Яркое и радостное полуденное солнце освещало приветливые берега острова Момоиро. Острова вечного праздника, свободные от любых предрассудков людей. Острова, ставшие личным адом для знаменитого пирата с грозным именем «Чёрная нога»…

Какие-то совершенно безумные розоволистные деревья, редко-редко перемежающиеся с нормальной флорой, золотой пляжный песок. А разбросанные повсюду в любой сезон года листья-сердечки и такие же ненормальные, как и главные обитатели острова, животные – всё это осточертело повару ещё в первую неделю его пребывания здесь.

В свои обычные будни в этом месте, ставшем ему пристанищем на время вынужденного расставания с командой, Санджи бежал. Бежал, дрался, потом опять бежал, снова дрался, и так по длинному, стремящемуся в дурную бесконечность, кругу. Но сегодня был совершенно особенный день. Великий Эмпорио Иванков собственной персоной возвращался из очередного своего плавания, и повару позволили передохнуть, а заодно и пообщаться с королевой окам. Быть может, у него получится узнать новости о капитане и прекрасных мелорин... Остальные члены команды боевого повара не особенно интересовали – что с ними случится? Он жив, а значит, и они живы. Нет смысла беспокоиться, выживали и в худших передрягах.

И вот, невероятно обрадованный Санджи поспешил воспользоваться предложенным отпуском. Целый день, а, возможно, даже не один, в который ему не надо будет думать о своих ужасных преследователях, был истинным счастьем – пусть даже это означает, что ему придётся встречаться с хитрым и изменчивым Иванковым. От воспоминаний об их первом знакомстве повару становилось тошно. И как он мог так сильно ошибиться, приняв эту говорящую голову в странной одежде, за леди? Сразу же ясно - с ним что-то не так! Но прошлого не воротишь, и Санджи оставалось делать вид, что он вовсе не помнит об этом происшествии.

Как же хорошо, как удивительно приятно, когда можно просто пройти по улице, не убегая от толпы разрисованных мужиков! Нет, толпа мужиков никуда не делась, они по-прежнему ходили поблизости, вызывая у повара смутное беспокойство и нервные вздрагивания (он привык всегда быть настороже, всё ж таки бегал от них уже почти год), но явной охоты не наблюдалось, лишь редкие заинтересованные взгляды, от которых то и дело бросало в дрожь. Общество Эмпорио вдруг показалось не таким уж и жутким. Во всяком случае, ни он, ни его верный спутник Инадзума так на повара не смотрели.

– Эй, мальчик! – раздался из-за спины подозрительно знакомый голос.

Повар стремительно обернулся на звук и сразу же раздражённо насупился, доставая сигарету. Никогда в жизни он не признает, что рад видеть этого психованного предводителя окам с безумной причёской и странным повадками.

Понимающе посмеиваясь, Эмпорио схватил недовольного повара за плечо и повёл его за собой, по дороге приветствуя своих людей широкой улыбкой и радостными криками. Невозмутимый Инадзума с неизменным бокалом вина тенью скользил следом, в этот раз в облике мужчины.

До резиденции Иванкова, в которой можно было поговорить без лишних ушей, они добрались минут за пятнадцать, однако, для повара эти минуты показались вечностью. Огромная рука на плече не давала расслабиться, и он чудовищным усилием воли удерживался от того, чтобы прямо сейчас не рвануть куда подальше. Останавливало его то, что с острова ему бежать просто некуда и его, несомненно важное задание, ради которого он и ввязался во все эти безумные догонялки.

– Я слышал, ты делаешь успехи, – усевшись в своё кресло и жестом указав повару на диванчик, подал голос Эмпорио. – Как и ожидалось от члена команды Мугивары.

– Ха, так ты всё-таки признал, что это я? – Санджи затянулся любимым дымом, наслаждаясь краткими минутами покоя.

Иванков добродушно усмехнулся:

– Ты доказал это своим упорством, мальчик. Честно говоря, я не думал, что ты выдержишь целый год. Да ещё и победишь стольких моих мастеров.

