Best gift for you

   Пальцы юноши начали потихоньку зябнуть от холода и, стараясь их хоть немного согреть, Ацуши быстро засунул руки в карманы своей зимней куртки.

     Не смотря на то, что тот ажиотаж рождественских деньков уже прошёл, весёлое приподнятое настроение японцев не спешило спадать — ведь дальше близился ещё один немало важный праздник, а именно Новый год.

     Рождество в Детективном Агентстве прошло шумным и весёлым для всех банкетом в стенах их горячо любимого офиса. Подарки решили распределить весьма занятным образом — собрать с каждого сотрудника по одной покупке и собрать в один большой таинственный сюрприз для каждого.

     Во время распаковки подарков кто-то из сотрудников предложил, попытаться отгадать от кого какая-либо часть досталась, в виде небольшого развлечения, что немного напоминало об их традиционной детективной игре для новичков агентства. А человеку, угадавшему как можно большее количество правильных ответов, достался особенный приз с редкими дорогими яствами. Конечно же, абсолютным победителем в этой незатейливой игре остался Рампо — их величайший детектив всех времён и народов.

     После с небольшим отрывом был Дазай, хотя казалось, что в некоторых моментах он словно специально высказывался неверно.

     Куникида и Йосано и разделили общее место, после чего Куникида с серьёзным лицом ответил, что «Главным было в этой игре не победа, а участие и то, что мы можем извлечь из нашего общего соучастия для поддержания праздничного духа».

     Затем Ацуши, обогнав Джуничиро на один правильный ответ. Джуничиро неловко улыбнулся, когда сестра, игриво приобняв его за шею, сказала: «Любые победы братика и мои победы тоже!», а после прижалась к его щеке поцелуем. Она с блаженным удовольствием наблюдала за тем, как старший Танизаки смущённо прикрывал ладонями своё лицо, которое краснело чуть ли не до самых кончиков ушей.

     Как обычно, Ацуши старался не сильно влезать в их странные «братско-сестринские взаимоотношения» и просто удалился прочь к столу, чтобы налить себе ещё один стаканчик фруктового пунша.

     Последними остались Кёка и Кенджи, но хоть они и принимали участие в игре, было не похоже на то, что они всерьёз были увлечены ею, поэтому после окончания мирно и незатейливо общались на какую-то тему между собой.

     Директор отказался от участия, но, кажется, с удовольствием наблюдал за происходящим, сжимая в своих крепких ладонях небольшую тёплую кружку чая.

     Рождество было таким, каким оно и должно было быть — весёлым и беззаботным. В этот день Куникида не выглядел таким задёрганным, чем в обычные суровые будни и даже смог немного расслабится, одарив всех вокруг своей короткой сдержанной улыбкой, чему немного удивил юношу-тигра. Даже Дазай за всё время вёл себя прилично и говорил о самоубийствах на одну треть меньше, чем обычно. Перед ними словно раскрылся настоящий воспитанный человек, и он лишь изредка отпускал свои шуточки и то те были вполне себе безобидными.

     Но, несмотря на такое весёлое времяпровождение, Ацуши изрядно пришлось истратиться на множество различных подарков, что ему казалось, что утро нового года он будет встречать с пустой тарелкой за обеденным столом. К счастью, у него осталось всё ещё достаточно йен, чтобы немного закупиться перед этим предстоящим праздником.

     Но сейчас, Ацуши был озадачен далеко не только количеством оставшихся денег на его скромном рабочем счету.

     Если с рождественскими подарками всё было несколько проще, то для выбора подарка на Новый год Накаджима хотел подарить Дазаю действительно что-то особенное. Что-то символизирующее те чувства, которые юноша испытывал к нему очень сильно.

     Но голова, в столь неподходящий момент, была слишком опустошена и признаков, хоть каких-то стоящих идей для подарка, не было и в помине.

     Ацуши лишь как-то рассеянно рассматривал витрины, в которых просто перевалилась различная тонна праздничных безделушек из пластика и лёгкого металла.

