На следующий день Рей пошла с ним в школу.

В этом не было ничего необычного. Она начала ходить за ним давно, ещё со второго класса. Он просил её этого не делать, но она всё равно упрямилась и шла. В итоге, после лет практики, Изуку стал мастером в игнорировании всех её действий в школе — от безобидной пробежки туда-сюда до скидывания бумаг с парт его одноклассников или мерцающего света в коридорах, что часто пугало девочек. Но один раз парень чуть не попал в неприятности, когда Рей повторяла все движения и выражения учителя возле доски во время урока. Тогда Изуку пробило на смех, но больше он не повторял своих ошибок.

Сейчас Изуку тихо сидел в окружении своего галдящего класса, пытаясь не засмеяться от танца Hare Hare Yukai Рей, который она исполняла на парте Ханамуры тремя сиденьями впереди. Но от внезапной фразы учителя его будто облили холодной водой.

— О, раз уж ты заговорил об этом, помнится мне, Мидория тоже хотел поступить в Юэй?

Изуку часто бывал на кладбищах, поэтому следующие пять секунд в классе напомнили ему ту же атмосферу.

Но потом комната взорвалась рёвом смеха. Изуку апатично уставился в одну точку перед собой, пока его одноклассники презрительно смотрели на него со всех сторон. Рей нешуточно разозлилась и завопила от ярости, но, к сожалению, слышал её только Изуку, который продолжал терпеть издевки, пока миниатюрный взрыв возле его парты не сбил парня на пол.

— Забудь об этом, придурок, — голос парализовал все конечности Изуку. Он попытался взглянуть в глаза Бакуго, очень сильно попытался. — Да у тебя даже нет блядской причуды! И как же ты смеешь ставить себя на место рядом со мной?

Изуку не смог выдержать его взгляда, поэтому он повернул глаза к полу.

— Я просто пошлю заявку, — сказал он. — Это ничего тебе не сделает.

— Ты, блять, хочешь встать на моем пути, Деку?! — он услышал, как Бакуго шагнул в его сторону. Изуку просто слушал. — Хочешь умереть, да?

— Нет, — сказал Изуку. — Я хочу поступить в эту школу. Это все. Просто… попытаюсь. В этом нет ничего незаконного.

Класс продолжал насмешливо гоготать. Рей безрезультатно кричала и царапала его мучителя, даже когда тот и остальные уже успокоились, а Изуку сел обратно за свою парту.

До конца урока Изуку смотрел новостные репортажи в интернете. Видео, фотографии и рассказы очевидцев о поступках героев успокоили его, и отвратительное, неприятное чувство уходило, пока он вспоминал и свои достижения.

Но предупредительное шипение Рей вернуло его в настоящее, и он начал собирать свои вещи. Как только знакомая тень упала на его парту, призрачное шипение его подруги сменилось на угрожающее рычание, Изуку схватил свою тетрадь и попытался засунуть её в сумку. Чем быстрее он соберётся, тем скорее сможет уйти отсюда.

Но тетрадь резко вырвалась из его рук. Рей пыталась ударить, поцарапать Бакуго своими, похожими на когти, пальцами, но все её усилия проходили сквозь его лицо, руки и грудь, парень даже не моргнул. Разочаровано крича, она послала бумаги с ближайших парт в полёт, но ни Бакуго, ни его дружки не заметили этого.

— Мы ещё не закончили, Деку.

Крики Рей, похоже, были заразительными, так как Изуку и сам хотел повысить голос.

— Я просто пошлю предложение, и всё, — он попытался вернуть тетрадь, но Бакуго легко увёл её из зоны досягаемости.

— Слушай внимательно, Деку. Постарайся и напряги свои маленькие беспричудные мозги. Я буду первым и единственным студентом из этой дыры, который поступит в Юэй, — взрыв, размером с его ладонь, поджёг тетрадь, и Изуку издал вздох, будто его только что ударили в печень. — И я терпеть не могу, когда подобный тебе бесполезный кусок дерьма пытается помешать мне.

