Доланн не помнил, часто ли ему приходилось путешествовать, но был уверен, что этот полёт — ужаснейший в его жизни. Корабли с беженцами отбывали с Лотала один за другим, им с По достался самый старый, обшарпанный и забитый под завязку. В тёмном трюме (это даже нельзя было назвать третьим классом) стоял устойчивый запах немытых тел, без остановки ревели дети. Толпа кашляла, сморкалась, харкала, гудела и издавала прочие мерзкие телесные звуки. Очередь во фрешеры никогда не заканчивалась.

— Ты же пилот, ты не мог использовать свои связи чтобы достать нам места получше? — прошипел Доланн, расстилая тощее одеяло в нише, полагавшейся им по билету. По устроился прямо на полу, сунув под голову вещмешок. Духота и шум его, похоже, совершенно не смущали.

— Рыжик, нет у меня никаких связей, все мои связи погибли после удара Старкиллера. Как у этих людей. Мы тут все в одной лодке, буквально.

Доланн забрался на койку и скрестил руки на груди, стараясь не думать о том, что когда-нибудь, и даже скоро, придётся становиться в ужасную длинную очередь к наверняка вонючим и заражённым какой-нибудь дрянью “удобствам”.  

— Тебе что, недостаточно платят чтобы ты мог летать на нормальных кораблях?

— Мой корабль — мой крестокрыл. А насчёт роскоши… у Республики сейчас средств нет ни на что, поэтому придётся нам затянуть пояса. Но тебе же не привыкать, малыш! — По дотянулся и игриво хлопнул его по бедру. Доланн вздрогнул. — Ты в своё время полетал за Фигрином Д’Аном и Модальными Нодами в туры, вообще без денег. Ещё не в таких переделках бывал. Один раз я от тебя получил открытку из Мос-Эйсли! Ты ещё разносил напитки у какого-то хатта чтоб заработать на обратный билет. Помнишь?

Доланн не помнил.  

— Модальные Ноды… они же биты? — осторожно спросил он.

По приподнялся на локте, сияя.

— Да, точно! О, ты их обожал, был настоящим группи. До того как мы познакомились, даже вроде крутил роман с одним из них.

Доланн представил битов, их огромные головы, чёрные глаза навыкате, складки кожи вокруг рта, и его затошнило.

— Я не мог крутить… с этим! И я даже не уверен, что мне нравятся мужчины!

Здесь он немного покривил душой. Что-то про мужчин он помнил. Но ассоциации были не самыми приятными.

— Ну, ты тогда конечно и пил больше. Намного больше. А что касается мужчин...— По сел на койку и наклонился над Доланном, оказавшись так близко, что тот почувствовал жар его тела. — Я точно знаю, кто тебе нравится.

— Уйди, я всё ещё тебе не доверяю — решительно заявил Доланн, и отвернулся к стене, пытаясь дышать ровнее и успокоить колотящееся от страха сердце.  

По исчез куда-то, но скоро вернулся и потрепал его по плечу.

— Будешь есть?

Доланн хотел гордо сказать, что не голоден, но это была ложь, поэтому он повернулся, но вместо нормальной еды увидел на подносе две миски с какой-то серой клейкой массой.

— Ч… что это?!

— Подожди немного и будет хлеб. Вот тут в обёртке витаминные батончики. Сейчас схожу за кафом, ты последи чтобы никто не украл, больше есть нечего.

Масса в мисках зашипела, постепенно принимая форму серых комков.

Всё это вообще не было похоже на еду. И каф, принесённый По, очень отдалённо напоминал больничный каф.

В конце концов Доланн осилил только безвкусный батончик, и, морщась, глотал водянистую горячую жидкость, наблюдая как По весело уминает и свою и его порцию.

Ужасный день. И этот ужасный день сменился такой же ужасной ночью: шум вокруг не утихал, теперь к нему добавился громкий храп. Дежурное освещение мешало спать. В тонком комбинезоне, который выдали в больнице вместо испорченной одежды, было слишком холодно, но залезть под одеяло значило лечь на матрас в подозрительных пятнах. Поэтому Доланн съёжился, поджал ноги и молча ненавидел всех вокруг, особенно По, который отлично себя чувствовал на полу, под кожаной курткой.

“Итак, я алкоголик, группи, гомосексуалист, любитель инопланетян, нищий, и муж такого же нищего пилота Сопротивления”, — мрачно подумал Доланн, разглядывая этого самого пилота, его открытое лицо с крупными чертами — не такое уж неприятное на самом деле, особенно когда он улыбался…

“О, что за чушь!”