     Продавцы ещё любезнее, чем обычно обращались к своим покупателям, предлагая свои товары, а после наскоро говорили поздравления в след уходящим и тут же принимались обслуживать других пришедших людей.

     Но на все их предложения Ацуши, чуть смущаясь, лишь отрицательно мотал головой, осведомляя их в том, что ещё не определился с выбором и расхаживается среди витрин, лишь для того, чтобы «просто посмотреть». А затем, не найдя чего-то нужного, поскорее спешит выйти из магазинов и ларьков, чувствуя, как ему в спину устремляются те настойчивые взгляды продавцов.

     «Ох, если всё так дальше пойдет, то я никогда не найду идеальный подарок для Осаму!» — мысленно воскликнул Ацуши, сжимая сильнее руки в кулаки.

     Конечно, было бы проще подарить ему то, чего он так страстно любит. Но отчего-то Ацуши было трудно припомнить, что же такого мог любить такой эксцентричный Дазай, помимо несколько бутылок саке, дешёвых консервированных мяса креветок и своего излюбленного только им самим… хобби.

     — Уумгхх!

     Ацуши был готов просто взвыть от этого странного бессилия, отчего плюхнулся на рядом одиноко стоящую пустую скамью.

     Он достал свой сотовый, чтобы мимолетно взглянуть на время, одновременно борясь с желанием открыть в интернете поисковик, чтобы вбить донельзя глупый запрос «Что можно подарить?..». И, уже представляя, как вслед ползут строки с типичными добавлениями: «…мужу/ жене/ ребёнку/ бабушке/ дедушке/ тёте/ троюродной сестре четвёртого брата твоей подруги…» вперемешку с весьма странными и нетипичными добавлениями, которые вызывали лишь мысленное «Что это вообще такое?».

     Долго отдыхать не пришлось, ведь от этого больше свободного времени не появлялось и поэтому Ацуши пришлось вновь подняться и отправится на новые поиски того драгоценного подарка, но уже в других магазинчиках.

     Невольно он поглядывал и на других людей, которые появлялись из общей массы и тут же в ней растворялись, влечённые неизвестно куда своими целями и эмоциями. Каждый из них выглядел таким увлечённым или задумчивым, словно они знали весь свой день наперёд и уверенно, шаг за шагом шли к завершению какого-то этапа. А потом, после достижения это повторялось вновь и вновь и так до самого завершения этого зимнего дня.

     Ацуши стало немного неуютно, словно он один из всех замер во времени, в то время как остальные люди, проскальзывали мимо него, словно потоки воды какой-то быстротечной реки, формируясь в неизвестную никому до этого систему. И именно она наполняла остатками серых будней их бледные лица.

     Ацуши не знает, заденет ли его эта неизведанная система, чтобы он стал похожим на всех этих людей. Ведь он всё ещё так молод. Для всех них.  

     Для этого города.

     Для этого огромного мира.

     Ему предстоит ещё столько всего узнать, столько понять, простить, потерять или же отпустить. Ведь, по сути, он никогда не сможет полностью узнать, что может произойти в будущем, на следующей неделе или даже завтра… через несколько мгновений.

     Все, что ему остается — это слепо идти вперёд, доверяя своим внутренним инстинктам и истинным желаниям своего храброго, но такого хрупкого сердца.

     Но единственное, в чём он точно уверен до сих пор, — так это в своих коллегах, которые очень быстро стали ему не только хорошими друзьями, но и самой настоящей семьёй. Ацуши знал, что бы не случилось — Агентство никогда не оставит его в трудную минуту. Он никогда больше не останется в холодном одиночестве. А в свой благодарный ответ, Ацуши всегда всей трепетной душой будет стремиться их защищать от внешних опасностей.

     Накаджима вздрогнул, когда его случайно задел плечом кто-то из прохожих. Он поднял свой взгляд чуть выше, чтобы разглядеть человека, но того уже и след простыл.

     Необходимо вновь двигаться, размышления, какими они бы не были, всегда растягивают ощущение времени, и даже незначительные минуты почти сравнивались с долгими часами.

