***
Им по двенадцать лет и они, кажется, ни дня ещё не провели порознь. Синющее летнее небо распахнуто перед Мадарой и он раскинулся в траве в ответном жесте, разглядывая облака.
По очереди они с Хаширамой пытаются угадать, что другой видит в том или ином облаке и каждый раз Мадара угадывает. Он знает Сенджу лучше себя самого. Тот звонко смеется, лёжа рядом, но их головы расположены валетом друг к другу, и если Мадара повернет свою, то увидит перевернутый профиль и такие же искренне раскинутые руки.
Они каждый день встречаются на лужайке в парке, скрытой деревьями, за старым поместьем семьи Сенджу. Когда-то их семьи были старыми товарищами, объединенные общим делом: большой фармацевтической компанией. Но с некоторых пор, после того, как семья Учиха захотела больше автономии в своих исследованиях и прибыли, отношения среди старших представителей начали давать тонкую, но ощутимую брешь. Обоим наследникам были прочитаны строгие наставления, касаемо того, что «не стоит водиться с этими». Оба смиренно выслушали наказы своих отцов, опустив головы. Оба нарушали запрет с радостным трепетом в сердцах, тайком выбираясь на своё тайное место.
Тайность его, впрочем, оказалась сомнительна, потому что дотошный братец Хаширамы однажды проследил, куда тот пропадает каждый день. Старший брат слёзно уговаривал не сдавать его отцу и даже у «бессердечного» Тобирамы не было сил противостоять этим умоляющим пронзительным глазам.
Мадара с раздражением признавал, что и у него этих сил нет тоже.
— Когда вырастем и заберём у наших стариков «Коноху»…- начал Хаширама и Мадара тихо вздохнул, потому что прекрасно знал, что последует за этими словами, — мы обязательно придумаем панацею от всех-всех болезней!
Мадара улыбается. Он слышал эту фразу уже сотню раз и до сих пор Хаши продолжал говорить такие наивные вещи. Наивные, но милые. И бесспорно вдохновляющие.
— Мы с тобой…- бормочет Сенджу с травинкой в зубах, и, хотя Мадара не смотрит на него, но знает, что у того лениво прикрыты глаза и ресницы отбрасывают длинную тень на щёки. Это сонное «мы с тобой» почему-то очень греет душу замкнутого в себе подростка.- Мы придумаем лекарство, которое излечит все зависимости, чтобы люди больше не смогли вредить друг другу. Мы придумаем лекарство от СПИДа и ВИЧ. Мы придумаем лекарство от рака и… дети перестанут умирать от опухолей в мозгу.
Мадара прикрыл глаза. Он знал, что на последней фразе лицо Хаширамы стало мрачнее тучи. Ему ли не знать, каково это — терять близких от подобной болезни.
Он всё-таки повернул голову и посмотрел на своего лучшего друга. Тот действительно лежал с закрытыми глазами и между его темных бровей тенью пролегла морщинка. Учиху всегда удивляло, как быстро у Сенджи могло меняться настроение от вечно радостной беззаботности до мрачной серьезности. Остро захотелось протянуть руку, провести по этой морщинке и убрать её, смахнуть как дурное наваждение. Но конечно он этого не сделал, а только фыркнул.
— Мечтатель.
— А потом! — так же быстро как помрачнел, Хаширама снова вернулся к счастливым грёзам, поворачивая голову и глядя Мадаре в глаза, — Потом мы с тобой возьмём все эти вакцины и будем ездить по миру, раздавая их бедным, тем у кого нет денег на лекарства.
Учиха не выдержал и рассмеялся. Какой же он всё-таки наивный. Было бы даже грустно, не будь Хаширама таким смешным.
— Дурак, — смеётся Мадара, но Хаширама не обижается. С искренней улыбкой смотрит на него и Учихе почему-то становится неловко. Он отводит взгляд.- Ну чем ты думаешь? Невозможно придумать лекарство от всего. Ты хотя бы от насморка лекарство придумай, а то распустил тут сопли… Да и к тому же, где ты найдешь деньги на всё это? Все деньги мира достанешь? Это просто невозможно.
Внезапно на его лицо падает тень и Мадара снова видит лицо Хаширамы в перевёрнутом виде. Дыхание на секунду перехватывает — такой уверенный и серьезный, но в то же время радостный у Сенджи взгляд, когда он нависает над ним.
— Это ты дурак, дружище! В мире нет ничего невозможного!