Он сердито отвернулся и попытался прикрыть кончиком одеяла хотя бы голые ступни.  

“Наверное вдобавок ко всему я ещё и идиот, раз повёлся на этого… этого… коротышку!” — яростно подумал он, и, от горя, не заметил, как уснул.

***

Джунгли Йавина-4, жаркие и влажные, кишели насекомыми. Какой-то особо твёрдый жук оставил у Доланна на лбу заметный синяк, когда тот высунулся из спидера, пытаясь получить хоть глоток свежего воздуха.

— То есть… здесь мой дом?  

Странные пирамиды на горизонте казались ему знакомыми, но это были неприятные ощущения. Раздражение. Опасность.

— Ну да. То есть этот дом мне достался от родителей, но мы тут живём уже пять лет.— По наоборот выглядел довольным и расслабленным. Даже как-будто в предвкушении.

— Как я, в таком случае, оказался в космосе возле Лотала?

— Как? Летел меня навестить конечно. И тут на корабль налетел Первый Орден. В заварушке тебя и перепутали с их генералом. — По рассмеялся. — Хотя какой из тебя генерал! Ты даже с детьми едва справляешься.

— С детьми?!

Об этом никто, никто не упоминал! И он точно услышал “дети”, во множественном числе!

— Ну да. Ты что, их тоже не помнишь?

— У меня никогда. Не было. Детей!

— Что ты, солнышко, у нас их трое!

Этот удар перекрыл даже неясное чувство, возникавшее у Доланна при словах “Первый Орден”.

— Этого не может быть!

Теперь По выглядел обиженным.

— Может биологически они и не наши, но ты их всегда любил как своих.  

— Откуда они у нас в таком случае?!

— Ну вспомни, Первый Орден убил их родителей, мы и подобрали малышей. Что-нибудь всплывает?

“Первый Орден”. Опять это чувство, неуверенность пополам с возбуждением, страх упустить что-то, ответственность… он должен был сделать что-то, что-то важное… и если он этого не сделает, то никогда не будет спокоен и счастлив, никогда…

— Доланн?  

Он вздрогнул, когда чья-то рука легла ему на плечо. По.

Может быть страх и волнение — из-за детей? Из-за семьи? Если у него были приёмные дети, осиротевшие из-за Первого Ордена и муж, которого этот Орден постоянно пытается убить, то логично, что...

— Не напрягайся так, Долли.

Доланн брезгливо сбросил его руку.

— Не называй меня этим отвратительным именем. Уверен, я и до потери памяти его ненавидел.

— Посмотрим, как ты заговоришь когда мы вернёмся в наше семейное гнёздышко.

— Ты тоже отвратителен.

По улыбнулся, но больше не сказал ему ни слова.  

Лучше бы он, впрочем, продолжал трещать или хотя бы рассказал мужу о том, что на самом деле представляет собой их “семейное гнёздышко”.

Выбравшись из спидера Доланн не поверил своим глазам. Он обернулся к По, надеясь, что это шутка, что сейчас тот засмеётся и скажет: “а теперь поехали к настоящему дому”, но По как ни в чём не бывало закинул на плечо сумку и хлопнул Доланна по плечу.

— Ну, пошли. Или мне перенести тебя через порог как в нашу первую брачную ночь?

— Я выше тебя, ты просто не смог бы меня поднять, — автоматически отозвался Доланн, неотрывно глядя на гигантские трещины и серый дюракрит, вылезающий из-под белой штукатурки. Штукатурка осыпалась буквально на глазах, — он был уверен, что слышит шорох.

Когда-то вокруг дома разбили сад, но уже много лет им никто не занимался: на деревьях повисли лохматые лианы-паразиты, высокая трава подозрительно шевелилась.

— Ты выше всего на пару сантиметров. Думаешь, я тебя не подниму? Проверим? — По направился к нему с явным намерением доказать свою силу, но Доланн проворно отскочил к крыльцу.  

— Ну уж нет! — Он собрался с духом и нажал кнопку под свисающим с грязных верёвок кашпо. Дверь зажужжала, но не открылась.

“Это знак”, — подумал Доланн с мрачным удовлетворением.

По как ни в чём не бывало пнул дверь и она со скрежетом отъехала.

— Заедает немного, но это ничего! Добро пожаловать домой!

