Человек — единственное существо, которое боится. Давайте же станем нелюдями.
Мир ещё чуточку страшнее. Совсем чуточку. Страшно выходить из дома, подходить к людям, заводить разговоры и жить по-настоящему. Бесконечные пустыри стали пристанищем для гонимых людей, которые отказались подавлять своё либидо, несмотря на то, что власть против гомосексуалистов. По их словам, гомочума завоевала мир. Это то, с чем каждый из нас должен бороться. Не допускать, чтобы чрезвычайно опасный вирус продолжал развиваться, а представители данной болезни захватывали жизни обычных граждан, призывая быть как они. Жить по их законам. Не уважать власть. Устраивать гейские оргии, ломающие судьбы, если не всех, то многих. Убей гомосексуалиста! Будь лучше, чем они. Защити нашу страну и своих близких.
СПИД и остальные болезни — наказание Господа за гомосексуальный образ жизни. Будь выше желания сдаться и подчиниться их устоям. Они извращают людей и детей! Убивают и грабят! Устраивают бунты! Мы всего лишь изолируем их, чтобы оградить от нормальных. Мир и так стал слишком страшен. Дальше двигаться уже просто некуда. Или они нас, или мы их. Вы же не хотите жить в мире, где царит хаос, голубые развращают детей и призывают заниматься грязными делами с людьми своего же пола? Вот и мы не хотим. Давайте же этого не допустим!
Введённый карантин сделает лучше для всех. Но несмотря на это, на самом деле, никто не в безопасности. Каждый может очутиться на месте несчастного, которого гомосексуалисты склонят на свою сторону.
Прикрыв глаза затемненными очками, Тайлер передвигается между домами, стараясь не нарваться даже не на гомосексуалов, а просто на людей.
«Он же тоже человек», — возмутиться всякий, не до конца понимающий, что происходит.
Но тут каждый сам за себя.
Воздух наполнен гнилью, но это не самое страшное. Каждый вдыхает и выдыхает страх. И никто ничего не может с этим поделать. Абсолютно. На улицах валяются люди: кто-то обеднел, некоторые устали бороться, кого-то бросили, а есть те, кто потерялся и уже не понимает, что правильно. По чьим правилам жить и против кого воевать. На заборах развешаны агитационные плакаты. Будто они помогут. Смешно.
«Чувствуйте воздержание». «Самоконтроль=самозащита».
«Мы против СПИДа, мы против гомосексуализма».
Но тут уже были они.
Все надписи замазаны красной краской.
Тайлер морщит нос, чувствуя, как дрожит всё тело, и подносит указательный палец к краске. Ещё не высохла. Они были тут совсем недавно, а значит, пора уносить ноги. Капли, упавшие на землю, напоминают кровь. (Тайлер очень надеется, что это краска). О том, что можно попасться в руки самой опасной группировки гомосексуалов «Красный гепард», говорят по телевидению ежедневно, призывают опасаться и не попадаться на глаза.
Тайлер встречается с такими ежедневно, но каждый раз место, где он работает, может преподнести сюрпризы. Его путь в самое высокое здание района напоминает дорогу по минному полю. Везде мусор, останки человеческого жилища, разбросанные вещи, разграбленные магазинчики. Всё выглядит так, будто сама смерть прошлась здесь. Хотя почему «будто»?
— Пропуск, — войдя в карантинную зону, куда пускают только сотрудников, Тайлер предстал пред больницей. Охрана с автоматами на перевес, как всегда, на месте. Они даже не смотрят на лица: здесь никто на долго не задерживается. Как и они. Как и Тайлер. Он тоже не смотрит на лица прохожих.
Его проверяют с помощью металлоискателя, а Тайлер каждый раз с этого смеётся. Если бы у него было оружие, то он бы сразу использовал его. На себе. Но получив привычное «чист», он проходит во внутрь. Интересно, кто может решиться по собственному желанию ворваться сюда? Суицидники.