Он был слишком близко. Из-за этого Рей разозлилась ещё сильнее, и периферическим зрением он смог увидеть, во что она превратилась. Сложно смотреть на неё без медленно пожирающего ужаса в животе, а из-за этого и сложнее описать. Он перевёл взор обратно на своих одноклассников, пытаясь смыть из своего сознания образ гниющих конечностей, вьющихся длинных волос и чёрных впадин на месте глаз. А память о звуках, что она издавала, останется у него до конца жизни.

Когда напряжение в его груди немного поубавилось, у него появились силы говорить.

— Раз я такой бесполезный, почему ты считаешь меня преградой? — спросил он.

— Ты не преграда! — парта получила еще одно темное пятно после очередного взрыва. — И не смей, блять, это забывать! Ты и этого горелого пятна не стоишь! Ты ничто и всегда будешь пустым местом! Вспомни это, когда в следующий раз выкинешь подобное дерьмо!

Она была зла, очень зла. Иногда Изуку отводил глаза в её сторону и напоминал себе, что Рей неспособна как-либо ранить Бакуго.

— Это твои проблемы, Бакуго, — спокойно сказал он. — Ты всегда думаешь, что ты центр вселенной.

Когда Бакуго положил свою ладонь на его плечо, он сразу же пожалел о своих словах.

Было несколько вариантов развития событий для Изуку. Их было мало, и они не исключали такие вещи, как крики о помощи, самооборона и даже попытка извиниться. Но одна вещь была обязательной и неоспоримой — паника.

Точнее говоря, но он выбрал второй вариант. Он заключался в том, чтобы сжаться, как бумага, в защитной стойке, начать рыдать и молиться всем существующим богам, чтобы эта ситуация не закончилась избиением. Этот «план» пролетел в уме Изуку на долю секунды, и рациональная часть скинула его в выгребную яму. Поэтому, вместо этого, Изуку просто не двигался и таращился на Бакуго.

Изуку замер, как вкопанный, когда Бакуго схватил его. Конечности не слушались, сжатые кулаки будто залились свинцом, а растерянный взгляд тупо уставился на злое лицо Бакуго.

(Из-за нарастающей злобы подруги Изуку одна из флуоресцентных ламп на потолке сгорела и вырубилась. Для окружающих это лишь будет значить, что лампочка прожила свой срок, но Изуку знал настоящую причину, которая сейчас была похожа на кровавый, покрытый гнилой плотью, кошмар. От этих знаний парню было не легче.)

Он никак не мог остановить гневные, полные ненависти крики Бакуго, поэтому просто ничего не делал. Он просто продолжит стоять и смотреть на него с захлопнутым ртом, как делал всегда. А Бакуго продолжит орать на него и насмехаться, как и всегда. И, как всегда, эта стычка не дойдет до избиений… Точнее, он каждый раз себя так успокаивал. Все закончится спокойно…

Гнев пройдёт, всё, что требуется от Изуку — это ждать.

К счастью, ему не потребовалось много времени. Бакуго закончил свою тираду и убрал руку с обгоревшего плеча. Волна облегчения накрыла Изуку. Рей все еще пыталась ранить его. Он искренне надеялся, что она не сможет этого сделать.

Но всё же, Изуку рад, что она здесь, потому что когда Бакуго кинул его тетрадь в окно, она тут же погналась за ней. И когда парень, слегка шатаясь, вышел во двор, он обнаружил полностью сгоревшую, но сухую тетрадь, лежащую на земле возле босых ног своей подруги.

Позже он поблагодарил её.

Хоть усилия и были напрасны, так как обгоревшую бумагу уже никак не исправить, он всё равно был ей признателен. Они шли домой, пересекая дорогу под мостом — точнее, шёл только Изуку, а Рей парила над землей в его направлении. Изуку переступил люк, полностью погружённый в свои мысли, переживая и прокручивая сегодняшние события. И только после того, как Рей появилась прямо перед ним, он вернулся в настоящее.

Её лицо исказилось и искривилось в безумную маску. Рот издавал угрожающий, будто тающий, рык, а волосы скручивались и извивались, как змеи. Но она не смотрела на Изуку, она смотрела за него.