Доланн с опаской переступил через порог. Если снаружи дом напоминал заброшенную руину, то изнутри был просто свалкой. Тёмной, пахнущей плесенью, и захламлённой горами коробок, обёрток, кое-как разбросанной одежды и грязной посуды. От одного вида гостиной с грязными креслами и совсем не подходящим по цвету диваном охватывало желание сбежать.

— Это не мой дом, — прошептал он, и повторил увереннее — Это не мой дом!

— Ну вот опять. Почему?

— Я никогда не смог бы здесь жить!  

— Согласен, дети тут развели небольшой беспорядок пока ты болел, но…

— Небольшой беспорядок?! — Доланн собирался уже рассказать ему о том, что на этой свалке вообще невозможно находиться, но тут с лестницы, шипя и рыча, скатилась какая-то меховая тварь. Тварь клацнула на Доланна огромной пастью, полной острых зубов, и унеслась на улицу, задрав хвост. Вторая, истошно визжа, десантировались с перил, — По едва успел её поймать, и тут же заработал три царапины во всю кисть.

— Это наши лотакоты: Проныра и…

— Лови его! — с лестницы, крича не менее истошно, сбежали двое лохматых мальчишек в одних шортах. Они были вооружены водяными бластерами и мешком. — О, привет, По! Привет, Доланн.  

Доланн замер, не зная, как реагировать. Он всё ещё абсолютно не чувствовал себя отцом.

— Вот и наши парни, — По поймал мальчишек за плечи. — Помнишь, как их зовут?

Он внимательно вгляделся в веснушчатые лица. Ничего. Абсолютно. Ехидные голубые глаза и облупившиеся на солнце носы никаких приливов нежности у него не вызывали.  

— Враг на пять часов! — крикнул со второго этажа тонкий голосок, и в дверной косяк смачно ляпнулся бурый перезрелый фрукт. Лотакот, заглянувший было в дверь, тут же удрал обратно на улицу.

— Спускайся! — позвал По невидимого стрелка. — Посмотри, кто приехал!

На втором этаже всё стихло, и через пару мгновений Доланн увидел то, что совсем подорвали его веру в себя.

Третий ребёнок оказался тви'леккой. Маленьким зелёным… нечеловеком со щупальцами на голове. На полдороге она вдруг застеснялась и еле слышно прошептала: “Привет”, пряча за спиной рогатку.

По сгрёб весь этот выводок в охапку.

— Ну вот, теперь все в сборе. Вспомнил что-нибудь? Малышку, например.

Три пары маленьких голубых глаз уставились на него в ожидании.

— Эм… — Доланн как следует напряг память. Какие же имена дают этим отродьям? Наверняка ничего человеческого. — Джар-Джар?

— Паап, ты чего? — разочарованно протянул один из близнецов. — Её зовут Флавия, а мы зовём её Ви. А меня как зовут?

Это было похоже на экзамен из кошмарного сна.  

“Вы не мои дети! Как я могу знать?!”, — едва не взорвался Доланн, но лотакот сомнения всё же заскрёб на душе. Вдруг всё это правда?  

— ...Калеб? — неуверенно предположил он, надеясь, что подсознание подскажет. Но судя по вытянувшемуся лицу мальчишки, оно молчало.

— Тико, а старший — Аррен. — По тяжело вздохнул. — Да уж, тебя приложило сильнее, чем я думал. Но теперь всё будет как всегда. Приведёшь дом в порядок, будешь сидеть с детьми и постепенно всё вспомнится.

— А что в таком случае будешь делать ты? — холодно спросил Доланн. Чутья на людей, избегающих ответственности он не утратил.

— Следить чтоб у вас было мирное небо над головой. Мы же договорились, помнишь? Я на передовой, а ты обеспечиваешь тыл. Тебя всегда всё устраивало.

В его словах был резон, и всё же эта роль выглядела унизительно. Доланн уверен был, что способен на большее, гораздо большее чем это повстанческое отродье могло себе представить!

“Повстанческое отродье”. Откуда взялись эти слова и почему так легко пришли на ум?

— Что ж, допустим. — На первое время пришлось подыграть. — И что от меня требуется?

— Сейчас? Приготовить ужин конечно. Давай-давай. — По взял его за плечи и развернул в сторону кухни. Что это именно кухня, Доланн определил по запаху гари. — Окажешься среди своих любимых сковородок и сразу всё вспомнишь.

