(по вселенной «Dark Skylines»)

      Тедди «Тайм» О’Лири, младший энергетик корвета Стражей Фронтира «Звездочёт», уныло перебалтывал в стакане мутное пойло, гордо именуемое в этой забегаловке первосортным виски. Его долговязая фигура башенным краном возвышалась над тремя другими участниками попойки, двое из которых заворожённо следили за колебанием жидкости в стакане. Третий же наблюдал за залом. В заведении было многолюдно и шумно, так что разговоры приходилось вести на повышенных тонах.

       Наконец Тедди не выдержал:

       — Чья была идея пойти именно сюда? На Адмиралтействе не нашлось заведения поприличнее? Центральная планетная база, как-никак…

       — Тайм, с каких пор ты стал таким привередой? — ухмыльнулся его собутыльник — здоровенный чернокожий абордажник по прозвищу Глыба. — Я думал, ты пьёшь всё, что горит.

       — Это, — выразительно произнёс Тедди и снова взболтнул пойло, — гореть не способно. Этим можно цветы поливать или клопов морить. Одинаково эффективно. Правда, цветы после такого полива сами станут на клопов охотиться, — он грохнул об стол стаканом, но тот даже не звякнул. Тайм уныло посмотрел на крепкую ёмкость и протянул:

       — А вот тысячу лет назад, на Земле, такой стакан обязательно бы разбился… 

       — И что с того? — удивился второй абордажник, Алекс Вольф, носящий многозначительное прозвище Клык.

       — Ну, с меня бы потребовали компенсацию ущерба…

       — И?..

       — Я бы, разумеется, отказался…

       — Становится всё интереснее, — подбодрил О’Лири Клык.

       — Нас попытались бы выставить из заведения…

       — …И завязалась бы славная потасовка! — с энтузиазмом подхватил Глыба. Он любил почесать кулаки при случае.

       — Но, увы, — тихим, шелестящим голосом проговорил четвёртый участник посиделок, Призрак, — в наши благословенные времена стаканы не бьются.

       И, вскользь взглянув жутковатыми льдисто-голубыми глазами на моментально скисшего Глыбу, добавил:

       — Так что, Винни, придётся тебе искать другой повод для драки.

       Винни Тафари тут же воспрял духом и, приняв слова Призрака всерьёз, начал осматриваться по сторонам, ища, за что бы зацепиться.

       — Отвечая на твой вопрос, Тедди, — продолжил тем временем этот блёклый, невзрачный мужчина, чаще всего именуемый Призраком и куда реже — Леоном Годаром, — это я предложил пойти именно сюда.

       О’Лири отреагировал способом, единственно возможным для того, кто был знаком с Призраком долгие годы: залпом проглотил выпивку и молча отставил опустевший стакан в сторонку. Выпендриваться теперь было бы предельной глупостью с его стороны.

       Леон Годар, он же Призрак, был на «Звездочёте» старпомом и по совместительству штурманом. С тех самых пор, как двадцать шесть лет назад, ещё в 3106 году, принял должность, добровольно уступив капитанскую фуражку нынешнему бессменному предводителю «Звездочёта» Резвому. Но род его деятельности выходил далеко за рамки решения вопросов второстепенной командной компетенции и прокладывания курса звездолёта Стражей. Если Призрак наметил вылазку на твердь, он сделал это с далеко идущим расчётом, а вовсе не ради сомнительной ценности выпивки, предлагаемой затрапезной забегаловкой.

       — Я даже объясню, почему так, — продолжал беседу Призрак. — Оглянись вокруг и посмотри, кого ты видишь. Я не повёл вас в «Лагуну», где собираются штабные крысы и прочий сопутствующий им бомонд. Мы не пошли в «Штольню», где прекрасная местная кухня и уютная, почти семейная атмосфера. Ещё бы! Там завсегдатаи — копатели, фермеры и их жёнушки. Нет, мы пришли сюда, потому что здесь обретается наша братия — честные каперы, относительно честные контрабандисты и совсем нечестные пираты, хотя никто не знает, в чём же между ними разница. И потом: где ещё Глыбе разгуляться, как не здесь?

