Неро ненашутку вымотан постоянными битвами с демонами. И они все еще далеки от цели. Непозволительно, отвратительно далеки. Но Ви тоже измотан. Его слабое тело еле справляется с теми жалкими демонами, что остаются после вылазок Неро. Ви ненавидел бы свою слабость. Раньше. Раньше он ненавидел свою человеческую, жалкую и слабую сущность.

Сейчас всё изменилось. Ви урывками, из-подтишка крадёт знания о жизни, которой у него никогда не было. Впитывает случайные и не очень прикосновения Неро, запоминает, как отзывается тело, как тянет что-то глубоко-глубоко. Прислушивается к ощущениям, когда к нему прикасается Нико. Жадно ловит их с Неро веселые перепалки и шутки, понятные только им. И его переполняет грусть, бесконечная как ад и глубокая как ненависть Мундуса к Спарде и его наследию.

Ему невыносимо, до выворачиваюшихся наизнанку рёбер хочется стать частью их глупых и непонятных шуток.

Иногда Ви задумывается о том, каково было бы жить вот так: иметь близких людей, смеяться, когда счастлив, плакать, когда одолевает грусть. Знать бы ещё, что такое счастье…

Неро громко и несдержанно ругается, когда Нико называет цену очередного протеза, но все же выкладывает наличность (никаких транзакций и кредиток, конечно же), потому что знает, что Нико лучшая в своем деле, потому что знает, что её работа стоит гораздо больше, чем она берет с него.

Ви следит за ними со старого потрепанного дивана — искусственная кожа вся в пропаленах сигарет, истерта до неопределенного цвета и разве что не расползается.

— Как же я заколебался, — Неро тяжело падает рядом, диван жалобно, из последних сил скрипит. — Спасибо, что вычистил подземку, не хотелось ещё там застрять со всякой мелочью.

Улыбка у Неро по-детски открытая, без фальши или желания подбодрить кого-то столь слабого, как Ви.

— Это было не сложно, — Ви на секунду открывает взгляд от книги, давится воздухом от того, как же Неро близко.

— Слушай, сколько можно читать этого, — Неро на секунду заглядывает в книгу, — Блейка? Поэзия — это, конечно, здорово, но ты скоро дыру протрешь в книге.

Он вдруг лукаво улыбается, вырывает книгу из тонких пальцев Ви и падает ему на колени. Тот делается так, словно его током ударило.

— Что ты делаешь? — голос отчего-то чуть дрожит и Ви ненавидит себя за это.

— Почитаю тебе, раз уж ты так любишь английскую поэзию. Боже, какой бы костлявый, — бурчит Неро, пытаясь устроиться на коленях Ви поудобнее. — Ничего, откормим тебя нормально и можно будет лежать с большим комфортом, — смеётся Неро, раскрывая книгу на случайной странице.

Ви задыхается. Ви пузыриться изнутри. Ви дрожит от тепла, заполняющего внутренности искрами и чем-то невыразимым. Руки действуют словно сами по себе — зарываются в короткие жёсткие пряди.

Неро сбивается и повторяет строку снова. Он удивлён и немного растерян. Прикосновение такое нежное, что кажется, будто родители, которых он никогда не знал, могли бы прикасаться именно так, но потом что-то неуловимо меняется. Прикосновение отдается где-то под солнечными сплетением, разбегается тёплыми лучами, обволакивает мягкими волнами. Словно Ви невесомо касается всюду сразу.

Это неожиданно и странно.

— Отлично, наши полуфабрикаты почти не сгорели, — голос Нико выдергивает Неро и Ви из застывшего мгновения.

— Отлично, жрать хочется так, что я даже готов какого-нибудь демона сожрать, — усмехается Неро.

Сейчас не самое подходящее время размышлять о произошедшем. Но это не значит, что он так просто об этом забудет. Они с Ви обязательно поговорят. Позже.