Хлопья снега падали медленно, по прямой, постепенно укутывали улочки города белым холодным покрывалом. В такое позднее время на улице почти никого не было, а из-за снега стояла еще более умиротворяющая тишина. И хоть людей практически не встретишь, фонари светили ярко, таким теплым желтым светом, что со стороны выглядело так, будто они – замена солнцу. Не только освещают твой путь, но еще и греют. Было бы это еще правдой…

Они шли неторопливо, молча, слушая лишь скрип под ногами и крепко держась за руки. Эта их четвертая совместная зима, но лишь недавно они стали жить вместе. И теперь возвращаться домой можно вдвоем, обсуждая ближайшие планы.

- Я на сегодня замариновал овощей, как ты любишь. – Зенитсу первым подал голос и повернулся в сторону Тенгена, отрываясь от рассматривая сумрачных улочек. – Хочешь сделаю тонкацу?

Узуй, все еще погруженный в свои мысли, посмотрел на паренька. Этот всегда-маленький-Цветочек, кажется, начинает замерзать. Его шарф развязался и оставил большой участок шеи открытым – неужели Зенитсу не чувствует? Мужчина бережно перекутал Агатсуму, плотно завязав шарф таким образом, чтобы даже без ветра он не чувствовал холодный воздух.

Парень молча ждал, пока Тенген закончит, и, снова посмотрев в бордовые глаза, спросил:

- Тонкацу?

Улыбнувшись, Узуй легонько чмокнул Зенитсу в лоб и снова взял его за руку, чувствуя родное тепло.

- Хочу.

В их доме всегда веет уютом, из которого так не хочется выбираться, а в воздухе витает запах мелиссы и лимона. Свечки именно с этим ароматом Зенитсу обожает больше всего. И каждый раз гуляя по магазинам, взгляд юноши падает на стеллаж с самыми разнообразными свечами, и невозможно, чтобы он не зацепился за яркий желтый стаканчик. И пока Тенген смотрит на список покупок, обдумывая, что им еще необходимо закупить на ближайшие дни, Зенитсу тихонечко берет в руку свечу и с наслаждением вдыхает лимонный аромат. Узуй никогда не был против них, однако, зная тягу паренька класть их в корзину чуть ли не каждый раз и выслушивая просьбу прибить для свеч отдельную полочку (потому что все вокруг заставлено ими, и две отдельные полочки тоже), мужчина старается увести Зенитсу от них как можно дальше.  

- Кстати, смотри какой я плед недавно купил! Он такой мягенький, самое то для зимы.

Агатсума с упоением жмякает одеялко, проводит рукой по нежной ткани, отмечая, что эта покупка стоила того. Накидывая плед на себя, Зенитсу шлепает босыми ногами в сторону Тенгена, что заваривает горячий чай. В квартире немного прохладно, и прежде, чем обогреватель добьет в квартире нужную температуру, стоит согреться изнутри.
Зенитсу утыкается в спину Тенгена и захватывает в объятья.

- Это что еще за пуфлик поселился у нас? – мужчина смеется с внешнего вида паренька, так как кроме личика с желтой челкой да голых ног больше ничего не видно. Все укрыто серебряным пледом. – Ты бы хоть штаны надел с носками, замерзнешь же.

- Я не пуфлик, – обиженно вздергивает носик Зенитсу. – С тобой не замерзну.

- Вот глупенький. – Тенген щелкает тому по носу и берет в руки чаши чая. – Идем греться, непутевый.

Снег все не прекращает падать, все больше и больше укрывает землю, все больше и больше убаюкивает людей…

***

- Мороженое будешь?
- Ага. Клубничное, пожалуйста.

Сегодня в парке было множество людей, и это совсем неудивительно. Самый пик цветения сакуры не мог оставить равнодушным никого, к тому же теплая погода мягко обволакивала после долгих промозглых и дождливых дней.

