С восходом луны убежище замолчало. Cтихли голоса и лязг металла. Лишь шепот водопада и треск уютного пламени разбавляли тишину. Да моё дыхание.
Я сидела в окружении мягкого папоротника, у тёмной воды и задумчиво созерцала цветастый витраж. Свет свечей проходил сквозь кроваво-красные стёкла, окутывая медный лик Ситиса таинственным ореолом и зажигая потусторонним знанием пустые глазницы.
Я часто приходила сюда ночью. Когда я бодрствовала, под закрытыми веками не разгоралось яростное пламя, забивая ноздри запахом пепла и дыма. Иногда посреди этого хаоса я отчётливо видела чьи-то глаза, глядящие на меня с порождающим дрожь теплом, и слышала чей-то голос, но потом это всё исчезало в рёве пламени, заставляя меня задыхаться памятью о бессилии…
Я скорее почувствовала, чем услышала чьё-то приближение. Стремительно обернулась, пальцами привычно нащупывая кинжал.
Рута замерла, тоже обнаружив, что не одна. Босмерка куталась в тень, как в шаль, но я узнала её по глазам, по-кошачьи отражающим скудный свет. Она робко улыбнулась, кажется, ничуть не оскорблённая моей рукой на рукояти.
- Ох, ты тоже не спишь, - негромко сказала Рута и, чуть замявшись, добавила: – сестра. Нужно немного уединения?
Поколебавшись, я всё же покачала головой, молча пододвигаясь.
Рута опустилась подле меня. Несмотря на зажатую в руке бутыль, двигалась она со своим естественным изяществом, что так завораживало меня порой. Это была грация хищника, плавная и текучая, с будоражащей ноткой опасности.
- Ммм, - неуверенно протянула Рута, словно повисшая между нами тишина её беспокоила, - я бы предложила тебе, но не думаю, что ты пьёшь джаггу.
Я поглядела на глиняную бутыль с долей интереса.
- Не знала, что в Скайриме можно добыть босмерские напитки, - задумчиво произнесла я.
- На самом деле нельзя. Я сама сделала, - призналась Рута, и мои губы сложились в мягком удивлённом «о».
- Необычное умение, - сказала я, пытаясь представить Руту на кухне, но картинка не складывалась.
- Наверное, - она пожала плечами и, так и не дождавшись продолжения разговора, сделала глубокий глоток.
Почему-то она показалась мне красивой вот так. Пьющая в темноте, запрокинув голову и прикрыв глаза. В беззащитно открытой шее, тонкой, так и притягивающей взгляд, я увидела доверие. И высоко оценила его.
Рута облизнула влажно блестящие губы и устремила поплывший взгляд на витраж, выглядя потерянной и будто бы грустной.
- О, я хотела поздравить тебя с успешным контрактом, сестра, - мягко произнесла я, желая отвлечь её от грустных мыслей.
И сразу поняла, что ошиблась в словах, по тому, как ещё больше напряглись её плечи.
- Да, спасибо, - тихо поблагодарила Рута с горечью в отведённом взгляде.
Я отлично помнила, что вернувшись в убежище, Рута выглядела уверенной и даже гордой. Возможно ли, что мысли о произошедшем всё же беспокоили её? Возможно ли что сны так же терзали её?
Я ещё помнила, что в первое время после контрактов всегда было тяжело. Действительно хотелось напиться, чтобы выгнать из памяти чужой потухший взгляд. Потом в воспоминаниях о крови на своём клинке я нашла силу и… красоту.
- Извини, - искренне произнесла я, - мне не стоило этого говорить.
- Нет, нет, - Рута помотала головой, взмахнув короткими рыжеватыми волосами. – Всё хорошо, правда. Я ничуть не жалею. Просто… тяжело выбросить это из головы, - на этих словах она чуть поморщилась и покосилась на бутыль в руке с долей отвращения.
Я подумала о пламени и пепле, приходящих ко мне во снах, о глазах и голосе, беспокоящих сердце и согласно вздохнула:
- У меня тоже такое бывает.
Рута поглядела на меня как будто удивлённо, но потом кивнула, и я увидела, как опускаются её прежде зажатые плечи.
- Знаешь, - значительно более весело сказала она, - это немного непривычно, видеть тебя без капюшона.
Неожиданно осознав, что она права, я торопливо потянулась за спину, мысленно коря себя за забывчивость, но была остановлена её маленькой и удивительно тёплой рукой.
- Не стоит, - Рута действительно улыбнулась, глядя мне прямо в глаза, - тебе так очень идёт.
С удивлением я ощутила, как сердце пропустило удар, когда я заглянула в эти до невозможности тёмные глаза, на дне которых, завлекая, будто бы таились звёзды.
- Кхм, спасибо, - несколько неловко ответила я, первой отводя взгляд.
