☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼
Когда Юнхо в первый раз видит Сана в его собственной галактике случается крайне мощный взрыв. И за те доли секунд, пока в его собственном космосе рождается новая звезда, Юнхо кажется, будто время остановилось или хотя бы замедлилось.
Отстранённо и будто бы издалека доносятся искажённые и растянутые во времени, изменённые до неузнаваемости голоса друзей, студенты мимо проплывают как в очень замедленной съёмке умирающие рыбы, а у Юнхо в сердце клокочет рождённый созданием новой звезды безудержный сердечный ритм.
Где-то на самом краю всё ещё осознающего мир его собственного подсознания громко сигналит терпяший крушение космический корабль «Чон Юнхо», посылая в бездушное холодное пространство безбрежного космоса без надежды на спасение извечный сигнал бедствия.
Юнхо не уверен, что вообще видит хоть что-то кроме смуглого стройного парня с искряшимися глазами, одетого во всё чёрное и оттого кажущегося ещё более тонким, почти болезненно тощим, но не менее манящим.
На задворках сознания пролетает мысль, что следует задраить все люки и делать ноги на гиперскорости, иначе притяжение самого мощного объекта во вселенной уничтожит его к чертям собачьим, его окончательно поглотит чёрная дыра, бездонная бездна с такими же пронзительно-тёмными глазами, затягивающими в великое ничто.
Как оказывается, личное наваждение и манящую бездну зовут Чхве Сан, и он учится в одной и той же группе с лучшим другом Юнхо. И это кажется маленьким предательством, потому что Минки тараторит о Сане без перерывов на обед. Словно кроме Сана вообще не существует других однокурсников или тем для разговора. Ещё чуть, и команда корабля «Чон Юнхо» поднимет бунт. И закончится всё печально.
Так Юнхо узнаёт, что Сан перевёлся по обмену с Филлипин, что он один из лучших студентов курса, а ещё невозможно магнетичный и даже, — ну это вообще по большому секрету, потому что Минки никогда не признается никому, кроме Юнхо, который брат-братан-братишка, не просто знающий, что Минки — гей, но и первый эксперимент с неловким подростковым сексом, который не разрушил, а лишь укрепил дружбу, — Минки доверительно сообщает, что Сан ему нравится до подгибающихся коленок, — что возможно, Сан если не чисто по мальчикам, то наверняка би.
Эту радостную новость Минки счастливо вываливает на Юнхо, потому что есть шанс стать ближе, а, может, и замутить с парнем, будто состоящим из острых углов, нарисованным художником, у которого стиль такой, и ничто не может смягчить его, ворвавшись более округлыми чертами в рисунке. Юнхо задумчиво кивает, но ни за что не признается Минки, что Сан сломал его систему координат.
И чем больше Минки говорит о Сане, тем сильнее Юнхо ощущает, что тонет, бесконечный космос затапливает его корабль, просачиваясь даже сквозь обшивку. Он старается не думать о Сане. Но не думать о Сане ещё сложнее, чем не думать о запретном. Потому что Минки в Сане если не с головой, то по уши точно. И некрасиво, и не по-братски, и вообще не по-человечески, но Юнхо ничего не может с собой поделать, чтобы не думать, не смотреть и не дышать даже в ту сторону. Признаться Минки он тоже не в силах. Потому что Юнхо — капитан-гордец, ни за что не признается другим, что бунт на корабле не подавлен, а ширится, словно полымя в пороховом отсеке.
Чтобы отвлечься он соглашается на предложение Минки сходить в клуб. За час до выхода Минки звонит и убитым голосом сообщает, что затемпературил, и что он не обидится, если Юнхо всё равно пойдёт развлечься, потому что Сонхва-хён всё равно взял над ним опеку и скучать не даст, так почему терять возможность отпустить себя, отдавшись биту. Юнхо вынужден признать, что Минки прав, и потусоваться ему просто необходимо. Чтобы ритм выбил из головы всё, оставив лишь бит, туман дымо-машины и звенящие от усталости мышцы.
Кто бы знал и предупредил, что Юнхо как космическая версия «Титаника» отправится в путешествие, из которого нет возврата. Но никто свыше не стал сигналить, используя все способы передачи данных, чтобы остановить его. Никаких случайностей, вынудивших свернуть с намеченного пути. Никаких знаков судьбы.
Несколько песен Юнхо танцует, сливаясь со временем и пространством, растворяясь в музыке. Почти помогает не думать ни о чём, в груди дрожит от битов, но тут Юнхо влетает взглядом в извивающегося на танцполе, гибкого и манящего словно пламя костра Сана. И падает сбитой влёт птицей. Сан словно в замедленной съёмке поднимает на него глаза, растворяя в лаве взгляда без остатка. Он смотрит не мимо, не на кого-то другого. Сан смотрит именно на Юнхо, усмехаясь уголком рта, а потом манит пальцем, и Юнхо покорно подходит, словно завороженная удавом птица.
— Потанцуем?
— Я не… Минки… я домой вообще… — что-то мямлит Юнхо, пытаясь отодвинуться, но Сан словно заполняет собой всё пространство.
Не касается и не давит — просто смотрит.
Юнхо окончательно ломается, слыша фантомный свист вырывающегося в холод космоса кислорода, стремительно покидающий его корабль через дыры, которые пробили в обшивке корабля осколки метеорита, когда Сан, привстав на цыпочки, в перерыве между песнями шепчет Юнхо на ухо, слегка задевая губами ушную раковину: «Потанцуй со мной, Юнхо».
