Три.
Это снова происходило.
Время, загустев, остановилось. Живые и мёртвые, мечи и скрюченные пальцы, брызги крови и ошмётки тел — всё замерло прямо в воздухе, словно увязнув в застывшем янтаре.
Цзян Чэн не мог пошевелиться. Тело предало его. Снова. Руки и ноги налились неподъёмной тяжестью, отказываясь повиноваться. Лёгкие не принимали воздух. Сердце замерло между двух ударов, и лишь глаза продолжали смотреть.
Не в силах отвести взгляд Цзян Чэн смотрел, как сотни почерневших когтей на скрюченных, давно мёртвых пальцах раздирают тело его брата.
Вэй Ин, устало опустивший руки и выронивший флейту, казался единственно подвижным кусочком в этом оцепенелом, будто замёрзшем мире. Его длинные тёмные волосы трепал ветер, алая лента подобно знамёнам великих орденов развевалась над беснующимся морем мертвецов, плотным кольцом обступивших Вэй Ина, а на губах сияла мягкая, понимающая улыбка, которой он одаривал только близких. Но в его серых, словно грозовое небо глазах, направленных на Цзян Чэна, плескался океан боли, вины и обречённости. Принятие. Прощение. Прощание.
И Цзян Чэн снова не мог ничего сделать. Не мог помочь, не мог спасти, защитить, укрыть от боли и холодных пальцев смерти, от предательства и клеветы, от злости и ненависти этого насквозь прогнившего мира. Он был бессилен. Снова.
...Мир вокруг вновь ожил, но лишь для того, чтобы сотни мёртвых рук наконец дотянулись до Вэй Ина.
***
Два.
— Шицзе? Шицзе? Где ты? Я не вижу тебя!
Сокрушительная волна страха накрыла Цзян Чэна. Он проследил взглядом за Вэй Ином, бросившим бой с Лань Ванцзи и спрыгнувшим с крыши Знойного дворца прямо в
бесчисленное море клинков, и тоже судорожно завертелся на месте, пытаясь в хаосе битвы найти точёную фигурку сестры.
Несмотря на то, что колени Цзян Чэна ослабли от ужаса, он бросился вперёд, голыми руками прокладывая себе дорогу, раскидывая в стороны и живых, и мёртвых. В голове дробными молоточками стучало «Быстрее! Быстрее! Быстрее! Ты должен успеть! В это раз ты просто обязан успеть!».
Но люди словно возникали из ниоткуда, и до фигуры в белом было ещё слишком далеко, когда позади неё возник, покачиваясь, лютый мертвец. В его полусгнившей руке виднелся ржавый меч, и Цзян Чэн совсем потерял связь с реальностью.
Он словно со стороны слышал крики Вэй Ина и свой собственный голос, взревевший на грани истерики: «Прикажи ему проваливать!». Саньду, вырвавшись из ножен, помчался вперёд, но был практически сразу же сбит другими сражающимися заклинателями. И пока Вэй Ин продолжал кричать, не в силах справиться с собственными созданиями, лютый мертвец рубанул мечом прямо по спине Цзян Яньли.
Сестра срезанным лотосом упала на землю.
Обезумев, Цзян Чэн рванул вперёд ещё быстрее, но, прежде чем мертвец нанёс ещё один удар, вспышка Бичэня разрубила его тело пополам. Наконец, прорвавшись через толпу, Цзян Чэн пронёсся мимо Лань Ванцзи, изваянием замершего неподалёку, и рухнул на колени перед сестрой. Политая кровью и гнилью земля мерзко чавкнула, но он не обратил на это внимание, осторожно сжимая Цзян Яньли в дрожащих руках.
Её спина была залита кровью, но она всё ещё дышала. Цзян Чэн с клокочущей злостью оттолкнул Вэй Ина, вываливая на него весь свой страх. Как он мог?! Он ведь поклялся, что может контролировать тёмную энергию! Пообещал совладать!
Глаза застелило мутной пеленой, но Цзян Чэн быстро отогнал слёзы. Он обещал быть сильным. Он справится.
Но не успел Цзян Чэн поднять сестру на руки, чтобы унести как можно дальше от этого места, её ресницы дрогнули, и губы прошелестели имя брата. Даже сейчас она беспокоилась о них! Цзян Чэн просто не мог забрать её, не дав им с Вэй Ином возможности поговорить после всего случившегося...
Но только мертвецы задрожали, повинуясь успокаивающей мелодии Чэньцин, вот-вот готовые уйти с поля битвы, как Цзян Яньли внезапно дёрнулась в крепких объятиях и оттолкнула Вэй Усяня. Не ожидавший этого Цзян Чэн не успел и слова сказать, как ослепительно-яркий длинный меч пронзил горло сестры.
Время качнулось и замерло. Мир погрузился в тишину.
Цзян Чэн отчётливо слышал лишь гул в ушах, словно он снова, как в детстве, нырнул слишком глубоко, и уши заложило давлением вод. Вспышки клинков замерли, умершие тела так и не долетели до земли, и глупый мальчишка с окровавленным мечом застыл изваянием.