Сидя на лавочке, они разговаривали обо всем на свете, будь то ерунда или же вопросы, подымающие их будущее. Чувствуя легкий ветерок, что разносит розовые и белые лепестки, смотря на маленькое солнышко, что уплетает холодную сладость… Тенген чувствовал, что ему в жизни больше ничего не нужно. То счастье, что наполняет его каждый день уже несколько лет – разве можно просить большего?

- Тенген, знаешь… я хочу научиться играть на гитаре.

Широкая ладонь легла на солнечную макушку и мягко взъерошила волосы.

- Раньше ты отказывался, когда я предлагал.

Парень облокотился на мужчину и поднял янтарный взор к небу. Он молчал, о чем-то крепко задумавшись, и лишь спустя пару минут ответил:

- Мне всегда нравилось наблюдать за тобой, когда ты поешь под гитару, как перебираешь струны. В этот момент твоя душа начинает светится изнутри, и у меня захватывает дыхание… - Агатсума с трепетом коснулся щеки возлюбленного. - Мне нравилось наблюдать, но я решил, что хочу стать частью твоей души в тот момент.

Накрыв рукой пальцы Зенитсу, Тенген с неким смущением в сердце прошептал.

- Ты уже часть моей души, и стал ей давным-давно.

Парень улыбнулся, чувствуя, как начинают порхать «бабочки» внутри него. Говорить такие смущающие и прекрасные слова… Это «преступление», которое нельзя оставить без «наказания».

Приподнявшись, Зенитсу хитро-хитро заглянул в бордовые глаза и чмокнул мужчину в нос. Но, пока он усмехался, Узуй сам поцеловал его в губы и отстранился. Облизывая губы и оставляя свой Цветочек в смущении, Тенген с усмешкой промолвил:

- Теперь ты весь клубничный?
- Хмпф.

Вернувшись домой, Зенитсу было хотел начать готовить ужин, но на кухне его перехватили и усадили за стол, вручив пакет с лимонными печеньками.

- Сегодня буду готовить я. Угадай что? ~ - Тенген завязывал фартук с одуванчиками, подаренный ему Агатсумой на первый день совместной жизни.

- Хм, я думаю это… Карри. – Зенитсу обхватил ноги, полностью уместившись на табуретке. – Ты давно его не готовил.

Готовить в компании всегда интереснее, но готовить, слушая голос любимого человека… Это то, что наполняет тебя изнутри светлыми чувствами. Они дают понять, насколько ты не одинок. Они дают понять, насколько ты любишь этого человека и насколько ты любим сам.

***

И каждая линия жизни имеет свой цвет на разных ее промежутках. Если бы мы знали, какого она цвета сейчас, могли бы мы хоть что-нибудь поделать? Нет.

Тенген обеспокоенно смотрит на свой Цветочек, что только поднялся к завтраку. В последнее время он стал выглядеть не очень, неужели заболел?

- Как ты себя чувствуешь?

Агатсума присел напротив Узуя и вопросительно поглядел на мужчину.

- Хорошо, разве что голова немного болит. А что?

Не очень-то Узуй верил в то, что все хорошо. У Зенитсу пропал румянец, лицо выглядит теперь бледнее, нежели раньше… И можно это скинуть на учебу – близится сессия и нагрузка вырастает в несколько раз, но все же…

Тяжело вздохнув, Тенген потрепал паренька по голове.

- Давай возьмем тебе витамин в аптеке, сейчас тебе только на пользу пойдет.

Зенитсу не понимал волнения. Он думал, что мужчина зря переживает по этому поводу, ведь здоровье у Агатсумы всегда отменное. Даже болеет так редко, что другим порой завидно. Но озвучить свои мысли все же не решился и, ничего не сказав, уткнулся в тарелку с завтраком.  

На парах стало лишь хуже. Голова раскалывалась так сильно, что делать записи было очень тяжело, и ни одни таблетки не помогали. Зенитсу только и мог лежать на лекции и жмурится от боли. Хорошо, что одногруппник согласился передать все записи за день…

Однако к концу пар боли как не бывало, поэтому поездку в магазин музыкальных инструментов можно было не отменять. О дневном кошмаре Зенитсу не оповещал, поэтому дорога проходила в спокойствии.

