой и искусством, а о рыжеватых прядях, выбивающихся из платка девушки с картины, он старается не задумываться.
Он не знает, какое чувство в нем преобладает - страх того, что к нему вернется отбитый на голову вояка или же стыд за то, что он вообще допускает такую мысль об Олеге.
Возвращается домой около восьми и, поворачивая ключ в двери, волнуется так сильно, что начинает кружиться голова.
- Привет, - Олег встречает его у порога с улыбкой, мнется полсекунды и подходит, не давая раздеться.
- Привет, - отвечает Сережа и возвращает улыбку, подаваясь навстречу объятию. Олег не выдерживает и немного приподнимает его над полом, крепко держа, - волосы так выросли, - поставив Сережу, немного глупо подмечает он.
***
- Господи, Олег, что это? - вылетает у него изо рта, когда тот переодевается. На его спине красуется огромная волчья морда, которой год назад точно не было.
- Это я проспорил, - чужой запах бьет в нос сразу, как только он просовывает голову в ворот футболки и после смотрит, обернувшись, с каким-то странным прищуром. Сережа от удивления даже не заметил, в какую именно футболку он переоделся, но в следующую секунду его накрывает осознание и он изо всех сил старается выглядеть непринужденно, - сейчас все расскажу, ставь чайник.
Живи пока, думает Олег.
- А когда ты это бил-то? - взволнованно спрашивает Сережа, - и как заживало?
- Как на собаке, - выпаливает Олег и они оба взрываются смехом, - нет, серьезно, зажило на удивление быстро. Там такое напряжение колоссальное, я думаю, подобные поступки помогали с ума не сойти, хотя это само по себе сумасшествие, это правда самое дикое из всего, что мы делали в плане сложности исполнения, Олег рассказывал о том, как удалось все провернуть, а Сережа поражался, хотя не то чтобы от него можно было ожидать меньшего. Служил Олег хорошо, с начальством не зубатился, нарушал виртуозно и втихушку, поэтому вернулся относительно в норме. Они разговаривали полночи, смеялись и обсуждали прошедший год. Сейчас Олег пытается уснуть на родном диване, но не получается - усталость и перевозбуждение дают тот эффект утомленного угара, когда конечности горят, а в голове непрекращающийся поток мыслей. Он лежит и смотрит на теплую оранжевую полоску света из ванной, думая о том, как же хорошо, что даже если он не может уснуть, завтра ему никуда не нужно и он выспится. Сережа выходит и, не замечая его, тихо готовится ко сну. Олег наблюдает за тем, как длинные худые ноги суетливо двигаются по комнате и, несмотря на все старания, громко топают босыми пятками. И который раз он ловит себя на блаженной мысли о том, что он наконец дома.
***
Олег косится на гору посуды, которая стоит со вчерашнего дня. Что ж, игра началась.
- Что-то я не вижу следов женского пребывания, неужели кто-то до сих пор боится девочек?
- Судя по тому, как кто-то пялился на меня вчера, когда я вышел из ванной, год воздержания был совсем тяжкий? - разгоняется Сережа, пока ворошит вещи в своем шкафу.
- А что, нельзя? Тебе некомфортно? - не теряется Олег.
- Мне нормально, а тебе? - дерзит Сережа, второпях натягивая джинсы.
- Судя по всему, у тебя что-то было с моей футболкой. Все настолько плохо? - Волков решает идти ва-банк, хоть ему и немного жалко Сережу. Тот замирает на секунду.
- Не переживай, это было чисто платоническое, - Разумовский сам удивлен своей смелости. Он пыхтит над заедающей молнией штанов, а когда наконец побеждает и, выпрямившись, уже намеревается бежать, то натыкается на подошедшего к нему Олега.
- Можно тебя поцеловать?
- Да, - Сережа выдерживает слишком маленькую паузу для человека, настолько накрученного, но в самый раз для того, кто точно уверен в том, что делает. Все происходит быстро и приятно: у Олега гладко выбритое лицо и мягкие губы, он кладет ладони выше талии, на ребра, а Сережа - ему на плечи.
- Теперь точно опоздаешь, - Олег по-доброму ухмыляется.
- Это было в достаточной мере важно, - деловито отвечает Разумовский.
- Согласен.
- На ночь диван раскладывать, я так понимаю? - спрашивает он Сереже вслед.
- Да, - выбегая в подъезд, снова легко соглашается Сережа.
И дело совсем не в поцелуе, думает он, пока бежит к подземному переходу. После заданного вопроса сомнений у него не остаетс, а попытки оглядываться назад теряют всякий смысл. Сжатая пружина расправляется очень стремительно и легко.
Когда они в тот же день впервые ночуют в одной постели, Олегу так трудно удержаться и не добить:
- Чужой запах же сильно заметен, Сереж, ты о чем думал? - с улыбкой в голосе спрашивает он в рыжий затылок. В ответ слышит лишь тяжелый вздох. Он аккуратно протягивает руку и тыльной стороной кисти трогает щеку - ожидаемо горячая. Жаль, не видно, с досадой думает Олег и целует загривок. Задерживается губами, чтобы почувствовать мурашки на чужой коже и победно улыбнуться.