Здание такое же серое, холодное и отстранённое, как и его работники. Тайлер на самом деле устал. Из-за чертовой жары чёлка падает мокрыми прядями на лицо, а в одежде противно и неудобно. Хочется сесть в углу и зарыдать. Забиться далеко-далеко ото всех и дать волю эмоциям. Его так заебали эти таблетки!
— Я так и знал, что ты их принимаешь! — из-за спины Тайлера появляется Джерард, человек, работающий этажом ниже и вечно лезущий не в своё дело. Он появляется в уборной настолько незаметно, что Тайлер с испугу роняет оранжевую баночку с заветными таблеточками.
— Я… — Парень спешит собрать просыпанные пилюли, пытаясь найти правильные слова. — Я устал от них!
— Но от них становится легче, — «антигейон» — лекарство, подавляющее влечение. О нем пишут на плакатах и говорят в телевизорах. Его употребляет каждый третий мужчина, который боится перейти на сторону гомосексуалов. — Они помогли мне, помогли людям, они помогут и тебе!
— Я не могу есть, я не могу спать, думать. Они травят меня, впитываясь в каждую клеточку организма! — несмотря на то, что веки стали намного тяжелее, и глаза закрываются, Тайлер не может уснуть. Его трясет, колотит, хочется поскорее прервать процесс подавления либидо. Ногти давно сточены из-за вечного стресса, в мешках под глазами можно хоронить труп.
— Я знаю: это трудно, — Джерард другой. У него горят глаза, присутствует огонек жизни, даже создаётся впечатление, что он счастлив. — Но они спасли меня, сделали лучше, они не могут не помогать.
— Да, — Тайлер сглатывает, — наверное, ты прав.
Их разговор прерывает голос, который доносится по всему зданию при помощи колонок. Ему пора приниматься за работу. Он и так потерял слишком много времени. Но сегодня будет что-то с чем-то.
«Были задержаны участники самой опасной группировки "Красный гепард". Предположительно был задержан лидер».
Со словами диктора Тайлер направляется в медицинский кабинет, где его уже ожидают.
Хотя «ожидают» — слишком громко сказано. Не ждут с распростёртыми объятиями — это точно. Не ждут, наверное, вообще, опасаясь. Хотя, судя по словам властей, такие не боятся. Они не знакомы со словом «страх». Они умеют сеять его. И Тайлер не знает, кому страшнее. Ему или предполагаемому лидеру «Красного гепарда» Джошу Дану.
Стены вымощены зелёной плиткой, свет колеблется из-за скачков напряжения, взгляд парня, сидящего на кушетке, направлен куда-то в сторону. Типичный рабочий день, не так ли? Больной не решается взглянуть на анестезиолога Тайлера Джозефа, а Тайлер Джозеф хочет повнимательнее рассмотреть этого человека.
За его поимку назначена крупная сумма денег, но, судя по разговорам, его поймали спецслужбы, а не простые смертные. Он явно отличается от людей, которых видел Тайлер. Он ярче. Необычнее и притягательнее. Заманивает своей таинственностью, странными татуировками на руках, двумя колечками в носу. Его волосы словно в огне, в них хочется опустить руку… Нет! Тайлер должен подавлять своё влечение. Действуйте, тупые таблетки, мать вашу!
И Джош замечает, что его жадно рассматривают, отчего взгляд тут же меняется.
— И как это будет? — разрушает тишину он, слегка посмеиваясь. Хотя ноги и перетянуты ремнем, руки почему-то оставили нетронутыми, а пах прикрыли простыней, глупо надеясь, что им это поможет и они смогут остановить Джоша. Разучитесь быть наивными, пожалуйста. — Мои яйца отрежут?
— Тебя анестезируют, — Тайлера трясет, потому что теперь время пациента рассматривать его. И что он увидит? Дохлую соплю, которая борется со своим телом и желаниями? Растрёпанные волосы, лимонного цвета кожа, потому что Тайлер бывает на солнце не так много; страх? Что?
