По хищным зубьям стены бьет ледяной ветер: безжалостно атакует и побежденный скатывается в черный зев рва. Еще вчера вы таскали эти тяжелые камни, а сегодня ты уже несешь на них свой первый ночной дозор. Доблестные воины, в страхе за сокровища вы отгородились от всего мира и думаете, что теперь-то в безопасности. Но Король-под-Горой знает. И опасается. И оттого ты сейчас здесь.
Остужающее дыхание севера обжигает твое молодое лицо, треплет непослушные волосы, колет замерзшие пальцы, пробирается под кольчугу. Неприступной темной оградой возвышаются обломки вашей твердыни-колыбели, но ты льнешь к ним без тени страха, прикасаясь, будто к отцовскому щиту. А там, впереди, пугливыми огоньками горят костры уничтоженного Дейла, где только вчера обосновался ваш противник. Враг ли? Неприятель? Или просто желающий получить свое чужак? Все смешалось этой ночью, утянув и тебя, несчастный, в ее хрупкие объятия, запутав отголосками чужих сновидений, одурманив эфемерностью грядущего и тленом былого.
Теплый свет очага настойчиво лижет укрытую броней спину: там, внутри, обосновались твои друзья, твоя семья. До слуха долетают их веселые голоса: обветшавшие кладовые все еще исправно хранят запасы засоленного мяса и векового вина. Да… Как видно, некоторые маленькие радости способны вынести гнет даже самого великого на свете зла.
Слышишь? Они уже расселись в темной трапезной у огня. Сегодня вы празднуете, сегодня вы почти счастливы. А завтра… А завтра будет новый день, и никто не ведает, что он с собой принесет. Ну, а пока… тонкая, едва уловимая полоска успокаивающих звуков, домашних запахов и родных голосов уносится вдаль, во тьму, рассеиваясь новой надеждой. Надеждой на завтрашний день.
Ночь властно сменяет вечер, укрывая своими объятиями север Средиземья, гладя одиноко реющие эльфийские стяги, струясь по неприступным камням Эребора, лаская твое обычно веселое, но теперь по-мужски хмурое лицо. Ночь — на эти несколько часов, которые растянутся для дозорного в целую вечность, она станет для тебя и сестрой, и женой. Вижу, ты недоволен. Что не так, Кили?
Снова хмуришься и даже перекладываешь в руках меч. Не злись и можешь не отвечать — я знаю, что такое родство тебе не по сердцу. Сестер у тебя нет — только брат, а вот жена… Жена уже есть. Яркая, пламенная, стремительная. И далекая. Бесконечно далекая, и теперь, напряженно вглядываясь в руины старых вех, ты мучительно гадаешь, где же она. Может быть, там, под самым крылом неприятеля, а быть может, далеко-далеко, среди звезд, в другом мире. Некогда спустившись оттуда, она, наверное, вернулась знакомой дорогой. Скрепя сердце, ты еле сдерживаешься, и все же так будет правильно. Уж лучше ей гулять среди недосягаемых небесных светил — так, по крайней мере, можно не волноваться за нее, не бояться, что завтра вы можете скрестить мечи и драться не на жизнь, а на смерть, защищая… Что защищая? Тщеславие высокомерного монарха? Алчность обезумевшего изгнанника? Стоит ли оно того?
Но это будет завтра, а пока… Пока что ты дозорный на стене. Ты страж в ночи, и этим сказано больше, чем многое. Не имеют более значения твое прошлое и будущее, теперь уже не важно, кем ты рожден иль кем ты стал. Не узнал до конца, что значит быть нищим, не успел распробовать, каково быть принцем, но сейчас, на этой холодной одинокой стене, все стало едино.
Твои черные глаза твердо смотрят вдаль, а сердце бьется спокойно и ровно, но что оно говорит тебе, храбрый гном? Неужели ты смог обмануть сам себя, пряча за напускным хладнокровием тревогу и печаль? Кто ты и что делаешь здесь совсем один, в тишине, лицом к лицу со своими терзаниями?
Я меч во тьме, дозорный на стене.
Я огонь, что разгонит холод, и свет, что приносит рассвет.
Я рог, что разбудит спящих, и щит, что хранит друзей.
Отдаю свою жизнь дозору среди ночи и тех, кто в ней.
Благородно, но ведь желаешь ты совсем не этого, верно? И место твое не здесь… Но кто тебя спрашивал?..
Твоя спина защищена — защитой ей служат веселые речи твоих родных и крепкие руки твоих соратников. Сегодня вы сильны. Сегодня вы пьяны своим же обманом. Почти что победители, вы празднуете почти что победу. Но она мимолетна — была такой с самого начала, и ты об этом смутно догадываешься. И потому еще крепче сжимаешь рукоять верного меча.
Помнишь? Ты ведь уже помог им когда-то, вызволил из смертельной западни. Поставил свою жизнь на кон, дошел до самых границ бытия и сумел вернуться обратно. Свет, мягкий и зовущий, вывел тебя верной тропой. Но это было вчера, сегодня вы опять сбились с пути, а завтра предстоит отвечать за свои ошибки — завтра придется снова решать, снова рисковать всем и выбирать. Ты однажды уже смог помочь им, но сможешь ли их спасти? Спасти всех? Сберечь? Стать щитом, непреодолимой стеной на пути губительного проклятья и самой смерти? Защитить от врагов, от друзей и от самих себя?..