       Вопреки словам Призрака, Винни почти уже смирился с тем, что повода для заварушки не найти. Но таковой подвернулся сам: в заведение шумной толпой ввалились заклятые друзья и соратники по Армаде — экипаж «Бисквитного Ральфа» во главе со своим капитаном Пакостником Дюпоном. В полуофициальной иерархии Армады люди Резвого находились ощутимо выше и пользовались гораздо большим расположением Адмирала, чем подручные Дюпона. Зато «Бисквитный Ральф» был новее и вместительнее корвета «Звездочёт» и причислялся к малым фрегатам. Что, конечно же, ничуть не уравнивало экипажи между собой.

       Новоприбывших было двенадцать человек, и места для всех за одним столом, разумеется, не нашлось. Так что некоторые рассаживались, где придётся, напрашиваясь в чужие компании. А сам капитан Пакостник, прихватив порцию виски, без раздумий направился к столику абордажников «Звездочёта». Правда, разглядев среди них Призрака, споткнулся и уверенность подрастерял. На присутствие старпома он явно не рассчитывал, как и большинство Стражей ошибочно полагая, что тот без особой надобности не покидает свой корабль.

       Бесцеремонно плюхнувшись на свободный стул, тучный и одышливый Дюпон несколько секунд переводил дыхание.

       — Тебя сюда не звали, Пакостник, — без лишних экивоков отметил Призрак. Дюпон икнул, помялся, но всё же произнёс:       — У меня есть кое-какая информация…

       — Ладно, — сжалился Леон. — Говори и выметайся, не мешай нам отдыхать.

       Пакостник, не желая терять остатки самоуважения и пытаясь сохранить за собой хоть мизерное преимущество, зашёл издалека:

       — Поговаривают, в наших краях крутятся микады, вынюхивают что-то. Но на сотрудничество ни с одним капитаном и даже Адмиралом пока не выходили. Слышали что-нибудь?

       — Подданные Микадо? — скептически выгнул бровь Призрак. Миры Императора, Микадо-но Секаи, находились довольно близко от территорий Стражей, так что взаимные проникновения не были чем-то из ряда вон выходящим. Даже странно, что Дюпон заинтересовался. — Ты надеешься, что первым, с кем они свяжутся, будешь ты?

       — Я просто спросил, — Пакостник сделал вид, что оскорбился. — Ещё говорят, что строится новая опорная база… Открыта новенькая «червоточина», как с картинки, и рядом перспективная планетная система. Правда, на границе с Рейхом. Но вроде Адмиралу Эль Дьябло, чьи каперы её обнаружили, удалось договориться…

       — Об этом слышал, — изо всех сил пытался изображать заинтересованность беседой старпом. — Похоже, скоро многим командам найдётся приличная работа.

       В этом он был прав: Фронтир, тонким и длинным поясом отделявший освоенные Человечеством пространства от враждебных территорий иных рас, изобиловал астероидными полями и звёздными системами, выжженными доисторическими и недавними космическими войнами. Обнаружение неосвоенной «червоточины» — настоящий подарок не только для копателей и фермеров, которые первыми кинутся заселять новые планеты, но и для каперов, чья работа будет заключаться в охране и покровительстве над ними.

       Дюпон согласно кивнул и наклонился почти к самому уху собеседника, но заговорил громче, чтобы слышали все четверо:

       — А также ходят слухи, — со значением произнёс он, ясно давая понять, что весь разговор был затеян только ради этой темы, — что Резвый приютил у себя одного человечка из Альянса Свободных Планет. Среднего роста, худой, обвешанный имплантатами, что твоё Рождественское дерево… Зовут то ли Милли, то ли Шенни. Девчоночье какое-то имя…

       — Я не знаю такого человека. Парни, может, вы в курсе, о ком он говорит? — спросил Призрак у своих спутников, до того молча слушавших чужого капитана.

       — Я вообще ни слова не понимаю, — проворчал в ответ Клык, слывший полиглотом и владевший чёртовой уймой языков, включая некоторые мёртвые. — У него мерзкий акцент.

       — Зато недурственный имперский, — беззастенчиво переходя на личности, констатировал старпом. — Что удивительно для Стража Фронтира в третьем поколении. Предки которого, к тому же, — простые операторы.

       — Операторы?

       — Низшее сословие в Священной Империи, — с ленцой в голосе пояснил Годар. Сам он относился к среднему классу — магистрам, и ещё помнил свою юность на планетах родины.

