Улыбочку!

Он сглупил! Так по идиотски сглупил! Ох, зачем-зачем-зачем он вообще взял этот чертов куб, да еще и без спросу! И теперь не только он потерял те и, и так малые, крохи уважения к себе, но и получил себе на хвост спятившую версию того, кого вот совсем бы не хотел в таком состоянии видеть.

Да, он цапался с Ильей(да и он заслужил - постоянная слежка и стукачество никому хорошей славы не принесут), он его не слишком любил, но... того, чтобы он стал ТАКИМ он тоже не хотел. А ведь он только-только начал становиться лучше! (И Фил, в чем он никогда не признается, что он начал даже подумывать, что он когда-нибудь станет их другом)
А теперь...теперь, он станет снова с ним нормально ( если очень-очень повезет) только ближе к выпуску, да и то вряд-ли.

Все это лишь мельком пронеслось в его голове, пока он готовил свое (никчемное сейчас) оружие. Фил знал, что не сможет использовать заклинания - он бы не смог навредить Илье, особенно сейчас, когда он и так накосячил.

Фил присобачил на посох телефон, открыл фронтальную камеру и робко приоткрыл дверь за которой спрятался. Коридоры (ненавистной) школы были темны и пустынны, наполнены тяжелой, душной тишиной. Даже его дыхание и стук сердца звучало в них громогласно, подпитывая его тревоги. Фил резко дергался каждый раз когда слышал хоть что-нибудь, отличающееся от его собственных шагов.

Он уже прошел пол-коридора, не встретив никого, кроме полуденных теней, скользящих по гладким стенам. Перенервничав, Фил решил, что чем скорее он умрет, тем лучше - хоть не будет больше нервничать.

-М-муромов - голос предательски дал петуха, заставляя его кашлянуть и робко продолжить - В-выходи гулять?

Ответом было лишь тихие шорохи с улицы, мерное эхо его шагов и странное дуновение ветра, которое заставило его нервно замахать из стороны в сторону посохом с телефоном, сканируя местность сзади себя. Филу было показалось, что он видел проблеск красного, но он списал это на нервные глюки и продолжил шагать к выходу.
 

Темная, освещаемая лишь сумеречным отсветом заката прихожая встретила его видом на окаменевшего директора, замершего в пораженной позе. Фил нервно сглотнул, аккуратно обходя статую и невольно задерживаясь глазами на выражении ужаса на знакомом лице. Почти все окаменевшие имели такое выражение на лице - даже Вик, замерший в коридоре, и дядя Леша, которого он увидел только-что, замершего на половине шага назад в дверях школы.

На грани зрения появились темные прямоугольники шкафчиков, освещенные мягким светом с улицы. Фил передернулся, чувствуя нервную дрожь от сквозняка и подозрительно напоминающих триллер условий. На экране телефона снова мелькнули красные линии и парень нервно обернулся, описывая широкий полукруг своим посохом, но сзади снова ничего не было. Он нервно, со всхлипом вздохнул, и медленно повернулся обратно, держа свой взгляд на изображении в телефоне. 

Громкое “БАММ!” привлекло его внимание и на экране (конечно же) отобразились знакомые щупальца и почти безжизненно повисшее тело. Фил растерянно дернулся в сторону, неловко пытаясь убраться подальше от оказавшегося рядом монстра, но, похоже, тот имел иное мнение на этот счет - вокруг его торса обвилось жесткое щупальце, резко поднимая его в воздух и выбивая весь воздух из легких. Посох, выпавший из ослабевшей руки, застучал по дощатом полу школы, пока его владелец пытался ослабить тугую хватку на животе, прикрывая одной из рук глаза.  

Монстр(Илья! - возразило сознание) вился вокруг на оставшихся троих щупальцах, пытаясь заглянуть в глаза своей жертве и недовольно шипя на появившуюся преграду. Тонкие зубы угрожающе блеснули в сумерках, когда Илья зашипел, используя еще одно щупальце для того что бы убрать руку Фила с его глаз:
-Улыбоччку!
В ответ он получил по лыбящейся морде ладонью, закрывшую красный квадрат визора и замер в недоумении. Вторая рука Фила, избежавшая плена щупальцев, медленно ушла с лица. Голубые глаза удивленно моргнули, вбирая в себя зрелище застывшего монстра под его рукой. Кубик, прилипший к спине Ильи, все еще светился красным, и в белобрысую голову внезапно ударила идея - если та кнопка на кубе сделала парня монстром, то, может быть, она же и вернет его обратно?
Но он даже не мог до него дотянутся - Илья и он замерли в неловкой позе,  и двигаться было страшновато - вдруг он возьмет и откусит ему руку?

 
Но навсегда застрять так было нельзя - в конце-концов, завтра в школу придут ученики и что будет когда они увидят эту прекрасную композицию? Фил нервно хихикнул, поняв, что даже в такой ситуации каким-то способом думает о школе и несделанных заданиях на завтра.
Илья под его рукой дернулся от звука смеха, и Фил заткнулся, вместо этого робко, замирая от каждого движения монстра рядом с собой, потянулся к его плечу. Сумев дотронутся до вычурной голубой ткани без отгрызенных пальцев, он сжал ее в руке и потянул на себя, пытаясь сократить дистанцию между собой и кубом. 