     Он осмотрелся и его взгляд закрепился на одной вывеске. Внешне это был совершенно небольшой магазинчик. Почти всю его переднюю часть занимала массивная входная дверь, над которой висел незамысловатый золотой колокольчик.

     «Твой подарок» — так гласили кандзи на вывеске, которые почти за долгое время выцвели до блекло-золотистого оттенка. Казалось бы, этот магазин был совершенно ничем не примечательным и в любое другое время Ацуши его даже бы и не заметил.

     Да и сам магазин был расположен далеко не в удачном для себя месте. Он, словно казался, просто втиснут среди стен соседних зданий, которые выделялись на фоне своими яркими цифровыми баннерами и большими неоновыми вывесками.

     По правую сторону находился популярный и один из дорогих ресторанов Йокогамы, блюда которого выходили прямо из-под мастерских рук известного Шеф-повара. А свою популярность он приобрел благодаря своим особым эксклюзивным кондитерским изделиям, которые, по словам критиков, имели самый изысканный и утонченный вкус. Именно сейчас самые лучшие представители этих дорогих лакомств пестрели на витринах первого этажа, завлекая к себе изумлённых посетителей.

     По другую же сторону находился крупный торговый центр, где каждый квадратный метр, несомненно, был выкуплен популярными брендовыми компаниями и фирмами.

     Но всё же, Ацуши решил заглянуть в этот магазинчик. Странное чувство манило его туда. Может быть, случайности бывают порой не совсем случайными?

     — Здравствуйте! Здесь кто-нибудь есть?.. — неуверенно спросил юноша. Над его головой едва слышно забренчал колокольчик...

***

     — Я вернулся! — радостно оповестил Накаджима, прикрывая за собой входную дверь. Но ответа не было, лишь со стороны кухни было слышно какое-то шипение. — Осаму? Осаму, ты здесь?..

     Лёгкое беспокойство осело внутри Ацуши, заставляя сердце удариться об грудную клетку быстрее и сильнее, чем обычно.

     Ключи звонко ударились об тумбу, а стянувшиеся ботинки как попало упали на тонкий ковёр прихожей, который был частично мокрым от недавно растаявшего снега.

     Даже несмотря на то, что обычно шаги Ацуши были довольно лёгкими и почти бесшумными, половицы в этот раз заскрипели под его ногами, когда он направился вглубь квартиры.

     Но, завернув за угол, Ацуши облегчённо вздохнул, когда увидел Дазая, стоящего возле плиты.

     Он слегка покачивался, подстраиваясь под ритм незатейливой праздничной песни, которая звучала в наушниках, чьих белый провод, покачиваясь, свисал с концов затычек, и что-то довольно промуркивал себе под нос.

     Дазай поднял голову и, заметив Ацуши, чей внешний вид теперь был немного растрёпанным, довольно улыбнулся и махнул рукой в знак приветствия.

     — Ацуши, с возвращением! И как раз вовремя! Ты просто обязан попробовать моё новое блюдо. В нём есть всё то, что придаст нам новогоднего настроения на весь этот вечер! — но мужчина всё же заметил беспокойство, в одночасье отразившегося на лице своего любимого. — Что-то случилось?

     — Н-нет, ничего… Всё в порядке, — его рука медленно соскользнула с дверного косяка. — Пойду, переоденусь.

     Ацуши осмотрелся. Украшенная ещё с Рождества квартира всё так же продолжала уютно согревать сердце юноши, для которого всю прошедшую жизнь праздник был лишь парочкой кандзи в бесконечном потоке слов из затрёпанных и пожелтевших страниц книг приюта. Поэтому прошедшее Рождество и предстоящий Новый год были большими эмоциональными событиями для Накаджимы.

     Отложив свои покупки в сторону, он принялся за свою одежду.

     Но как только домашние вещи были натянуты на его худое юношеское тело, его заботливо обхватили за талию, прижимая сильнее к чужому телу.

     — Тебя довольно долго не было, — прошептал Дазай так близко, что выдыхаемый им воздух защекотал ухо Накаджимы. — Я ужасно соскучился.