       Дюпон поперхнулся очередной фразой: разговор шёл совсем не так, как он планировал. Осведомлённость старпома «Звездочёта» ему не нравилась, поскольку о самом Призраке доподлинно ничего не было известно. Кажется, он родом с планет Священной Империи и на Фронтир перебрался вместе с младшим братом. Или сбежал из Халифата с сестрой. Или это была его невеста, наследная принцесса, младшая дочь халифа. Или… В общем, слухи ходили один другого безумнее, а истина крылась где-то среди вороха домыслов и предположений.

       — Так что, он у вас? — попытался вернуть себе инициативу Пакостник. — Его ищут очень серьёзные люди. И я бы не рисковал…

       — Ты не сообщил ничего интересного, — не дал Дюпону договорить Призрак. — Если тебе больше нечего сказать, то будь любезен, покинь наш столик.

       Пакостник набычился, засопел и начал оглядываться по сторонам. Но мест в забегаловке за время его беседы лишь поубавилось. Теснить своих — не дело для капитана, кроме того, в отличие от Призрака, сумевшего из нескольких малозначительных фактов и слухов вычленить полезную для себя информацию, Пакостник желаемого результата не достиг. И потому совершенно не хотел прерывать разговор с людьми Резвого.

       — Ты же видишь, мест нет, — предпринял новую попытку закрепиться Дюпон. — Давайте я оплачу вам выпивку и останусь.

       Призрак чуть прищурился и укоризненно ухмыльнулся:

       — Мы же не копательские дочки, чтобы нам выпивку покупать. Мы сами за себя платим.

       — И правда, Пакостник, шёл бы ты отсюда, — очень мягко подхватил Алекс Вольф. На безупречном имперском.

       Дюпон недобро зыркнул на Клыка, но тут один из его людей окликнул капитана:

       — Кэп, так ты с нами или с ними?

       Пакостник нехотя поднялся со стула, в один глоток допил свой напиток и, демонстративно шваркнув пустым стаканом об стол, отправился к своей команде.

       — Хамит? — полувопросительно произнёс Тедди, проследив глазами траекторию приземления стакана.

       — Пусть его… Убрался — и хорошо, — с прежней ленивой интонацией ответил Призрак.

       — А как этот придурок догадался, что Зовите-меня-Билл у нас? — немного запоздало удивился Глыба.

       — Подумай сам, — охотно откликнулся старпом, — где ему ещё быть? У Джейка Китти на «Неутомимом», где все по струнке ходят? У Ярви Ольсена в его гареме на «Валькирии»? Или у свихнутого на астрологии и соционике одновременно Захарии Блаженного?

       — Нет, ему бы наш Хирш по зодиаку не подошёл, — согласился Тафари.

       — То-то же. Как говорили древние: «Подобное тянется к подобному». И Пакостник Дюпон, как ни странно, это сумел просчитать.

       — А я бы на его месте предпочёл «Валькирию», — признался Клык.

       — Сомневаюсь, что тебе бы там понравилось, — возразил Призрак. — У всех этих дев лишь один муж — сам Ярви. И ты вряд ли бы захотел стать его новой женой. Да и Зовите-меня-Билл, хоть и вырос среди безбожников и закоренелых грешников Альянса, повода подозревать его в склонности к содомии не выказывал.

       — Так и знал, что по первому вопросу разногласий не будет, — весело подхватил Тайм. — «Неутомимый» для такого, как Зовите-меня-Билл, вообще не вариант.

       Заметив, что очередная бутыль пуста, Тедди принялся высматривать официантов, но те как в чёрную дыру провалились. Тогда он ткнул в коммуникатор столика — приспособление, неизменное для любого, даже самого заштатного заведения, но не пользующееся популярностью среди каперов, предпочитавших по какой-то необъяснимой прихоти живое обслуживание.

       Бармен отреагировал далеко не сразу, а когда всё-таки принял вызов — виновато развёл руками:

       — Баки пусты, шеф! Из приличного осталась одна бутылка виски, можешь забрать с бара. Если успеешь, конечно. Ещё есть две бочки «ракетного топлива», но вы же такое пить не станете…

       Тайм мигом поднялся, бросил с нарочитым превосходством:

       — Схожу за нашей выпивкой, — и направился к барной стойке.

       Туда же нацелились трое людей Дюпона — припозднившихся, а потому ещё не успевших как следует набраться, но стремившихся исправить эту недоработку. И только длинные ноги энергетика позволили ему оказаться у бара на пару секунд раньше прочих претендентов на остатки спиртного.

