Кевин был из тех, у кого с детства не было ничего, но всё само шло в руки, стоило только бы пожелать.
У него не было даже фамилии: младенца выкинули, словно ненужный мусор вместе с матерью-проституткой, умершей во время родов.
Везение начало уже тогда.
Очень странно, но именно этой ночью женщина-акушерка пошла домой опасным и тёмным путём. Она боязливо оглядывалась по сторонам, костеря себя за плохой выбор, прислушивалась к шорохам и прижимала к себе сумку.
Страшно!
Только благодаря своему страху, женщина услышала слабую возню и приглушённый плач.
В мусорном баке лежал младенец. Потом, в полиции она расскажет, что, скорее всего, у женщины пытались принять роды, но из-за неправильных действий, женщина погибла.
Сейчас телефон, на другом конце провода которого ещё что-то спрашивали полицейские, лежал в сумочке, а женщина бежала обратно на работу, кутая спасённого в свой плащ.
В детском доме, мальчик быстро понял, где лучше живётся и, пусть поначалу ему и было жалко тех, кого они тиранили, вскоре это чувство вытиснилось непониманием: почему они не сопротивляются? Когда пытались третировать самого Кевина, он уважение кулаками выбивал.
Мальчик был красы: тёмные волосы, светлая кожа, умные чёрные глазки, открыто смотрящие в мир. Поэтому в семью его забрали достаточно быстро. Первых же приёмных родителей ребёнок ограбил и сбежал. Выручку принёс в местную банду с требованием принять его. Смеялись над десятилеткой все, кроме главаря банды.
Когда же спустя ещё десять лет их банду раскрыли. Кевин, бросил товарищей в перестрелке и сбежал.
А ещё через полгода а шумном Лас-Вегасе открывается казино, во главе которого стоял Квинт Лайр, в прошлом сирота-Кевин, выдавший своих товарищей за возможность сбежать. Конечно, из сейфа пропала достаточно крупная сумма, но копам хватило оставшегося, чтобы забыть о предателе.
Успех шёл прямо в руки, даря головокружительную славу. Зная все тонкости банд, Квинт быстро подобрал себе надёжную «крышу» и жил, не зная забот.
Везение закончилось в тот момент, когда его крупье обыграла не того мужчину.
От конца карьеры этот же мужчина и спас.
Он же сейчас находился в квартире Квинта.
— Юрий? Я думал, что мы обо всём договорились, — нервно усмехнулся Квинт.
— Орели Дюваль просила передать вам привет, — слащаво улыбнулся Юрий, поправляя галстук. — Прошу, за мной.
Первым, что увидел Квинт в том месте, куда его привели, был стол, на краю которого сидели Орели, элегантно выкуривая сигарету в длинном мундштуке. На прекрасное, явно не дешёвое платье небрежно накинут белоснежный халат.
Заметив, кого привели, девушка поднялась и подошла, гулко стуча каблучками.
— А ты думал, что продал меня за свободу и будешь жить припеваючи? — промурлыкала она, выдыхая дым в лицо бывшему любовнику и нежно целуя в губы. — Гори в аду, ублюдок.
— Стерва, — припечатал Квинт.
— За это ты меня и любишь, правда?
Юрий махнул рукой, и Квинта увели. Орели с улыбкой потушила недокуренную сигарету. Подошла.
— Если тебе так понравилось, может, повторим?
— Ещё на что-то надеешься?
— Нет, но таких любовников у меня в жизни не было. Я стану такой же… выносливой?
— Ты, скорее всего, умрёшь в первый же год, — ещё шире улыбнулся Юрий.
— Тогда… — Орели нервно заломила пальцы, и выдохнула. Дальнейшую фразу она проговорила быстро, — нам точно нужно повторить. В знак моей благодарности.
***
М-21 отложил папку и усмехнулся. Хоть одному ублюдку отомстили. Уважение к Орели стало намного сильнее. Пусть она и сама погибла, но Квинт потерял память с мыслью о том, что девушка жива и свободна, а Орели — о том, что отомстила.
Отложив папку в сторону, М-21 задумался. С того момента. Как Франкенштейн исправил ошибки Союза, головная боль прошла и воспоминания о днях, проведённых в лаборатории стали ярче, словно мутную плёнку сняли. Единственным, что сейчас портило настроение, была мысль о том, сколько ещё экспериментов, проведённых на них, изначально создавалось Франкенштейном?
Имеет ли право он, М-21, злиться на этого учёного?
Ведь если бы не было Франкенштейна, не было бы и Союза?
Значит, во всём действительно виноват именно этот мужчина?
Спустившись, модифицированный остановился, оглядывая гостиную. Он закончил сегодня раньше, чем обычно, а потому на стол ещё накрывали, готовясь к его приходу.
Франкенштейн со спокойной улыбкой и тёмной аурой стоял, сложив руки на груди и следил за провинившимся Тао, что со скоростью, достойной Такео, убирал рассыпавшееся печенье и крошки. Жестокий, строгий, педантичный до зубовного скрежета, безжалостный — он действительно мог создать все те бесчеловечные опыты.
Тао убежал на кухню, чтобы убрать тряпку и посуду, Такео — следом, помочь. Сейра и Регис ещё не вернулись оттуда, видимо раскладывая угощение на тарелочки. И М-21 увидел то, чего не видел никогда: Франкенштейн усмехнулся. Просто вдруг убрал душащую ауру, расслабился и коротко рассмеялся.
— Не стыдно?
— Ничуть, Мастер, — с озорной улыбкой ответил учёный. Благородный усмехнулся и покачал головой.
Вернувшихся модифицированных встретила холодная спокойная усмешка и клубы тёмной ауры.
