«Где мы?» — пробубнила, приходя в сознание, Сара.
Яркий свет шатающейся, постоянно задевающей цепочку выключателя, одинокой лампочки бил в глаза очнувшейся девушке. Очертания комнаты начали становиться четкими, вызывая ужас от воспоминаний.
— Дерек… — сорвалось с ее пересохших губ.
— Он с-с-спит. Мальчик с-с-спит, — послышался шипящий голос с мерзким хихиканьем.
— Где мы?
— У меня! — снова ответил тот голос с какой-то радостью.
Сознание полностью восстановилось, О’Нил постепенно привыкла к полумраку. Она сидела на небольшом стуле, в крохотной комнатке. Везде были разбросаны вещи, на полу грязь смешалась с талым снегом и каким-то мелким мусором. Недалеко стояла кровать, на которой лежал только старый засаленный матрас, покрытый пятнами и крошками. Разбитое зеркало отражало свет на гранях осколков, а в углу была ширма с навешанной на ней кучей одежды. Запах стоял отвратительный. Кроме характерной для всех цирков смеси сена и помета животных, тут добавлялись запахи гнили, тухлого мяса и мочи.
Сара заставила себя сквозь боль в виске посмотреть направо. На таком же стуле рядом сидел Дерек в неестественной позе. Глаза приоткрыты, губы посинели, все лицо в гематомах и царапинах, а от рта к шее тянулась темная полоса крови. Дыхание перехватило от ужасного осознания необратимого, ком слез и рвоты застрял в горле. Ее всю затрясло, страх наполнил все тело. Дерек мертв. По ее вине лучший друг мертв.
Тень тяжелыми переваливающимися шагами отделилась от темного угла. На свет вышел Мордогрыз. Страх с новой силой захватил тело девушки, сердце, как птица в клетке, забилось о ребра.
— Ч-что тебе нужно? — заикаясь, спросила Сара.
Существо приблизилось и село у ног девушки, положив голову ей на колени. Кожа на ногах покрылась мурашками от покалывания щетины на щеках уродца.
— Только… подружитьс-с-ся, Мордогрызу нужен друг.
Испугавшись, что «чудик» Человека в маске убьет и ее, О’Нил дрожащей рукой погладила его голову, стараясь проглотить приступ тошноты от ощущения попадающихся редких сальных волос и гнойников на коже существа.
— М-мы же и т-так друзья… — выдавила она улыбку.
— Правда?!
— К-конечно… — Мордогрыз вдруг резко вскочил и с мерзким хихиканьем и хрюканьем стал танцевать под одинокой лампой. Потом он снова остановился и прильнул к хрупким коленкам, вдыхая запах девушки, дотрагиваясь влажными губами до обнаженной кожи.
— Я так с-скучал по любви!
— О чем ты?! — О’Нил захотелось сжаться, чтобы быть как можно дальше от него.
Мордогрыз резко поднял голову и уставился на девушку с прищуром, губы расплылись в хитрой улыбке.
— Щ-щас покажу, — с этими словами он, переваливаясь, пошел к деревянному сундуку. Сара сидела на маленьком неудобном стульчике, будто приклеенная, и постоянно мотала головой, чтобы найти способ сбежать.
— Да где же она?! — раздраженно рычал «чудик».
— Ч-что ты потерял? — спросила О’Нил, все еще шаря глазами в поисках возможного оружия.
— Щ-щас покажу! Ос-с-стальные не помнят, а я помню! — ворчало существо, а потом вдруг затихло и рассмеялось. — Нашел! Ха-ха-ха! Наш-ш-шел!
Мордогрыз резко подпрыгнул к девушке и рывком протянул к ее лицу кулак. От страха Сара зажмурилась, и предательские слезинки покатились по складочкам от уголков глаз. Вдохнув и выдохнув несколько раз, она, с частым трепыханием ресниц, открыла глаза и посмотрела в раскрытую ладонь Мордогрыза.
— Эт-то фотография! — с облегчением выдохнула блондинка, осторожно взяв из его рук мятый драный кусочек картона.
— Я был первым парнем на деревне! — гордо выпятил грудь «чудик». — Все девчонки были моими! Ха-ха-ха! — его глаза резко погрустнели и заблестели от слез. — Был… Я самый молодой в ц-с-сырке, поэтому я помню!
— Помнишь что? — спросила Сара, разглядывая в свете одинокой лампы старую фотографию. Судя по молодому человеку, одетому в устаревшую форму, она была сделана в период Первой Мировой. Мужчина был высоким и широкоплечим, с темными густыми волосами, рядом с ним на стуле сидела красивая девушка в скромном платье и держала на коленях годовалого ребенка.
— Помню время, когда был человеком. Мы все были когда-то людьми. Но хозяин наказал нас-с-с за грехи. И поэтому теперь я такой! — Мордогрыз завыл, утирая грязными ладонями лицо.
— За что он наказал тебя? — О’Нил никак не могла поверить в то, что молодой высокий красавец с фотографии сейчас стоит перед ней в образе чудовища.
— МЕРТВЕЦАМ НЕ НУЖНО З-С-СОЛОТО! — прорычал «чудик», брызжа слюной.
