Примечание
Данный фик наполнен несусветной дичью с несвязанными между собой фразами, непонятными метаниями персонажа, неаргументированными поступками, и я в этом не виноват ;)
Тишина… Столь кристальная, что мысли в ней кричат… Размеренный стук посреди покоев. Ещё. И ещё…
«Китай… На букву К… Чш-ш-ш! Да, это верно».
Бело-алый павлин восседает на своём троне. Вокруг ни души. Только его богатства и сокровища.
«Прям как кролики. Очаровывают своими невинными глазками. Уже попался… Такие слабые. Поэтому им суждено быть моими».
Шэнь прильнул к стене с картиной. Грязные мазки чёрного с белым, что сводит с ума. Одним движением сбрасывает ненужную рухлядь на пол. Остаются царапины на дорогом паркете. Как и на стене, где только что висела картина.
«В ту ночь луна раскололась на две части, как и моё сердце. Но Вы изгнали!»
Удар когтями. Щепки летят прямо в глаза. Кровавое пятно под веком. Но ничего… Павлин вспыхивает яростью и снова бьёт по дереву.
«Я болен, но всем всё равно! Я — сплошная боль! Только ты меня исцелишь!»
Отчаянный крик эхом разносится по покоям. Отголоски возвращаются в голову, отпечатываясь, как след на глине.
«Этот невыносимый звон преследует меня!»
Шёпот, и сзади чувствуется холод. Павлин дёргается, обнажая свои ножи.
«Старая коза. Они должны были подчиниться мне. Но не сделали этого!»
Шэнь падает на колени. Голоса в голове не перестают давить на сознание. Чёрно-белые образы в момент выползли наружу слабой дымкой. Павлин глядит на них снизу вверх, маниакально ухмыляясь.
«Моя мечта бесконечна, как Вселенная».
Внезапно вздрагивает.
«Ты позвала меня? Нет, показалось».
Поступь и звон металла. Шэнь прошёлся к серому тусклому зеркалу.
«Почему я так безнадёжно болен?»
Спокойно, но с ноткой волнения. Пристальный взгляд. Ночь. Пожар. Плач младенцев. И растянутая в клюве ухмылка.
«Уничтожить всех…»
Дикий душераздирающий крик. Удар по стеклу — и паутина разделила Шэня на множество осколков. Мягкий стук. Кровь.
«Панды…»
Окровавленные перья гуляют по зеркалу.
«Эта мелодия для тебя — для той, что скрывается во тьме…»
Павлин срывается в отчаянии в собственном отражении. Ноги подкашиваются. Под крылья попадает нож. Наточенное лезвие оставляет глубокие следы на дорогущем паркете. В конвульсиях Шэнь сбрасывает все свои вещи на пол. Словно детей в огонь…
«Исцелите!»
Белый шёлк накрывает пеленой поверхность. Обессиленное тело падает в его объятия. Перья цвета снега сливаются с драгоценной тканью.
«Прошу, вернись!»
Сдавленный стон. Посторонние мягкие шаги. Прислуга. Отворяется дверь — и в голову прилетает нож. Кровь разукрашивает только недавно чистейший шёлк. Павлин укутывается в него, льнёт к нему, тянется, сливается…
«Вы исцелите меня, доктор?!»
Глаза, крылья, шея связаны между собой шёлком, пропитавшимся кровью ни в чём неповинного. Голоса сводят с ума. Тело бьётся из последних сил, как вдруг…
Тишина… Стук… Ещё… И ещё… Такой далёкий… Такой… сумасшедший…