- Я тут слышал, - как бы между прочим заметил Фафнир, - что в Коллегию прибыл Довакин. Не хочешь взглянуть?

Беатрис смерила тяжелым взглядом норда, в который раз нашедшего её в лабиринте Коллегии. Она не оставляла следов, даже собственной тени в чужих мыслях. И Фафнир был единственным, которому её осторожность ничуть не мешала.

К привычному аромату падуба и крови примешивался тошнотворный запах чужого пота. Взгляд Беатрис тут же зацепился за припухлости на лице Фафнира и уже едва заметную синеву чужой хватки на шее. Ещё больше следов побоев, она была уверена, скрывалось под одеждой.

- Опять? – брезгливо спросила она, морщась, но улыбка Фафнира не дрогнула. Только пропала из глаз, и теперь только слепец спутал бы её с настоящей.

- Ты не ответила на вопрос, - укорил Фафнир.

Молчание пролегло между их взглядов, но в конце концов Беатрис отвела глаза. Как много раз тому.

- Почему, по-твоему я должна хотеть на него взглянуть? – вздохнула она.

- Мер с душой дракона, - выразительно протянул Фафнир. – Неужели тебе не любопытно?

Беатрис задумчиво сощурилась. Теперь эта мысль действительно казалась ей соблазнительной. Она текуче встала, подхватила посох и покинула комнату, звонко цокая каблуками. Фафнир с победной улыбкой последовал за ней.

Довакин действительно оказался достаточно громкой новостью, чтобы она пожаром пронеслась по всей Коллегии. Беатрис шла, прислушиваясь и просеивая нужные мысли через сито восприятия. След привёл её в Арканеум, где улыбчивый босмер разговаривал с Урагом гро-Шубом.

Довакин для своего титула выглядел неприметно. Смуглый, жилистый, с тёмной косой и добрыми зелёными глазами. Так он выглядел снаружи.

Оставаясь в тени, Беатрис легко коснулась его сознания. И с трудом устояла на ногах. Быстрые, острые мысли чуть глубже становились подобны смоле. Тяжелые, тягучие, древние. А ещё их было много. Больше, чем простое сознание могло бы вместить.

Мощные, дикие, они сотрясали стены клетки, природу и суть которой Беатрис даже не пыталась понять.

Беатрис вынырнула раньше, чем Фафнир закончил вдох, но, открыв глаза, она встретилась с настороженным взглядом зелёных, словно молодая зелень, глаз. И не было в них ни капли наивности, которой они блестели мгновение назад.

По ту сторону глаз Довакина горели иные, пропитанные веками взоры, и Беатрис приходилось прикладывать усилия, чтобы их не замечать. А ещё гнать от себя мысль, что в тот миг, когда босмер обернулся, его зрачок был куда уже, чем мог быть у обычного мера. Он заставил Беатрис вспомнить о том, что у этих пленных душ когда-то были мощные, покрытые чешуёй тела. И о том, какое удовлетворение приносит ей убийство существ столь могущетсвенных.

Просверлив Беатрис взглядом, Довакин всё же вернулся к разговору, с красноречивой небрежностью надев на место обаятельную маску.

Погруженная в размышления, Беатрис перевела взгляд на его спутницу. Тоже босмерка, на вид даже более юная, чем эльф. Молчаливая и бесстрастная, в шерстяном платье поверх смутно знакомой угольно-чёрной брони. Поддавшись любопытству, Беатрис заглянула и в её мысли.

Серая скука и лёгкое нетерпение. Её сознание было спокойным и тихим, словно зеркальная гладь озера. Слишком спокойным. Так что Беатрис копнула глубже. И рухнула в бездну.

Её оглушило хаосом, бешеным потоком, слишком сильным, чтобы быть понятым. Словно Беатрис угодила прямиком в страшную бурю.

Её сознание затопило шумом множества голосов, каждый из которых стремился быть услышанным. Изо всех сил Беатрис вцепилась в своё «я», пока его не размазало в этой круговерти. Не понимая, где «верх», а где «низ», она сквозь шквальный ветер чужого сознания двинулась навстречу чему-то стабильному, достаточно сильному, чтобы пробиваться сквозь общую какофонию.

И оказалась в сердце бури.

