Шин очнулся, погруженный в холод, его скрутило резким кашлем, и он едва нашел силы, чтобы перевернуться, отплевываясь от воды. Одежда ощущалась ужасно тяжелой и неприятно облепляла, обувь превратилась в маленькие фонтанчики, из которых при каждом движении выплескивался ручеек, сопровождающийся неприятными хлюпающими звуками, когда он пытался подняться. Его било крупной дрожью, и в том числе от ощущения, что жизнь собиралась закончиться, но в который раз что-то пошло не так, он ощущал себя спасенным утопленником и не был уверен, что действительно выжил, что это не загробный мир, так идентично похожий на мир реальный. Шин думал, что после смерти не должно быть настолько противно холодно и мокро, но не знал, откуда у него подобные мысли возникли. Волосы прилипли к голове, он зачесал их назад дрожащими пальцами, чтобы не закрывали обзор, и увидел как мелкие ручьи стекали вниз по улице, забивались в щели и превращались из чистой прозрачной воды в грязную, смешанную с пылью. Волной его отнесло далековато, но по прямой, так что он видел, как движутся фигуры в центральной точке, из которой пошла волна, присмотревшись, он смог разглядеть огромные глыбы льда, что поднимались вверх, выше крыш домов, представляли из себя словно застывшие волны и преломляли свет от чего-то синего, пульсирующего в центре. Шин вдохнул ледяной воздух и с трудом двинулся в сторону центра, подмечая, как начинал выдыхать пар по мере приближения. Тело наливалось усталостью от того, что считало проблемы законченными, переставлять ноги давалось всё труднее, и чем ближе он подходил к ледяным башням, тем больше деревенели мышцы под слоем мокрой ткани. Шин полагал, что сляжет с лихорадкой как только это всё закончится, но пока его вело банальное любопытство, он не знал, как много времени прошло между тем, как… – Шин замер на секунду, осознавая в полной мере, насколько далеко они зашли – Сората пыталась убить его и внезапным появлением этого невероятного потока воды и льда, однако сейчас вокруг всё казалось таким тихим, что Шин был уверен – всё закончилось. Он думал, что подходить близко не стоило, но видел черные тени и… хотел убедиться, что этот кошмар на самом деле закончился.

Чем ближе он подбирался к очертаниям людей, тем четче видел лед, что чуть поблескивал синим, но в темноте больше выглядел прозрачно-черным. Ощущая, как через промоченные ботинки начинает проникать холод, Шин чихнул и поежился, попытался обнять себя руками, растирая плечи, но мокрая и холодная одежда только неприятно липла, и больше всего ему хотелось избавиться от неё, что пока было трудновыполнимо.

В центре, где волны расходились в разные стороны, создавая своего рода воронку, находилось несколько черных образов, что стояли по кругу между ледяными шипами, закрывая обзор, еще несколько таких же маячило внутри. На них не было ничего, только чернота в форме человека выше Шина на несколько голов, без глаз, без лиц, внизу тени переходили в черные плащи и ног как таковых у них не наблюдалось – голова, руки и вытянутая трапеция туловища, которая имитировала одежду и колыхалась от движений. Шин не знал, сможет ли пройти мимо них. И стоит ли.

Существа имели объем и занимались пространство, но он продолжал называть их “тенями”, потому что именно на них эти существа и были похожи. На его приближение те никак не отреагировали, Шин подкрался настолько близко, что через щели между существами смог разглядеть мерцание портала, осознавая, что свечение льда было скорее связано с ним. У портала расположились незнакомые Шину люди – их было двое – высокие мужчины в одинаковой черной форме, чьи лица были закрыты шлемами, они не держали при себе никакого оружия, однако в воздухе вокруг висели некие мигающие шарообразные чуть вытянутые аппараты с тремя красными точками, похожим на глазки, которые катались по гладкой поверхности в разные стороны. Аппараты эти напомнили Шин летающие шары-камеры репортеров, но он сомневался, что здесь они были нужны с той целью. Мужчины держали человека под руки, Шин смог узнать в нем Сорату, что, на его удивление, никак не сопротивлялась, он не видел лица, но голова её была опущена, она сгорбилась и будто бы позволяла людям в форме удерживать её от падения. Шин смотрел на неё и не мог поверить, что перед ним была та же Сората, которая только что пыталась убить их. Никто из них ничего не говорил, один кивнул кому-то сбоку, Шин чуть сдвинулся, чтобы рассмотреть ещё одного участника – мелькнули лазурного цвета светящиеся не хуже портала волосы и такие же глаза под капюшоном, Шин узнал в них Духа воды. Он присмотрелся чуть лучше – её руки были покрыты мелкими кристаллами льда, словно застрявшими внутри её кожи, и Лия постоянно тянулась к ним, обламывая края.