     Лёгкие и тёплые поцелуи Дазая нежно касались светлой кожи юноши, отчего тот тихо вздохнул, череда поцелуев мужчины прошлась от виска к ещё покрасневшим от холода щекам, а после спустились к обнажённой части тонкой шеи.

     Хоть Дазай и действительно умел нежить юношу своими изящными и плавными действиями, снимая напряжение с его изнеможённого тела, что-то не давало Ацуши полностью расслабиться. И этим «что-то» был запах. Запах, который он никогда ни с чем не перепутает.

     Запах крови, который неприятно щекотал его чувствительное обоняние тигра.

     — Осаму, что произошло?

     — О чём ты, милый? — сладостно и беззаботно произнёс Дазай, потираясь щекой о светлые волосы младшего детектива. — Все в порядке, как и всегда.

     Ладонями он прошёлся по телу, пальцами приминая мягкую тёмную ткань кофты. Но Ацуши не повёлся на его отвлекающие махинации, и чуть отпрянув, он обернулся и с настойчивостью посмотрел в глаза.

     — Я чувствую кровь. Твою кровь, — его милое личико приобрело непривычную суровость. — Ты снова за это взялся? — и, замечая, что Дазай собирался что-то ответить, Ацуши остановил его жестом и продолжил, — Нет, и не начинай даже, что это «случайно вышло» или «рука соскользнула» или что-то ещё в этом роде. Я тебя теперь слишком хорошо знаю… просто не понимаю… Почему? Неужели даже в такое время тебе так плохо?

     — Ацуши-кун…

     — Руки… покажи мне их. Сейчас же!..

     Дазай послушался и подошёл ближе к юноше, протягивая к нему свои забинтованные руки. Несмотря на то, что Ацуши старался всеми силами сохранить серьёзность, он всё же не мог скрыть то сожаление, вырывающееся изнутри него.

     Его ладони однозначно были меньше дазаевских, но он смог обхватить ими запястья, чуть заботливо оглаживая бинты пальцами. Бинты были новыми, но на внутренней стороне левого предплечья они были окрашенными в бледно-розоватый цвет.

     — Нужно ещё перевязать. Эти бинты пропитались, — тихо произнёс Ацуши, отпуская чужие руки.

     Разложив все необходимые приготовления, они уселись друг напротив друга. Ацуши, опустив голову, молча обматывал вокруг левого предплечья молочно-белые полоски тряпичных бинтов.

     — Ацуши, я… правда не знаю, что на меня нашло, когда начал… Просто я хочу сказать, что в этот момент мне не было плохо, как ты подумал. Ведь потому что за долгое время я действительно стал счастливее… с тобой. А это случилось словно от привычки… Старая вредная привычка. Стоит один раз вступить в эту игру с жизнью, как остановиться всё сложнее и сложнее.

     — Я постоянно волнуюсь о тебе.

     — Я знаю.

     — Очень сильно волнуюсь, — Ацуши поднял свой взгляд и посмотрел на Осаму, прямо в его тёмно-карие глаза.

     — Знаю.

     — Тогда ты должен знать и то, как мне тяжело каждый раз возвращаться домой, с тяжёлым осадком того, что что-то ужасное и непоправимое может случиться с тобой. Как каждый раз останавливается моё сердце, когда слышу тишину в ответ на свой вопрос. Каждый день я переживаю о том, что могу потерять просто в один короткий момент. Я так… чёрт возьми, Осаму, боюсь этого…

     Голос дрогнул и после он замолк, резко опуская голову. Его криво отросшая чёлка, чуть всколыхнувшись, повисла в воздухе, прикрывая собой лицо Ацуши. Его плечи начали медленно вздрагивать, от беззвучных терзаний.

     Дазай пододвинулся к нему ближе и обнимая своими длинными худощавыми руками юношу, прижимая его ближе к своей широкой груди.