Лишь из раны на шее Цзян Яньли стремительно лилась кровь, заливая её белые одежды и до сих пор сжимавшие сестру руки Цзян Чэна.
В груди резануло болью, словно кто-то огромный сжал его сердце в своих мощных руках с единственным желанием раздавить. Цзян Чэн судорожно распахнул рот, пытаясь вздохнуть, желая закричать. Но воздух застрял где-то в его горле.
Глаза сидящего прямо на земле Вэй Усяня затопило ужасом. Они оба снова теряли семью. И некого было винить, кроме самих себя.
***
Раз.
Они оставили лодку под раскидистой кроной ивы, надёжно спрятав её от любопытных глаз, и, как десятки раз в детстве, полезли на стену Пристани Лотоса.
Цзян Чэн, взволнованный и дезориентированный, полностью положился на Вэй Ина. Его руки дрожали, из-за чего он особенно сильно сжимал пальцами камни стены, боясь отвести от них взгляд и сорваться. Так было проще. Когда перед тобой стоит чёткая задача, нет времени думать о чём-то ещё. Некогда волноваться, переживать, бояться.
Как только они добрались до небольшой башенки в форме звериной головы, за которой раньше прятались любопытные мальчишки из посёлка, Вэй Ин выглянул и тут же побледнел. Цзян Чэн, цепенея от ужаса, последовал его примеру, но стоило взгляду упасть на тренировочное поле, как сердце тут же рухнуло куда-то вниз.
Везде, насколько хватало взгляда, трепетали во всполохах пожара белоснежные одежды с алым, подобным крови, орнаментом палящего солнца. А у северо-западной стены, где они раньше любили валяться после особо тяжёлых тренировок, бесформенной кучей лежали адепты Ордена Юньмэн Цзян.
Горло перехватило спазмом, по голове словно ударили раскалённым молотом, а тело прошиб озноб. Но Цзян Чэн лишь крепче ухватился за край стены, обезумевшим взглядом скользя по знакомым лицам, молясь не увидеть среди них ни матери, ни отца.
Адепты Ордена Цишань Вэнь сновали туда-сюда, продолжая скидывать трупы в одну кучу, тушили мелкие пожары и срывали флаги с лотосом. Они топтали всё, что когда-то было дорого Цзян Чэну, уничтожали его дом, а он был совершенно бессилен им помешать.
Бесполезен.
Он сильнее сжал пальцы, сдирая кожу и обламывая ногти с мясом. Зубы скрипели, а на глаза наворачивались слёзы. Именно поэтому мама прогнала его. Потому что он слишком слаб, он бы ничем не смог помочь, лишь бессильно наблюдал бы стороны. Впрочем, как и сейчас.
Вэй Ин потянулся к нему, желая что-то сказать, но вдруг замер, помертвев лицом. Цзян Чэн, уже догадавшийся, что именно увидит, но до последнего отгонявший эту мысль, проследил за его взглядом.
Несколько адептов в белом тащили к общей куче тел две до боли знакомые фигуры.
Мир вокруг застыл. Солнце и луна остановили извечный бег, с тоской и сожалением смотря на открывшуюся картину.
Больше всего на свете мечтая отвернуться, спрятаться в ладонях, просто вырвать собственные глаза, лишь бы не видеть, Цзян Чэн, тем не менее, не мог оторвать взгляда.
Из груди отца торчал клинок, любимый серебряный колокольчик, когда-то подаренный Яньли, исчез с его пояса, а волосы тянулись по земле, собирая весь встречаемый мусор. Высокая причёска матушки тоже растрепалась, пурпурные одежды были залиты кровью, а решительное некогда лицо сейчас напоминало фарфоровую маску.
Цзян Чэн всё силился вздохнуть, но протолкнуть воздух внутрь никак не получалось. Картинка перед ним расплылась, исказилась, но он не сразу понял, что это из глаз его нескончаемым потоком полились слёзы.
Меч, пронзивший грудь отца, со звоном рухнул на землю, вырвав Цзян Чэна и мир вокруг из оцепенения. Больше не в силах удерживать вмиг ослабшее тело, Цзян Чэн заскользил вниз по стене, давясь слезами. Вэй Ин успел поймать его за шиворот и помог спуститься вниз, тут же спрятав его залитое слезами лицо на своей груди.
Цзян Чэн плакал. Он оплакивал свой дом и своих родителей, своих товарищей и свой Орден, лежащий в руинах. Он дал волу слезам, цепляясь дрожащими пальцами за плечи Вэй Ина, позволил себе в последний раз быть слабым, чтобы после подняться и отомстить за несправедливость, опустившуюся на родные земли.
У него забрали так много всего, но пока сестра и брат рядом он обязательно справится.
Два героя из Юньмэна обязательно воздадут псам Ордена Цишань Вэнь по заслугам.