Санджи презрительно скривился. Надо же, его недооценили!

– Я, чтоб ты знал, и не такое выдерживал, – повар тряхнул светлой чёлкой, – но хватит об этом.  Что с капитаном? Ты виделся с ним?

Вечная улыбка сошла с широкого лица окамы.

– К сожалению, я не слышал ничего нового. Знаю только, что Мугивара жив. Но я думаю, тебе и этого будет достаточно, верно?

– Пока да, – Санджи нервно усмехнулся, – остался всего год, и я смогу вернуться в команду. А твоё задание выполню даже раньше! Нами-сан, Робин-чан! Я уже лечу к вам!

Забыв о недавнем серьёзном настрое, поддавшийся мечтам повар радостным волчком закрутился по комнате, разбрызгивая сердечки из глаз.

– А разве ты не скучаешь по остальным своим накама? – прищурился Эмпорио, глядя на кривлянья повара.

Тот замер в середине движения и повернулся на звук, недовольный, что его вырвали из грёз.

– Что, всё-таки не доверяешь мне? – нахмурился он.

– Не до конца, – широко улыбнулся Эмпорио, демонстрируя пугающего размера зубы, – не могу понять, почему ты беспокоишься только за женщин. Монки Ди Луффи, Ророноа Зоро, Согекинг, Брук, Чоппер, Фрэнки, – каждое имя сопровождалось демонстрируемой повару листовкой, – все они тоже в твоей команде.

Санджи недовольно скривился.

– А зачем мне беспокоиться за них? Эти вполне способны постоять за себя сами.

– То же самое относится и к Нико Робин и Кошке-воровке Нами, – Эмпорио посмотрел на листовки девушек, – за них назначена солидная награда, а Робин... В общем, с ней я знаком, и могу сказать, что она вовсе не беззащитная девочка.

– Тебе не понять, – отмахнулся Санджи, – это называется любовью!

Эмпорио громогласно захохотал, едва не падая со стула.

– Любовью? Ну, ты, не учи меня этому слову! Уж о нём-то я знаю точно побольше тебя!

– Никогда не поверю. Что окама может об этом знать? Пусть вы и называете всё это свободным для любви островом и прочей ерундой, я видел здесь только толпу размалёванных и очень странных мужиков и ни одной леди, которую можно полюбить.

– Любовь одна для всех – не важно, мужчина ты, женщина, или окама! – усмехнулся Иванков, свысока глядя на блондина. – Уверен, если бы ты встретил предназначенного тебе судьбой любимого, ты бы не стал обращать внимание на его пол, внешность и прочие мелочи. А в твоих «леди» тебя волнует только это. Где же тут любовь?

– Что за чушь ты... С чего ты вообще... Да это просто не твоё дело, чёртов извращенец, – взорвался повар, – я лучше тебя знаю, что для меня любовь, а что – нет!

– О, правда? – Иванков внимательно вгляделся в красное и злое лицо повара. – И ты никогда не позволишь ни единому мужчине себя и пальцем тронуть, верно?

– Никогда в жизни! – резко рявкнул Санджи, чувствуя, как краснеют ещё и уши.

«Больше никогда в жизни», – мысленно добавил повар, отгоняя прочь ненужные воспоминания. Их с мечником странные и запутанные отношения (отношения с Зоро! Какой ужас! ) продлились совсем недолго и были полны ссор, драк и непонимания. Санджи помнил то жуткое чувство отчаяния и всепоглощающей тоски, когда он думал, что Кума убил Зоро, тот страх, когда Бартоломью атаковал их повторно, смешанные уже за страхом за каждого из накама, но не думал, что в их с мечником следующую встречу он сможет оставить всё как есть.