     — Прости меня, Ацуши-кун, — ласково проговорил Дазай, одной рукой легко оглаживая юношеские плечи, а другой он зарывался в светлые пряди волос, начиная их неторопливо перебирать между костяшками пальцев. — Я так не хотел обидеть тебя. Простишь ли ты меня и в этот раз?

     Прикрывая глаза, Накаджима всё же прижался к тёплому телу мужчины и крепко обнял его в ответ.

     — Дурак ты, Осаму, — тихо буркнул он, утыкаясь носом в бежевую шерстяную ткань свитера.

     Прошло ещё какое-то время, пока они сидели так в объятьях друг друга, переговариваясь о различных мелочах. Дазай, обнимая и прижимая к себе юношу, шептал ему приятности, щекоча своим тёплым шёпотом его изнеженное ухо. А затем, когда Накаджима расслабился, откинув свою голову на его сильное плечо, мужчина невзначай прикоснулся к ладони юноши и, обхватив её своими пальцами, крепко сжал, оглаживая подушечками шероховатые костяшки чужой руки.

     Дазай, мягко поцеловав Накаджиму в висок, расслабил руки и вскоре выпустил паренька из обнимательного плена.

     — Пожалуй, пришло время подготовить стол и начать праздновать, — огласил он, продолжая чаровать своим бархатным голосом Ацуши.

     — Да, пожалуй… — согласился тот, внимательно провожая взглядом старшего детектива.

     Хоть сотрудники агентства изрядно сетовали на кулинарные способности Дазая Осаму (да что уж там, даже сам мужчина не раз отшучивался об этой, по его словам, «больной теме»), в этот раз «ходячая мумифицированная катастрофа агентства» действительно поразил юного детектива, отчего тот даже не верил ни своим глазам, ни чувствительному обонянию.

     Сошедшие с плиты и духовки блюда выглядели не только чертовски красиво, но ещё от них исходил не менее прекрасный аромат, заставляющий желудок мальчика-тигра словно сжаться изнутри от такого дразнящего ожидания.

     И совсем скромным стол назвать было нельзя: от пышных датэмаков* с красивой золотистой и тёмно-коричневой корочкой, полукруглых красно-белых ломтиков камабоко*, нескольких салатов, в которых Ацуши разглядел тёмные соевые бобы и несколько бурых и тёмно-зелёных водорослей комбу* и аккуратно разложенных прожаренных креветок, до нескольких блюд с белоснежным рисом и гречневой лапшой. Так же возле стола были поставлены пары бутылок рисового саке, несколько алюминиевых баночек пива и большая бутылка классического шампанского.

     Но кроме всего этого Ацуши увидел кое-что ещё, от чего в его жёлто-лиловых глазах загорелся благодарственный огонёк.

     — Отядзукэ*!.. — восхищённо промолвил Ацуши.

     — Всё для тебя и твоего первого счастливого предновогоднего вечера, — мягко, одарив юношу улыбкой, сказал Осаму.

     Их трапеза проходила неспешно, довольно смакуя (в особенности Ацуши) каждый кусочек блюд. Но, даже не смотря на, казалось бы, бездонный аппетит Накаджимы, еды на их праздничном столе было вполне предостаточно на то, чтобы оставшейся еды хватило на добрую половину следующего дня.

     — А теперь… пришло время для самого интересного! — хлопнув в ладоши, довольно произнёс Дазай и встал из-за стола.

     — Подарки? Уже?.. — улыбнулся Ацуши, наблюдая за тем, как Дазай направлялся к шкафу.

     — Верно, и надеюсь, что мой подарок тебя достаточно впечатлит.

     — В этом уж я точно не сомневаюсь — ведь это же ты.

     Открыв дверцу шкафа, он достал что-то, плотно запакованное в подарочную обёртку, которая начала громко шуршать в его руках, а затем направился к Ацуши, довольно улыбаясь.

     Ацуши взял подарок из протянутых ему забинтованных рук, в после внимательно рассмотрел его, чувствуя, как подступает волнительное предвкушение.