Босмерка лучезарно улыбнулась, будто бы радуясь, что сумела вывести меня из равновесия. Она провела взглядом по водной глади, подняла его к витражу, и когда вокруг нас сгустилась тишина, она неожиданно запела:
Ночь оттирала с лезвия заката
Запекшуюся кровь седого неба.
Мне стало вдруг казаться, что когда-то
Она придет сюда искать ночлега…
Её кристально чистый голос набирал силу, эхом отголосков взмывал к потолку, кружился в темноте. Завороженная, я смотрела на Руту, полностью погрузившуюся в себя, полуприкрывшую глаза, и вместе со словами выплёскивающую неизвестную мне боль.
…Что вереск отражает полнолуние
В изломах стен горящими ветвями,
И, откликаясь тонко на безумие,
Плетет узор прошедшего тенями…
Я подумала что уже долгое время не чувствовала себя так спокойно, как в эти минуты, когда её волшебный голос тушил пламя из снов.
***
Я снова проснулась, задыхаясь в дыму. Полежала немного, бездумно глядя в темноту, но треск пламени стоял в ушах, не желая отступать. Вздохнув, я бесшумно выбралась из постели, натянула сапоги и вышла к водопаду.
Но даже здесь покой не шёл. Мысли крутились в голове, болезненно жаля, снова напоминая мне о той, что как-то разделила со мной беседу на поросшем папоротником берегу.
После того разговора я стала чаще ненароком обращать на Руту внимание. Она редко бывала в убежище, в отличие от всех нас, ещё реже она оставалась на ночь. Но, приходя, она находила время для каждого.
Она могла быть серьёзной и по-детски любопытной, точно зная, что желает увидеть в ней собеседник. И к каждому она была внимательна в равной мере.
Всё чаще я ловила себя на мысли, что такой порядок вещей мне не нравится.
Для меня Рута была сосредоточением соблазна. Тонкая и гибкая, с хищными интересными чертами лица она притягивала взгляды даже когда не желала этого. Она волновала меня своими улыбками, изгибающими тонкие губы, и взглядами, брошенными из-под рыжеватых ресниц. И ни капли фальши в царственной осанке и гордом развороте плеч.
В ночной тиши звук открываемой двери прозвучал отчётливо, и я недоуменно повернула голову. Тусклый свет сперва обрисовал тонкий силуэт, а потом я разглядела глаза – чарующе-тёмные, бледно светящиеся в темноте, и кожу - медово-смуглую. И в крови вспыхнуло странное волнение, как тысячи пьянящих пузырьков.
Рута вошла в убежище, распространяя будоражащий аромат битвы – азарт, пот и чужая кровь, пятнавшая кожаные перчатки. Ни капли не удивившись моему присутствию, она неспешно избавилась от плаща и походного рюкзака, бережно сняла лук и колчан и мягко села рядом, поправив ножны на бедре. Только после этого Рута повернулась ко мне, робко улыбнувшись.
- Ты же не против компании?
Глупо было спрашивать, когда она уже села, но я просто покачала головой.
- На самом деле нет. Я думала, что ты уже не придёшь сегодня, - сказала я, и тут же прикусила язык. Прозвучало так, словно я ждала её.
Но Рута, кажется, ничего не заметила и только тяжело вздохнула.
- Я сама не думала, что приду так поздно. Меня задержали, - нахмуренные брови и лёгкая нотка гнева в её голосе сказали мне, что напавшие заплатили сполна.
Мы замолчали, не зная, что ещё можно сказать. Рута глядела вдаль, подтянув к груди колено, а я невольно, краем глаза смотрела на неё. Мягкие даже на вид волосы кончиками касались тонких плеч, а между прядей я могла разглядеть изгиб шеи и трогательно выпирающий позвонок на границе с прочной кожей брони.
Рута скосила глаза, поймав мой взгляд, и понимающе улыбнулась. А мне кровь бросилась в лицо от этого до сердцевины пробирающего взгляда. Такого хитро-испытывающего и просто до невозможности лукавого.
Она почти неуловимо подобралась, гибко потянулась, точно зная, что я наблюдаю за соблазнительно изогнувшимся телом.
- Извини, - Рута всё ещё проказливо улыбалась. – Не смогла удержаться. Ты так внимательно наблюдала, что я почувствовала себя польщённой.
Я ничего не ответила, чрезвычайно смущённая, но Рута тут же посерьёзнела, заглядывая в глаза, словно испугавшись, что перегнула палку. Не сумев ничего с собой поделать, я отвела взгляд.
- Ммм, хочешь, я спою что-нибудь? – почти заискивающе спросила Рута и просияла, когда я кивнула.
Она задумалась, созерцая воду, а я подумала, догадывается ли она, как у меня внутри всё переворачивается от её улыбки.