Проследив за её взглядом, Изуку заметил, как какая-то непонятная слизь выходила из канализационного люка. Было слишком поздно, у него бы не хватило времени даже выбежать наружу из-под моста. Оно схватило его липкими, вязкими щупальцами, вливаясь в рот и нос, перекрывая дыхание. Тьма стала наполнять края его взора. Рей периодически появлялась в поле зрения, слух звенел и вибрировал от нереального напряжения на череп. Существо не могло видеть Рей, а Рей так же не могла ничего сделать ему. Её когтеподобные пальцы делали даже меньше ущерба, чем мог сделать Изуку.

Его причуда была бесполезна в драках — маленькая рациональная часть разума осознавала это. Он помогал людям, которых никто не мог увидеть, решал проблемы, о которых даже не догадываются, но вот его душит преступник с полезной причудой, и никто, ни он, ни один из его друзей, не мог ничего с этим поделать.

В подобные моменты, и в младшей, и в средней школе, где его задирали и запирали в шкафчиках, пользы от него было, как от беспричудного.

Его затуманивающая память паника была рождена из примитивного инстинкта выживания. По мере того, как Изуку задыхался, а взор захватывала темнота, он всё больше убеждался в том, что скоро присоединится к своей подруге и, наконец-то, узнает её настоящее имя.

***

Никогда не заскучаешь с этим олухом, правда?

— Ты становишься медленнее, — нежно сказала она. — Раньше ты поймал бы его, как крысу за хвост, прежде чем он даже подумал о люке.

Тоши не ответил. Он никогда не отвечал.

Шимура Нана — настоящий повелитель скорости в наши дни. Он может опережать скоростной поезд, но она всегда будет идти за ним по пятам даже не вспотев. Ну, на самом деле, это выражение не совсем корректное; даже если попытается, она никогда не вспотеет. Ты не можешь потеть без кожи, дышать без легких или устать без своего тела.

Да и вообще, ты особо ничего не сможешь сделать.

Поэтому она просто следует и смотрит, пока её гениальные остроумные комментарии пропадают в пустоту.

Сегодня её верный ученик преследовал преступника, спустившись в канализацию. Это был мелкий злодей, которого вообще было сложно назвать злодеем, но Тоши никогда не игнорировал мольбы о помощи. К сожалению, он дал ему сбежать, и она не могла ему помочь и показать путь.

Нет, на самом деле, большинство времени Нана просто летала рядом с ним, наблюдала за его ростом, за его падениями и его оригинальными выходами из ситуации. Тело преступника состояло из грязи и ила, поэтому очевидно, что он оставлял много следов за собой. И Нана не сильно волновалась за Тоши. Он и сам мог найти путь.

 От неожиданного крика она испуганно подпрыгнула. Нана достаточно опытна в подобных вещах и могла точно сказать, что этот крик не принадлежал человеку в опасности. Если бы это было так, Тоши бы услышал его и незамедлительно потащил свою задницу в направлении звука, вместо того, чтобы ошиваться на одном месте и следовать за оставленной преступником слизью. Отвратительность этого крика даже не сравнима со звуком ногтей, водящих по школьной доске — он звучал так, будто вам вбивают гвозди со всей силы в уши, будто хор множества голосов соединился в один, из-за которого дрожали стены и трескались стекла. Он будет звучать в ваших самых страшных кошмарах.

Хотя, Нана и так никогда не спит.

Но несмотря на свою забывчивость, Тоши все равно шёл прямо к источнику крика, и это значило, что он направляется к тому, к чему точно не готов. И каким же призраком-наблюдателем она будет, если просто позволит этому случиться?

В мгновение ока она опередила его, следуя за звуком с помощью своего острого слуха, или что там у призраков вместо ушей. Она оставила Тоши позади, следов слизи становилось всё больше и больше, а когда она вышла через открытый люк…

О святой Господь.