     Это был относительно небольшой подарок, он был мягким, хотя дно было достаточно плотным, образуя собой прямоугольное основание. Обёрточная бумага была тёмно-синего цвета, на которой рассыпались серебристые узоры в виде остроугольных звёзд и аккуратных полумесяцев, чему Накаджима усмехнулся.

     Он потянул за ленту, постепенно распуская большой бант и ослабляя перевязь подарка.

     Шумно освободив от обёртки содержимое, Ацуши держал в руках новёхонькую рубашку чёрного цвета, с едва видимыми тонкими серебряными полосами, а края воротника были обшиты изящным светлым узором. Так же к ней ещё было приложен новый галстук белого цвета.

     — Надеюсь, это подойдёт к тому белому костюму, который ты надевал на прошлый банкет, но… это ещё не все!.. Это скорее было небольшим дополнением к этому… — Ацуши вновь посмотрел на Дазая, в руках которого теперь находилось два билета. — Помнишь одно дело в Синдзюку…

     — А… ты о деле «Золотой маски»? Тебя вроде с Куникидой-саном недели две не было в городе.

     — Ага, вычислить того эспера было довольно непросто. Так вот, когда всё благополучно разрешилось к нам подходит тот горе-директор, и предлагает нам вот такие билетики. Куникида, конечно же, начал отказываться, но тот мужчина уж был очень настойчивым. В общем, они предоставляют нам бесплатные развлечения в его развлекательном центре. Его предложение действует в течение выбранного нами дня. Поэтому я подумал, что будет вполне неплохо провести начало следующего года где-нибудь вне Йокогамы. Что думаешь?

     — Конечно, я согласен!.. Думаю... это будет очень здорово! Спасибо, Осаму, — улыбнулся юноша, трепетно прижимая к себе новые вещи. — Теперь думаю, наступила моя очередь?.. Хах.

     — Уже весь в нетерпении, Ацу-кун! — Дазай устроился поудобнее, подминая под себя ноги.

     Ацуши потянулся к недавно отложенному праздничному пакету и достал его содержимое.  

     — Вот, это тебе! — радостно сказал юноша, протягивая подарок шатену. — М-может быть он будет не на столько практичным в частом использовании, как твой…

     — Ничего, сейчас посмотрим! — ответил старший детектив, быстро сбрасывая с него обёртку. — Он довольно лёгкий и мягкий.

     — …Но когда я это увидел, то сразу понял, что это именно тот самый подарок.

     — Ацуши, — Дазай мягко посмотрел в глаза Накаджимы. — Это конечно хорошо, если подарок в итоге активно использоваться в повседневной жизни, но ведь основная его прелесть далеко не в этом. Важнее то, кто подарил эту вещь и какие чувства были вложены в него. Они становятся небольшой частью нашей жизни, потому что начинают хранить в себе самые счастливые мгновения этих чудесных событий. И я… действительно буду ему счастлив, ведь это подарил мне именно ты.

     — Осаму, — щеки Накаджимы слегка порозовели, отчего он быстро опустил голову, скрывая часть лица ладонью. — Вот скажешь же что-нибудь такое, а я потом…

     — Однако, какая же интересная вещица, — произнёс Дазай, расправляя в руках бархатную накидку тёмно-красного цвета.

     Повертев ее некоторое время в руках, Дазай тут же накинул её на себя, скрывая под мягкой тканью свою голову и широкие плечи.

     — Ну что думаешь?.. Хорошо смотрится? — немного наклонив голову, Дазай прижался к белому меху, который обрамлял всю накидку. В его глазах блеснул весёлый огонёк.

     — Просто прекрасно! — улыбнулся Накаджима.

     Дазай поднялся и быстро направился к зеркалу и как-то оценивающе рассмотрел себя. И тут юноша заметил, что контуры звёзд, изображённых на накидке, немного подрагивали, словно они двигались сами по себе, переливаясь палитрой различных цветов.

     Накаджима бросил короткий взгляд на упаковку своего подарка и вытащил оттуда ещё одну маленькую деталь.