       Конечно, трое бойцов Пакостника нуждались в выпивке куда больше, чем Призрак сотоварищи, успевшие от души насладиться отдыхом. Но уступать Тедди не собирался, а члены команды «Бисквитного Ральфа» уже достаточно захмелели, чтобы чрезмерно высокий, но худой О’Лири показался им несерьёзным противником.

       Призрак не упускал из виду своего товарища, и едва у барной стойки обозначилась проблема, обратился к чернокожему абордажнику, кивнув в сторону Тайма:

       — Глыба! Ты хотел хорошей драки? Можешь начинать!

       — Эх, зря я не захватил с собой свою Куколку, — посетовал абордажник. Громадная, под стать владельцу пушка, переделанная из промышленного горнорудного взрывореза, была излюбленным оружием Винни Тафари. Он ласково именовал её Куколкой и чуть ли не спал с ней в обнимку.

       — Знаешь, Глыба, — ухмыльнулся Клык, — если бы я какое-то время не жил в одной с тобой каюте и не знал наверняка, я бы подумал, что такая здоровенная дура тебе нужна, чтобы компенсировать недостаток размеров в другом месте…

       Винни, уже поднявшийся, чтобы ринуться на выручку Тайму, с искренним удивлением обернулся к Вольфу:

       — Это ты что хочешь сказать? Что у меня член маленький?

       — Ну, что ты, друг мой, — пошёл на попятный Алекс, — я ведь говорю: если бы…

       Пару секунд Глыба размышлял — а потом расхохотался:

       — Хорошая шутка, Клык! Хорошая шутка! Только старая.

       И тут же, свирепея на глазах и разминая на ходу кулаки, направился к барной стойке, где обстановка накалилась вполне достаточно для начала драки. Через минуту с того конца зала послышался громогласный рёв Глыбы: «Эй, кто тут что мне хочет сказать?! А ну, выходи!» — и грохот переворачиваемой мебели. Клык поднялся, несколько раз повёл плечами, разогреваясь, и заявил:

       — Пойду, поучаствую. А то парни там без меня веселятся.

       — До чего же вы трое предсказуемы, — с деланной укоризной произнёс Призрак — и вытащил из потайной кобуры импульсник. Активно участвовать в драке он не собирался, — так, подножку поставить, пнуть в нужном направлении, — но о собственной безопасности заботился.

       В считанные минуты заварушка охватила всё заведение. В творившееся безобразие не были вовлечены только самые хитрые, вроде Призрака, и самые пьяные, к его началу не сумевшие подняться из-за столов. Им, впрочем, в пылу драки мимоходом тоже доставалось, но они этого не замечали.

       Пакостник Дюпон, невольно оказавшийся самым причастным к casus belli, с неожиданной для человека его комплекции прытью ввязался в потасовку, весьма умело используя собственные телеса как таранную силу. А свалив противника с ног, набрасывался на него с кулаками. Бластер, висевший на поясе, он расчехлять не стал — это было против правил.

       Но заметив в самом центре свалки бушующего Глыбу, Дюпон решил отыграться на нём за всё скопом — и за неудачный разговор, и за недружелюбие команды «Звездочёта», и за несвоевременно закончившуюся выпивку. Подобный выбор цели стал его глобальной ошибкой. Куда было тягаться разжиревшему на капитанском пайке Пакостнику с Глыбой — действующим штурмовиком абордажной команды, прирождённым охотником, коллекционирующим зубы поверженных врагов!

       Теперь уже посчитав бластер достаточным аргументом в споре, Дюпон попытался подобраться поближе — пусть Винни Тафари был довольно крупной мишенью, но он постоянно находился в движении и был окружён плотной толпой. А лишних жертв капитану «Бисквитного Ральфа» всё же не было нужно. Он вклинился в гущу разгорячённых, активно машущих кулаками людей и в итоге оказался слишком близко к Глыбе.

       Краем глаза заметив нацеленное на него оружие, Винни не раздумывал — пружинисто подскочил на ещё более короткую дистанцию и без замаха врезал Дюпону в челюсть. В исполнении двухметровой, в полтора центнера весом туши это было более чем убедительно — нарушитель негласных правил отлетел к ближайшему столу и там затих.

       Кабацкие драки были традицией, ревностно соблюдаемой тысячелетиями, — и кому, как не Стражам Фронтира было следовать ей. Но несостоявшаяся попытка применить оружие почти сразу остудила пыл участников — потасовка была развлечением, способом спустить пар и позабавиться. Смертоубийство в концепцию не вписывалось.