— Неа, — вновь улыбается лидер красных, расправляя плечи, будто красуясь перед Тайлером красивым телом. А там и красоваться не надо… Парень и сам видит, что тот явно превосходит его: как по красоте, так и по мускульной составляющей. — Я хочу чувствовать абсолютно всё. Боль… Больше боли! Ещё и ещё, ахх!
— Так делать запрещено, — мямлит Тайлер, наблюдая за взглядом Джоша, который остановился на уровне его ширинки. Словно раздевает или просто видит насквозь. — Это негуманно. Правительство запрещает делать так. Это не по-человечески!
— Но я же не человек, — облизывается Джош, всё больше и больше походя на животное. На гепарда. Быстрый. Незаметный. Жестокий. Опасный. И почему-то эта опасность притягивает. Тайлер изнывает от желания поскорее уйти из комнаты и наглотаться таблеток. Ведь принимаемая доза совсем не помогает. — Я представитель гомосексуалов, ведь так? Думаешь, кастрация сделает меня другим, сладкий?
— Правительство обязывает, чтобы все пациенты были под анестезией ниже пояса.
— А что у тебя ниже пояса, медсестричка, а? Я же вижу, что ты весь горишь, — Тайлер старается не смотреть на Джоша, но проигрывает эту битву сам себе. — Тело сильное, разум отказывается подчиняться таблеткам. Они не для тебя, малыш.
— Откуда ты знаешь?! — Тайлера откидывает на пару шагов назад, когда огненный субъект произносит то, что он скрывает всю жизнь. Люди, принимающие антигейон, не поддаются нападкам со стороны общества, но в каждом правиле есть своё исключение. А Тайлеру и так слишком страшно.
— По тебе видно, — Джош гордится этим, — нетрудно было учуять тебя, — снова животные замашки, — все знают, что сотрудники больницы — это толпа педиков.
— Мы не должны говорить с тобой, — замолкни! Утихни! Замолчи!
— Ты когда-нибудь нарушал закон о содомии, сладкий?
— Закон чего?
— Содомии… Гомосексуальные связи, анальный секс… Было что-нибудь из этого?
— Нет! Никогда! — сказал как отрезал, только вот в голосе нотки неуверенности и повышенная паника.
— Но ведь хотелось, — Тайлер продолжает жевать желваки на нервной почве, а Джош продолжает расшатывать этого парня. Уже почти, ещё немного, и он будет его.
— Я н-натурал! Абсолютно. Т-точно.
— В таком случае, я не нарушал закон о содомии, — расплывается в улыбке Джош, видя, как парнишка метнул на него взгляд. — Что, не веришь? Ну и я не верю тебе, малыш. Но знаешь, насколько приятно сжимать чужой член. Ммм, сказка… Хочешь попробовать?
— Я должен смерить тебе давление, — Тайлер не выдерживает. Он берет тонометр и, закрепив манжет на руке, начинает накачивать воздух. Уже были сложные пациенты, но этот глава, а значит, намного умнее, хитрее, притягатель-
— Детка, я предлагал тебе сжать другое место, а ты сжимаешь мою руку этим прибором? — Джош ведёт носом, пытаясь вдохнуть запах Тайлера, чувствуя его силу. Даже если парень не верит в неё сам. Даже если её несколько лет подряд пытались заглушить таблетками. Даже если Тайлер пытается казаться холодным, сам он понимает, что далёк от правды.
— Там гибнут люди! Тысячи людей! Дети и мирное население, и всё из-за вас. А тебе смешно?! — Тайлера прорывает. Эти мысли приходят в ночных кошмарах, если ему всё же удается уснуть. Но самое страшное то, что даже днём они не желают выходить из головы.
— Я понимаю это, как никто другой, — пациент закусывает губу, всматриваясь в цвет глаз анестезиолога. Они серые, но, как только действие таблеток будет закончено, а его либидо воскрешено, то глаза засияют. И Джошу чертовски хочется узнать, какой цвет живёт в этих глазах. Зелёный? Карий? Голубой? Было бы иронично. — Я живу на тех улицах, не прячусь в домах, не бегу от таких как я. Не заставляю людей страдать. Правительство вынудило быть такими, и не смей свешивать всю вину на нас, будучи геем. Мужчина на таблетках — не мужчина. Телевизоры промывают вам мозг. Они сделали чудовищ из нас, но вы даже не замечаете, какие чудовища они.
