Скотт сидит на перилах и смотрит во двор. На грязно-розовой лужайке стоит Уоррен с бледно-розовыми крыльями, рядом с ним периодически мелькают смазанные темные росчерки – это Питер, еще не до конца восстановивший ногу и от того бегающий значительно медленнее, чем обычно, - а чуть в стороне под деревом лилово-чернильная фигура Курта и ярко-ярко красная макушка Джинн. Саммерс уже почти привык видеть мир таким вот одноцветным. Ему бы спуститься вниз, но день слишком хорош, а внизу Ангел – не хочется портить всё ссорой. Особенно при Джинн. Да и Курт тоже не слишком любит их перепалки, и только Питеру все равно – как носился, так и носится вокруг. 

Скотт смотрит на Ангела, и думает, как же он бесит. Дать бы ему по роже, нахальной и с вечной кривой усмешкой, появляющейся при приближении Скотта… Но во время их встреч Уоррен все время каким-то образом оказывается вне досягаемости, а просто так подойти и врезать не позволяет совесть. И еще то, каким становится крылатый, когда ни с кем не ссорится. Скотт злится, но внутри понимает, что вот такому – устало-замкнутому, тоскливому и никому не доверяющему, со слишком серьезными и взрослыми глазами, - Ангелу врезать совсем не хочется. Хочется подойти, хлопнуть по плечу и молча сесть рядом – чем еще тут поможешь? Но стоит Саммерсу приблизиться, как едкая усмешка снова занимает свое место – замкнутый круг. Скотту хочется плюнуть на все это, но мысли лезут в голову, а глаза продолжают следить.

Когда со спины тихо вдруг появляется Магнито, Саммерс от неожиданности чуть не слетает с перил. Точнее слетает, но в последний момент железная пряжка ремня и рюкзак перетягивают его обратно. Эрик опускает руку, Скотт переводит дыхание.
 - Я, конечно, понимаю, что личность довольно зловещая, но не стоит прыгать от меня с третьего этажа. – Ланшерр чуть видно улыбается уголками губ, а потом серьезно спрашивает, - Не помешаю?
 - Нет. Просто подходить надо не так неожиданно. – бурчит Саммерс. Эрик усмехается – наглости парню не занимать. 

Они смотрят вниз вместе. В какой-то момент Ангел резко выбрасывает ногу вперед, как будто ставя подножку, но Питер тут же показывается с другой стороны. Вид у него довольный донельзя.
 - Ха, опять промахнулся, л-лашаара. – Фыркает Скотт. Магнито кивает:

 - А что они делают?
 - Питер поспорил с этим, что тот не сможет его подсечь. И пока пернатый проигрывает. - Эрик с усмешкой качает головой – тоже мне, команда спасателей мира. А потом спрашивает:

 - Не любишь Уоррена?

 - Нет, что вы. Не люблю я занудные лекции, историю и паштет. А Ангел – просто бесит.
 - Вот как? И за что ему такая честь?

 - Строит из себя непонятно что. А у самого кроме крыльев ничего нет, да и те поломанные. – Скотт морщится, как от кислого лимона. Ланшерр молча смотрит вниз, где серый росчерк снова мелькает рядом с Архангелом. Они мало говорили тогда, а сейчас не говорят совсем, но за это время Эрик узнал Уоррена намного больше. А когда вдруг Скотт с затаенной обидой в голосе начинает говорить, Эрику кажется, что он становится телепатом.
 - Вот сейчас смотрю – нормальный же парень. А стоит подойти ближе – так всё. Придушить хочется. Почему он такая сволочь? – Магнито вдруг усмехается, Саммерс же в ответ тут же щерится, - Что смешного?
 - Прости. Ничего. – На балконе снова наступает тишина. Представляя картинку со стороны, Эрик думает, что тут явно не хватает сигаретного дыма и плавной музыки – какой-нибудь одинокой флейты или скрипки… А Скотт – хороший мальчишка.

 - Знаешь, он похож на твоего брата. Нет, правда. Алекс был такой же, когда мы с ним только встретились. – У Скотта выражение лица – просто непередаваемое, жаль, глаз не видно.  – Не знаю, он тебе рассказывал или нет, но мы с Чарльзом тогда забрали его из тюрьмы, и он долго привыкал к нашей… сильно разношерстной компании. Хэнка задирал – они друг друга по дуге обходили. 
 - Алекс не рассказывал… Он вообще ничего не рассказывал. А про команду нам Мистик говорила. Тогда, в самолете. – Саммерс кивает на небо, но Эрик его понимает. И читает в глазах вопрос, на который отвечает спокойно и впервые за все это время с искренней полуулыбкой:

 - Хорошие ребята были. Я сейчас смотрю на вас, и узнаю их. Похожи. Уоррен – Алекс, его остальные звали Хавок. Курт – Хэнк, такой же тихий, уравновешивающий. Ороро – Ангел, да, не только у вас тут Ангел есть. Хотя в одном они похожи – оба крылатые. Но у нее крылья были прозрачные, как у стрекозы. Джинн – она как Чарльз, тоже изображает из себя учителя, но никак не поймет, хорошо ли получается. А Питер очень похож на Шона. Оба шебутные, только один орал так, что уши закладывало, а второй бегает со скоростью звука. Так странно. 
 - А…?
 - А ты… Знаешь, наверно, будь я в то время, как ты, я бы тоже бесился от Алекса. – «Но я был старше, парень, и знал, что творится у него внутри получше всех телепатов».

Эрик хлопает ладонью по перилам и разворачивается, явно собираясь уходить.
 - Не скучай, пан. – Он оборачивается на пороге перед тем, как скрыться в полутень особняка, - А вы с Уорреном попробуйте сработаться, а не задираться. Он неплохой парень, ты тоже. И голова у обоих есть. А если драться будете, будь осторожен. Он еще ни разу не делал здесь ничего в полную силу. Ты, впрочем, тоже. Ну буде.

Скотт так и сидит на перилах, неотрывно смотря вниз, где Питер все так же носится кругами, а Джин с Куртом разбирают какую-то заумную книжку. И в гулко-пустой голове гуляет незатихающее это: «Знаешь, он похож на твоего брата…» 
А еще Саммерс не может понять, почему вдруг Ланшерр пришел на узкий балкон и рассказал все это, перемежая английский и польский.

Эрик спускается по узкой винтовой лестнице, и думает, на кой они вообще ее восстанавливали – не могли что ли нормальную сделать? А еще он думает, что есть одна вещь в этом мире, которая не меняется – и это Мойра. Потому что команда сменилась, а агент ЦРУ как была, так и осталась в кресле второго пилота. 

Уже уходя на ту же винтовую лестницу, Скотт находит ответ на свой вопрос. Запах его до сих пор витает в узкой башне. Эрик Ланшерр, Магнито, величайший повелитель металла просто напросто мертвецки пьян. 
Но от тихого «Знаешь, он похож на твоего брата» это не спасает.