— Блядское дерьмо… — выдохнул Рид на кофе, то ли остужая его, то ли предлагая заново вскипеть от скрытой ярости.
— Идиот, — ответил кофе. Хотя сознание Гэвина никогда не подводило и галлюцинаций не кидало, но воображение старалось за двоих.
— Вы не любите кофе, детектив? — раздалось над ухом уже гораздо реальнее.
— Блядское дерьмо, — уже куда громче и чувственнее повторил Гэвин. Кофе, гадость такая, в одно мгновение был забыт, а отвратительный привкус во рту, казалось, только усилился, — уж явно больше, чем тебя.
Ричард мгновенно вздёрнул левую бровь, и Гэвин сообразил, что только что сморозил. Грёбаный кофе хлынул из излишне сжатого стаканчика на пальцы, и пришлось ещё раз сдавленно выругаться, роняя эту срань себе же под ноги.
Пока он вытирал об штаны горящую руку и костерил кофе, стаканчик, дерьмо, работу, пол и Ричарда последними словами, совершенно не заметил действий последнего.
— И за что же вы так не любите этот чудесный напиток? — вопросил тот, отпивая из стаканчика. О произнесённой только что Гэвином на редкость неудачной фразе напоминала только не поменявшая положения левая бровь, — пожирая, а я не могу подобрать ни одного слова, более подходящего к количествам и способам поглощения его литрами каждый день.
Рид ошеломлённо посмотрел на пол и не обнаружил там ни коричневой лужи, ни бумажного стаканчика в её середине. Так, брызги и корявая тёмная линия.
Поймал, сучёныш.
— Какого хуя ты его пьёшь?! — взвился он.
— Вы уронили кофе, детектив. Если бы я его не поймал, вы бы всё равно не смогли его выпить. Так как я в этот момент являлся посторонним фактором и ловить его не должен был, так как этого не предписывает программа, значит, вы должны в любом случае считать свой кофе безвозвратно утерянным. Кроме того, я мечтал попробовать кофе всю жизнь, а вы мне так удачно предоставили эту возможность.
От удивления у Гэвина заготовленный нецензурный вопль в горле застрял.
— Ты ж пить не можешь, жестянка.
— Могу. Только потом мне нужно будет вывести из системы ненужные вещества, за исключением тех, которые мой блок обработки пригодных к питанию элементов сможет самостоятельно переработать в тириум. Если выражаться более понятным для таких, как вы, языком, то у меня в этом плане всё почти как у людей. Разве что выводить придется большее количество вещества.
— Так ты еще и срать умеешь, что ли?!
Ричард закатил глаза, как будто ожидал от него большего. Совсем по-человечески, как умудрённый жизнью отец-академик перед четырнадцатилетним сыном, в этом возрасте ещё смеющимся при слове «секс».
— Именно. И, как я уже сказал, гораздо лучше, чем вы, детектив, — сообщил он с абсолютно серьёзным выражением лица, развернулся и ушел, перед входом выбросив в урну пустой стакан.
А Рид даже не мог ему ничего ответить — вкус кофе во рту чувствовался так явственно, как будто это он выпил большую порцию. А он ни капли с утра не выпил.
***
Это казалось таким бредом, что было даже не смешно.
— Когда тебя сделали, жестянка? — решился он на вопрос, когда смешно всё же начало становиться, наверное, как признак начала истерики.
— Вам интересна дата обретения мною имени, дата первого моего включения или дата загрузки имеющихся на данный момент функций?
— Дата твоего снятия с конвейера, или как вас там Камски рожает.
— Двадцать четвёртое октября две тысячи тридцать восьмого года, двенадцать тридцать семь.
Тьфу, пусто.
Гэвин подавил жгучее желание вздохнуть от облегчения. И одновременно — желание гадливо сплюнуть.
— То есть, тебе и двух лет нет, сучёныш? А я-то думал…
— Да, согласен, наше развитие происходит гораздо быстрее, чем людское. Мой психологический возраст на данный момент — тридцать восемь лет по средним людским данным.
— Да ладно, мелюзга, хорош базарить, — Гэвин даже потрепал его по макушке, сам удивляясь этому жесту, к тому же, вышедшему неожиданно ласковым. Смутившись, он легонько треснул андроида по голове и убрал руку, — хрен знает, какие вы там данные с кого собираете. Тем более, что ты-то у нас нихрена не послушная программа. А кстати… — действительно, что считать возрастом андроида-девианта? Когда у них собственное сознание появляется? И может ли иметься у железки душа? — а девиантнулся ты когда?
— Восемь месяцев и четыре дня назад.
Чёрт. Ёбаная груда металлолома. Блядское дерьмо.
Восемь месяцев. Да, восемь месяцев! Восемь ебаных месяцев! Восемь! Блядских! Месяцев!!!
