— Коннор, да что с тобой сегодня?! — удивлённо возмутился Хэнк. — Ты можешь хотя бы время назвать по-человечески?
— А… простите, лейтенант, я задумался, — немного растерянно ответил он, всё ещё не очень хорошо соображая. — Честно говоря, я не знаю. Ложитесь спокойно спать, приеду как приеду.
Понадеялся, что не приедет вообще.
— Опять окно разобьёшь, что ли?
Коннор вышел из лифта и задумчиво пошёл по коридору, пытаясь вспомнить, где же выход. Карту башни он удалил из памяти за ненадобностью и лишними байтами места уже давно, и полагался сейчас лишь на девиантскую, «человеческую» память, возникшую, как выяснилось, неимоверно давно. Карту-то он давно удалил. И всё это время не знал, что девиантен.
— Да нет, всё в порядке, я на этот раз не забыл ключи.
— А. Ну, в кои-то веки. Ладно, пока.
— Спокойной ночи, — задумчиво сказал Коннор сигналу «вызов завершён». И обнаружил, что очень плохо осознаёт, где находится. Он так, задумавшись, зашёл уже довольно далеко. Конечно, он всё же человеком не являлся, и оперативная память быстро бы вывела его обратно к лифту, но тут он оглядел коридор, к которому вышел, и заметил за углом кое-кого. Кое-кто валялся у стенки так, как будто только что по ней сполз, и сладко спал.
У этого кое-кого были такие круги под глазами, что человек, быть может, его бы с первого взгляда и не узнал. Не зря вот он этого кое-кого просил спать побольше, но… кто он вообще такой, чтобы его слушаться, верно?
Коннор подошёл и, не заморачиваясь побудкой, поднял Элайджу на руки. И так понёс к лифту, после долгого пути примирения с собственными чувствами и эмоциями уже совершенно не удивляясь новому (или новой?) чему-то, заставляющему ехидно улыбаться и мечтать о том, что после этого триумфального шествия перед всеми сотрудниками Камски точно начнёт досыпать полагающееся людям время.
Коннору, правда, было немного стыдно, ведь это он уговорил любовника лично разгребать дела компании после восстания. Но спать не на работе (и уж точно не на полу) он его тоже не раз уговаривал, так что кое-кто сам виноват.
Полюбовавшись круглыми глазами какого-то программиста, пары секретарш и охраны (не каждый же день твоего спящего шефа внаглую утаскивает с работы какой-то андроид), таксиста (этому вообще пялиться нечего) и Хлои (которая, впрочем, тут же одобрительно покивала), Коннор добрался до места назначения, сгрузил любовь всей своей жизни на кровать и собирался уже раздеть, как эта самая любовь вдруг проснулась и недовольно заявила, что можно было и разбудить.
— Да я бы и так тебя тащил, — пожал плечами Коннор. — Только не на руках, а под руку. И ты бы засыпал на ходу, надо тебе это?
Элайджа вздохнул.
— Сделаешь мне кофе?
Коннор посмотрел на него максимально красноречиво.
— А чаю?
— Ну… хорошо. Но после этого ты пойдёшь спать.
Элайджа сонно, но активно закивал.
Но придя в спальню с чаем, Коннор обнаружил там разбросанную по полу одежду и девственную пустоту. А тот, кто должен был эту пустоту заполнять, обнаружился в кабинете, кутающимся в незавязанный халат и что-то активно зевающим… ой, то есть, активно печатающим.
— Хм, — проникновенно начала Хлоя, появившись за спиной у Коннора.
— Да сейчас, я только письмо допишу. Господи, ну пару минут подождать нельзя!
— Хм, — продолжил Коннор, медленно к нему двигаясь и ставя чай на стол.
— Три строчки! И не вздумай меня утаскивать! Это важно, Коннор, я должен его отправить сегодня, ты, между прочим, сам меня просил…
— Я не читаю, но слежу. Три минуты — и уношу в спальню. Вместе со стулом, — твёрдо сообщил тот, становясь сзади и нагло (и предупредительно) распуская хвостик. Элайджа поморщился, но ничего не сказал.
Строчек у него вышло семь, и уложился он в три минуты двадцать шесть секунд, так что сразу после нажатия кнопки «отправить» Коннор с чистой совестью взял его на руки и потащил в спальню. Правда, без стула, но всё же.
— Трудоголизм — это хорошо, но…
— Но раньше я за ним такого не замечала. Устал, видимо — десять лет маялся дурью, знаешь ли.
— Но это уже идиотизмом называется.
— Я тоже тебя люблю, — с улыбкой ответил Элайджа, зевая и, кажется, уже засыпая.