- Магазином заведует мой старый приятель, поэтому он сделает нам скидку. – Узуй находился явно в приподнятом настроении, и это успокаивало парня даже с излишком.

«Пожалуй, в последнее время мне действительно немного нездоровится…»

Гитара была выбрана белая, с нейлоновыми струнами, чтобы для начала привыкнуть, освоить инструмент как положено.

Они радовались покупке, предвкушая свои дальнейшие занятие вдвоем. Бережно держа в руках свой первый в жизни инструмент, Зенитсу нежно улыбался Тенгену и благодарил его за помощь в выборе. Голова начинала неприятно кружиться, но отошла достаточно быстро, поэтому на это Зенитсу снова не обратил внимание…

***

- Давай танцевать!

Тенген, читающий в ноутбуке новостную статью, удивленно поднял взгляд.

- Танцевать?
- ДА!

Зенитсу оттянул Узуя от компьютера, а тот только и успел снять очки да небрежно положить на стол.

- Чего это тебя танцевать потянуло?

В комнате заиграла песня, и отнюдь не той атмосферы, что ожидал мужчина. 
Спокойная, расслабляющая, но с таким печальными мотивом, что у Тенгена на мгновение сжалось сердце. Свет выключен, и они освещаются лишь лунным светом, проникающим сквозь открытые балконные двери. Переплетая пальцы друг друга, Зенитсу посмотрел в бордовые глаза Тенгена. Такие прекрасные, что он готов всегда так стоять и, вдыхая еле уловимый запах одеколона, что они выбирают всегда вместе, наслаждаться тишиной. И ничего не говорить. Касаться кожи друг друга, растворяясь в поцелуе… Их жизнь наполнена такими моментами, от которых по телу бегут мурашки. Она сияет даже в таком сумраке…

- Однажды… мы будем вспоминать этот танец, как одно из прекрасных мгновений нашей жизни. Ты так не думаешь?

Блондин сделал шаг назад, притягивая за собой Узуя.

- Но, разве не каждый наш день – прекрасное мгновение жизни?

Тенген повел Цветочек за собой, забирая инициативу.

- Хмм, возможно. 
- Ты слишком вредный, знаешь об этом?
- Не вреднее тебя.

Движения были медленными, неловкими, но такими, что никакие слова, передающие смысл чувств, совсем не были нужны.

«Я люблю тебя. До самой смерти буду любить»
«Обещаешь?»
«Клянусь»

***

Спустя несколько недель самочувствие стало ухудшаться так стремительно, что Тенгену пришлось за шкирку тащить вопиющего Зенитсу в больницу. Тот уверял, что это лишь трата денег, ему всего лишь нужно чуть больше поспать и купить еще витаминчиков, однако тот сразу умолк, стоило Узую рявкнуть про то, что им уже было сожрано 3 пачки, а спать он стал в два раза больше. А легче от этого явно не стало.

- Ну пойдем домоооой, я так не люблю больницы. – Зенитсу хныкал, так как всегда боялся приходить в поликлиники.

- Еще чего, и так долго брыкался, теперь не отвертишься.

Однако несмотря на буйность парня, его вид стал еще хуже, чем раньше. Похудел на несколько килограмм, стал меньше питаться, головные боли стали каждодневными… И если внешние признаки Узуй видел сам, то про внутреннее самочувствие Агатсума упорно информацию скрывал, отчего мужчина не выдержал и насильно понес того в больницу.

Выслушав, что не так с блондином, врач назначил несколько анализов и сказал приходить сразу же, как только на руки попадут все результаты.

Такой день настал.

Врач внимательно читал бумаги, молчал несколько минут, отчего Тенген боязненно замер. Почему он молчит? Почему ничего не скажет? Сколько можно тянуть резину???

- Ничего страшного, голубчик, полежите немного в больнице для восстановления и все будет хорошо. – старик погладил Зенитсу по голове, и от таких слов пареньку явно стало легче, отчего тот с облегчением вздохнул. – Можете подождать спутника в коридоре, он выйдет через пару минут.