Злодей был здесь, но не один. И, святые небеса, там были дети. Один из них был в ловушке слизистого ублюдка. Он тонул в нем, словно в живом болоте. Его движения становились медленнее и слабее с каждой секундой, что он терял сознание. А другая…

Она кричала настолько громко, что мертвецы бы проснулись. Только её размер и, вроде бы, детская рубашка могли сказать, что она действительно была маленькой девочкой, а не призванным на землю демоном, выползшим из самых глубоких дебрей лихорадочных снов. Она была похожа на корчащуюся, извивающуюся тень, пальцы были подобны страшным теням веток в окнах по ночам, волосы извивались в дикие черные змеи, а лицо останется в памяти Наны на очень долгое время.

Она кричала, рычала, не от страха, а от чистого гнева, пока её, похожие на лапки паука, когти безрезультатно разгребали обволакивающий мальчика ил. Но она атаковала не его, а злодея; Нана с потрясением осознала, что она пытается освободить его.

Но Тоши наконец-то пришел на помощь.

Битва была настолько короткой, что даже не заслуживает такого названия. В один миг злодея поймали в бутылку из-под колы, и Тоши подхватил пацана и вышел на солнечный свет. Девочка успокоилась, превращаясь обратно в ребенка на вид восьми-девяти лет, с бледной кожей, худыми конечностями и черными спутанными волосами. Её черные, любопытные, но не враждебные глаза встретились с глазами Наны. Она была рада, что девчушка не имела агрессивных намерений, так как уже встречала не слишком адекватных полтергейстов. Нана улыбнулась, и после неловкого зрительного контакта маленький призрак так же улыбнулся ей.

Улыбка была тревожной, говоря честно, но искренней.

— Это твой друг? — спросила Нана. Девочка кивнула. — Ох. Это очень верно с твоей стороны. Но тебе не одиноко? У него будет очень долгая жизнь.

Девочка со сдержанной улыбкой поморщила нос, будто нашла в её словах что-то забавное.

К облегчению Наны, мальчик вскоре проснулся. Когда он увидел Тоши, возле него будто упала звезда — настолько он был удивлен. Она знала, кто Тоши на самом деле — он был самым большим чудаком и ботаном, которого она только знала. Нане захотелось подойти к своему ученику сзади и сделать заячьи ушки, но так как мальчик все равно не мог её видеть, она просто осталась в стороне.

Пальцы девочки, словно ледяные, прикоснулись к руке Наны. Она дёргала её до тех пор, пока не завладела вниманием девушки, а потом указала на заикающегося мальчика с нетерпеливой улыбкой.

— Что? — Нана посмотрела на него, но ничего выдающегося или удивительного, кроме как делания из себя очаровательного дурачка, она не заметила.

Девочка стала показывать более энергично, но, так как она не разговаривала, Нана не могла понять, что та от неё хотела. Она и так в детях не разбиралась, а в детях-призраках так и подавно.

— Извини, я не понима… Святые угодники, — когда Тоши взлетел — буквально, как ракета — а за его ногу зацепился тот пацан, Нану прорвало и казалось, что она сейчас умрет второй раз, от смеха.

***

— Я могу стать таким же героем, как вы, даже без причуды? — спросил парень без намерения шутить.

Нана немного растерялась от этого заявления, смотря на то, как осознание беспричудности этого мальчика быстро заполняло глаза Тошинори. Она бы очень хотела отвлечь парня или как-нибудь закрыть ему глаза, чтобы позволить Тоши по-быстрому спрятаться где-нибудь, но это было бесполезно. Обычный порыв ветра снес всю маскировку, показав настоящую больную и тощую форму Тоши. После этого мальчик потерял своё смущение и издал звук, похожий на писк мыши.

— М-да, тебе и правда не везёт сегодня, — вздохнула Нана, зная, что Тоши всё равно её не услышит. — Дай ему извинительную кружку со своей подписью для Инстаграма, чтобы он окончательно не разочаровался.

— Ч-что… Что происходит… Вы не…? — заикался мальчик.

— Да ладно, уйди уже наконец, — проворчала Нана. Это как смотреть сериал или фильм, где персонажи до абсурда тупили. — Уже завтра твои силы восстановятся. И я не думаю, что ему поверят, когда он скажет «Представляете, вчера я видел Всемогущего! Он сдулся, как грустный мускулистый шарик из парка развлечений!»