…Ночь штопала изорванные сети
И еле слышно двигались минуты,
Но в это же мгновенье я заметил,
Как реки вен сдавили чьи-то путы…
***
Это снова была ночь и снова мягкий папоротник подле воды. Снова я проснулась, задыхаясь в дыму. И снова Рута составляла мне компанию.
Я столкнулась с ней на пути от спален до главного зала. Рута сидела за столом, окружённая какими-то свитками и картами, янтарём горящими в свете свечей, и подняла голову лишь когда я прошла мимо, закутанная в шерстяное одеяло.
- Нужна компания? – просто спросила она. И мне захотелось, чтобы надежда, услышанная мною в её голосе, не была обманом моего сознания.
- Не отказалась бы, - так же просто ответила я.
Слушая шепот воды и чужое тихое размеренное дыхание, я размышляла о том, только ли со мной она разговаривала о чём-то в ночи или также дарит эти минутки покоя другим. Пела ли она ещё кому-нибудь? Но вместо того, чтобы задать мучающие меня вопросы, я раз за разом прокручивала в голове недавние события.
Было чудесно встретить нового брата. Тоже босмера, темнокосого и с наивными зелёными глазами, которые совершенно не подходили убийце. И я действительно была рада пополнению наших рядов. А потом Рута произнесла его имя, и было в этом звуке потрясение, неверие и какая-то болезненная радость.
Одно только это слово, с воздухом выкользнувшее из её губ, терзало меня по ночам, эхом вторящее отвратительному рёву пламени.
Я не знала, что связывало Руту с этим босмером, и это выводило меня из равновесия. Но я отчётливо видела в его взгляде, направленном на неё, знакомую тоску. И это наше сходство злило меня даже больше, потому что у него прав на неё было не больше, чем у меня, и откуда-то из глубин моей души поднимало голову полузабытое сочувствие.
Перед глазами так ярко, словно наяву, вспыхнуло воспоминание: я работала в лаборатории, связывала на просушку травы, когда мимо бок о бок прошли Рута с босмером, громко о чём-то споря. Я до того момента не слышала столько эмоций в её голосе при простом разговоре и заинтригованная двинулась следом.
Босмеры остановились посреди тренировочной площадки, молча и почти синхронно вынули из ножен мечи. И также синхронно ринулись вперёд.
Их бой был… завораживающим. Я не могла этого не признать. Чётко-выверенный танец клинков и мастерства, бесшумные стремительные шаги. И было совершенно очевидно, что в это мгновение, мир вокруг перестал для них существовать.
Они кружили, звенела сталь, но Рута медленно и неумолимо одерживала победу.
- Ладно, - босмер застыл, остановленный нацеленным в горло клинком. – На мечах ты всё ещё лучше меня. Но в стрельбе я точно не уступлю.
Рута отвела меч, победно улыбаясь. Такая, раскрасневшаяся, с всё ещё искрящимся в глазах азартом, она выглядела ещё красивее. Остальные уже разошлись, а я всё стояла и слушала, как они весело болтают. И звонкий смех Руты резал по сердцу не хуже ножа. Никогда до этого я не слышала, чтобы она так смеялась…
Тряхнув головой, я силой вернула себя в реальность. Рута всё ещё сидела рядом, но на сей раз она наблюдала за мной. Поймав мой взгляд, она с каким-то внутренним порывом подхватилась и жарко выдохнула:
- Ты знаешь, я… я…
И застыла, как марионетка, у которой оборвали все нити. Приоткрытые, чувственные губы так и не произнесли ни слова. А во взгляде, который она недостаточно быстро отвела я увидела отголосок борьбы.
Рута вся сжалась, отвернувшись, и с каким-то отчаянием обняла себя руками.
- Извини, - выдохнула она, тихо, с обезоруживающей ноткой обречённости и… смирения.
А я молча прикрыла веки, ощущая, как внутри разрастается гнетущая пустота, ничего общего не имеющая с царством Ситиса. В Тёмном Братстве я нашла друзей, истинный смысл жизни и… любовь. И больно ведь, как впервые…
Поддавшись порыву, я опустила голову Руте на плечо, позволяя себе в последний раз насладиться её теплом, полной грудью вдохнуть пряно-цветочный аромат.
- Споёшь мне что-нибудь?
Рута в ответ как-то болезненно, судорожно вдохнула, словно перед прыжком в воду:
…Рассвет освежевал ночные дали,
Оставив только вкус и боль мгновений.
Я забывал, как мы с тобой пропали,
Считая уцелевшие минуты.
И голос Руты, её волшебный серебряный голос, дрожал, пока она выплетала царапающие душу слова.
Мы обе знали, что эта ночь будет последней.
… умирая, задыхаясь посреди дыма и пепла, в ревущем пламени я видела знакомые чарующе тёмные глаза, глядящие на меня с порождающим дрожь теплом. И на сей раз отчётливо слышала слова песни, заглушающие боль.
Ночь оттирала с лезвия заката
Запёкшуюся кровь седого.......