С небольшой улыбкой Агатсума кивнул Узую, что улыбался явно натянуто, и вышел из кабинета, оставив возлюбленного наедине с врачом. Мужчина явно предчувствовал что-то очень нехорошее да то такой степени, что и сам побледнел, хотя ему пока еще ничего не сказали.

- Ох, простите, я хотел поговорить с вами глаз на глаз – юноша так молод, не хочу говорить такие вещи при нем.

Тенген чувствовал, что ему самому становилось все хуже и хуже, но в горле застрял огромный ком, поэтому он лишь слушал.

- Что ж. Говорить диагноз и вам мне больно, ведь вы близки. – врач нахмурился, немного сминая края бумаги, - У мальчика почти не осталось времени. Мы можем лишь оттянуть его срок на месяц максимум… Я… соболезную.

Он пересилил себя, как только мог, собрав последние крупицы надежды во фразу:

- Совсем?
- Неизлечимо.

Врач начал что-то говорить про терапию, о том, что у них есть выбор между больницей и домом, однако Узуй практически не слушал. Ему стало так страшно и больно от осознания всего этого…

Его Цветочек увядает на глазах, и что он может поделать…

Глаза больно защипало, и Тенген утер выступившие слезы мертвецки холодной рукой.

- Прошу, здесь вся информация, подумайте насчет госпитализации и дайте нам знать завтра.

Ничего не ответив, Узуй взял бумажки и глубоко вздохнув, вышел из кабинета. Видок у него, конечно, тот еще, но лучше бы побыстрее прийти в себя, чтобы малец не волновался.

- Вы задержались, о чем говорили? – Зенитсу беззаботно взглянул на Тенгена и тут же ужаснулся. – Боже, на тебе лица нет!! Что случилось, что он сказал??

Не получилось. Волнуется.

Взяв маленькую ладошку, Узуй кротко поцеловал ее тыльную сторону.

- Все хорошо, я просто немного устал. Идем домой, там я тебе все расскажу.

Конечно, он не расскажет о настоящем диагнозе. Он спрячет свои чувства и разбитое сердце глубоко внутри, так, чтобы никто не нашел. Тенген сделает все, чтобы Зенитсу прожил последний месяц с улыбкой на лице, и он будет рядом. До самого конца.

***

Время летит стремительно и бесповоротно, и люди могут лишь идти с ним в такт. Не отставай, иначе проживешь все впустую…

- Мы очень хорошо прогулялись, да? Я удивлен, что тебе выдали отпуск в столь неподходящее для них время.

Крепко держась за руки, Зенитсу вместе с Тенгеном возвращались с поездки в соседний городок, чтобы посетить популярные храмы. Одним из таких был храм любви, в который они и заглянули.

- Договориться не было сложным делом, не переживай. – Узуй не говорил, что на самом деле уволился, чтобы круглосуточно быть со своим Цветочком. Он накопил достаточно средств, чтобы теперь можно было жить не работая. – Не хочешь зайти в наш любимый парк?

- С радостью!

Улыбка Зенитсу нежная, от которой Тенген всегда тает. Ласково прикоснувшись к немного впалым щекам, мужчина поцеловал паренька, отчего тот сразу же покраснел. Этой привычке он никогда не изменяет – всегда смущается, если поцеловать его внезапно.
Агатсума – яркий цветок. Агатсума – любовь всей жизни. И Узуй с отчаяньем наблюдает, как он увядает. Он боится спать, а когда засыпает, не может спать дольше часа. Сердце волнуется за Зенитсу, и мужчина каждый раз с дрожащими руками касается его теплой шеи. Пульс. Дыхание. Бормотание во сне.

Бывает и спать всю ночь не может, лишь наблюдает за пареньком, как тот ворочается, спит. Живет. Узуй часто не выдерживает, утыкается в одеяло и тихо-тихо, безмолвно плачет. Хочет умереть в то же мгновение, что и любимый, да понимает, что тот его за это не простит.