Вдруг мальчик сморщился и сжал губы, и Нана поняла, что он пытался не засмеяться. Она уставилась на него. Он что… смеялся над невезением её ученика? Но до того, как она успела разозлиться, он расслабил лицо в более нейтральное и удивленное выражение.

— С вами… — спросил он тихо, а в глазах появилась тревога. — Что-то… с вами случилось?

Тоши открыл рот, чтобы что-то сказать, но вдруг он стал харкать кровью.

Нана сочувственно смотрела, по большей части на Тоши, но также и на парня. Он, должно быть, здорово испугался, видя, как Символ Мира стал похож на полумертвого. Она раздумывала над тем, как он поведёт себя. Закричит ли он в удивлении? А может, словит обморок? Или тут же достанет телефон и позвонит в скорую помощь? Она любопытно и не вовлеченно смотрела за его реакцией.

И…

Ни один из вариантов.

А, стойте, нет, он моргнул. Ну, сойдет, хотя бы это. Он только что пролетел половину города, с такими-то сухими глазами никто долго не продержится без морганий. Даже ради драматического момента.

— Вы в порядке? — спросил парень. Вот и вся реакция, аплодисменты в студию.

— В порядке, — ответил кратко Тоши, прижимая ладонь ко рту. — Слушай… мне нужно, чтобы ты сохранил это в тайне, хорошо?

Вот и все. Тоши сменил тему и… парень просто принимает это.

Оки… доки…

Нана подошла поближе, пока Тоши рассказывал мальчику о своём положении. Тот внимательно слушал. Быть мёртвой значило быть наблюдателем, а быть наблюдателем значило следовать за всем тем, что сможет сохранить хотя бы часть твоего здравомыслия и не даст сойти с ума. Нет смысла игнорировать любопытство; она была убита, и если удовлетворение не может вернуть её назад, то точно избавит от утомительной скуки.

Этот мальчик был довольно низким. И худым, даже для среднестатистического неуклюжего подростка. Он относился к тому типу людей, которые без проблем могли смешаться с толпой. Единственные его отличающие черты — это слабый зеленый оттенок в волосах и тёмные круги под глазами. А также некая бледность на лице, которая придавала бы ему тревожного вида, если бы не выделяющиеся веснушки.

Но не его внешность привлекала внимание Наны, а то, как он слушал историю Тоши. А точнее, как не слушал.

Он не перебивал, издавал вежливые угуканья и иногда отвечал, чтобы казалось, будто он слушает. Но выражение его лица не изменялось. В нем не было удивления, страха, не было даже отвращения, когда Тоши показал ему свой омерзительный, угловатый шрам на левой стороне живота. Парень просто слушал с выражением очень грустного сочувствия.

— Это, должно быть, было ужасно, — сказал он, когда Тоши закончил. — Я никогда не осознавал…

— И это хорошо, — сказал Тоши, поправляя свою футболку. — Я никогда не говорил общественности о своём состоянии и не собираюсь. Я Символ Мира, как-никак. Герой, что спасает людей с улыбкой. Я не должен давать им пищу для страха или зла.

— Я знаю, — пробормотал парень почти неслышно. — И это, ну. И поэтому я хочу быть героем. Я хочу быть таким же героем, как Вы, — Нане никогда так не хотелось взять человека в карман и унести к себе домой.

— Смотри, — тяжело вздохнул Тоши. — Правда в том, что я не так много смысла вкладываю в эту улыбку. В ней нет радости или славы, когда тебе приходится спасать как можно больше людей и при этом самому остаться живым. Этой улыбкой я пытаюсь оградить себя от страха, что меня окружает.

— Я… понимаю, — парень выглядел задумчивым, он нахмурил брови после слов Тоши. — Я даже… вас понимаю, в каком-то смысле, — вдруг он осёкся и помотал головой. — Извините, я не хотел сделать вас… Это было действительно тупо с моей стороны… Я никому не скажу, так что вам не стоит волноваться об этом, — он нервно и виновато улыбнулся.

— Спасибо, — сказал Тоши, и потом добавил: — И отвечая на твой вопрос… нет. Я не думаю, что без причуды ты сможешь стать героем.