— ОТДАЙ! — с воплем он выхватил у девушки снимок и спешно начал его прятать в сундуке, закапывая под кучей барахла. — Хозяин не должен знать, что я помню, иначе он отберет у меня это. И я забуду! — хватаясь за голову, он снова завыл. О’Нил пугали эти звуки, как и сам Мордогрыз. Она сильнее вжалась в спинку стульчика, ногтями впиваясь в древесную сидушку под собой.
У существа в это время снова поменялось настроение. «Чудик» подпрыгнул к девушке и стал с довольным хмыканьем и мычанием ее обнюхивать. Сара чувствовала, как его кривой нос втягивает мелкие волоски на шее, и как специально он старается дотронуться до нее пухлыми шершавыми губами.
Ее всю трясло от отвращения и страха, но и двинуться, чтобы оттолкнуть его от себя, она не могла — все конечности и тело будто налились свинцом.
— Ты чистая, — прошипел на ухо Мордогрыз, — понятно, почему хозяин так хочет тебя… Но он тебе не друг…
Тихо сглотнув, О’Нил скосила взгляд вбок, где стояло чудовище и мяло сквозь штаны набухший пах. Прерывистые вздохи, короткие прикосновения языком до шеи и уха девушки заводили «чудика». Горло Сары заполняло отвратительное щиплющее чувство горечи.
— Ты же МОЙ друг, а не его… — Мордогрыз обхватил ее ногу и стал тереться пахом о голень, вызывая еще большее чувство отвращения к себе. О’Нил ощущала, как намокшее от смазки пятно на синих штанах размазывается по ее холодной белой ножке. Как упругий член и перекатывающиеся яички вжимаются и трутся, вызывая у их хозяина хрипы от удовольствия.
— Отп-пусти… — прошептала девушка, сглатывая привкус тошноты.
Мордогрыз проигнорировал слова, или в ушах у него так звенело от возбуждения, что он просто не услышал.
— Она МОЙ друг, хозяин, и играет она со мной! — довольно шипел уродец.
Он положил одну руку девушке на упругую грудь и стал жадно мять ее в такт со своими движениями, а второй залез под клетчатую шерстяную юбку, сжимая мягкое нежное бедро.
Сара стиснула ноги, не давая возможности «чудику» дальше двинуться. Она старалась отпихнуть его от себя, но это было ошибкой — сопротивление только раззадорило Мордогрыза. Он сомкнул челюсть на руке девушки и сжимал со всей силы, пока на белоснежную кожу не упало несколько теплых алых капель. Завизжав от боли, О’Нил стала еще сильнее отталкивать от себя уродца, пиная его ногами и целясь второй рукой в глаза.
Но это длилось недолго. «Чудик» ударил со всей силы кулаком в висок девушки и выбил ее тем самым из ритма. Движения стали какими-то замедленными, перед глазами забегали мушки, а в ушах противно зазвенело.
Сара чувствовала, как на руках и ногах стягиваются узлы, как в рот запихивают кусок грязной ткани, как ее лицо утыкается в отвратительно пахнущий матрас, и как чувство безысходности наполняет грудь.
Мордогрыз перетащил девушку на свою кровать, которая оказалась слишком маленькой для высокой О’Нил. Он привязал ее за лодыжки и запястья к мелким прутикам изголовья и поднял ей бедра.
Наслаждаясь видом, выглядывающих из-под юбки, белых трусиков, уродец стянул с себя штаны и начал яростно водить кулаком по возбужденному, блестящему от смазки члену.
Второй рукой он разорвал остатки капроновых колготок и настойчиво гладил промежность девушки. Сара старалась сжать коленки, но ноги были разведены слишком далеко друг от друга.
Взбесившись, что та не отзывается на его «ласку», еще и сопротивляется, «чудик» ударил со всей силы по ягодице, вызвав жалостливый всхлип у девушки.
Мордогрыз вскочил на кровать и стал сдирать белый тонкий хлопок, царапая нежную кожу. Сара захлебнулась слезами, что стояли у нее в горле, она мычала, кричала «помогите» сквозь тряпичный кляп, но в ответ получала лишь очередной удар по попе и раздраженное шипение. Поэтому все, что ей оставалось, — зажмуриться и стараться отбросить картину ужаса, стоявшую перед глазами.
От губ Мордогрыза по подбородку и вниз тянулась длинная нить слюны, глаза горели от возбуждения, член стоял колом, на алой содрогающейся головке появились синие венки. «Чудик» сидел и медленно дрочил, вдыхая запах Сары и изредка проводя языком по складочкам девичьего лона.
Отвратительная ласка горячим языком вызвала у О’Нил очередной приступ тошноты, но сквозь неприятный кислый привкус она заметила, что внизу живота у нее стягивается узел, заставляя желать повторение этого действия.
Уродец раздвинул двумя руками белые ягодицы и провел одним долгим и влажным движением от клитора до самого плотного колечка мышц, заставляя девушку содрогнуться и попытаться выгнуться в спине.
Радуясь, что игра понравилась не только ему, он стал жадно вылизывать половые губки О’Нил, лаская твердый бугорок, изредка прикусывая его, вызывая приступ боли, а потом растекающееся наслаждение у жертвы.