— Так ты у нас срать умеешь, да? — угрожающе прошипел Гэвин. Он пошёл бы и застрелился прямо сейчас, сию же секунду, да только надо было всё же эту догадку проверить. — И жрать ты у нас умеешь… Так жри, сучёныш! — он с размаху сунул Ричарду в рот так и не начатый с начала разговора пончик, долженствовавший последовать за недавно что уничтоженным бутербродом.
И сладкий вкус во рту не заставил себя ждать.
Гэвин замер на мгновение, пытаясь осознать произошедшее. Он думал, что был готов к любому исходу, но. Разве можно было действительно думать, что он, привыкший к пустоте, чуть ли не в подсознание впитавший знание о том, что соулмейта у него нет, может быть готов к такому появлению. К такому появлению… такой гадости.
Блядское дерьмо.
Удар по пластику показался неожиданно жёстким для ладони, но при этом непонятно-отрезвляющим, и липкость смазанной глазури на пончике этому эффекту, пожалуй, тоже помогла.
Рид встал и быстро ушёл, оставив ничего не понимающего Ричарда анализировать произошедшее и ловить вспышки красного марева программных сбоев.
Блять.
***
На второй день отсутствия Гэвина в участке раздражённый Фаулер ему позвонил. Детектив, ожидавший звонка ещё в первый день, но не собиравшийся появляться в участке даже под угрозой смерти, радостно послал его нахрен, попутно сообщив, что заявление об увольнении по собственному собирался прислать с минуты на минуту.
— И в чём же причина столь радикальных мер? — как, может, и не слишком мудрый, но всё же знающий жизнь начальник, привыкший видеть в подчинённых в том числе и людей, капитан не мог это дело бросить просто так, даже не поинтересовавшись, что вообще происходит. Правда, скорее всего, этой мерой он бы и ограничился.
— У меня появился грёбанный соулмейт!
— И что?
— И это гребаный андроид!
— И что?
— И это гребаный Ричард!
— И что?
— Да… чтоб вас всех!
Капитан Фаулер услышал лишь треск и звук удара. Несложно было догадаться, что телефона об стенку.
***
Это началось восемь месяцев назад.
Внезапные пробуждения по ночам, так как он задыхался от непонятного противного запаха и вкуса во рту. Тошнота и даже рвота от него же. Постоянно мерзкое настроение от этой гадости.
Врачи, ничего не понимающие, но говорящие, что это похоже на внезапное появление соулмейта, если бы не один немаловажный факт: ни один человек не может так долго и постоянно употреблять красный лёд в пищу. Тем более, если учесть время появления симптомов, младенец.
Перебить вкус могла только ещё большая гадость — кофе, который Гэвин с детства терпеть не мог.
Непонятному соулмейту, по его мнению, оставалось лишь молиться о том, чтобы они с Ридом никогда не встретились.
***
— Капитан очень просил меня вернуть вас на работу, детектив. В течение недели.
Гэвин захлопнул дверь у него перед носом… бы, если бы получилось. Но пластиковый палец, просунутый между косяком и дверью, просто так ломаться не пожелал.
— Пошёл ты к чёртовой матери, — прошипел Рид, опираясь ногой о косяк для того, чтобы легче было тянуть.
— Детектив, вы точно уверенны в том, что хотите продолжить перетягивание двери? Я-то новую вам куплю, а вот вы за мои пальцы вряд ли расплатитесь.
— Кредит возьму, — чёртова пластмасса, или что там у него вместо костей, даже не трескалась. Даже скин не пропал.
— Вы безработный.
— А ты иди нахуй.
Лучший ответ на все случаи жизни.
— Если учесть, что вы — мой соулмейт, это звучит скорее как приглашение.
А в следующее мгновение Гэвин и сам не понял, как оказался на полу, не в своей квартире, у ног этой охуевшей твари. Которая, впрочем, незамедлительно впихнула его обратно и заперла дверь изнутри.
— Вы никогда не слышали о том, что сила андроидов несколько превышает людскую? — улыбка Ричарда показалась Гэвину почти кровожадной. — Впрочем, неважно, — продолжил тот, — меня скорее не это интересует. Сами на всё согласитесь, или уговаривать придётся?
Кажется, он влип.
Чёртов андроид в его квартире сейчас будет его насиловать. Наверное. Блять.
И целовать. Блять.
И тириумом своим вонять… блять.
Отсрочить момент? Взять ситуацию в свои руки? Не получится точно, но можно хотя бы попытаться.
— Иди сначала хоть кофе выпей, жестянка, — Ричард удивлённо приподнял бровь. На этот раз правую. — У тириума омерзительный привкус.
— И только кофе может его перебить? — догадливо спросил андроид.
— Именно.
— Что ж, ради вас я готов пить его вечно, детектив, — Ричард галантно поклонился и продолжил путь на кухню.
Нихрена себе, однако ж.
— И мне чаю сделай! — крикнул осмелевший Гэвин вслед, поднимаясь.
Так было определённо лучше. Хотя совершенства им с кофе явно никогда не достичь.