Что за чёрт происходил сейчас на старой кухоньке, набитой кроме положенной кухонной утвари ещё и фикусами, не смог бы объяснить даже сам Всеволод Старозубов — а он, между прочим, сам это начал.

Если быть точным, сейчас он пытался научить андроида есть конфеты.

Если быть совсем точным, известный певец Всеволод Старозубов отменил репетицию — хорошо хоть не важную и срочную, — потому что слишком увлёкся идеей: объяснить самому лучшему, доброму и человечному андроиду-таксисту, что же именно люди находят во всевозможных цветастых леденцах, мармеладках, зефирках и прочих сластях.

Ради этого Всеволод был готов бы выпотрошить все кухонные полки и свои заначки, если бы там было что-то подходящее, но подходящего не было — чтобы беречь голос, количество сахара в рационе сводилось к минимуму (исключение составлял период линьки, но то весна, а за окном серела холодная осень). Так что певец побежал под накрапывающим дождичком — разумеется под зонтом — до ближайшего магазина, где был достойный ассортимент всевозможных сладостей. Продавец посмотрел на него странно — зачем Всеволоду Старозубову может понадобиться всего по пять конфет каждого вида.

Вернулся обратно и выставил перед андроидом всё добытое разнообразие.

И теперь таксист сидел и дегустировал уже третий вид мармелада — на этот раз разноцветных и разновкусных мишек.

Старозубов даже не был уверен, есть ли в базовой сборке его андроида — ну, ладно, не его, общественного, но! — вкусовые рецепторы. В целом тактильные ощущения у таксиста были развиты и почти близки к человеческим, это Старозубов знал и из совместных поездок, и из, кхм, более близкого общения. Но это одно — ощущение пространства вокруг важно для водителя, а зачем ему ощущать вкусы?

Но лицо андроида выглядело сосредоточено, будто он тщательно анализировал каждый поглощённый кусочек (благо, было куда поглощать — насколько Всеволод знал, у андроида даже было нечто, похожее на кишечник), так что Старозубов решил, что какие-то вкусы таксист всё же различает, и на этом успокоился, сев на кресло перед столом и мыча себе что-то из последних своих песен под нос.

На самом деле это был далеко не первый эксперимент над «человеческими» способностями андроида.

На самом деле сами их отношения были таким экспериментом.

Начиная с того дня, когда во время очередной поездки с репетиции домой Всеволод заметил, что кусочек кожи на шее таксиста отходит, а под ним виднеются какие-то микросхемы и проводки. Он тогда так удивился, что забыл испугаться — сразу предложил подняться к нему и заклеить. Тогда, на этой же кухне, Старозубов, всё ещё не вспомнив, что незнакомого стоит опасаться, узнавал от добродушного и привычного таксиста, что некоторые жители города — не жители в привычном смысле этого слова. А ещё узнал, что андроиды чувствуют щекотку — узнал, когда аккуратно клеил на место отстающий фрагмент кожи.

И Старозубову стало любопытно. Очень любопытно. Любопытство очень сильно подогревалось давней симпатией к открытому и добродушному мужчине, который регулярно отвозил его на репетиции и концерты и обратно.

Так что где-то через неделю он не выдержал и спросил, как андроид ощущает прикосновения. Точнее, попросил разрешения самому проверить. А ещё где-то через месяц более близкого знакомства с заходами в гости на пообщаться — везде ли ощущает. Везде? И на губах?.. А… там? А зачем тебе вообще это «там»?

Примерно тогда же он узнал, что андроиды чувствуют не только ощущения. Узнал, когда обычно терпеливый и добрый таксист тяжело и строго посмотрел в глаза певцу и сухо проговорил «Если ты собираешься проверять это только из любопытства — я тебе врежу».

Старозубов честно сказал, что он не идиот и не мудак, чтобы так делать. Андроид поверил.

Так что теперь Всеволод имел некие, скажем так, преимущества и дополнительные разрешения на исследования.

Поэтому сейчас, сидя на залитой серым туманным светом кухне, он пододвигал андроиду всё новые сладости, борясь с соблазном и самому полакомиться.

— Знаешь, — внезапно подал голос андроид, до того лишь молча жевавший, — Мне казалось, что у людей конфетно-букетный существует как предшествие более близкому контакту, — Старозубов мягко рассмеялся.

— Так ты же сам говоришь, что я человек странный, — это Старозубова нисколько не обижало, но подтрунивать над таксистом он любил почти так же сильно, как самого таксиста.