     — Ты кое-что забыл зацепить, — сказал юноша, вплотную подходя к Дазаю. В руке он держал красивую ленточную брошь, в центре которой красовалась небольшая омела, с тремя насыщено-красными ягодами, обрамленными изумрудными листочками.

     Он аккуратно ухватился за край пушистой ткани и прицепил ленточное украшение к ней.

     — Вот теперь точно всё, — тихо выдохнул юноша, пальцами расправляя свисающие красновато-жёлтые ленты.

     — Поцелуи под омелой приносят вечную любовь, — произнёс Дазай. Он нежно обхватил пальцами чужой подбородок и потянул выше, заглядывая в большие лилово-жёлтые глаза. — Может, стоит повесить её немного повыше?

     — Может быть и так, — прошептал Накаджима, притягиваясь ближе к возлюбленному, чтобы вскоре почувствовать его мягкие губы на своих.

     Свет в комнатах был отключен. Лишь в гостиной гирлянды освещали мерцающими цветными пятнами очертания комнаты, что, несомненно, придавало трепещущее новогоднее настроение в их сердцах.

     На ноутбуке проигрывался некий семейный фильм, с лёгким и слегка заурядным сюжетом, который они смотрели лениво, почти не вникая в его детали. Возможно, этот фильм так и ограничится их одним единственным просмотром, а потом его неброское название затмится потоком других мыслей.

     Но всё это будет лишь потом, ведь сейчас у них был ещё тот уютный вечер, и наступление утра было далеко нескорым.

     До Нового года оставалось меньше двух часов. Механизм настенных часов отсчитывал свой привычный ритм, заставляя темные стрелки лениво скользить по циферблату.

     — Совершенно не верится, что этот год действительно подошёл к концу, — вдруг начал Накаджима, — Столько всего произошло, что мне казалось, что он будет ещё длиться целую вечность!..

     — Ну, тогда нам точно стоит выпить за окончание такого безумного года!.. Не так ли, Ацуши-кун?

     Дазай пододвинулся к котацу*, притягивая ближе к двум стеклянным фужерам, которые поблёскивали отражением цветастых гирлянд, большую тёмно-зелёную бутылку шампанского с пёстрой этикеткой бежево-золотистых оттенков.

     Последовал характерный хлопок, после чего игристое шампанское, плескаясь пенкой об прозрачные стенки, наполнилось в оба бокала.

     — Ну уж нет, Осаму! — скорчив серьёзное лицо, возмущённо высказал юноша, стараясь остановить надвигающуюся забинтованную руку мужчины. — Ты же знаешь, что я не пью.

     — Ну-ну, Ацуши-кун, не будь таким букой, — нарочито произнёс Дазай, в чьём голосе мелькнули несколько ноток мнимой обиды. — Раздели со мной несколько бокальчиков, хотя бы в этот прекрасный вечер. Ведь нет ничего зазорного в том, чтобы немного отпить в Новогоднюю ночь, — он поднёс бокал с пузырящимся напитком ближе к юноше, — Обещаю, что всё будет хорошо.

     После чего шатен приставил палец другой руки к своим губам и издал тихое «Тшш…» и чуть приподнял уголки губ для еле заметной улыбки.

     Ацуши глубоко вздохнул. Лениво проскользнувшая мысль о присоединении всё же смогла осесть в его голове, может быть, благодаря большей части слащавому голосу Дазая, который так и манил временно сойти с дорожки правильного человека. Но возможно, это было и несколько его собственное желание, относившееся к тем, которые запирались глубоко внутри, в коморке потаённых желаний каждого человека.

     Конечно же, Ацуши никогда до этого не пил алкоголь. Никогда у него не было тех случайных или намеренных «глотков» с наполненных бокалов, чем иногда любили баловаться многие дети, пока их родители были чем-то отвлечены. Потому что Ацуши просто никогда не предоставлялось таких возможностей. В приюте многие излишества были просто на всего воспрещены, не говоря уж и о таинственном алкоголе, о котором он тоже вычитывал иногда из старых книжек. Ведь что и знал об этом тогда маленький мальчик, так это то, что большинство из людей постоянно тянулись к этому «взрослому напитку», будучи, зная о далеко не положительном влиянии на собственный организм.