Улыбка пропала так, будто его ударили по лицу.

— Это очень опасная работа, — продолжил Тоши. — Даже с причудой. Без причуды, которая может пригодиться в бою, у тебя нет шансов. Это опасно, и поверь мне — как бы это круто ни казалось, это не стоит твоей жизни, если ты не сможешь защитить себя и остальных людей.

Лицо мальчика стремительно разбивало её сердце.

— Немного сурово, Тоши, — сказала она. — И лицемерно.

Нана помнит тот день, когда наткнулась на худощавого паренька с избытком доброты и недостатком силы, которую он, в последствии, получил. С другой стороны, если этому мальчику дать силу, он, конечно, сможет стать героем, но как часто это вообще происходит? Нана и Тоши не могут дать Один За Всех каждому желающему и подающему надежды человеку.

Но эти мысли всё ещё не избавляли Нану от желания обнять этого мальчика. В попытке утешить, Тоши предложил ему стать полицейским, и Нана содрогнулась от вида парня, который готов был разрыдаться.

— Смотри, что ты наделал, — сказала она, строго смотря на своего ученика. — Видишь? Да-да. Только что его сердце окончательно разбилось. Ты монстр.

Она последовала за ним к выходу с крыши, оставляя парня в слезах и маленькую девочку-призрака, которая сочувственно его поглаживала. Ну, вот и всё, подумала она.

До того, как день закончился, Мидория Изуку кинул свою сумку в глаз слизистого монстра, а потом заплакал после предложения Тоши передать ему Один За Всех. Нана ещё никогда не была так рада ошибаться.

***

Изуку всё ещё чувствовал эйфорию, пока шёл домой. Его ноги были мягче желе, а в голове ещё стояло эхо слов Всемогущего.

Ты можешь стать героем. Ты можешь стать героем. Ты можешь стать героем.

— Мне следовало кинуть портфель в суперзлодея ещё месяц назад, — сказал он вслух. Рей издала дребезжащее хихиканье, которое испугало уличного кота и тот убежал в кусты.

— Господи, Господи Боже, но я ведь не беспричудный.

Рей заморгала, словно сова.

— Я соврал Всемогущему. Я. Соврал. Ему. В лицо, — сердце Изуку будто кровью обливалось, он обхватил свое лицо руками. — Я смотрел Символу Мира прямо в глаза, врал и, о Боже, я просто отвратительнейший человек и мама… — последующее осознание было не менее жестоким, чем первое. В его наполовину написанном плане возник ещё один изъян.

Он бы сказал да. Он бы точно сказал да. Всемогущий, Символ Мира, Герой Номер Один, лучший про-герой, которого Изуку когда-либо знал, человек, чьё лицо было на всех стенах в его комнате, протянул ему руку и предложил стать его преемником, который продолжит линию одной из самых мощных причуд в мире. Что ещё ему оставалось делать? Потрясти руку и сказать «нет, пасиба»?

— Мама бы никогда не согласилась на это, — прошептал он.

Рей окинула его строгим взглядом.

— Я просто не могу ей не сказать! — прошипел Изуку, проверяя, есть ли кто-то еще в округе. — У меня уже есть причуда. И она знает о ней. Если я внезапно обзаведусь ещё одной, она просто…

Входная дверь открылась, и Изуку мог поклясться, что только что потерял пять лет своей жизни.

— Изуку! — она заключила его в объятья до того, как он мог что-либо сделать и осознать. — Изуку, о Господи, я увидела новости и только-только собиралась тебе позвонить. С тобой все хорошо? Ты не поранился?

— Мам, я совершил ошибку, — сорвалось с его языка до понимания того, что он собирается сделать. — Точнее, я совершил множество ошибок.

Казалось, будто его подруга сделала самый громкий шлепок по лбу в мире.

Мать засуетилась вокруг него, когда они зашли в дом, проверяя и, на всякий случай, ещё раз проверяя, не получил ли он каких-либо травм. Спустя несколько минут его ботинки и пиджак уже были сняты, а Изуку с матерью тихо ужинали на кухне. Он хмуро смотрел в свою тарелку. Где-то в стенах бесплотный голос шептал что-то бессвязное до тех пор, пока его владелец не ушел.