       — Эй, да ты ему челюсть сломал! — Оказавшиеся поблизости подчинённые Пакостника сгрудились над поверженным капитаном и, наскоро его осмотрев, стали приводить в чувство.

       Прочие лихие драчуны, получившие меньше повреждений, старались оказать посильную помощь приятелям, пострадавшим более значительно. Персонал заведения, ещё пару минут назад с упоением участвовавший в общем веселье, деловито расставлял по местам мебель и собирал посуду — благо, ни то, ни другое не ломалось и не билось.

       Люди Дюпона увели своего стенающего и охающего капитана, покинув забегаловку в числе первых.

       Призрак подошёл к троице своих подопечных, спрятав обратно в потайную кобуру импульсник.

       — Ну, всё, ребята, порезвились — и хватит. Пора отсюда сваливать, — скомандовал Годар.

       Всю дорогу до «Звездочёта», стоящего на профилактике на верфях армады, его мучило неприятное ощущение, будто он утратил контроль над ситуацией и упустил нечто существенное.

***

      Но только через три дня Леон Годар получил этому подтверждение.

       Капитан корвета Руперт Кори, чьё прозвище «Резвый» как нельзя более полно описывало его характер, двадцать минут назад вернулся со внеочередной, внезапно назначенной аудиенции у Адмирала Армады Старины Дрейка — и тут же вызвал к себе своего старпома.

       Капитан «Звездочёта» — приземистый, широкоплечий, вечно взлохмаченный рыжеволосый мужчина, не так давно разменявший вторую сотню лет, весьма импозантно смотрелся в парадной форме. Белёсая кожа выдавала в нём уроженца одной из орбитальных станций Стражей Фронтира, никогда не видевшего хоть какого-нибудь солнца с поверхности планеты, а не на обзорном экране. Резвый мерил шагами свою каюту и всё никак не начинал разговор.

      Призрака так и подмывало посоветовать ему: «Не мельтеши!», но он осознавал степень своей вины и смиренно ждал слов капитана.       Резвый вдруг резко развернулся на каблуках, горящие яростью зелёные глаза капитана схлестнулись взглядом с блёкло-голубыми, похожими на две льдинки очами старпома:

       — Как, вот как тебя угораздило связаться с человеком, чей корабль называется «Бисквитный Ральф»?! Ты совсем нюх потерял, дружище? — тон Резвого был увещевающим, но Призрак прекрасно знал, какую бурю негодования он под собой скрывает. И потому молчал в ответ.

       — А его прозвище — Пакостник, — тоже ни на какие мысли тебя не натолкнуло? Его ведь не мама с папой так назвали, а его же люди! И стоит ли потом удивляться, что у этого… этого… человека хватило ума и наглости напроситься к самому Адмиралу и пожаловаться, что 

люди Резвого, мол, устроили безобразную драку со стрельбой, сломали ему, Дюпону, челюсть и вели себя крайне по-хамски. И вообще они, люди Резвого, нарушают все гласные и негласные соглашения и законы Стражей Фронтира и, скорее всего, замышляют что-то против самого Старины Дрейка! — Кори сорвался на крик.

       — Хватит, Руперт, — вопреки обыкновению и традиции назвав капитана по имени, произнёс Призрак. — Я знаю, что облажался. Говори уже, что хотел Адмирал?

       — Адмирал, дружище, хотел нас расформировать, а «Звездочёт» продать с аукциона…

       — Он не имеет на это права, наш корвет — частная собственность, а команда — исключительно в нашей с тобой компетенции, — зачем-то озвучил очевидное старпом.

       — Разумеется, — подтвердил Кори. — Потом он захотел вынести вопрос на Совет Адмиралов…

       — Ещё более странная мысль… При чём тут Совет?..

       — … и тут же отказался от этой затеи. Ты же знаешь нашего Старину Дрейка. Он не упустит случая показать, кто главный… В итоге он решил посадить нас на голодный паёк. В общем, на, — устало подытожил Резвый, всунув в руку Призрака инфокрис, — иди, прокладывай курс. Будем патрулировать Аномальный Сектор…

       — Долго?

       — До особого распоряжения Адмирала.

       — Звучит как «до скончания веков», — заметил Призрак. — Но может это и к лучшему: нашего Хирша ищут, — и покинул каюту капитана.