— Ты фрик!
— Я рад, что ты наконец это признал… Уже начал подозревать, что твой мозг не способен думать, когда настолько твёрдо там, не так ли?
И время замерло. Остановилось. Тайлер смог ощутить, как сердце быстро-быстро бьётся в груди. Джош схватил руку Тайлера, пока тот находился в некой прострации, и, не выпуская её, сжал свой член сквозь простынку. Сильнее. Так, что сам начал чувствовать кайф, доламывая Тайлера и его устои.
Тайлеру удалось прийти в себя и понять, что только что произошло только тогда, когда дверь кабинета раскрылась и показался врач. Джош сидел неподвижно, будто ничего не произошло. Будто не он только что морально и физически издевался над бедным Тайлером.
— А где скальпель? — секунда — Тайлер переводит взгляд на Джоша, уже о всем догадавшись. Две — Джош подмигивает Тайлеру. Три — слышится крик на всю больницу.
Джош исполнил то, что хотели сделать с ним. Без анестезии, конечно же. Мечтал ли хирург о боли и нравилась ли она ему так же, как и Джошу, сказать довольно-таки просто. Удар. Ещё удар. Крики наполняют операционную, но никто больше не сможет помочь. Хирург кастрирован самым негуманным способом, ведь он не пациент. Власть ничего не говорила про тех, кто не пациент, ведь так?
Запах крови бьёт Тайлеру в лицо, и его отшатывает в угол. Хотел же спрятаться там и порыдать, ну так вот, половина желаний исполнено. Только вот порыдать вряд ли получится, только если от физической боли, а не от душевной.
— Подъём! — слышит он, всё ещё не решаясь открыть глаза. — Погнали! — его поднимают за шиворот футболки и, не отпуская, выводят из кабинета, направляясь в сторону, где держат пленников.
Коридоры кажутся намного длиннее, когда тебя держат за шкирку, а к животу приставляют скальпель. Попробуешь вырваться — смерть. Пискнешь что-то — смерть. Попытаешься помешать — смерть.
Тайлер выбрал вариант терпеть и не дёргаться. Он слишком труслив, чтобы так просто распрощаться с жизнью. Страх — единственное, что ежедневно спасает его от суицида, и тут он не остался в стороне.
Джош швыряет его в угол, но Тайлер не может шелохнуться. Его тело парализовало, а голова не поворачивается в сторону криков охранника. Несколько ударов в живот, и новый труп украшает коридоры.
— Вставай! — снова кричат у него над ухом, приподнимая над землёй. Ещё пару метров и они оказываются перед решеткой, где держат гомосексуалов как настоящих животных. Как свиней. И да, если правительство пытается сделать вид, что оно заботится о больных, то это лишь игра. Шоу. Если ты сдохнешь от голода, какой-либо болезни, крайне тяжёлой раны, то это только твоя проблема. Спишем всё на несчастный случай. — Малыш, если не хочешь оказаться следующим, то просто введи код.
И Тайлер вводит. Его слишком пугают глаза парня, исходящая энергия, любовь к своим собратьям. Не зря именно Джош стал лидером группы. Сразу видно, что с таким характером быть просто пешкой было бы скучно. Четыре цифры, писк, и все люди на свободе.
— Бегите, мои мальчики! — кричит Джош, в порыве радости не замечая, как Тайлер вырвался у него из рук.
Но его счастье было недолгим. Джошу слишком приглянулся парень, чтобы так просто отпустить его. Действие таблеток скоро улетучится, либидо будет восстановлено, парень прозреет и захочет наконец нормально потрахаться. И тут Джош будет рядом. Он покажет ему не только что такое страсть и нежность, но также свобода, настоящий живой воздух и забота.
— Я ещё не приручил тебя, — прижав парня к стене, шепчет Джош, а затем вырубает его.
