Первый раз

— Шин-чан, а ты уже целовался с кем-нибудь?

Это простой вопрос, внезапно раздавшийся в школьной раздевалке, задан был спокойным, даже немного задумчивым тоном, без единой тени насмешки. Это было весьма странно, потому что Такао не умел разговаривать серьезно, все начатые Мидоримой темы он обычно сводил в шутку на корню, умело и не очень подтрунивая над другом, пытающимся хоть иногда поговорить с ним о чем-либо, кроме баскетбола и гороскопов. В ответ на потуги шутера увести его на стезю важных и философских разговоров, из Такао так и сыпались разные каламбуры, как конфетти из хлопушки, если резко дёрнуть за шнурок.  

Мидорима сидел на скамейке и собирался перемотать пальцы левой руки после очередной тренировки, намереваясь после этого пойти домой. Вернее, поехать — Такао повезёт его в повозке, как барина, потому что проиграл в дзянкэн*, как обычно. Шутер удивлённо поднял голову, услышав столь необычный вопрос .

— Что ты имеешь в виду? — спросил он. Такао стоял возле окна и смотрел куда-то вдаль. Он перевёл взгляд на Мидориму, и тот даже немного опешил: видеть своего извозчика с таким глубокомысленным выражением лица сродни ласковой улыбке Мурасакибары — так же невероятно.

— Поцелуй, Шин-чан! — хмыкнул Такао и развернулся к нему, сложив руки на груди. — Я про поцелуй! Ты целовался уже с кем-то? Помидоры не в счёт, ха-ха!

— Такао, ты как всегда, балагуришь, нанодайо, — у Мидоримы отлегло от сердца, как завидел, что тот снова вернулся в своё привычное амплуа.

— Не переводи тему, Шин-чан. Так и скажи, что никогда не целовался, а то сразу «балагуришь», — передразнил Такао, подошёл к своему шкафчику и начал складывать туда сменную одежду и обувь. Сначала шорты, затем аккуратно сложенная майка шлейками наверх, затем кроссовки в пакете — он нагнулся, чтобы уложить обувь, распрямился, закрыл дверцу, обернулся и чуть не подпрыгнул. Прямо перед ним стоял Мидорима.

— Шин-чан, не надо так пугать! — он шутливо схватился за сердце и выдохнул. — Так можно инфаркт схлопотать!

— Что ты там спрашивал? — Мидорима, казалось, не собирался отходить в сторону и засунул руки в карманы брюк — плеймейкер даже заметил своим ястребиным взором, что пальцы не были обмотаны, наверное, Мидорима решил отложить процедуру.

— Ну… — Такао на миг замялся, отведя глаза от прямого взгляда Мидоримы: почему-то в лицо спросить оказалось труднее, чем с расстояния от окна до скамьи. — Я спросил, целовался ли ты с кем-то?

— А почему спрашиваешь об этом?

— Интересно просто… Честно говоря, я через окно увидел в школьном дворе лобызающуюся парочку, вот мне и стало любопытно, — замявшись, Такао посмотрел на шутера. Тот невозмутимо его выслушал, даже не изменившись в лице — ничем не проймёшь этого истукана, это ракообразное, ему хоть бы хны, хоть про групповуху со слонами задавай вопросы — и ухом не поведёт, только и скажет «балагуришь, Такао», даже завидки берут иногда.

— А ты сам уже целовался?

Такао изумлённо вытаращил свои очи: неужели он слышит подобный вопрос от шутера? Разве Мидорима не робот, умеющий только забивать трёхочковые, выигрывать место в рикше**, словно по сговору с нечистым, да внимать своим гороскопам, ни шагу не ступив без оных?.. Тем не менее, Такао смутился до самых кончиков пальцев ног от услышанного.

— Я… Я целовался уже… Конечно. Шин-чан, а ты что думал себе? Да у меня уже знаешь, сколько есть опыта в этом, ого-го! — разошёлся в уверениях Такао, хлопая ресницами и поправляя волосы, чтобы избежать прямого взгляда с Мидоримой.

— Да? — шутер безучастно поглядел на дёргающегося, словно в конвульсиях, Такао, у которого и волосы уже лежали волосинка к волосинке, и почему-то моргал он так часто, будто ему кто-то невидимый сыпал песок в глаза. — А я вот не целовался ни разу, нанодайо, — неожиданно молвил Мидорима, покосившись в сторону.

— Что, правда? — удивился Такао. Он не поверил своим ушам: неожиданное признание Мидоримы прозвучало так доверительно и обыденно, словно они давно стали закадычными друзьями. Такао вдруг ощутил прилив какой-то радости и… чего-то ещё тёплого, он и сам не понял, чего именно.

— Правда, — ответил шутер, не отрывая глаз от созерцания стены.

— А хочешь… попробовать? — внезапно осмелел Такао, и от этого приступа храбрости его прошибло жаром по всему телу: хоть бы не вспотеть, а то снова надо будет идти в душ.

