Та самая игра, что украла мое сердце

Венгрия раздражённо переключала каналы. Телевизор выдавал сладко-сопливые сериалы, ток-шоу и рекламу и наотрез отказывался показывать что-то более-менее расслабляющее. На одном из каналов шёл концерт классической музыки, и это стало последней каплей. Эржебет выключила телевизор и запустила пультом в экран. Последнее — просто, чтобы выпустить пар. Не то чтобы Венгрии совсем не нравилась классическая музыка и не то чтобы девушка в ней разбиралась, но слушать телевизионные концерты казалось настоящей пыткой.

В комнате было душно и жарко до тошноты, а на улице дул холодный порывистый ветер, как часто бывает на побережье. А значит, стоило Эржебет хоть чуть-чуть приоткрыть окно, как её продуло бы насквозь. Но девушка всё равно рискнула. Первый же порыв ветра принёс с собой мелодию, и сердце Венгрии пропустило удар. Она не знала ни композитора, ни мелодии, но вот исполнитель был ей хорошо знаком. И кто бы знал, как она скучала по его игре.

Зачарованная музыкой, Эржебет быстро выбежала из дома и направилась к пирсу. Так и есть: там, в шаге от океана, не замечая ничего и никого вокруг, играл на скрипке Австрия. Ветер, который недавно донес мелодию до Венгрии, сейчас предательски уносил музыку, мешая наслаждаться ею в полной мере. Но девушка упорно не хотела подходить ближе, боясь испортить магию момента.

Наконец скрипка Австрии умолкла, и он вернулся во внешний мир.

— Та самая игра, что украла моё сердце, — произнесла Венгрия, подходя ближе. Родерих лишь поморщился.

— Ты мне льстишь. Я никак не могу добиться нужного звучания.

Австрия опустился на колени, чтобы спрятать скрипку, а Венгрия положила ему руку на плечо и нежно улыбнулась.

— Мой Гамельнский крысолов.

Родерих обречённо выдохнул, не поднимая глаз на девушку.

— Я же просил…

—…не называть тебя так. Да, я помню. Но мне нравится.

Наконец, удостоив её взглядом, мягким и печальным, Австрия произнёс:

— И не заканчивать за меня фразы.

Эржебет с улыбкой наклонилась, чтобы подарить любимому поцелуй.