Побег удался, и даже тело парня на плече не мешает прочувствовать весь драйв.
***
Тайлер открывает глаза и видит перед собой не белый свет в конце туннеля, к сожалению. Он видит перед собой ткань палатки, в которой находится. Благо бросили не под открытым небом, а то сетчатка глаз сошла бы с ума.
Он делает глубокий вдох, потом ещё один, ещё и ещё. Тайлер не может поверить в то, что дышит. Нормальным свежим воздухом. Так и задохнуться недолго с непривычки. Тайлеру трудно описать то, что он ощущает. С одной стороны, страх перед неизвестностью, но, с другой стороны, хочется протянуть руки и прикоснуться к этой самой неизвестности. Что ещё она таит в себе? Какие запахи, эмоции, ощущения?
Из процесса размышлений выводит вой, похожий на волчий. Одичавшего зверя, свободного душой и телом. Осторожно высунув голову из палатки, чтобы его никто не заметил, Тайлер затаил дыхание. Единственный вариант — это бежать. Не оглядываясь. Не останавливаясь. Без страха. По этим горам, которые захватывают сознание своей красотой.
Без ощущения, что всё тянет внутри из-за таблеток. Он чувствует себя живым. Чувствует не просто страх, но и влечение. Нормальное влечение, а это означает, что вскоре химия из организма полностью исчезнет. И тогда он сдастся.
Вариант прийти в сознание именно сейчас и ни минутой позже был отличным решением. Все представители «Красного гепарда» собрались в круг вокруг вождя, с которым Тайлер уже знаком. И не просто знаком…
— Мы тоже можем устроить революцию! — Джош возвышается над всеми в пёстром наряде. Больше не сверкает голой грудью как в больнице. Тайлеру удаётся разглядеть накидку из кожи животного, какую-то повязку на голове и множество кулонов на шее. Эти люди не веруют в бога. Они верят в животную силу. И не замечая этого, становятся на них похожи. — Мы можем жить без этих таблеток, наше тело свободно! Каждый может. У всех есть шанс! Мы покажем им!
Тайлер подполз к собравшимся настолько близко, насколько это было возможно, и притаился в кустах. Не надо быть мудрецом, чтобы понять, что мнение Джоша тут ценят, а его самого уважают как никого другого. Истинный вожак своей стаи. Баночка таблеток, название которых Тайлер никогда не забудет, летит в костер, а крики становятся в разы громче. Посчитав, что это отличный шанс улизнуть, Тайлер, пытаясь не запнуться, срывается с места.
Счастье бы бежало с ним за руку, но… Всегда присутствует это «но», которое портит картину. Это дом Джоша. Его местность. Он пробежал вдоль и поперек здешние горы ни единожды. Знает, где спрятаться, даже если вокруг один пустырь. Он тут хозяин, а Тайлер не знает ничего. Да к тому же и уступает физически. За ним самая настоящая погоня.
— Беги быстрее, малыш! — подгоняет его Джош, ухохатываясь. — Тебя всё равно признали за предателя! Тебя никто не ждёт там. Ты погибнешь!
Игра в кошки-мышки могла продолжаться ещё долго, если бы не солнце, упавшее за горизонт. Джош подгонял Тайлера воем, а тот и не заметил, как они сделали крюк и возвратились туда, откуда началась погоня.
Когда Тайлер увидел костры, которые жгли в лагере гомосексуалов, он полностью потерял веру в спасение. Всё это время ему помогали мысли, что Джош не захочет уходить далеко от своих близких и забросит погоню. Ведь он врёт, и его не объявили перебежчиком, ведь так? Так же?
Вернулось то ощущение парализованности, которое присутствовало тогда, в коридоре. Запнувшись то ли об камень, то ли об ноги, то ли об утерянное желание сбежать, Тайлер упал на землю прямиком на живот, и тут же был придавлен телом Джоша. Он попал.