Где-то здесь должна была находиться Лана, но Шин не знал, как далеко и в каком направлении отнесло водой её. Сората стояла в центре, окруженная тенями, промокшая насквозь, как и Шин, и её кожа выглядела очень бледной, быть может, дело было в освещении синеватого цвета, Шин не мог знать наверняка, он наблюдал, как уводят Сорату в портал, и пытался обнаружить Лану, но её не было.

Лия заметила мельтешение между тенями, резко обернулась, на секунду прижалась к земле, готовая реагировать на опасность, тени вокруг словно бы выросли на несколько десятков сантиметров, Шин испуганно шагнул назад, надеясь успеть спрятаться, но Лия быстро расслабилась, заметив его. Две ближайшие расступились в стороны, слились с соседями, создавая коридор. Свечение портала потухло, погружая пространство в полутьму, однако волосы Лии под капюшоном продолжали освещать лед. Шин заметил, что в её глазах не было ничего, кроме голубого света, словно на него смотрели прожекторы, что заставило его неуверенно замереть там же, где он и стоял. Лия наклонила голову, словно что-то высматривала в нём, затем сказала, будто прочитав его мысли:

– Лерайе доставили в медцентр. Всё хорошо. Должно быть. Наверное.

Шин не знал, на что списать неуверенность Духа воды, но решил не задавать лишних вопросов, если не был готов получить на них ещё более непонятные ответы. Потому он кивнул в то место, где находился портал и спросил:

– Куда её отправят?

Лия обернулась в сторону места, что занимала Сората всего минуту назад, и смотрела так долго и пристально, что Шин потерял надежду на ответ, затем она подняла перед собой руку и отломала с неё несколько кристаллов. Шин не замечал с какой скоростью те нарастали, но ему казалось, что Лия ломала их слишком часто, и что, вероятно, это должно было быть больно, но та не менялась в лице. Она положила кристалл на руку, и отблески голубого свечения замелькали на её лице, создавая пугающее выражение.

– На Эгиос, – наконец, ответила Лия, не отрывая взгляда от кристалла на ладони. – К ней много вопросов.

– Вы будете её пытать? – уточнил Шин.

Лия подняла на него взгляд, из-за света и капюшона выражение её лица определить было просто невозможно. Впрочем, Шин не исключал, что оно попросту не выражало ничего.

– Нет. Кем ты нас считаешь? – ответила она. Шин пожал плечами:

– Откуда мне знать ваши обычаи?

Лия кивнула и продолжила уже чуть более живым голосом:

– У тебя тоже куча вопросов, да?

И только услышав его, Шин понял, насколько странно Дух воды звучала до этого.

– Битва временно остановлена, – продолжала Лия. – Принято решение перенести её в спокойной место, чтобы не повторилось подобного. Монстров больше не замечено. Возможно, они утратили свою цель или ты их убил, но… – Лия сжала руку с кристаллом, а затем вытянула её вперед и, дождавшись когда Шин неуверенно протянет свою, разжала ладонь. Что-то упало ему на руку, Шин внимательно всмотрелся и увидел стеклянный флакон, закупоренный с двух сторон, внутри которого лежали два небольших голубоватых светящихся пера. И который даже близко не был тем кристаллом, что Лия отломала от руки недавно.

– Я не могу больше задерживаться, – продолжила Дух воды. – Узнай у Лерайе, что ей известно о Сорате и перьях, а потом отдай их Лу. Он втянул тебя в это, так что, – Лия внезапно улыбнулась, и эта улыбка показалась Шину зловещей, – пускай объясняется.

Закончив предложение, она тут же исчезла, оставляя после себя небольшое облако пузырей, которые медленно опускались на землю и лопались. Лед вокруг начал трещать, грозясь обвалиться на голову, и Шин стремительно бросился в сторону Ньетто Руиса, надеясь разобраться со всем после. Он остановился, слушая как с грохотом падают ледяные глыбы, только чтобы коротко взглянуть на перья поближе, словно в них мог найти какие-то ответы, важную информацию или что-то, что Лия не успела сказать, но это были лишь два светящихся пера в стеклянном флаконе, Шин понятия не имел, что они должны означать.