     Но, даже выйдя за пределы стен ненавистного ему приюта, Ацуши так и не тянулся к этим напиткам. Во-первых, в силу своего несовершеннолетия, а во-вторых просто на всего из-за отсутствия в тот момент обычного желания.

     Но сейчас, всё было несколько по-другому. И замок, что удерживал его желания, словно раскрылся и соскочил с петли, приотворяя его внутреннюю дверь, освобождая то самое невинное детское любопытство.

     — Ладно, я выпью… — юноша добровольно протянул руку в ответ, аккуратно обхватывая пальцами наполненный бокал. — Только в это вечер и только с тобой.

     После произнесённых слов, Ацуши поднёс стеклянный край к своим губам и начал медленно отпивать шампанское, жмурясь от непривычного привкуса на языке.

     Накаджиме действительно нравится целоваться. И ему это стало понятно с того момента, когда он впервые соприкоснулся губами со своим тогдашним наставником. То невинное лёгкое прикосновение, которое быстро помогло им возрастить глубоко внутри них связь, которая крепчала с каждым новым днём.

     Крадя излишнее внимание и время юного детектива, Осаму Дазай закрывался вместе с ним в небольших подсобках, утаскивал в пустующие комнаты и скрывался в маленьких закоулках, чтобы там, прижимая его к всевозможным стенам и углам, соприкоснуться в более глубоких и тёплых поцелуях и тесных приятных объятиях. И даже тогда Дазай смог повести себя как настоящий наставник, открывая для своего любимого и немного неопытного в таких делах ученика новые тонкости этого приятного дела.

     Сейчас же Ацуши стал намного смелее в своих действиях, но при этом оставался всё таким же трепетно ласковым. Дазай, самозабвенно притягивая к себе расслабленного Накаджиму, припадая к нему в новом сластолюбивом поцелуе, чувствуя смешавшийся со слюной терпкий вкус алкоголя.

     Даже под мягкой тканью пуловера Дазай хорошо ощущал крепчавшие мышцы юного детектива, чей образ жизни в последнее время стал более чем активным. Ладонями он провел по плечам возлюбленного, и чуть надавил на них, принуждая мальчишку опуститься к нему.

     Тихо простонав в чужие губы, Накаджима удобно устроился на бедрах мужчины, укладывая свои руки на его плечи, словно невзначай обнимая. Он зарылся в густые, немного растрёпанные волосы цвета каштана и начал закручивать непослушные концы на свои тонкие пальцы.

     Снаружи раздалось несколько хлопков. Нехотя отрываясь от такого желанного поцелуя Дазай и Ацуши обернулись, чтобы посмотреть в окно. На иссиня-чёрном небе, пестрея красками искр, шумно раскрывались бутоны праздничных фейерверков.

     Их яркие всполохи трепетно отражались в их внимающих глазах, завораживая искристыми узорами. Огромное количество ярких огней поднималось ввысь, окрашивая зимнее новогоднее небо в яркие цвета.

     Дазай мимолетно бросил взгляд на часы. Две изящные стрелки сошлись в одном месте, задрав свои острые пики наверх.

     — С Новым годом, Ацуши-кун, — благоговейно, произнёс мужчина, нежно оглаживая щеку юноши, — Я люблю тебя… — и, аккуратно обхватив своими пальцами его подбородок, Дазай притянул к себе Ацуши вновь.

     За окном раздался ещё несколько выстрелов фейерверков, среди которых один раскидал свои алые искры, формируя на небе красивое сердце.

     — И я тебя тоже, — прошептал юноша и провёл пальцами по большой темной пряди, обрамляющей лицо мужчины.

     Затем, его ладонь медленно соскользнула, приминая под собой мягкую вязаную ткань. Накаджимы склонился и, прислонившись к груди Дазая, прикрыл глаза. Лёгкая улыбка растянулась на его лице, когда он почувствовал, как чужая тёплая рука легла на его светлую макушку.