Сейчас их взгляды устремлены на любимое озеро, окруженное сакурой. И хоть ее цветение давно прошло, это место для них наполнено все той же любовью, все тем же розовым вихрем лепестков…

- Зенитсу.

Парень отрывает чуть потускневшие медовые глаза и вопросительно смотрит на Узуя. 
А тот достает синюю бархатную коробочку, и, открыв ее, волнительно смотрит на дрожащего Агатсуму.

- Скажи ты… примешь мое предложение стать моим навсегда?

Эти два кольца куплены на их пятую годовщину, однако у судьбы свои планы…

Зенитсу волнуется, смущенно опускает взгляд, но протягивает дрожащую руку.

- Я и так твой, дурак.

И чуть ли не в жалобном плаче он просит второе кольцо, чтобы самому одеть его Тенгену. Но когда Узуй отказывал тому, за кого отдаст безоговорочно свою жизнь?
Тенген всегда запомнит тот поцелуй вкуса клубники. И запомнит этот соленый поцелуй, напоминающий об одном из самых трогательных и самых горестных дней в его жизни.

***

Дождь за окном стучал размеренно, убаюкивающе. Был одним из тех, которые люди обожают, ведь в такие дни можно слушать капели бесконечно, в такие дни можно забыться во сне…

Узуй сидит на краю кровати и ласково гладит Зенитсу по руке. Успокаивает тем, что сегодня просто такая погода, и ему обязательно станет лучше.

- Когда ты выздоровеешь, мы обязательно съездим на море, на Окинаву! Я обязательно куплю тебе множество вкусностей, и пока все не съешь, мы никуда оттуда не улетим. – Узуй негромко смеется и смотрит в медовые глаза.

Зенитсу отвернулся и совсем не улыбался, наоборот, его глаза блестели от слез, а спустя минуту стало слышаться шмыганье.

- Из-за меня мы теперь сидим дома безвылазно. Прости. Прости пожалуйста, я, чувствую себя такой обузой… - Агатсума прикрывает мокрое лицо рукой, однако Тенген аккуратно убирает ее.

- Зенитсу, что за глупости ты говоришь. Я никогда тебя не брошу, когда тебе плохо, не потому что чувствую себя обязанным о тебе заботится, вовсе нет. – Узуй расцеловал каждый пальчик на руке паренька, а следом и всю руку. – Ты мой самый дорогой человек. Самый любимый… Поэтому не унывай, хорошо?

Блондин тяжело выдохнул и ничего не ответил. Лишь прикрыл глаза и провалился в глубокий сон, в мыслях жалея, что оставляет Тенгена у своей кровати. Но с лекарствами ничего не поделаешь.

«Скажи, что отпустишь меня однажды. Я очень этого хочу»

***

Порой он даже забывал тот роковой день, и просыпался с ощущением, что впереди у них еще целая жизнь…

- Эй, ты палец не туда ставишь! В аккорде эта нота находится на соседнем ладу.
- Пф, так ты так и скажи! Сам же не туда показываешь.

Сегодня очередной день, когда Узуй учит играть свой Цветочек на гитаре. Получается у того неплохо и учится быстро. В голове мужчины мелькают счастливые мысли о том, что он мог бы стать отличным музыкантом. Мелькают ровно до тех пор, пока Агатсума не заходится в кровяном кашле, и мысли сразу же окрашиваются из яркого желтого в самый темный – черный.

- Ох, прости, я не заметил, время укола, сейчас приготовлю.

От госпитализации они отказались, хотя Тенген и настаивал. Зенитсу же подозрительно сказал, что и дома хорошо лечиться – если есть такая возможность, то не стоит от нее отказываться.

Если раньше тоненькие ручки Агатсумы и были бледными (но все же со здоровым оттенком), то теперь они просто серые. Серые до невозможности, серые до уродливого оттенка… Зенитсу улыбается, но немного стыдится их, прячет под длинным рукавом, смущаясь своего вида.