Два года! Даже за уже прошедший один год он многое сумел переосмыслить. Эти жуткие, переодетые непонятно во что, мужики, не заставят его, о нет, он никогда не станет таким, как они. А они, насколько знал повар, строят свои безумные отношения именно с другими такими же мужиками! Мысль о том, что Зоро на окам похож примерно так же, как Луффи на гениального учёного, в его светлую во всех отношениях голову не приходила.

Нет, эти отношения он продолжать не будет. Даже ради гипотетических детей. Прошло много времени. Теперь они казались чем-то далёким и фантастическим. Случайные попутчики, с которыми они, возможно, даже не встретятся. А может их и вовсе не было, и всё это им почудилось. Гранд Лайн полон тайн, верно? Он сразу поставил мечнику условие, что это закончится, когда он найдёт себе достойную леди, тут удивляться не стоит.

Глубоко погрузившись в себя, Санджи совершенно забыл про присутствие в комнате Иванкова. А вот Иванков про Санджи не забыл, и сидел в своём кресле, умильно разглядывая повара. Само собой, никаких отношений с мужчинами. Одного взгляда на это несчастное лицо было достаточно, чтобы понять – повар что-то скрывает.

«Мальчишка совершенно не умеет врать, надо же. Но за саму попытку его бы, пожалуй, стоит проучить», – Эмпорио задумчиво окинул фигуру повара взглядом: «Делать из него девушку совершенно не интересно. Надо бы придумать что-нибудь...»

В огромную голову фруктовика влетела шальная мысль, подкидывая обладателя этой самой головы с места. Гениально! И вреда никакого нет, и заметно не будет! Но вот, если повар действительно имеет кое-какие связи с мужчиной... Эмпорио хлопнул в ладоши, вырывая Санджи из раздумий. Да, это будет весело!

– Я уже говорил, что уважаю твои принципы, помнишь? Пожалуй, я сделаю тебе небольшой подарок, мальчик!

И, не дав бедному повару сказать ни слова, Иванков молнией подскочил к нему и безжалостно вонзил в бок свои когти.

Дикая боль пронзила всё тело Санджи, распространяясь от чёртовых когтей сумасшедшего окамы со скоростью бешеного паровоза. Блондин почувствовал, как сознание медленно ускользает прочь, а ноги подкашиваются.

– Не бойся, мальчик, ничего плохого я не сделаю, – донёсся откуда-то издалека голос Иванкова. – Знаешь, если ты был честен со мной, то ты, скорее всего, даже не узнаешь, что я тебе подарил!

Хотелось возмутиться, спросить, что имеет в виду этот псих, но новая волна боли затопила сознание повара и резким рывком окончательно погрузила его разум во тьму.

***

С трудом подняв тяжёлые веки, Санджи растерянно огляделся по сторонам. Он по-прежнему лежал в кабинете-комнате Иванкова, но самого окамы рядом не было. Рядом не было вообще никого, и, в какой-то мере, повар был этому рад.

Аккуратно приподнявшись на локте, он осторожно ощупал тот бок, в который, как он помнил, вонзились когти Эмпорио. Бок был таким же ровным и гладким, как  раньше. Осторожно провёл ладонями по всему телу, внимательно осмотрел себя со всех доступных сторон, но не обнаружил никаких изменений. Быть может, это был просто сон?..

– Санджи-кьюн? – послышался из-за двери приторно-сладкий голосок.

Повар рывком вскочил на ноги. Голова предательски закружилась, но усилием воли он устоял, помня о том, что стоит лишь раз упасть, и песенка его будет спета.

– Чего? – настороженно откликнулся он, готовый в любой момент дать дёру в гостеприимно распахнутое окно.

– Ива-сама сказал, что мы можем вернуться к нашей игре, как только ты придёшь в себя, так что...

Не став дослушивать очевидное окончание фразы, Санджи прыгнул в окно, откидывая прочь мысли о загадочном поведении королевы окам и о реальности своих воспоминаний. Он вновь должен бежать. Бежать, сражаться, а потом опять бежать, и опять сражаться. Жизнь вернулась в привычное русло, времени на размышления просто-напросто не осталось.