Мадара устало отпихивает от себя Хашираму и садится, начиная нервно дергать травинки из земли. И почему так разнервничался? Чтобы скрыть смущение он бурчит:
— Ну, не знаю… В мире есть одна невозможная вещь… Хаширама наклоняется к нему, чтобы расслышать его бурчание. Пихает плечом дружелюбно.
— Какая же?
Мадара резко поворачивается и отталкивает его ладонью в лицо.
— Ты! Ты просто невозможный!
***
Им по восемнадцать лет. И Мадара безнадежно влюблен в своего лучшего друга.
Они продолжают идти по выбранному пути фармацевтики. Оба зачислены отцами в престижный вуз. Оба достаточно умны и талантливы, чтобы это не считалось покровительством со стороны богатых отцов. Оба живут мечтой, которую поселил в их груди детский оптимизм Хаширамы.
Но теперь они уже более по деловому смотрят на вещи. Мадара более по деловому смотрит на вещи. Потому что Хаши всё ещё кажется остальному окружению весёлым разгильдяем, который полон наивных идей и пустых мечтаний. «То ли дело его ответственный брат», — говорят все вокруг. Но Мадара знает, как Хаширама усердно учится и не спит ночами. Знает, потому что всегда рядом. И если под его собственными глазами мешки уже просто громадные, то по светлому лицу Хаширамы, по его звонкому смеху и горящему взгляду никогда не догадаешься, что всё это время он усердно учился.
«Это просто несправедливо», — думает Мадара, тайком поглядывая на профиль друга, на его сосредоточенный вид. Бесполезно пытается отогнать желание провести пальцем по прямым чертам, зарыться рукой в темные волосы, всегда волосок к волоску.
Они постоянно вместе. Живут почти одной жизнью. Только Мадара угрюмый, всклокоченный и усталый, а Хаширама…
— Я бы ни на кого тебя не променял! — заявил ему как-то своим безапелляционным тоном Сенджу, и тогда Мадара понял, что пропал. Он никогда не позволял своим чувствам проявиться слишком явно, но в сердце своём знал, что теперь оно полностью и бесповоротно занято этим невозможным человеком.
В мире нет ничего невозможного, но для Мадары, который в глубине души считал себя недостойным этого вечного источника света, Сенджу был просто слишком хорош, чтобы быть правдой.
Учиха заходит в комнату общежития и видит, как склонился над столом его лучший друг. Подходит ближе и понимает, что тот заснул над конспектами. Наверняка на щеке у него отпечатаются строчки последних записей. Мадара не может сдержать улыбку, пока никто не видит: каким спокойным кажется Сенджу, когда спит. Будто действительно уже придумана сыворотка от всех болезней и завтра они с Мадарой отправятся в кругосветный круиз, раздавать эту панацею всем нуждающимся.
Вера Хаширама в то, что всё возможно, делала что-то странное в груди Мадары. Эта вера зажигала свет в нём самом. Давала надежду на… Он не удержался и провел рукой по волосам друга. Очень осторожно, очень нежно. Никто из знавших его близко, даже родной брат, не догадался бы, что Учиха Мадара способен на такое чувство. И это тоже заслуга невозможного Хаширамы Сенджу.
Дверь за его спиной открывается и в комнату входит Тобирама. Мадара успевает отдернуть руку раньше, чем тот успевает что-то заметить, но младший брат его лучшего друга всё равно смотрит на него с подозрительным прищуром. Он всегда на него так смотрит. Их неприязнь взаимна.
— Я конспекты принёс, — говорит Мадара ровным тоном, бросая тетрадки на стол.- Можешь передать ему, что я заходил.
— Передам, — сухо отвечает Тобирама и взглядом сторожевой собаки провожает его до двери.
Они оба не замечают, как глаза Хаширамы распахиваются. Никто из них не знает, как бешено стучит его сердце от такого простого, но искреннего прикосновения, которое он почувствовал всего минуту назад. Теперь он точно знал, что в мире возможно всё.
***
Им по двадцать пять лет. И Мадара медленно умирает внутри.
Они оба ещё молоды. Оба только готовятся перенять общее дело родителей. Но у Хаширамы всегда была более традиционная семья. И всегда более практичный подход к жизни. Поэтому даже при всём желании старший сын богатой и древней семьи не мог избежать женитьбы.