Корабль «Чон Юнхо» даёт течь.
Галактика норовит схлопнуться.
У Юнхо от этого шёпота подгибаются колени, лавовой вспышкой опаляет тягучим возбуждением.
Покачнувшись, он чувствует неожиданно крепкую хватку на локте, не позволяющую упасть. Дальнейший вечер происходит точно не с ним, потому что вернувшись в общежитие, Юнхо не то, чтобы не помнит ничего, но когда раскрасневшийся от температуры Минки допытывается «ну как?», а Сонхва пытается утянуть его обратно в постель, Юнхо говорит, что было неплохо, краснея ещё сильнее, чем температурящий Минки.
Всю ночь Юнхо ворочается с боку на бок, понимая, что совесть его рано ил поздно просто загрызёт, потом его обязательно убьёт Минки, но пьяный без капли алкоголя, он безостановочно улыбается, глядя в потолок.
На следующий день он окончательно убеждается в том, что Сан непозволительно силён, о чём никогда не скажешь, пока не окажешься в его руках. Поцелуи такие страстные, что на паре до него вряд ли смысл сказанного преподавателем доходит, потому что в голове далеко не предмет. Его космос затапливает и поглощает чужая, но такая желанная вселенная.
Юнхо потерял себя ещё при первом поцелуе, когда выйдя подышать, оказался прижатым к кирпичной стене спиной, а Сан, глядя Юнхо в глаза, легко прикусил зубами его нижнюю губу и немного оттянул, не отрывая взгляда. Что ж… именно тогда Юнхо окончательно убедился, что спасательная операция обречена на провал.
Галактика качается, корабль сгорает в атмосфере ближайшей планеты, а мир дает трещины. Юнхо никогда не думал, что будет ведомым в отношениях, но Сан ломает все установки и привычки. Причём так легко, не встречая сопротивления. Юнхо сам сдаётся и поддаётся, потому что его манит самое опасное космическое тело во вселенной. И даже вероятность потерять друга отходит на задний план.
Потому что Чхве Сан.
И несмотря на то, что Сан может быть и похож на безумную комету, крушащую всё на своём пути, первый раз происходит по воле Юнхо, который, между прочим, немало готовился морально, физически и душевно. Потому что сначала их застукал за поцелуями, срывающими голову, Минки, сбежавший и не сказавший ни слова. Лучше бы дрался и ругался. Юнхо почти месяц придумывает, как поговорить с другом, который его как назло избегает. Даже в общежитии едва завидев его, Минки уходит в комнату к Сонхва, чьего холодного взгляда в тот вечер было достаточно, чтобы Юнхо ощутил себя провинившимся школьником.
В эти дни, Юнхо было не до близости, а Сан хотел лишь поцелуев и объятий, и за эти две дисциплины ему стоило выдать медаль, а то и орден, потому что поцелуи с Саном сами по себе похожи на секс.
Во всяком случае так думает Юнхо ровно до прошлого вечера, плавно превратившегося в сегодняшнее утро.
В отличие от привычного напористо-тактильного Сана он получает такого нежного и внимательного любовника, о каком можно только мечтать. Юнхо казалось, что Сан будет жёстким, почти жестоким в постели, и этого Юнхо, сказать по правде, побаивался. Но Сан развеял все его сомнения ещё в тот момент, когда понял, что приглашение в пустующую квартиру родителей, имеет все шансы затянуться и перерасти из вертикального в горизонтальное положение.
Юнхо всхлипывает на особо глубоких толчках, срывающих дыхание. Сан прикусывает его кожу буквально везде, куда достаёт, а Юнхо сходит с ума от наслаждения и понимания, что в его вселенной появилось новое солнце, а никак не уничтожающая всё, что только можно, чёрная дыра. К вечеру наверняка не только его родинки, но и синяки неудержимый Сан будет собирать в новые созвездия.
Корабль Юнхо не только не тонет и не разбивается о планету, рассыпаясь и сгорая в атмосфере, напротив, он даже целее, чем был когда-либо, сверкает корпусом и стремится к светилу, которое норовит стать его новым миром.
С Минки они мирятся внезапно и с неловким смехом. Все противоречия и недомолвки, обиды и непонятки остаются в прошлом, когда вернувшись немного раньше с пар из-за дичайшего приступа головной боли, Юнхо застаёт Минки, сидящим на бёдрах Сонхва. Они так самозабвенно целуются, что замечают присутствие Юнхо только после шестого весьма деликатного покашливания, переросшего почти в астматический приступ.
— Почему не в своей комнате?
— В моей Хонджун с девушкой, — совершенно спокойно признаётся Сонхва.
— В моей туса. А твоя комната была открыта, — краснея, как маков цвет, тихо гудит Минки, пытаясь слезть с колен Сонхва, но тот лишь усмехается и не отпускает. До Юнхо медленно доходит последовательность утренних событий, он и впрямь из-за головной боли забыл закрыть дверь.
— Мир?
— Мир.
А вечером в комнату входит новый сосед Юнхо, которого ему обещают вот уже вторую неделю. Юнхо уже речь заготовил, чтобы упросить новенького поменяться местами с другим парнем, но у Юнхо теряются все слова и отвисает челюсть, потому что его новым соседом становится ни кто иной, как скалящийся довольной лисицей Сан.
Галактика Юнхо превращается во вселенную.