— Мне надо переодеться и принять душ…

— Тут такое дело. Твой чемодан потерялся, но дома осталась твоя старая одежда. Аррен, сбегай, принеси.

Мальчишка нарочито вздохнул и поплёлся в одну из дальних комнат. Скоро он вернулся с тёмными брюками и светлой рубашкой на которой явно не хватало пуговиц.

Вещи выглядели неплохо, по крайней мере чисто, но возникла одна проблема: всё они были размеров на пять больше.

— Это… что это…? — Доланн чувствовал как у него слабеют колени.

— Твоя старая одежда. Это ты сейчас такой тоненький, а когда мы познакомились был той ещё пышечкой! — По незаметно ущипнул его за ягодицу. В другое время Доланн врезал бы ему за это как следует, но в этот просто молча взял ужасные тряпки и прошёл с ними в первую попавшуюся комнату. Это оказалась спальня с широкой хозяйской кроватью на которой кто-то недавно ел чипсы.

Доланн сел на хрусткую поверхность и замер, глядя в стену.  

Алкоголик. Гомосексуалист. Группи. Нищий. Жертва неудачного замужества на повстанческом отродье. Отец троих приёмных детей. И страдающий… если раньше он страдал ожирением, то теперь, значит, анорексией?

Он оделся, затянув ремень так, что после последней дырки можно было набить три новых. Рукава рубашки пришлось подвернуть, и всё равно руки казались слишком тощими, ключицы слишком острыми, плечи — узкими. Впрочем, собственное тело не казалось ему слабым. Мягкий живот, но руки и ноги как-будто выносливые. Тренировки? Что ж, как-то же он похудел.

По безо всяких церемоний вошёл и сел рядом.

— Отлично выглядишь, — мягко сказал он. Доланн отодвинулся. Находиться с этим человеком наедине было небезопасно, всё тело сразу напряглось, сигнализируя,, что нужно драться или бежать.

— Эти тряпки мне не подходят, по мне видно, что я месяц не стригся. У меня щетина!

— Одолжу тебе бритву. Нравится наше любовное гнёздышко? Сколько эта кровать всего повидала! — По хлопнул по матрасу. — Я по этому тоже соскучился.

Доланн почувствовал, как уши нестерпимо горят.

— Здесь отвратительный беспорядок. Везде в этом доме! И особенно здесь.

— Ну, может пыльно немножко, но ты же с этим справишься! Здорово, что ты вернулся.

Доланн ждал, что сейчас он полезет целоваться и нужно будет дать отпор, но почему-то “муж” с этим не спешил. И это определённо было к лучшему.

По начал осознавать недостатки своего плана только глядя как Хакс пытается запихнуть в кастрюлю огромный кусок мяса даже не помыв его. Лицо у генерала было брезгливее некуда.

— Сегодня мы не поедим, — задумчиво сказал Тико, болтая ногами. По наклонился к нему, и прошептал, чтобы Хакс не услышал:

— У меня в сумке пакеты с рационами. Возьми для себя и ребят, ему не давай.

Наблюдать за страданиями “Доланна” было, конечно, весело, но как оставить на него детей? Впрочем, По не сомневался, что они справятся. Они год выживали на улице, выживут и в одном доме с бесполезным Хаксом. Ну не убьёт же он их.  

Не должен был.

— Ладно, это всё очень мило, но мне пора.

— Куда? — встрепенулся Хакс, как раз вытащивший из мутной воды кусок мяса и критически его рассматривавший.

— В офицерский клуб, как всегда. Там и поужинаю.

— И оставишь меня с… этими?

“Эти”, почувствовав вызов, переглянулись и застучали ложками по столу.

— Хо-тим есть! Хо-тим-есть! Хо-тим-есть!

По чуть не ухмыльнулся. Детишки были прирождёнными аферистами.

— Да, как обычно.

— И когда ты вернёшься?

По изобразил задумчивость.

— Не знаю, детка, может ночью, может под утро. Когда захочу.

На лице Хакса появилось загнанное выражение. По даже разочаровался, так просто было этого заморыша напугать. И это генерал? Отними у него штурмовиков и истребители, и вот что останется.  

В глубине души он всё равно ожидал достойного противника, а получил растерянного парня, который себя обслужить не может.

***

— Дай ему время освоиться и он тебе ещё влупит, — успокоил его Финн когда они сидели в кантине. — Главное чтобы ты не, ну… ты понимаешь.

— Не что?

Финн вздохнул.

— Не запал на него.