Так далеко от тела, её собственный разум начал строить физическое воплощения для вещей, которые в обычное время в нём не нуждались. В месте, где затихали рваные мысли, Беатрис увидела монолитную стену, от которой несло застарелой болью, злостью и тьмой.

Завороженная, она шагнула ближе, и из ниоткуда соткались две фигурки босмерки. Мысли одной были прямыми и острыми, словно меч с нордскими узорами, который она направила на Беатрис. Вторая была облачена в узнанную наконец броню - угольно-чёрную с кроваво-красными вставками, а мысли её были текучими, словно вода и изменчивый лунный свет.

- Уходи, - твёрдо произнесла босмерка-мечница. – Ты не должна быть здесь.

Беатрис слабо улыбнулась с ноткой самоиронии.

- Если бы я могла уйти, меня бы здесь уже не было.

Босмерка нахмурилась, обернулась ко второй.

- Она не настолько хороша, чтобы лгать вне тела, - тягуче произнесла та, глядя на Беатрис глазами тёмными, словно Пустота.

Колкое раздражение от этого замечания Беатрис скрыть также не сумела. Лгать словом, лицом, телом – легко. Лгать душой – искусство, которое на её памяти постигли единицы. И это были либо безумцы, либо те, что так глубоко погрузились в самообман, что маски приросли не только к их лицам, но и к душам, навсегда изменив их.

- По правде говоря, я не имею ни малейшего желания становится одной из вас, - сказала Беатрис. – Поэтому если вы знаете путь, по которому я могла бы пройти…

Босмерка-мечница недовольно поджала губы, но кивнула, подходя ближе. Вторая босмерка осталась на том же месте, в той же позе и с той же холодной, отчего-то тревожащей улыбкой на тонких губах. А потом мечница толкнула Беатрис в грудь, одним мощным рывком выдёргивая ту из чужого сознания. Её прикосновение к сознанию не было мягким или деликатным, и оставило после себя ощущение снега и стали.

Беатрис вернулась обратно в своё тело, и вздох облегчения вырвался из её приоткрытых губ.

- Беатрис! – чужой крик ворвался в её уши, вызывая мучительную волну боли. - Беатрис, ты меня слышишь?!

- Ради Создателя заткнись, - рассерженной змеёй прошипела она, борясь с тошнотой от ощущения, что её разум расползается по швам.

Фафнир действительно замолчал, но когда Беатрис открыла глаза, то увидела над собой не только его, но и обеспокоенно склонившегося Довакина. Ей потребовалось мгновение, чтобы осознать, что она лежит на полу. По крайней мере большая её часть, всё же Фафнир успел её подхватить.

- Да, я… в порядке, - Беатрис постаралась подняться как можно медленнее. – Просто минутная слабость.

- Если вы уверены, - не стал спорить Довакин, с сомнением глядя как она старательно делает вид, что может обойтись без опоры Фафнира.

Он направился к выходу следом за ожидающей его спутницей, а Фафнир склонился к уху Беатрис и спросил так тихо, что только вампир бы его услышал.

- Что это было? Я, конечно, тоже почувствовал определённую странность, но ничего столь… грандиозного, - всё же подобрал он слово.

- Это не Довакин, - слабо ответила Беатрис. – Это была босмерка.

И раньше, чем Фафнир успел бы совершить какую-нибудь глупость, она вцепилась в его плечо, так сильно, что его лицо даже исказила гримаса боли.

- Не смей лезть к ней в голову. Нет никаких гарантий, что ты выберешься обратно, - напряженно, но так же тихо прошептала она.

Фафнир посмотрел на неё каким-то очень внимательным, нечитаемым взглядом, и Беатрис с трудом остановила себя от того, чтобы отвести взгляд. Но потом Фафнир отвернулся и беззаботным тоном произнёс:

- Пойдём. Ты обещала показать мне то новое заклинание преобразования. Я не поверю, что ты смогла обойти эффект Размауэра, пока не увижу своими глазами.

И это прозвучало так похоже на него, со всеми оттенками и лоском самодовольства, что Беатрис только со вздохом закатила глаза и видимо небрежно приняла предложенный локоть. Словно это не он был единственным, что ещё удерживало её на ногах.