— С кем? — повернул голову Мидорима. — Ты мне приведёшь какую-то девчонку? Прямо сюда?

— Нет, — молвил Такао, — со мной.  

Сказал, а сам покраснел ещё сильнее.

— С тобой? — переспросил Мидорима, будто желая убедиться, что ему не послышалось и он всё верно истолковал, а то потом жди от хитреца шуточек ещё не один месяц об этом.

— Со мной, — тихо повторил Такао.

Мидорима несколько секунд смотрел прямо на плеймейкера, словно обдумывал столь пикантное предложение, затем ответил:

— Хочу.

Он подошёл почти вплотную к Такао и остановился. Посмотрел сверху вниз на вжавшегося в шкафчики, словно раздумывая, подходят ли губы того, с кем ему предстоит впервые поцеловаться, для такого дела или же он зря решился. Губы явно подходили, потому что Мидорима внезапно вытянул левую руку из кармана и легонько положил ладонь сбоку на шею затрепетавшего Такао. Тот вздрогнул и замер. Его взгляд остановился где-то на подбородке Мидоримы, от волнения он едва дышал через раз. Не имея сил даже поднять глаза, он почувствовал прохладные пальцы, поглаживающие его шею, трогающие подбородок, оглаживающие выступающий кадык, затем снова шею.

Мидорима наклонился и накрыл тонкие губы Такао своими. Они были настолько мягкими и приятными, что тут же вызвали желание смять сильнее, прихватить зубами, облизать и начать всё по новой, прижимая Такао к металлической дверце. Мидорима смотрел сквозь ресницы на лицо плеймейкера, на его закрытые глаза, на вспотевший лоб, и проник языком в его рот.

Стало влажно. Такао откинул голову, окончательно отдав роль ведущего Мидориме, позволяя целовать себя так, как хотел того шутер, позволяя лизать свой язык, касаться нёба, посасывать губы, ласкать шею пальцами. Он даже не стал обнимать Мидориму, просто поставил руки ему на талию — не смог решиться на большее. А неплохо было бы зарыться пальцами в его зелёные волосы, подумалось Такао, притянуть к себе за шею, наклонить ниже и прижаться к нему сильнее. Но вместо этого он стоял, притиснутый к прохладным шкафчикам, уже нагревшимся от жара его тела, несмело держался не то за талию, не то за выступающие косточки бёдер Мидоримы, и самозабвенно упивался поцелуем. И даже без рук в волосах тоже было офигенно.

Мидорима оторвался от губ Такао, но не отстранился, а подождал, пока тот откроет глаза. Через пару секунд серо-голубые с поволокой удовольствия глаза воззрились на него, и он спросил, по-прежнему поглаживая одной рукой шею Такао, а второй держа его за плечо:

— Ну как?

— Как… Хорошо, Шин-чан, — Такао немного пришёл в себя. — Кхм, хорошо, именно так и все целуются… целовались со мной.

— Именно так?

— Ага, — ответил Такао, отводя глаза.

— Ну хорошо, — шутер, наконец, убрал руку с шеи и отошёл к скамейке. Как ни в чём не бывало, он снова принялся заново обматывать пальцы полосками бинтов. — Мне и самому понравилось, нанодайо, — добавил он, поправляя очки.

— Хех, ещё бы, ты ведь с опытным Такао целовался, — расхрабрившийся плеймейкер даже хитро улыбнулся.

— Конечно, конечно, — пробормотал Мидорима, начиная заматывать большой палец.

— Ну вот, — Такао радостно выдохнул и быстро собрал свои вещи со скамьи, закинув сумку на плечо. — Ты всё, Шин-чан? Идём домой?

— Да, закончил, — ответил Мидорима, завязав узелок на мизинце и взяв сумку. — Кто повезёт сегодня? Играем или опять ты?

— Опять я, ты всё равно сжульничаешь, как всегда, какой смысл играть, — ответил Такао, не оборачиваясь и шагая к выходу. — А знаешь, Шин-чан, давай сыграем. Только не на рикшу, а на… поцелуй.

— И что это значит? — спросил Мидорима. Такао обернулся и остановился.

— Проигравший целует другого так, как он попросит. Заодно и попрактикуемся… м-м-м… на будущее, чтоб перед девчонками не ударить в грязь лицом.

— Интересная затея, нанодайо, — молвил Мидорима, привычным жестом снова тронув пластик на переносице. — Я согласен, только давай уже дома играть, а не здесь, можем пойти ко мне, всё равно ближе по пути.

— Хорошо, я за! — сверкнул довольной улыбкой Такао.

Мидорима, конечно же, раскусил хитроумный по мнению Такао замысел ещё с первых слов, ведь будущие «удары в грязь» были такой же правдой, как и сведущий в поцелуях Такао — всё одного поля ягоды сорта «Трёп».

Чувствуя, что теперь они будут часто и много играть в дзянкэн на поцелуи, а не на повозку, Мидорима чуть шевельнул уголками губ, предвкушая весьма занимательные вечера.