Легкость. Кожа чувствует приятное покалывание, а нос — дурманящий запах свежести. Прошедшая гроза всегда оставляет после себя тишину и покой. Самое время, чтобы заснуть.
Жизнь скоротечна, мир изменчив, а Тень — Тень никогда не меняется. Она все также принимает в свои объятия, показывает скрытое и искушает алчные души. Солас любил свое творение ровно так же, как и ненавидел. Ничего, он еще успеет все исправить, а пока можно вновь окунутся в сладкий омут бесконечной бездны и увидеть историю, которую ему когда-то пришлось пропустить. Он засыпает быстро, заранее обустроив место: грубая шкура, но зато теплая, свернутая в трубочку шерсть-плетенка — хорошая подушка, мягкая и, наконец, барьер, чтобы сон не потревожили. Казалось бы, привычное приготовление, но для него маленький ритуал.
Тень принимает его охотно, словно старый друг, являет проницательному взору свои владения, забытые сквозь время места, и Солас шагает вглубь уверенно, тянется к любому отголоску, даже самому слабому.
Старый каменный храм, что уже не бросает на редкие деревья свою тень, погребенный под землей, мирно ожидает всякого гостя, способного развеять его пустоту. Красивый, просторный, эльф даже видит манящий своей яркостью и причудой рисунка витраж. Умиротворяющая обстановка, но непривычно тихая. Неужели это место столь скучное? Очередная пустышка?
Он не хочет загадывать наперед, позволяя Тени творить свою магию, раскрывать свои секреты неспешно. Что еще ему остается? И Солас продолжает путь, минуя раскиданные деревянные скамьи и местами летающие старинные подсвечники с кусками почти разрушенных статуй.
Темный проход в конце апсиды вызывает легкое чувство тревоги. Непривычно. Но он делает шаг внутрь, ведь бывал и не в таких местах. А Тень играется, заманивает туда, где его быть не должно — это понятно сразу, но пути назад нет.
Кругом тьма, удушающая и давящая всей своей бездонной массой, ноги холодит стелющийся туман, густой и белый, словно первый снег, и тишина, оглушающая, пробирающая до дрожи вкупе со всем остальным. Место столь неприятное и бесформенное, что закрадывается невольно мысль «а Тень ли это вообще?».
Ему должно быть страшно находиться в таком месте, но не оно причина пробегающих мурашек и трепыхающегося сердца — он не может проснуться. Осознание этого лишило Соласа всей его рациональности мышления, он не знает, что делать, ведь раньше такого не было. Ноги, словно ватные, обреченно двигают его перед. Но куда? Ничего не видно. Вокруг лишь мрак и туман, резко поднявшийся так высоко, что поглотил длинную худую фигуру.
Впервые Ужасный Волк пожалел, что заснул один. Был бы сейчас рядом с ним кто-нибудь, то помог бы, разбудил, но никого нет — одиночество, во сне и наяву.
Режущая слух тишина прервалась чьим-то далеким и оттого тихим плачем, детским, достающим до самых отдаленных уголков души. Надо бы ускориться, но ноги не идут, скованные невидимыми путами. Слышатся голоса, намного ближе, но все еще неразборчиво, а ведь Солас стоит на месте, не в силах и шага ступить.
Это уже не просто забытое Тенью место, а настоящий кошмар. Он пытается разглядеть демонов или хотя бы духа, но никого нет. Только он наедине с чем-то ужасным, что даже не способен понять. Но понимание приходит, позже, вместе с истошным мужским криком и жаром чего-то липкого под его ногами. В нос ударяет резкий запах крови, что, кажется, еще немного и он рухнет на землю, если она вообще под ним есть.
Впереди загорается тусклый красный свет, подсвечивая высокую фигуру, поднявшую руки вверх, будто защищающуюся от чего-то, в которой Ужасный Волк с трудом узнает мужчину. Все гаснет и воцаряется тишина, лишь приторный запах крови напоминает эльфу, что ничего не закончилось. Появляется передышка, маленькое окно меж слоями страха, голова разрывается от вопросов, которые он никогда не озвучит и не известно, найдет ли ответ. Как долго это все может продолжаться? Придет ли конец его мучениям?
К несчастью, столь громкие метания души лишили этот недолгий момент спокойствия. Тревога с новой силой заскреблась в грудной клетке, чуть ли не разрывая её. Острые уши улавливали шаги, такие тихие и медленные, что можно было подумать на животное, а перед взором серых глаз неожиданно появились два светящихся желтых зрачка, пристально наблюдавших за ним, далекие, но достаточно яркие, чтобы их отчетливо увидеть. Тело пробил озноб. Нет, не от холодного тумана, а от нахлынувших чувств. Они буквально накрыли Соласа с головой, смешиваясь друг с другом и с его собственными ощущениями. Больно. Хотелось кричать, но голос пропал. Зрачки тоже.
Мгновение, и они снова появились, совсем недалеко, от чего эльф вздрогнул. Жуткий, неморгающий взгляд, пожирающий тебя без остатка.
«Поглоти. Сотри из истории и чужой памяти. Избавь меня от страданий» — так он думал, об этом мечтал сильнее всего, но то лишь немая мольба загнанного в ловушку зверя перед лицом хищника, канувшая в небытие. Обессиливший, падает на колени, обреченно всматриваясь во мрак.
Свет погас. Единственный свет янтарных глаз на бесконечное пространство тьмы. Чего ожидать теперь? Солас не мог знать, только его тюремщик — два приближающихся бесхозных зрачка, хозяин которых так удачно скрывался все это время. И сейчас, не где-то там вдали, а прямо перед ним, так близко, что, кажется, протяни руку и упрешься в чужую грудь, но он не мог — не было сил.
Несмотря на опасную близость, лица не было, зато появилась темная рука, поднятая над его головой, с блестящим острым кинжалом, стремительно вонзившимся в его грудь, прежде чем он успел что-то понять.
Оцепенение и неумолимый страх, ставшие частью него за все это время, исчезли столь быстро, что Ужасный Волк подскочил со спального места, тяжело дыша, нет, жадно пожирая свежий ночной воздух, словно тот вот-вот закончится.
«Сон… Это был всего лишь сон…»
Покрытый испариной лоб захватили глубокие морщины, тело нещадно ломило, а голова раскалывалась от ужасной боли, но не настолько, чтобы сравниться с пережитым кошмаром. Нужно было встать, собрать все свои вещи и бежать, бежать так далеко, как это возможно. Забыть, стереть из памяти это место, принесшее ему столь невыносимые страдания, но это сейчас было самым трудным.
Посидеть чуть-чуть под деревом, прийти в себя, а потом двинуться в путь. Не спать. Не спать…