— Это будет совершенно формальный брак, — говорит он Мадаре, а тот молчит и вжимается спиной в кресло, надеясь, что оно поглотит его в себя и ему не придется отвечать или слушать эти сбивчивые фразы своего друга детства и вот уже пять лет тайного любовника. Они скрывали от всех, разумеется, но Хаширама, как когда-то наивно рассказывал про панацею от всего на свете, так же искренне говорил Мадаре, что вот они станут независимы от своих отцов, вот фирма станет полностью их, и тогда никто не сможет остановить их и запретить узаконить их отношения.
«Мы уедем куда угодно, где это законно, и наши семьи наконец-то станут едины не только в бизнесе, но и в родстве».
Мадара не спорил с ним, зная что это бесполезно. Отвечал что-то привычно бурчащее, что воспринималось Хаширамой как милое смущение, и позволял обнять себя, привлекая в поцелуй. Он не мешал Сенджу мечтать, втайне понимая всю тщетность этих мечтаний, но теперь, когда все его обещания и планы рушились у Мадары на глазах, сердце само по себе рассыпалось на части.
— Да что с того, что я буду женат?! — вопрошал Хаширама, взволнованно расхаживая по кабинету, задавая вопросы, на которые Мадара не собирался отвечать.- Разве это что-то изменит между нами? Мы всегда будем друг друга любить, а все эти браки по расчету они только для отвода глаз…
«И для продолжения рода…» — думает про себя Мадара, на глаза ему внезапно наплывает странная пелена.
Посмотрев на него, Хаширама испуганно вздрагивает и бросается к нему, опускаясь перед креслом на колени. Он протягивает дрожащую руку к лицу Мадары и только тогда тот понимает, что плачет. Раздражённо отпихивает руку Сенджу и подрывается, отходя к большому окну на всю стену кабинета.
— Иди ты к черту, Хаши, — произносит он глухо, скрестив руки, хотя на самом деле хочется обхватить ими себя покрепче, чтоб защититься от зияющей дыры, которая неумолимо разрастается в груди.- Все твои мечты… Все твои обещания… Пустой трёп. Я с самого детства знал, что ты только слова на ветер бросаешь. А все остальные должны верить в твою чушь и делать так, чтобы она становилась реальностью.
Он чувствует, как голос его дрожит, но поделать с этим ничего не может. Он доверился этому человеку. Он доверил бы ему и свою долю в компании, и свою жизнь и даже жизнь своего брата. Но как теперь доверить ему ту заветную мечту, которую он, оказывается, так трепетно лелеял внутри себя? Его берут за плечи и разворачивают к себе лицом. Его спина упирается в стекло окна.
— Пусти…- шипит он беспомощно, но его тут же затыкают поцелуем. Руки пытаются оттолкнуть, но тут же их берут в крепкий замок и сцепляют над головой.
— Я знаю, что подвёл тебя. Но я придумаю что-то. Я найду для нас способ. Я не отпущу тебя.
Он всегда был такой. Ему невозможно сопротивляться, невозможно не верить, невозможно разлюбить.
— Ты невозможный…
— Я знаю…
***
Им по тридцать лет. Жизнь всё расставила на свои места.
Вот уже несколько лет, как Мадара потерял своего брата после «несчастного случая». Несколько лет семья Сенджу и семья Учиха вели холодную войну, во время которой усердные работники обоих семей рыли друг на друга компромат и выискивали лазейки отобрать и оставить другую семью без гроша. Благородная цель Хаширамы о разработке лекарства от всех самых тяжёлых недугов человечества растаяла и померкла в пылу бюрократических баталий за деньги и власть. Так же как и померк свет в глазах самого Хаширамы.
Мадара сидит за столом переговоров напротив него и не может поверить, что перед ним сидит тот же самый мужчина, которого ещё несколько дней назад он обнимал в гостиничном номере отеля и который шептал ему на ухо, что они смогут обставить всех этих крыс в офисе его отца и они смогут отстоять своё совместное право управлять компанией.
Видимо, всего за пару дней Хашираму всё-таки смогли убедить, что вся семейка Учиха прогнила насквозь и что именно из-за их подрывной деятельности и взятничества создание той вакцины, о которой так мечтал Сенджу, было отброшено на несколько лет, а то и десятилетий назад.
— Привожу к сведению обоих сторон, что по данному документу выходит неутешительный вывод…-продолжал вещать адвокат со стороны семьи Сенджу, но Мадара давным давно перестал слушать все их доводы и просто смотрел в темные глаза человека, которого полжизни считал лучшим другом и с которым надеялся провести вместе остаток своих дней. Теперь они были не друзья, не любовники, не даже конкуренты. Теперь они были заклятыми врагами.