— Тише, малыш, — Тайлер начал бороться, пытаясь скинуть парня, но либо он был настолько слаб, либо просто не хотел этого, и выиграть в борьбе вожака он так и не смог. — Ты не можешь вернуться, — Джош оставляет мимолётный поцелуй на шее Тайлера, пытаясь разжечь силу, которая всё это время существовала в нём. Ещё и ещё, а затем добавить чуток грубости, чтобы снова не надумал бежать. Руки придавливают тело к земле, не давая попыток шелохнуться.
— Отпусти! — Тайлер практически молит о пощаде.
— Ты же почувствовал что-то внутри себя. Просто признай, что ты голубой. В этом нет ничего страшного, мой мальчик, но тебе откроются такие возможности. — прикусывая мочку, Джош проводит языком внутри уха Тайлера, пытаясь его возбудить. Ооо, то, что «медсестричка» горит от таблеток, он понял сразу, как тот зашёл. У таких особенная энергетика. Таких Джош любит.
— Я не могу быть частью этого, — у Тайлера расширяются глаза, а тело не знает, как реагировать. Сейчас или никогда. Тайлер собирает все свои силы в кулак и меняет их положение. Теперь он восседает на Джоше, но тот и не сопротивляется. Понимает, что Тайлер знатно вымотался и не сможет сбежать.
— Ты можешь быть частью этого… Потому что это твоя жизнь, так же как и моя. Ты такой же, как и я. Как и все те, что в нашем обществе. Вам знатно промыли мозг, признай же ты наконец, сладкий!
Джош улыбается своей хитрой улыбочкой, прекрасно понимая, что бороться с либидо невозможно. И Тайлеру нужно несколько толчков, чтобы сделать то, что должен. Как затеяла мать-природа.
— Я не хо-
Джош пользуется замешательством Тайлера и вновь меняет их положение. Только теперь он не прислоняет Тайлера животом к земле. Он удобно восседает на его паху, пытаясь почувствовать твердый член в штанах парня. И результат настолько его радует, что нельзя описать словами.
— Пойми, малыш, тут у тебя будет свобода слова… Ты всегда сможешь высказываться, принимать важные решения, распоряжаться жизнью. Представь, ты сможешь стать моей правой рукой. Не только в переносном смысле, но и практически в прямом, — Джош шепчет каждое слово на ухо. Чтобы чувствовать, как по телу Тайлера разбегаются мурашки. Чтобы создать интимную обстановку и полностью вовлечь Тайлера в доверие. — Я открою тебе волшебный мир наслаждений, если признаешь, что гей.
Джош разрывает футболку Тайлера, предоставляя себе доступ к его груди. Теперь это сложно назвать одеждой. Обычная пыльная тряпка.
Ярость в глазах. Новый глоток воздуха. Приток сил. Тайлеру не надоело меняться с Джошем положением, поэтому он столкнул его с себя на землю. Столько сил забурлило в парне, что он без труда прижал Джоша к горизонтальной поверхности. А затем ему ничего не хотелось, кроме того как выместить всю боль в поцелуе. Не ту, что была причинена за последние сутки, двое, трое? Сколько он уже здесь? Ту, что шла с ним в ногу в течение всей жизни.
Всю боль и обиду на правительство, на тупых дикторов, телевизоры, прошлую жизнь, таблетки. Он не боится кусать Джоша, пока соленые слезы стекают по щекам. А вождь то подчиняется, прекрасно осознавая, через что пришлось пройти парню, то, наоборот, прикусывает его в ответ. Боль отрезвляет. Сейчас нужна боль.
Но никто не посмеет обидеть Тайлера, пока Джош находится рядом. Он и сам не сможет нанести ему удар. Поэтому Джош должен поступить мудро и показать, что Тайлер терял все эти годы. Скинув остатки прошлой футболки, Джош принимается оставлять засосы на груди парня. Тот все ещё восседал на бедрах парня, стараясь прижаться ближе, чтобы потереться стояком. Укусы менялись с такой хаотичностью, что Тайлеру было сложно уследить, где зубы с языком окажутся в следующий раз. Он пытался сфокусироваться на ощущениях, ведь испытываемое было чем-то новым и неизвестным. Как и сам Джош.