По рассмеялся, но получилось как-то ненатурально.

— Он тощий, бледный сморчок и генерал Первого Ордена. На что там западать?  

Он не стал говорить, что ему нравятся хаксовы волосы, рыжие, почти до апельсинового, и золотистые на солнце. В такие приятно наверное запустить руку...

— И я не такая сволочь чтобы его заставлять. Может он из таких, но я нет.

Финн задумался, но потом решительно помотал головой.

— Нет, я даже слухов таких не знаю. В Первом Ордене есть всякие офицеры, некоторые любят позвать к себе какого-нибудь штурмовика… но Хакс, по нему же видно, что он задрот. Его кроме больших пушек и власти ничего никогда не волновало, я так думаю. Может он даже девственник.

— Хм… большие пушки это уже что-то.

— Знаешь, когда ты так шутишь, я начинаю напрягаться. Лучше б я пошёл с Рэй, шарахаться по старым джедайским ловушкам, это не так жутко.

По был согласен, но не потому что так уж не хотел оставаться с Хаксом. Рэй отправилась исследовать йавинские руины в поисках ответов на какие-то свои джедайские вопросы, и ему не нравилось, что она делает это одна. Пусть они с Финном ничего не понимали в её тренировках, но два бластера и меч лучше, чем просто меч.

К тому же, если она искала ответ на вопрос, можно ли превратить Кайло Рена обратно в Бена Соло, он и так мог ей сказать. Некоторые люди не меняются.

И Хакс не изменится тоже, но пусть хоть пострадает.

— Я выдрессирую его немного и приглашу тебя. — По взял с барной стойки недопитым стакан виски и облил волосы, взлохматил их как следует. — Пора пожелать ему спокойной ночи!

***

Первая ночь в новом доме выдалась для Доланна ужасной. С ужином ничего не вышло: адские отродья, которых По называл детьми, попробовали получившуюся мешанину и дружно расшвыряли её по всей кухне. Доланн даже не мог их винить, настолько это было несъедобно.

Несчастный, усталый, голодный, он стряхнул с постели крошки и забрался под одеяло, прислушиваясь к каждому шороху, — не возвращается ли “муж”, да так и уснул.

Разбудило его неуклюжее шарканье под дверью, кто-то пытался стащить ботинки без помощи рук.  

Доланн хотел незаметно вылезти из-под одеяла и сделать вид, что вовсе не спал, но дверь распахнулась, и взъерошенное, пьяное тело просто свалилось на него, обдавая запахом виски.

— Детщка, твой вуки дома!

Доланн замер, прижатый к матрасу. Бластер. У него когда-то был бластер. Как бы он сейчас пригодился!

Влажные губы прошлись по его уху, прихватили мочку.

— Рррр… я так скучал…  

— Нет. Нет, не сейчас! — Кажется, он знал боевые приёмы. Какие-то. Но чужой язык, скользящий за ухом, мешал сосредоточиться.  

Оттолкнуть По оказалось не так-то легко, он был куда сильнее. И тяжелее.

— Пщему? Я готов. Хочешь пощупать?

— А я не готов! Убери от меня руки, извращенец!  

Вопреки ожиданиям По только недовольно вздохнул и слез с него.

— Ладно, я понимаю, ты устал. Надо отоспаться, понимаю.

Доланн выдохнул. Он даже почти чувствовал благодарность.

— Да, именно. Мне надо отоспаться  

— Ну тогда… — По распахнул дверь. — На кушетку, рыжик.

— Что?!  

Уж кто и должен был идти на кушетку, так это отвратительное пьяное животное!

— Ты же всё время жалуешься на больную спину, забыл? И когда мы не шпилимся спишь на кушетке, потому что кровать для тебя слишком мягкая. Так что вперёд.  

Доланн вылез из-под тёплого одеяла и молча ушёл в гостиную.  

Кушетка была старая и продавленная, при каждом движении она издавала жуткий скрип. Под колючим, протёртым пледом невозможно было согреться, и Доланн, съёжившись на тощей подушке, с ненавистью представлял, как повстанческое отродье дрыхнет, развалившись на кровати.  

Но если б он заглянул в спальню, то увидел бы совсем другую картину: По, совершенно трезвого и серьёзного, с датападом в руках. На датападе мигали свежие сообщения: связной на Корусанте донёс, что какие-то мутные личности вынюхивают о генерале Хаксе.

Первый Орден снова подал признаки жизни.