— Говорю, — кивнул андроид, оглядывая стол. Кажется, он попробовал всё, стоящее на столе.

— А лучше бы сказал, что ты думаешь о конфетах.

— Думаю, что, судя по составу… — Начал андроид, но его преврали.

— Нет-нет-нет, ничего не хочу знать о составе, я хочу получать удовольствие от вкусняшки, а не паниковать из-за ужасов, которые туда напихали, — замахал руками певец.

— Я об этом и хотел сказать, — улыбнулся таксист (улыбкой настолько тёплой, что Старозубов мгновенно растаял — но такой эффект вызывала любая улыбка таксиста), — Вещества в составе предполагает, что у вас при их употреблении в кровь вбрасываются гормоны удовольствия и счастья.

Старозубов рассмеялся:

— Знаешь, когда мы общались только в твоём такси — ты и близко такие мысли не выдавал.

— Так, а в такси о таком и не рассуждают, в такси клиентам этого не нужно. А когда нас собирают — им проще в нас все функции занести, а потом надстроить подходящую модель поведения.

Кому «им» Всеволод даже выяснить не пытался — сразу знал, что ответа не получит. А вот что за «все функции» догадывался, хоть и понимал, что полный масштаб представляет смутно — видел одну перестрелку с участием Жилина и пару пробитых Катамарановым стен. Правда у Катамаранова — это со слов таксиста — что-то там закоротило, но Жилин его всё равно забрать в утиль не даёт, сам по возможности в рабочем состоянии поддерживает. Таксиста тоже иногда просит помочь, но редко — предпочитал справляться сам.

Старозубов тряхнул головой — понял, что отвлёкся.

— Так ты мне тогда скажи не как супер-машина для всего, а как таксист — что о конфетах думаешь?

— Я думаю, что ты что-то от меня спрятал, — снова улыбнулся андроид и кивнул на место рядом с певцом.

Мужчина хлопнул себя по лбу — забыл про пироженые.

Собрал остатки конфет в один кулёк — до весны — и выставил на стол коробку со всевозможными кремовыми и йогуртовыми безобразиями. Правда, здесь был не такой большой выбор — был уже вечер, и к появлению Старозубова в магазине почти всю выпечку и подобное успели разобрать.

Таксист сразу же уставился на буше — чудо, но оно умудрилось сохранить оригинальную форму и теперь смотрело на андроида в ответ зрачком-вишней.

— Это вообще можно есть? — уточнил андроид, — Вернее так: это вообще можно съесть, оставшись чистым?

Старозубов улыбнулся:

— Ну, попробуй. Я в детстве пытался, мой рекорд чистоты — нос и пятая часть щёк.

Таксист аккуратно взялся за тонкий диск теста и, примерившись, аккуратно укусил — если это можно было так назвать.

Да, вот что значит совершенная точная машина — пирожное было побеждено, а потери со стороны андроида составили всего лишь губы, которые в данный момент были белыми и даже на вид липкими, да тонкая полоска за их пределами.

— Это невозможно, — задумчиво проговорил андроид, — Оно что, специально существует, чтобы мараться?

— Возможно, — усмехнулся Всеволод, наклонился к андроиду и поцеловал его, собирая крем, а потом отстранился и продолжил, глядя глаза в глаза, — Но в данном случае лично меня всё устраивает.

— Тогда меня тоже, — улыбнулся таксист.

Андроид было повернулся к столу, глядя на остальные пирожные, но тут же резко встал и подобрался.

— Идти надо.

Старозубов взвыл — у этих андроидов был какой-то внутрений приёмник, из-за которого они всегда знали, когда где-то нужны. И из-за которого Старозубов мог целую неделю подряд не видеть дорогое сердцу лицо. Но не останавливать же его — работа в такси андроиду действительно нравилась, не только как предписанная программа.

— Да, понимаю, — отозвался Всеволод, и прошёл в прихожую, где таксист уже в куртке и фуражке натягивал обувь.

— Это, — внезапно замялся андроид на пороге после короткого прощального поцелуя, — Когда в следующий раз приду — купишь ещё этого… крема?

— Да, конечно, — отозвался Старозубов, давя в себе широкую радостно-умилённую улыбку.

— И мармеладных мишек, — быстро добавил андроид и скрылся за дверью.

— И мармеладных мишек, — ответил Всеволод двери, а затем счастливо рассмеялся.

Напевая «Лалахей» и убирая пирожные в холодильник, он думал, что у него всё невероятно хорошо.