Но когда язык вождя прошёлся по соску Тайлера, тот застонал в голос, сам не ожидая от себя такого. Он так умеет? Серьезно? Джошу эта реакция пришлась по душе, и он продолжил вылизывать грудь Тайлера, играясь с бусинками сосков. То вбирая их в рот, и, кажется, Тайлеру бы хватило и этого, чтобы кончить. То тихонько дуя, слегка издеваясь.
— Малыш, не бойся, — чувствовать что-то новое всегда страшно, а уж тем более страшно, если тебе всю твою сознательную и не очень жизнь говорили, что заниматься таким плохо. Вот и нарушители закона о содомии. Знакомьтесь. — Я всего лишь выпускаю твоего зверя.
Джош следит за каждой эмоцией на лице Тайлера, оттягивая резинку на его штанах, а затем, чутка приподняв его, и вовсе спускает штаны практически до колен.
На головке члена Тайлера красуется натуральная смазка. Холодная земля — не лучшее место для первого соития, но их тела настолько возбуждены, что они не способны чувствовать прохладу. Одежда рвется одна за другой. Спина Джоша становится похожа на кровавое полотно из-за ногтей Тайлера, впиваемых в кожу.
Тайлеру необходим этот контакт. Больше прикосновений, поцелуев, чужого горячего дыхания. Больше! Сильнее! Громче! Его захлестывают ощущения, новые возможности, чувства. Иногда он забывал, какого это — чувствовать. Но сейчас он мог утонуть.
— Ты станешь настоящим мужчиной, сладкий. Верь мне, — смочив пальцы в слюне, Джош аккуратно приподнес их к колечку мышц, другой рукой надрачивая член Тайлера. Тот извивался, как только мог. Новые ощущения, ни на что не похожие. Их не с чем сравнить. Но это так хорошо! Грандиозно. Хочется кричать на каждый новый палец внутри себя, но затем боль сменяется на что-то новое. Наслаждение.
Джош входит головкой, прижимая Тайлера ближе к себе. Им нет дела до того, что они грязные и мокрые, а после акта соития Тайлера и вовсе покинут силы. Джошу наверняка придется тащить его на руках, чтобы уложить в свою палатку. А затем кормить с ложечки, возможно, обработав анус вазелином.
Но сейчас адреналин стучит в висках. Тайлер не боится стонать громко и похабно. Его никто не осудит, не пошлет ненавистный взгляд или чего ещё похуже. Люди сво-бод-ны. На каждый новый толчок, которые приходятся всё глубже и глубже, Тайлер сильнее выгибается в спине, подставляясь под поцелуи Джоша, контролирующего ситуацию.
Тайлер кончает так бурно, что сомнений нет: он полностью избавился от действий таблеток. Теперь он настоящий гомосексуал. Такой же, как Джош и его семья. Тепло чужого тела не будет покидать до самого лагеря. Не совсем осознав, что произошло, его клонит в сон. Даже сперма Джоша, вытекающая из него, не помешает уснуть. За ночь Тайлеру придется проснуться только один раз и то не из-за кошмаров. Джош обнимет его и аккуратно поцелует в загривок.
***
Тайлер часто смотрел телевизор в детстве. Там дяденька в очках призывал не поддаваться гомосексуализму, принимать жестокие меры, давать ориентировки всех, кто хоть как-то причастен к запрещённым группировкам.
Но теперь Тайлер оказался по другую сторону от экрана. В кабинете того самого дяденьки, призывающего убивать. Ведь гомосексуалы начали вести слишком наглый образ жизни, грабить здания, убивать мирных людей. Необходимо поставить точку.
Тайлер и его семья ставят точку этой программе. Две пули покидают его пистолет. Одна в лоб. Другая в камеру. Его цвет кожи совсем не болезненный, на лице сияет улыбка, а на голове повязка. Такая же как и у Джоша. Он сумел раскрыть его карие глаза. И Тайлер вечно будет благодарен своему любовнику и с лёгкостью сможет погибнуть ради него.
А тот пойдет на всё ради Тайлера.