М-21 ошеломлённо хлопал глазами. Он… притворялся?!
Спустившись окончательно, мужчина уселся на своё место, задумчиво мазнув взглядом по учёному, и тут же замер, глядя в столешницу.
Если бы не было Франкенштейна, Союз бы всё равно появился, это понятно стало лишь сейчас, когда необоснованные обиды прошли. Просто жертв было бы намного больше без украденных данных.
И сам учёный отчего-то чувствует за собой вину: не уследил, позволил.
— Прошу прощения, мы задержались, — в голосе Сейры чувствовалась лёгкая досада. В чае чего-то не хватало. М-21 нахмурился и отпил ещё. Не то.
И говорить как-то неудобно. Благородная всё-таки старалась, готовила. Обижать не хотелось.
— Его звали Кевин, — отставив чашечку, проговорил оборотень. — Но потом он взял себе другое имя: Квинт. Квинт Лайр.
— Погоди, — Такео нахмурился. — Это не тот ли?..
— Да, — мужчина улыбнулся. — Тот самый, который помог Орели Дюваль, а потом продал её за свободу. М-10 был такой же продажной скотиной. Шесть-десять-тридцать. Гнилая тройка. Из-за него из М-24 пытались сделать благородного. Он подменил данные.
Иногда у серии «М» был почти что праздник. Они называли это «выходной», хотя свободными являлись только несколько дней, чтобы организм подопытных немного отдохнул. Как объясняли самим подопытным, слишком накладно набирать каждый раз по сто человек из-за такой мелочи, как истощение.
Первый день они, чаще всего, просто лежали и ничего не делали.
В один из таких дней к нему подсела М-55.
— Как твой слух?
— Очень вовремя восстановился, — чуть улыбнулась женщина. — Я ведь знаю, что ты просматриваешь их комп…
— Тшшш.
— Ты больше нашего знаешь о нас, Десятка что-то говорил про то, что хочет подменить данные свои и М-24. Его же хотят на силу улучшать. У Десятки что-то более сложное и опасное.
— Откуда тебе это известно?
— Он не знал, что я снова слышу, намного лучше, чем раньше, пусть и с перебоями, — хмыкнула женщина. — Ладно, думай.
М-21 кивнул и послушно задумался. Он действительно читал информацию своих товарищей и даже немного понимал её. Сложно не понять надпись: «На голодный желудок!» или «Погиб в результате разрыва селезёнки».
Сейчас подопытным, цифра которых меньше двадцати, должны голодать. И если М-10 действительно сумел подменить дела — М-21 не единственный, кто разбирался в компьютерах, — то М-24 нужно срочно остановить.
— М-24, не ешь! — шёпотом предупредил М-21, ещё и локтем подпихнув, чтобы набранная в ложку баланда сползла обратно в тарелку.
— Ты чего это? Мне наоборот есть надо!
— Просто доверься мне, хорошо? Не. Ешь.
М-24 нахмурился, думая, но потом со вздохом кивнул и отложил тарелку. М-10 хмыкнул.
— Ты действительно думаешь, что ему это поможет? Ты просто не видел, что там будет. Вживление чужих клеток — это не шутки. Я не хочу такой смерти.
— Поэтому ты подставил вместо себя другого человека? — прошипела М-3, вскакивая. М-20 схватил её за локоть.
— Уже ничего не изменить, все необходимые уколы сделаны, завтра я стану сильнее, а он умрёт.
— Мы тогда действительно боялись за Двадцать четвёртого, — признался М-21. — Даже те, кто особо не общался с ним, волновались, спрашивали у нас о ходе операций, шептались. М-10 не скрывал триумфа, ведь М-24 всё-таки ел за те дни, которые необходимо было голодать. Один или два раза перед тем, как я остановил его. Его не было несколько дней, а потом привели в таком состоянии, что мы ожидали его смерти в ближайшие дни. Он выжил. М-10 операции не пережил, его организм изначально не мог бы принять те препараты, которые пробовали на М-24.
— Так ему и надо, — хмыкнул Регис.
— Как интересно получается, — задумчиво проговорил Тао. — Ведь из-за предателя-десятого, М-24, возможно, не выжил бы.
— Или наоборот, — пожал плечами М-21.
— Ты не пьёшь чай, — тихо проговорила Сейра. Модифицированный глухо выругался. Он не хотел расстраивать юную благородную.
— Я просто не хочу, мисс Сейра, — попробовал выкрутиться модифицированный. Благородная чуть прищурилась, но кивнула.
— Ты можешь сказать мне правду, — подняла голову каджу. М-21 глубоко вздохнул. Конечно, кого он взялся обманывать?
— Просто видимо это другой сорт чая, который мне не подходит. Это не твоя вина, правда.
— Но я готовлю один и тот же чай уже почти неделю, — растерянно проговорила девушка. Чуть помолчав, продолжила. — Может быть, вам… положить мёд?
Не желая и дальше расстраивать старательную девушку, М-21 подал ей чашку. Отпил, собираясь тщательно контролировать свои эмоции и замер. Чай приобрёл именно тот вкус, который ему так нравился!
— Просто… мёд?
Сдавленное хихиканье заставило снова взять себя в руки. Тао тихо смеялся в монитор, Такео и Рейзел прятали улыбки в кружки, Регис сложил руки на груди опустив голову на грудь. Франкенштейн один не скрывал своей улыбки.
Вот ведь.
Сейра подняла чашечку, пряча за волосами порозовевшие скулы, М-21 фыркнул и покачал головой.
И почему за эти десять историй они узнали друг о друге больше, чем за всё время их общения?