И в целом его вид стал ужасен. Та энергия, что полыхала в солнечном человеке каждый день, что дарила смысл жизнь Тенгену и исцеляла души других, теперь направлена лишь на то, чтобы просто прожить еще хотя бы день.

Они пьют чай на балконе и наблюдают за закатом, окрашивающим город в нежные розовые цвета.

- Тенген, давай потанцуем?

Янтарный взгляд потускнел, стал бледным цветом ржавчины, но сейчас в своей последней надежде, в своем последнем желании он сверкает словно никакой болезни и не было.
Та же песня, та же комната, но к прежним трепетным чувствам прибыли еще одни, терзающие душу в клочья.

От тех движений уже и не остается былой уверенности, но их руки переплетены так же, как и тогда.

- Прости, я знал с самого начала.

Тенген молчит.

- Я боялся сказать тебе об этом, боялся, что это будет терзать тебя до самого конца.

Начинает дрожать, прикусывает губу, чтобы помогло очнуться. Не помогает.

- Мой день уже подошел. Прости… что оставляю тебя… Тенген.

Зенитсу начинает плакать безмолвно, стараясь держаться, но спустя минуту копившиеся в душе чувства начинают вырываться одним большим потоком. Агатсума рыдает, уткнувшись в Узуя, и тот крепко обнимает отощавшее тельце своего возлюбленного.

- Я люблю тебя, Тенген. Люблю. И я даже счастлив, что любил только тебя до самого конца моей жизни…

Эта был их последний танец, в котором сверкали два обручальных кольца.

***

Находясь в беспамятстве, он просуществовал этот день, желая лишь одного – умереть.

***

Мы часто ненавидим себя за то, что не можем изменить, но такова наша сущность.
Его утро начинается в 6 утра, если повезет хорошо поспать, а иначе даже в 4. Работать удаленно его осознанный выбор, но глупый – не может начать жить, а лишь снова существует с того самого дня. Со дня похорон.

Обретя пагубную привычку курить, Тенген выходит встречать рассвет, независимо от времени года. Затяжка, клуб пара. Узуй горестно усмехается, думая о том, как сильно бы Зенитсу ругал его за это. О том, что совсем перестал заботиться о себе. Но какой в этом смысл? Какой теперь вообще смысл во всем, что его окружает…

Запах мелиссы и лимона смешивается с горьким запахом сигарет по мере того, как Тенген продвигается в кухню. Со вчерашнего дня осталось немного карри – в кои-то веки приготовил что-то нормальное, а не очередная пачка быстрорастворимой лапши. Однако еда кажется мужчине пресной, не такой, как он готовил раньше. Но оно и понятно почему. Горький кофе вместо чая помогает лишь немного взбодриться. Тенген вообще перестал чай пить, потому что покупка новой означает принятие того, что придется пить в одиночестве. Даже та открытая пачка любимого, малинового, теперь никогда не закончится.

Иногда Узуй выходит на улицу, за сигаретами, поэтому можно было смело сказать, чем он дышит - дымом. Специально закупает за раз огромное количество блоков и живет так пока все не кончатся.

Большая часть времени, что он проводит в бодрости, уходит на работу. Отчаянно цепляется лишь за нее, как смысл существования, хотя и сам не понимает зачем. В первое время он лишь спал, обмотавшись серебристым пледом, и в полубреду звал Зенитсу. Просил вернуться, умолял всем сердцем, ведь такого просто не могло быть, не могло…
Тенген не смог смириться с его потерей, даже если она не была внезапной. Он не смог смириться с тем, что цветочек увял с корнями, и теперь никогда не взрастет снова. 
Кольцо никогда не снималось, эта мысль даже не могла появиться, поэтому еще одним «любимым» занятием было рассматривание украшения. Взгляд постоянно цеплялся за него, и часто оно вызывало горестные слезы, что текли безмолвными ручьями. Это кольцо – будущее, которое похоронили вместе со вторым кольцом.

Их общий фотоальбом – это просто нож по сердцу. