— Ненавижу гребанный синий цвет.
— Ты это уже говорил, — парень почесал щетинистый подбородок о плечо и со вздохом прильнул обратно к биноклю. — Сто раз.
— Меньше, — Хайд скривил клыкастую акулью пасть в гримасе самого мощного отвращения, на которое был способен. — Сто раз — это я нашему синюшному ублюдку об этом говорил, да. Прям в харю его черничную. Чтоб он кровью своей — синей — подавился нахер.
— Ты сам виноват в том, что укусил его во время драки, — от бинокля Джекил решил больше не отрываться, чтобы не пропустить самое интересное. — Как дети малые, только и делаете, что мутузите друг друга. Тоже мне, блин, взрослые мертвецы!

Хайд мрачно рыкнул и заткнулся, позволяя живому приятелю сосредоточиться на потрясающем явлении, которое он видел, воистину, первый раз — пляска гигантских червей на болоте.
Черви размером с секвойю, сотканные из телец миллионов и миллионов своих крохотных собратьев, вспарывали насыщенные недавними ливнями чахлые почвы, вытягивались из-под земли наполовину и раскачивались, распахнув челюсти и выдыхая тучи пара. Так они сбрасывали избытки влаги из своих организмов и заодно ремонтировали туннели.
 — Переливаются, как радужные питоны… — от восторга голос сел, но его обладатель этого и не заметил.
— Черви вообще потрясные, — Хайд сразу оживился, подбодренный чужой радостью. — Ты можешь думать, что они безмозглые и слепые, но нет! Вот эти огромные ребята — разумны, и еще как! Их норы безупречны! А глазки способны воспринимать такие оттенки цвета, что нам и не снились!
Джекил не выдержал и обернулся, чуть не поскользнувшись на сырой крыше особняка. Стояли на краю, лететь вниз три этажа было бы совсем некстати.
— И это говоришь ты?! — изумился он. — Ты же умеешь включать инфракрасное зрение!
— Так я у них научился, — странности с лицом мертвяка вполне можно было бы назвать гордым румянцем. — Не рассказывал? Я же когда только здесь, в Мертвом мирке, очутился, то так перепугался, что стал прятаться. И набрел на туннели. Черви не убили меня, и постепенно я научился с ними взаимодействовать. Общаться. Я прожил с ними полтора года.
Дымный сквозняк залетел в рот, и Джекил торопливо сомкнул челюсти. Потрясение от услышанного сейчас чуть ли не равнялось с тем разом, когда парень узнал, что заживо угодил в загробный мир. Да он просто представить не мог, что его вполне человечный товарищ воспитан огромными червяками. Необычными, но все же…
— …под землей. Но сплошная тьма для них — целый спектр, — воистину одухотворенно вещал тем временем зомбак, размахивая руками для большего описания красочности беспросветных пещер. — Породы камней, почвы, минералы, останки — все это чуть ли не сверкает! Цвет тепла! Цвет холода! Там и ублюдский синий, и сизые пустоши, и песочный, и яшма…
 — Погоди-погоди, — притормозил разгорячившегося Хайда парень, потирая собственные глаза, которые вдруг заслезились от серости окружения. — Один вопрос. ЗАЧЕМ червям великолепное зрение?! Твою мать! — в отчаянии просипел он. — Они же безрукие подземные сосиски! — и испуганно заткнулся, сообразив, что за оскорбление своих кумиров Хайд сейчас сбросит его с крыши, постаравшись направить головой прямиком в потресканный бетон.
Но мертвяк по-простецки обнял парня за плечо.
— Не будь придурком, — миролюбиво посоветовал он. — Все это создано за тем же, зачем трупы ходят, разговаривают и едят, Рэд хиккует и читает книжки, а ты торчишь со мной на крыше. Так повелел нам Великий Огонь.
Джекил чуть не плюнул, но сдержался. Упоминания Огня напрягали.
— Этот ваш Огонь, — начал он, — слишком уж мутный… тип. То есть, явление. И, кстати, иногда оно твоего ненавистного синего цвета…
А вот Хайд плюнуть не постеснялся, но лучше бы этого не делал. Вязкая, как грязный вазилин, слюна теперь стекала по его желтушному подбородку. Мертвяк без лишних размышлений поднял ногу, наклонился и вытер морду о затянутое в штанину колено, чем погрузил Джекила в задумчивость.
— Огонь может даже почернеть, если ему так будет надо, — вопреки циркачеству, говорил Хайд серьезно. — Но чаще всего он привычного для людей цвета. Рыжий, как знамя упрямства. Оранжевый, как цвет истинного счастья. Огненный, как волна очистительного лесного пожара…
— И голубой, как наш домовладелец, — вздохнул Джекил.
— Чтоб его черти съели! — подхватил мертвяк. — Кстати, о еде. Ты тут упоминал сосиски и укусы, так что я проголодался. Айда жрать.
Опустевшую щербатую крышу продолжало созерцать не менее пустое серое небо. Где-то вдалеке, над Вулканом — домом Огня, небо окрашивалось в багровый, оттенок которого гигантские умные черви назвали бы «цветом блошиного брюшка».