Колючие щеки раздражали бледную кожу, оставляя после себя красные царапины, большой слюнявый рот с отвратительным чавканьем елозил по всей промежности Сары, доставляя тошнотворную смесь эмоций из приближающегося оргазма и ненависти к себе.
Мордогрыз с новой силой впился в девушку, большим пальцем одной руки входя в нее, а второй рукой, влажной от капающей женской смазки, массировал свой член. Крайняя плоть ласкала возбужденную головку, вызывая новый электрический разряд возбуждения у «чудика».
Вдруг все остановилось. Сара стала прислушиваться к каждому шороху. Мордогрыз с шипящим хихиканьем облизнулся и встал сзади О’Нил. Он разглядывал девушку, как свое творение: красные, с багряными кровоподтёками, следы от ладоней, малиновые россыпи звездочек на бледных бедрах, дрожащие ножки и солоноватая смазка, вызывающе стекающая вниз и впитывающаяся новым пятном в грязный матрас. Рука существа двигалась вверх-вниз вдоль жаждущего разрядки члена, но у самого «чудика» планы были другие.
О’Нил, почувствовав, как горячая нежная плоть начинает пристраиваться к ней, машинально отпрянула и закричала сквозь кляп, но ее опять никто не услышал. Только очередной удар по онемевшей заднице звонким гулом разбился о стены грязной провонявшей коморки. Глаза снова заблестели от слез.
Мордогрыз поводил по склизким половым губкам девушки горячей головкой и, вцепившись ногтями в бедра, вошел в нее, наслаждаясь минимальным сопротивлением и только крышесносным наслаждением от того, как мягкие горячие стенки влагалища обхватывают и обтекают его половой орган. Несколько резких движений, чтобы проникнуть в Сару до упора, вызвали у «чудика» сладкий долгожданный оргазм, сопровождающийся противным поскуливанием и болезненно сокращающимися мышцами. Темное сердце пропустило несколько ударов, а масляные глазки закатились от удовольствия.
Девушка замерла, она ужасно боялась пошевелиться, потому что тогда это означало, что произошедшее не просто кошмар, но еще и кошмар наяву, где она осталась жива. Глаза были широко распахнуты, поблескивая в свете покачивающейся лампы от слез.
— МОРДОГРЫЗ! — послышалось где-то вдали, но Сара даже не обратила внимания.
Сознание стала окутывать темная густая дымка, заставляя забыть о случившемся.
— Хозяин идет! Прячьс-с-ся! — с нескрываемым страхом, Мордогрыз стал нервно бегать по комнате, спотыкаясь, пока надевал штаны. Потом он резко накинул штору на кровать, решив, что лучше всего этим скроет привязанную девушку.
Перед глазами Сары все потемнело. Сейчас она только молилась о том, чтобы умереть.
— Мордогрыз! — в комнату с глухим стуком ворвался хозяин цирка. — Ты избавился от ненужного воска?.. ЭТО ЕЩЕ ЧТО?!
— Хозяин, я все с-с-сделал! Но они зас-с-стали меня! Я ударил их! — лепетал уродец, бегая вокруг Человека в маске.
Высокий мужчина подошел к окоченевшему телу Дерека и приставил два пальца к его горлу.
— ОН ТРУП, МОРДОГРЫЗ! Ты убил его! — хозяин в ярости развернулся и залепил звонкую пощечину «чудику».
— Нет, хозяин, он с-с-спит, устал, просто с-с-спит! — уродец тер саднящую щеку с нервным хихиканьем. — Они хотели ударить меня, хозяин, я защищался, хозяин, — продолжал оправдываться циркач.
— ОНИ?! КТО ЕЩЕ БЫЛ С НИМ?! — вспыхнул с новой силой Человек.
Мордогрыз, закусив неровными зубами нижнюю губу, стал нервно скакать вокруг хозяина, прикрывая собой покрытую шторой кровать.
— Девч-ч-чонка была. Но она убежала! Ха-ха-ха!
Мужчина, схватив уродца за шиворот, яростным движением откинул его в сторону. «Чудик» с жалким визгом отлетел прочь от кровати. Человек сорвал плотную бархатную ткань с постели, он резко отвернулся от увиденного, громко втягивая сквозь зубы воздух.
Сара лежала неподвижно, в отвратительно пошлой позе, ее глаза были открыты, спина незаметно приподнималась от слабого дыхания. Под ней по матрасу расползались пятна крови, смазки и спермы.
Длинными дрожащими пальцами хозяин цирка разорвал веревки и вытащил кляп. Мужчина осторожно натянул на бедра задранную юбку и, укутав О’Нил в свой черный плащ, поднял ее на руки, трепетно прижимая к груди.
В темной комнате, под светом нескольких серебряных лучей луны, на постели сидел Человек и, качая девушку, словно ребенка, шептал прямо в белокурые волосы:
— Все будет хорошо, Сара, я рядом.
Только, ни во что хорошее О’Нил уже не верила. Она молила Бога о смерти, но сам Дьявол спас ее и заставил жить дальше.