Лана в медцентре не заставила искать себя слишком долго. Полупустое здание само по себе не давало возможностей для сложных поисков, сотрудники не вставляли палки в колеса, предлагали полотенце и мгновенную сушку в некой капсуле, словно все только способствовало тому, что Шин добрался до нужного места.

А там оказалось холодно. И он был рад, что согласился высохнуть до того, как спустился сюда. По заверениям сотрудницы, которую Шин успел догнать в длинных пустующих коридорах, Лана не стала задерживаться в процедурном кабинете дольше, чем требовалось. и находилась на самом нижнем подземном этаже комплекса. На кнопках лифта он значился как “М”.

И едва покинув лифт, Шин ощутил ужасный холод. Окружение почти не отличалось от верхних этажей, только коридоры, которые выше были свободны и полны симпатичных дверей в палаты, здесь оказались полны наглухо закрытыми железными ставнями. Шин вспомнил ту копию медцентра из обратного мира, где не было дверей в лифтовом холле, и поежился. Пальцы замерзали, превращались в лед и почти не двигались, так что Шин мог с уверенностью сказать, что находился по нужную сторону. Но закрытые ставни явно намекали, что посторонним сюда попадать не стоило. Небольшие панели возле каждой требовали наличия ключа, и вряд ли Шин мог бы просто поступить как медсестра, что прикладывала экран часов к такой же панели парой этажей выше. Их всего было три, одна из панелей мигала зеленой, едва заметной маленькой точкой. И как только Шин подошел к ней ближе, ставни откатились в разные стороны, открывая проход в коридор.

Стены по ту сторону оказались такими же однообразными, только дверей меньше, чем палат на верхних этажах, коридор короче, а холод становился сильнее.

И здесь не было ни души.

Шин задумался, могла ли Лана действительно быть тут, и что она могла забыть в таком холодильнике, но затем резкий неприятный запах потянулся к нему из-под ближайшей двери, и Шин начал потихоньку осознавать, почему этаж не имел номера.

Здесь пахло совершенно иначе, чем во всем медцентре, а все двери были заблокированы, чтобы посторонние не могли сюда попасть. Но одна из дверей все же оказалась открытой, с такой же горящей зеленой лампочкой на панели. Лана находилась внутри, обернулась на шум открывающего механизма. Справа от неё тянулись вдоль стен серые квадратные металлические ящики, слева стояла портальная арка в нерабочем состоянии. Один из ящиков перед Ланой был открыт.

Шин подошел ближе. Лана никак не прокомментировала его появление, её лицо выглядело бледным и уставшим в тусклом холодном освещении, под глазами наливались синие круги и кожа вокруг глаз собиралась в складки, она отвернулась, держась за выкатной стол из ящика перемотанными бинтами руками, вцепилась в него, словно не могла стоять самостоятельно, и смотрела в одну точку.

Подойдя ближе, Шин осознал все окончательно.

– Как ты? – спросил он, не придумав больше ничего, что мог бы сказать.

– В этом вся суть материальной жизни, – ответила Лана, игнорируя вопрос, – смертность.

На столе лежала укрытая бледная девушка, которую Шин впервые смог рассмотреть так близко только сейчас, когда её хранили в холодильнике, словно кусок мяса, чтобы предотвратить разложение. Её кожа была покрыта зелеными чешуйками, что обрамляли лицо по краям, постепенно переходя в светло-зеленую кожу вокруг глаз, рта и носа, глаза её оставались закрыты, уголки губ опущены и волосы, тускло рыжие, зачесаны назад. Остальная её часть была укрыта черным непрозрачным полотном. Она словно спала, но глаза под веками не шевелились, ресницы не подрагивали, а грудь не поднималась от дыхания.. Шин прикоснулся к её щеке, осторожно, кончиками пальцев, и ощутил, насколько она твердая и невероятно ледяная. Воспоминания о том, какой теплой она была буквально пару часов назад, вызвали негодование от несправедливости жизни, он сказал, не слишком долго думая:

– Это неправильно.

– Вероятно, что так, – ответила Лана, не отрывая усталого, мутного взгляда, её глаза оставались совершенно сухими, затем она обернулась через плечо, спрашивая. – Ты боишься смерти? Тебе приходит в голову мысль, что ты можешь прекратить свое существование в любой момент?

– Иногда, – ответил Шин.