— Изуку? — он не смотрел ей в лицо, но чувствовал, как его мать была взволнована. — Ты знаешь, дорогой… Неважно, что ты сделал, я не смогу помочь тебе, если не знаю, что тебя гложет.

— Я встретил Всемогущего, — сказал Изуку.

— Ого! — воскликнула его мать в удивлении. — О боже, ты… Ого. Это же прекрасно! Я так рада за тебя, дорогой, но… что же случилось тогда?

— В этом и причина, что ничего, — сказал Изуку, подняв взгляд. — Всё… прекрасно, на самом деле. Но, я думаю, ты можешь посчитать иначе.

— Я не понимаю, — мать нахмурилась. — Я считаю, что это замечательно — ты встретил своего кумира.

— Он предложил тренировать меня.

Вдруг её лицо заменяет гримаса безумия, которая бы смотрелась забавно в другой ситуации.

— Прошу прощения.

— Видишь ли, он… я… — Изуку остановился, пропуская удар сердца. Слова застряли в глотке и внутри него началась настоящая дилемма.

Тут есть два варианта. Он может солгать своей матери и объяснить ей всё уже после тренировок, когда он станет более сильным, или он может сказать правду и раскрыть истину о Всемогущем, его причуде и, также, о его ранении.

Эти варианты чертовски хуёвые. Сегодняшний день всё дальше закапывал его давнюю мечту.

— Изуку? — повторяет мать. — Мне нужно немного подробностей, дорогой.

— Он рассказал мне кое-что о себе, — сказал наконец-то Изуку. — То, о чём другие люди не должны знать. Но я не могу объяснить тебе всё без того, чтобы рассказать об этом. Так что… я в ступоре.

— О, — её взгляд опустился. — Ох, дорогой. Это очень неудобная ситуация, — она нахмурилась, но это был больше задумчивый взгляд, чем обидчивый. — Он не хочет, чтобы люди знали об этом. С этим знанием ты будешь в опасности?

— Нет, — сказал Изуку. — Не совсем.

— Может, кто-то другой будет в опасности?

— Только он, — сказал он, вспоминая тот ужасный шрам.

— Хорошо, — кивнула мать, все еще выглядя задумчиво. — Если тебя никто не обидит, Изуку, тогда… думаю, я могу не знать этого. Но только, если это правда, — Изуку кивнул в подтверждении этого. — Хорошо, есть ли другой способ рассказать мне все остальное без раскрытия чьей-либо правды?

— Я… попробую.

— Если ты не можешь, то… тогда мне действительно лучше не знать об этом.

— Я знаю, мам. Окей, — он глубоко вздохнул. — Значит, Всемогущий, он… ищет ученика. Его причуда… ну, — мысли не укладывались в голове. — Он может её передавать, мам. Он попросил меня, если я хочу, взять её.

Она с грохотом уронила свои палочки для еды и в шоке уставилась на него.

— Я… Я не говорил ему о своей причуде, — Изуку продолжил. Его глаза опустились обратно к тарелке. — Он думает, что я беспричудный. Но он… он считает, что я достоин этой силы, — он остановился на мгновение, каждое слово удавалось ему с трудом. — Мам, я… я согласился.

— Изуку!

— Я знаю! — Изуку вспыхнул, кинув на стол уже собственные палочки. — Я знаю, я знаю, это было тупо, но… это Всемогущий, мам! И я был рядом с ним! Что ты мне предложила бы сказать?

— Ты должен был сначала поговорить со мной, — его мать закрыла лицо ладонями. Сидя на другом конце стола, Изуку видел, как её руки дрожали.

— Тебя там не было, — тихо сказал Изуку. — Так что я говорю с тобой сейчас. Мам, я очень хотел этого.