Он смог приблизиться к кубику на расстояние вытянутой руки, но (какая неожиданность) Илья тоже оказался на расстоянии вытянутой руки и понял это. Когтистые руки с длинными, тонкими пальцами, внезапно оказались на его боках, сминая красную толстовку и мягкое, почти неразборчивое его вечное:
-Улыбочку?
Сейчас его по странному измененный голос звучит почти нерешительно, растерянно, и Филу почти кажется что это просто Илья, задирчивый, но в странных ситуациях всегда растерянный, и напротив него - не монстр, не вечный враг, а просто кто-то (он сам даже не знает кто, но очень важный_.
Фил со страданием жмурится, пытаясь отогнать эти мысли - сейчас ему нужно сосредоточится на другом. Удостоверившись, что его рука плотно закрывает визор, другой он потянулся к кубику, незаметно для самого себя наклоняясь поближе к (своему) монстру. Кончики пальцев коснулись металлического уголка куба в тоже время, когда он ненадолго потерял равновесие и неловко ткнулся лбом в лоб напротив, почувствовав мягкие рыжие волосы Ильи, прижавшиеся к коже.

Монстр дрогнул под его руками, сжимая когтистыми ладонями тонкую ткань, пока Фил замер в тревожном волнении - как он отреагирует на такое бесцеремонное вторжение в личное пространство? Несмотря на все его страхи, его руку и лицо не отгрызли, даже не надкусили (по крайней мере пока) - лишь тихо, печально вздохнули, оборачивая длинные, когтистые руки в подобии объятья.

Фил не знал, что произойдет, когда он все-таки нажмет на ту иконку - вернет ли это только Илью в обычное состояние - задиристое, едкое змеиным ядом, или все окаменевшие тоже вернутся, он даже не знал, будут ли все участники происходящего, не являющиеся игроками, помнить что произошло. Он вообще ничего не знал - даже сработает ли его идея с кубиком или нет, и он устал. Он очень, очень устал от постоянной борьбы за жизнь(за учительницу, за свое место в команде, за свое место в обществе, подчеркните нужное), и он просто хотел сделать хоть что-то без постоянной угрозы его жизни. К сожалению, его желания никогда не сбывались.

Так что он решил побыть хоть ненадолго, хоть на пять минут - обычным подростком, пусть и запутавшимся в себе и своих чувствах (и признаться хотя-бы самому-себе). Фил аккуратно направил клыкастую голову вверх, оказавшись лицом к лицу с монстром-Ильей. Даже сейчас, в таком его облике, на щеках была россыпь солнечных веснушек, на которые он когда-то залипал.

"Никто-же не узнает, верно?" - с такой мыслю Фил с обреченной решимостью аккуратно прикоснулся губами к веснушчатым щекам, чувствуя под ними мягкость кожи, а внутри - странное ощущение, сдавливающее внутренности в щемящей нежности. Его пальцы ощущали металл и странный материал кубика, находясь на еще не собранной грани, и он бы смог отключить "монстра" в любой момент, что вселяло хоть какую-то уверенность.

Монстро-Илья отозвался на аккуратное прикосновение к щеке тем, что мягко замурлыкал - Фил замер в неверии - и мягко притянул к себе тело человека, сжимая в уже настоящих объятьях. Устрашающая клыкастая улыбка спряталась за тонкими губами и Илья резко вскинул голову, пугая мага и заставляя отвести уже его голову. Голубые глаза со страхом уставились в чужое-знакомое лицо напротив, и распахнулись в непонимании, когда тонкие губы прижались к его, сухим и искусанным. Фил никогда не целовался раньше - да и с кем?
Этот поцелуй был неловкий, со сталкивающимися зубами и носами, с неровным дыханием в тишине коридора, но он был по странному нежным, почти заботливым - Фил ни разу не порезался об широкий ряд клыков, и когти на тонких пальцах так и не порвали его толстовку, чего он изначально опасался.

Они оторвались друг от друга, снова замерев в темноте коридора, и Фил, не выдержав тянущего чувства внутри и противоречивых мыслей в голове, все-таки нажал на красную грань куба. Свет вернулся с привычным уже чувством полета - Илью отбросило от него, как тряпичную куклу, а он сам врезался в стену и сполз на пол.
Взгляд суматошно нашел противника снова, и лишь удостоверившись, что на первый взгляд повреждений нет, Фил посмотрел в сторону разбитой витрины и замерших людей, поднимаясь с пола и подхватывая посох с телефоном. Директор и отец Арта уже начали отмирать, так что Фил, бросив последний взгляд на Илью, выглядящего потерянным в пространстве, поспешил за Виком - исправлять витрину и ситуацию с директором.

В следующий раз когда он увидел Илью, Фил не смог сдержать улыбки, пробравшейся на губы, от его растерянного вида (и все еще залипательных веснушек, видных в электрическом свете как на ладони) и его уже привычного взьерошенного поведения. Проследив за тем, как Кира отдала ему телефон и шапку и отправила в путь, он печально выдохнул и приготовился отвечать за свои ошибки, зная, что никогда не сможет посмотреть в сторону Ильи без этой глупой, маленькой улыбки.
Ему, как всегда, не дали времени прийти в себя - трое разъяренных игроков это не шутки, даже когда ты сам - король. 

Лишь когда он вернулся домой и прокрался в свою комнату мимо родителей, он смог подумать о том что он - что они сделали там, в темном коридоре возле разбитой витрины. “Меня точно за это убьют, если узнают” - Фил мог лишь надеяться что память у Ильи все-таки стерлась, и он не сможет разболтать это никому, даже себе. То, что он не знал - так это то, что Илья вернулся домой с  непонятным ощущением того, что он что-то забыл, со стертой памятью и почти пустым телефоном, и с призрачными ощущениями чьих-то губ на щеке и на своих губах.