– Когда я впервые осознала, что могу умереть, я думала, что моя жизнь развалилась, я практически ревела от ужаса, хотя Сората была уверена, что я не понимаю смерти… Аспид успокаивала меня в тот раз, сказала, что в этом вся суть материальной жизни – физические ощущения и страх не успеть, – Лана горько усмехнулась, возвращая взгляд к столу. – Что хорошего в том, чтобы пытаться сделать как можно больше за короткий промежуток времени?

– Я не знаю. Мне не с чем сравнивать.

– Действительно, – ответила Лана безрадостным ровным тоном.

Повисло молчание, и Шин пытался понять, что должен чувствовать в этот момент. На бирке в углу стола был написан лишь номер, словно погибшая не имела никакого значения для Ситты, он вспомнил, что Лана называла её Аспид, но не знал ничего больше ни о её имени, ни о том, откуда она, ни что связывало их с Ланой. Шин пытался ей помочь, но ничего не смог сделать., даже не знал, размышляя над ситуацией сейчас, что мог бы сделать в тот момент, чтобы ей помочь. Сората не оставила ни единой возможности. Шину бы хотелось спросить, ощущала ли она хоть каплю вины, просто так убивая невиновного. но для этого нужно было, вероятно, попасть на Эгиос, куда Шина приглашать никто не собирался. Аспид погибла просто так, потому что кто-то, занимающий место Посланника решил, что может делать всё, что вздумаеалтся. И от этой мысли Шин ощущал лишь отвращение ко всему, что происходило последнее время: к этому городу, к Битве, к тому, что творилось на Эгиосе, хотя он не знал ничего об этом месте. Всё то волшебное и возвышенное, истории о защите вселенной из рекламных брошюр – ничего не имело значения, потому что всё, что было нужно каждому из присутствующих – власть. И его практически буквально тошнило от подобных мыслей. Утонув в ощущении полностью прогнившего бытия, с которым он не знал как бороться, Шин спросил у Ланы:

– Для чего ты стала участником?

Лана даже не стала задумываться, ответила на автомате, не отрывая взгляда от Аспид:

– Сората влезла мне в голову.

– И это все? Значит, теперь ты уйдешь?

– У меня нет причин становиться Посланником. У меня… в принципе, нет причин ни для чего. Единственный близкий мне человек – мертв. Опять. И никого не осталось. Что я должна делать дальше, скажи?

Лана обернулась на него с отчаянным желанием получить ответ, её глаза блестели от собирающихся слез, что она смахивала их пальцами, когда капли выбирались наружу. Шин не мог ничего ей сказать, его уколола мысль, что Лана не считала его близким человеком, но по меркам её жизни и по тому, что она сказала в тот раз у главных ворот Руиса – они не были действительно знакомы достаточно. Он даже не мог ничем помочь, пожалеть, сказать что-то, что успокоило бы её. Он был просто бесполезен. Как и все в мире было бесполезно против смерти.

Шин положил ей на плечо руку в поддерживающем жесте, сжал её, Лана снова повернулась к Аспид, и слезы в её глазах замерли, как и взгляд, она погрузилась в свои мысли, и Шин обнял её, прижимая к себе ближе, в надежде, что хотя бы простое и банальное живое тепло может хоть чем-то ей помочь.

– Лия отдала мне это, – сказал Шин чуть позже, протягивая Лане светящуюся стекляшку. – Сказала, чтобы я спросил у тебя, что ты о них знаешь.

Заполненный холодом и смертью нижний этаж они покинули и нашли себе местечко на небольшом диванчике в коридоре у ресепшена медцентра. Лана несколько успокоилась, однако ей не понадобилось много времени. Возможно, она думала, что не может позволить себе много времени потратить на скорбь. Возможно, это было не такой большой утратой, как Шину казалось. В любом случае, он не знал эту Лану достаточно, чтобы вешать на неё какие бы то ни было ярлыки. На более светлых этажах медцентра было куда теплее, чем внизу, но также безлюдно – кроме персонала, практически никого не оставалось в пределах этих стен, и это, можно сказать, было даже к лучшему.

Лана протянула руку, чтобы забрать пузырек, смотрела на него какое-то время, сжимая и разжимая пальцы, словно пыталась определить что-то сквозь слои бинтов. Шин уже знал – тот не был ни теплым, ни холодным, и отличался только светом внутри.

– Лия отдала это тебе, чтобы я что-то о них рассказала? – спросила Лана ещё раз, и Шин кивнул. – Это как-то связано с Соратой или с Тилис?

– Возможно.

Лана задумчиво хмыкнула, затем вздохнула, протягивая Шину флакон обратно:

– Чем бы это ни было, я ничего не знаю.

Часть Шина подумала, может, она просто больше не хочет обсуждать эту тему, в то время как другая хотела разобраться, в конце концов. Он спросил:

– Что вообще произошло? В целом. Почему Сората пыталась тут всех убить, почему Битву начали, хотя она ещё была Посланником. Что она сделала такого, что всё так случилось?

Лана подняла на него уставший взгляд и вновь вздохнула. Шин ощущал себя последней мразью, задавая ей эти вопросы, но знал, что банально никогда не сможет узнать ответов, если не спросит сейчас, учитывая, что Лана, вполне возможно, продолжать участие в Битве не собиралась.

– Хотела бы я знать, но я не знаю, – ответила та. – Она убила всех близких мне людей. И я ничего не могу с этим поделать, потому что сколько бы я не пыталась, я не могу хоть как-то повлиять на события. Они просто… происходят. Чтобы я ни делала. Я не знаю, как с этим жить.

Шин бы хотел понимать, что именно случилось, чтобы хоть как-то поддержать Лану, но информации было катастрофически мало. Сората являлась Посланником, затем что-то случилось, в истории появилась Тилис, о которой Шин знал и того меньше, а также Лана, которая не была Ланой, Тилис погибла от рук Сораты, после случилось что-то ещё, о чем Шин не знал и вовсе. Затем меч, который откуда-то взялся, и который давал ему возможность использовать иллюзии, Берсерк, история с Аделаидой, что жила неизвестно сколько времени назад. Столько времени прошло, но этот меч все ещё выглядел весьма хорошо, о нём заботились, но кем были эти люди, кто хранил его столько времени?

– Тилис была иллюзионистом, так? – спросил Шин у Ланы. – И меч принадлежал ей? По этой причине Духи знали, как выглядел символ не нем.

Лана кивнула и спросила:

– Он поменялся?

– Символ? Не знаю, наверное? Ты говорила, что вы были на Эгиосе, и тогда они хотели сделать… – Шин сделал паузу, обдумывая, – мою мать Посланником? И тогда на мече был другой символ. Потому что Духи могли видеть его только тогда. Значит, с ним случилось что-то после этого, что-то связанное с Соратой?

Шин ощущал себя так ужасно, задавая Лане вопросы после того, как она развалилась на куски, но не мог остановить себя.

– Я не знаю, – покачала головой Лана, смотря утомленными глазами то на Шина, но на рисунки плитки под их ногами. – Не знаю, что произошло в самом конце. Что Сората делала с мечом, когда появились Духи – я этого не знаю. У неё был доступ к куда большей информации о старых легендах, чем у нас с тобой. Да и чем у Тилис тоже. На самом деле, только она и могла это сделать.

– Этот меч очень старый, – зачем-то сказал Шин. – Он принадлежал одному из первых Посланников.

– Да? – спросила Лана без особого энтузиазма. Но он все равно продолжил:

– По крайней мере, та, с кем я встретился в обратном мире, считала себя первым Посланником. Её звали Аделаида. Она сказала, что пыталась найти силу и встретила мастера, который выковал ей этот меч. Возможно, он работает, как катализатор. И все то, что… тут происходило, должно было быть чем-то из разряда платы за опции. Возможно, что-то пошло не так.

– Вряд ли у Сораты было много времени, чтобы сделать все правильно. Может быть, она вообще этого не планировала, а хотела сделать что-то другое. И тут уж точно все пошло не так. Это мы могли бы спросить у неё, но…

– Её забрали на Эгиос.

– Я так и подумала. Но попасть на Эгиос… как-будто нас кто-то туда позовет. Уж тем более, чтобы вести с нами беседы о случившемся с преступницей.

Лана была права. Даже если бы им очень хотелось поговорить с Соратой, у них не было никакой возможности попасть туда, где она сейчас находилась. И они даже не знали, что именно её ждало,что предписывали законы Эгиоса для Посланника, пытавшегося сорвать Битву, совершившего убийство неизвестного количества человек. Хотя Шин понимал Сорату с той точки зрения, которую он приблизительно мог считать похожей на её мировоззрение, ему казалось, что она была обижена, расстроена, брошена и предана теми, с кем так хотела быть рядом, разочарована в мире, который представляли из себя Духи и их окружение, Совет, Эгиос. Что-то, что там происходило, заставило её сомневаться в правильности принятого решения, она, быть может, хотела что-то сделать, чтобы изменить систему.

– Сората сказала, что они убьют нас, – заговорила Лана. – Она постоянно это повторяла, что должна бороться, потому что хочет жить. Видимо, она считала, что Духи убивают Посланников. Хотя, учитывая, как часто проходят Битвы в последнее время, основание для этого страха у неё были нешуточные. Может быть, она была права?

– Зачем выбирать Посланников, чтобы потом их просто убить? – усомнился Шин, впрочем, подобное было не так уж сложно представить.

– А почему нет? – пожала плечами Лана. – Он перестал тебя устраивать, и ты его убил, чтобы выбрать нового. Удобно.

– Это звучит странно.

– Да. Но я не думаю, что в действительности все так радужно, как в рекламных роликах. Не ощутил ещё эту особенность Духов – делать то, что им вздумается, потому что они так хотят? – Лана усмехнулась, словно вспомнила что-то, и в её голосе появились ностальгически печальные нотки. – Любые духи такие – делают то, что хотят.

– Вполне ощутил. Спасибо, что напомнила.

– Это грустно, знаешь, – продолжала Лана. – Когда я была под заклятьем… я помню все эти моменты, но как будто они не совсем происходили со мной, но я помню ощущения. Я действительно хотела принять участие, победить и стать Посланником. Даже если это была идея, которую мне внушили, я ощущала её, как мечту, которой была посвящена вся моя жизнь. Я даже не задавалась вопросом, для чего я это делаю, мне были не важны причины, я просто хотела быть тут. И это так грустно, ведь сейчас я понимаю, что у меня нет причин на самом деле тут находиться, участвовать в Битве, быть Посланником – это всё не для меня. Хотя я и не знаю, что для меня теперь…

– Когда я сюда впервые попал, у меня тоже были мысли, как здорово попытаться стать частью чего-то важного. Наверно, классическое воодушевление от чего-то нового.

– Сейчас кажется уже не таким радужным, да? – усмехнулась Лана. Шин отзеркалил её кривую улыбку:

– Ага. Совершенно.

Шин пришел сюда как маленький ребенок, радостный от того, что впервые покинул отчий дом и отправился навстречу своей новой свободной жизни, а получил сводящий с ума меч, монстра в своем подсознании, знакомых, что оказались замешаны в вещах, о которых Шин даже не подозревал, а также десяток людей, что он хотел бы убить, но что-то постоянно его останавливало. Возвращаясь назад, это было совершенно не тем, чего он ожидал от Шестой Битвы из рекламных брошюр на станции.

– Я, – начала Лана, но потом замолчала, словно не могла сказать чего-то.

– Что?

– Последний раз, ещё до Линегрима, я встретилась с Соратой на Грабаре.

Шин ощутил, как мир вокруг перестал двигаться, а планета, вероятно, вращаться вокруг звезды. В груди резко ударилось о ребра сердце и собрался холод.

– Можно сказать, – продолжала Лана неуверенно, – что финальная битва, после которой мы с ней уже не встречались, случилась там. Так что… наверное, рассказывать тебе все эти мои мысли по поводу того, что нужно все бросить, неправильно, ведь я… понимаю, откуда ты. Я обещала Мелиссе, что смогу тебя защитить, но у меня ничего не вышло.

Некоторые подозрительные мысли возникли в голове Шина, которые он никак не мог выкинуть из головы. Это было странно и нелогично, но вполне могло сложиться в цельную картинку, ведь Лана знала об особенностях путешествий с такого места, как Грабарь. Её слова намекали на это, и если она знала, то… ощущения напоминали ситуацию, в которой тебе сначала кидают веревку, вытягивая с глубины опасного обрыва, а в самом конце, когда ты уже уверен в том, что всё закончилось…

– Как долго ты там была?

– Честно говоря, наверное, всю твою жизнь.

– Ты была на Грабаре, сказала, что обещала моей матери меня защитить, а теперь ты здесь. Сората заставила тебя принять участие, но… зачем ты появилась тут изначально?

– Ты думаешь, я твоя нянька или что?!

– Чем ты занималась всё это время?

– Ты так хочешь услышать от меня ответ? Хорошо! Мой ответ: да. Да, я здесь, потому что обещала Мелиссе присмотреть за тобой. Да, они отпустили тебя из-за того, что я уговорила их на это. И да, до Сораты и её внушения, моя цель прибытия была именно такой. Это так важно?

… её отпускают.