Примечание
— хён, хён, сколько у тебя? — чонгук не выдерживает, и звонит, как только наступает девятое.
— ты такой же нетерпеливый, как и раньше, гуки, — смешок, прозвучавший после фразы, от чего-то не показался чонгуку весёлым, или бодрым.
разве мог чон, такой внимательный и понимающий чон, пропустить эту интонацию мимо ушей? нет.
поэтому он и спрашивает, немного обеспокоено:
— всё в порядке? — чонгук слышит в ответ лишь тишину. — хён?
а на той стороне телефона юнги палец большой со всей силы зубами стискивает, чтобы и звука лишнего не проронить, чтобы не заставить самого дорого для него человека волноваться лишний раз.
этот раз нельзя было назвать лишним.
— ничего, чонгук, ничего, — слово «дорогой» застревает в глотке, норовя вырваться наружу, но юнги благополучно его проглатывает и продолжает говорить, пытаясь интонации более радостный окрас придать. — не беспокойся. всё хорошо.
могло быть и хуже. четвёрка не худший вариант. но улыбаться как-то не тянет совсем, а наперёд радовавшийся за хёна чонгук, всё ещё висящий на трубке, только усугубляет в целом ситуацию.
— ты же знаешь. знаешь, что мне можно довериться, — радостная взволнованность в голосе чона испарилась, словно её там и не было никогда.
чонгук ждёт несколько минут, прежде чем слышит гулкий, уставший вздох юнги и такой же голос, лишённый полностью эмоций:
— четыре, чонгук, — мин прикусывает губу и повторяет ещё раз, непонятно зачем, — четыре.
чон слушает долгие гудки, и своим ушам поверить не может.
четыре.
неужели его прекрасному, такому, блять, прекрасному хёну дали меньше среднего. быть не может! мин юнги заслуживает вселенной, а не какой-то жалкой четверки!
с того дня четыре года проходит.
многое за время это изменилось. чонгук особенно.
«с восемнадцатилетним меня!»
кричит чон в пустой квартире, пока на душе кошки скребут, пытаясь до естества его добраться, оттого, что юнги рядом нет.
он не сможет посмотреть на счастливейший момент в жизни чонгука, не сможет улыбнуться и поддержать, в случае чего.
часы бьют полночь, а чонгук на всей скорости, что только способен из себя выжать, летит в ванную, спотыкаясь пару раз по пути.
ноль. целый мир рушиться перед глазами, которые теряют свой блеск постепенно. чонгук с остервенением трёт мерзкую цифру. трёт так долго, что, кажется, до крови стирает кожу.
не помогает. совсем. цифра — не просто чернила на лбу, цифра — выжжена в нём.
чонгук судорожно руками телефон ищет. шепчет: «пожалуйста», молясь, чтобы юнги трубку взял.
а тот и не подводит.
— я… я… н-не могу поверить, х-хён, — сквозь всхлипы, сразу же вырывается прямо из внутренностей откуда-то.
и тут же бросает ещё одно слово, не давая мину и вздох вставить:
— ноль.