Когда встреча окончилась и все остальные разошлись из зала заседаний (Тобирама напоследок кинул в его сторону уничтожающий взгляд, Мито посмотрела сочувствующе), Мадара устало вздохнул и в этом тихом вздохе отразилась вся его невысказанная боль по будущему. Будущему, которое они планировали вместе и которое за несколько часов стало невозможным. Невозможным и далеким, как человек, что сидел напротив него.
— Почему? — спросил он после долгой паузы и Хаширама ответил ему таким взглядом, от которого всё внутри Учихи сжалось и комом встало в горле.
— Потому что помнишь? Я поклялся выполнить нашу… мою мечту о том, что детям больше не придется умирать.
Мадара почувствовал, что сейчас задохнётся от той горечи, которую ощутил, когда Сенджу поправился и сказал «мою мечту». В краешках глаз неприятно защипало.
— Чтобы исполнить её, я готов пожертвовать всем. Компания, репутация, деньги… Это ничего не значит, я готов пожертвовать чем угодно, лишь бы моя цель была достигнута. И если ты выбрал встать у меня на пути… То мне придётся пожертвовать и собой тоже.
Мадара смотрит на него удивлённо и Хаширама грустно улыбается в ответ.
— То, что сегодня произошло… убивает меня. Ты всегда был частью этого. Только с тобой я хотел разделить все радости и печали этой невозможной мечты. Ты думаешь, я не знаю, как сложно и долго будет достигаться такая цель? Мы оба можем и не дожить до той поры, когда станет возможным мир без болезней и ненужных смертей. Но с тобой я был готов пойти до конца. Попробовать совершить невозможное. И то, что теперь у меня не будет тебя…
— В мире нет ничего невозможного, верно? — говорит Мадара холодным ровным тоном и встаёт из-за стола.- Все твои проблемы, Хаширама, от того, что ты слишком много надеялся. Ты доверчивый, как пёс, и каждый может подставить тебе подножку, а твоя милая детская мечта рассыплется. Если тебе всё ещё нужно преподать урок, что никому нельзя доверять, то что ж… Я тоже готов принести себя в жертву. Не думай, что ты один способен делать другим больно своими убеждениями.
Он круто развернулся и вышел, не желая больше оборачиваться и видеть удивлённое лицо человека, который разбил ему сердце.
***
Им по тридцать два. Мадара умирает.
Он не планировал этого, но просто… Так получилось.
Он прекрасно знал, где притаился снайпер, который должен будет выстрелить в Хашираму Сенджу, выходящему из своего офиса.
Знал, потому что сам его и нанял.
Он хотел убить Сенджу. Сенджу хотел убить его.
Эти два года превратились для Мадары в ад, из которого он видел только один выход: смерть одного из них.
Видимо, чаша весов перевесила в самый последний момент не в ту сторону, и вместо того чтобы смотреть, как пуля из снайперской винтовки прошивает Хашираму насквозь, Мадара бросается вперёд и в последний момент принимает удар на себя. Пуля пронзает позвоночник и он уже не чувствует нижнюю половину тела. Лежит в луже собственной крови бесполезной марионеткой с обрезанными ниточками, и слышит как Хаширама кричит кому-то вызвать скорую. Чувствует, как тот приподнимает его на руках и беспомощно умоляет его:
— Потерпи… Сейчас приедет скорая. Ты… Ты не можешь…
— Вот бы сейчас пригодилась твоя вакцина от всего на свете, Сенджу, — криво ухмыльнулся Учиха и тихо застонал от невозможной боли в спине. Его судорожно схватили за руку и сжали окровавленные пальцы.
— Зачем? — шепотом спрашивает Хаширама и Мадара не может понять, что именно он имеет ввиду. Зачем решил убить? Зачем передумал в последний момент? Зачем вообще двадцать лет назад поверил одному глупому мальчишке, а потом влюбился в него? На всё это у Мадары был лишь один ответ.
Свободной рукой он потянулся к лицу Хаширамы, чтобы вытереть тому слезы, но в итоге только оставил кровавый след на его щеке.
— Затем… Чтобы доказать тебе… В мире есть только одна невозможная вещь.
Он слабо улыбнулся и на последнем выдохе прошептал:
— Это ты.