Мытарства, сомнения, страх — незавидный удел для королевского наследника, но ты сам выбрал этот путь и теперь верно блюдешь его, неся свой первый дозор. Ночь холодит твой разум, но ей не под силу остудить твой жгучий дух, вольный вспыхивать пряным огнем, точно так же, как волосы той, чье лицо ты так боишься увидеть завтра среди стройных рядов воинов. Воинов, словно отражение в зеркале, похожих на вас самих. Она, любовь до глубины души — впереди, на расстоянии вытянутого меча. А позади, на расстоянии протянутой руки — они, опора и поддержка всей жизни. Две стороны, непримиримые, как свет и тьма, и каждая со своей правдой, а ты опасно балансируешь где-то у черты, забывая о самом главном: ночью нет границ — лишь тени, и вы все серы.
Ты мечешься в этом вязком одиночестве, глядя в обманчивую пустоту горизонта и ища опору в холодном камне, ты страдаешь и пока еще веришь, что способен все изменить. Молодое сердце призывно бьется, обманываясь собственной наивностью, пока там, глубоко внутри, черным глазом бездны медленно зреет тревога, и ты постепенно понимаешь, что не осилишь этот груз в одиночку. И все же… Если уж так предрешено… И если бы ты мог выбирать… Чего бы ты пожелал, дозорный? Сжимаешь кулаки и отворачиваешься, но я и так знаю, о чем ты думаешь. Кто угодно, но только не та, кто забрала твое сердце в обмен на вечность!.. Любой другой, кроме того, кто так давно заменил тебе отца. Кто-то еще, но лишь бы не тот, кто всегда подставлял братское плечо и поровну делил с тобой все беды и радости… Как же много их! Всех тех, кто так любим тобой, кого ты готов защищать до последней капли крови! Тех, кто еще сегодня способен радоваться и жить, жить и переживать, переживать и надеяться. Но любое «сегодня» рано или поздно кончается, сменяясь «завтра», а ваше «завтра» сулит лишь слезы и боль. Ты храбр и силен, молодой воин, но даже тебе не хватит сил это изменить. И все же холодная ночь еще не миновала, а пока…
Пока еще есть время. Время думать, время решать и время молиться. Знаю, ты не любишь возносить ни хулу, ни хвалу. Что ж, я тебя понимаю. Да только ничего иного тебе все равно не осталось. В твоих ладонях покоится оружие, но не все решает сила, в твоем сердце полыхает огонь, но его тепла не хватит на всех, в твоем теле бьется жизнь, но и это не продлится долго. Так помолись же, храбрый гном. Помолись своим старинным богам, пока кровь еще горяча и бежит по венам, а руки еще сильны и сжимают верный клинок.
Новый день принесет новые испытания и опять колыхнет чаши весов, а ты пока неси свой дозор, охраняй верных друзей, волнуйся за любимых, надейся на «завтра». Просто живи, юноша, ведь мир совсем не в твоей власти: лишь зимняя ночь пока что всецело правит бал, незваной гостьей разделяя твое суровое бремя. Как соглядатай, она сидит рядом на острых камнях ограды; она стекает по серому заточенному железу, точно тень будущей чужой крови, и, словно нежная возлюбленная, обнимает твои замерзшие руки. Она тоже глядит на далекие предвестные костры и шепчет на ухо истории, от которых хочется отмахнуться. Ночь всегда такая: всегда трагичней, волнительней и фатальней, чем есть на самом деле. Но не жалуйся, сын Дурина, ведь сейчас рядом лишь она. А ты неси свой дозор и пей горькую чашу сомнений до дна. В этой битве с самим с собой, где долг борется с любовью, а забота бьется с гордыней, ты бесконечно одинок. Не будет ни помощи, ни подмоги, не будет ни победителей, ни проигравших — каждый решает сам для себя и путь у каждого свой. Но ведь ты уже взрослый — настоящий мужчина, каким всегда хотел стать. Ты ведь этого желал, не так ли? Скажи же мне, Кили, что у тебя на сердце?
Я меч во тьме, дозорный на стене.
Я огонь, что разгонит холод, и свет, что приносит рассвет.
Я рог, что разбудит спящих, и щит, что хранит друзей.
Отдаю свою жизнь дозору среди ночи и тех, кто в ней.
Что ж, достойный ответ, коли решил спрятать подальше от чужих глаз самое сокровенное. Запечатать как можно глубже и никого не впустить — твоя настойчивость, право, королевских кровей! И все же… Я знаю, что ты страдаешь, я знаю, что ты любишь, и знаю, что хочешь все изменить. Но чужие судьбы не в твоей власти, так измени хотя бы свою. Найди ту, которой отныне живешь, забери ее с собой, нарожайте детишек и живите счастливо! Хоть раз забудь, что ты воин, отринь то, кем ты рожден, сбрось тяжесть чужой воли, оставь свой нелепый долг, ведь единственное, что ты должен — это быть счастливым… И не смотри на меня так, словно желаешь убить.
Не я сковала твои руки, не я взяла с тебя слово. Мне, как никому, ведомо, что будь на то твоя воля, ты не стоял бы сейчас здесь, обдуваемый ледяными ветрами; удерживай твои плечи пущую власть, твое сердце освободилось хотя бы от части непосильного гнета; имей твое слово больший вес, это скорое «завтра» не грозило бы обрушиться небесами на сотни буйных голов друзей и тех, кому еще только предстоит ими стать. Если бы ты мог выбирать… Но ты уже не можешь.
На горизонте брезжат первые лучи золотого рассвета, а ты несешь свой первый дозор на этой стене. Ну так что же, Кили? Что ты решил? Ответь мне! Какой путь ты избрал для себя? Кто ты: герой или просто живой?
Я меч во тьме…