— Я знаю, Изуку, я знаю, но…

— Я не… — слова будто застряли на миг в его глотке. — Я не думаю, что у меня выпадет ещё один такой шанс, мам. Я… — шипящее ощущение появилось в его горле, Изуку чувствовал, как слезы катятся по щекам. Он боялся, что она скажет нет и его давние мечты снова ускользнут от него. — Я не хотел тебе говорить, но… ты уже знаешь о моей причуде, и я бы не мог спрятать от тебя ещё одну, и…

— Ты всё мне рассказываешь, — её голос был мягок, а лицо всё ещё было спрятано за ладонями. Изуку не мог сказать, что она чувствует, и это пугало его. — Не важно, что случилось, ты всегда мне всё рассказываешь, потому что иначе ты попадешь в беду…

— Я знаю.

— Изуку, — медленно, она положила свои руки на колени, и Изуку не мог смотреть ей в глаза без стыда. — Это… сейчас в твоей жизни все очень круто разворачивается. И тебе только четырнадцать. Я не знаю, хорошая ли это идея. Ты… ты знаешь о его планах?

— Всё, о чем я знаю, — сказал Изуку, — то, что Всемогущий хочет меня обучать — это единственный способ стать героем для меня.

— Изуку…

— Мам, — его голос сломался. — Мне нужно… мне нужно сказать тебе. То что случилось с Бакуго, — её взгляд был похож на камень. — Нет, я имею в виду… он был в беде. Меня атаковали первым, и потом он схватил Бакуго, и… — его дыхание сбилось. — М-мам, он был напуган.

 Её каменные глаза смягчились и наполнились сочувствием.

— Он был так напуган, мам. Он был так же напуган, как я, когда… И я тогда даже не думал о наших… Я даже не думал о том, что он сделал мне, я просто… Оно схватило его… и… — взор на его мать стал размытым, когда из глаз полились слезы, а из-за боли в горле и дрожи по всему телу Изуку едва был способен говорить. — И всё, о чем я думал, это что я не хочу его видеть таким. Ни сейчас, ни вообще. Я никогда не хотел видеть его в таком состоянии. И я попытался остановить злодея, но всё, что мог сделать, это только замедлить его. Я бросил в него свой портфель и всё. Это даже его не отвлекло, он продолжил держать Бакуго и… я ничего не мог сделать. Но потом пришел Всемогущий и… и просто всё закончил, — он всхлипнул, вытирая слёзы рукавом. — Я знаю, что у меня есть причуда, и что она очень редкая и особенная, но я не мог никак помочь ему. Я не могу спасать жизни. Я могу только разговаривать с теми, у кого жизни уже давно нет, — тёплые и нежные руки обняли его, и Изуку уткнулся в мамин свитер. — Я больше не хочу чувствовать себя бесполезным.

— Ох, дорогой, — её голос дрожал и Изуку думал, не заплачет ли она тоже. — Мне жаль. Мне жаль, что тебе было страшно и ты пережил подобное, — она нежно поцеловала его в макушку, поглаживая волосы. — Ты хороший человек, слышишь? Ты хороший человек и мир рад, что ты живёшь в нем.

— Я смогу сделать это, — тихо пробормотал Изуку. — Я знаю, что смогу. И если я не возьму эту причуду, если не попробую, то буду жалеть до конца жизни.

— Я… — её дыхание на секунду остановилось, а потом она вздохнула. — Я… Я знаю, дорогой. Я знаю. И думаю… — она отошла немного назад, и волосы Изуку слегка прикрыли ему глаза. Она снова глубоко вздохнула. — И, думаю, если я остановлю тебя… я буду так же жалеть об этом.

Изуку удивлённо моргнул, слёзы уже высыхали на его лице.

— То есть, ты…

— Я хочу, чтобы ты был в безопасности, — сказала она. — Я очень хочу, чтобы с тобой все было в порядке. Но ещё больше мне хочется, чтобы ты был счастлив, — она мягко накрыла своей ладонью его лицо. — Будешь ли ты счастлив?

— Больше, чем когда-либо, — прошептал Изуку.

— Ну, — после маленькой паузы она решительно улыбнулась, и, почему-то, для него эта улыбка была ярче, чем улыбка Всемогущего. — Тогда ладно. Скажи мне, как я могу тебе помочь.

Рей триумфально взвизгнула, выключая свет на кухне и посылая металлический шпатель в полет по комнате.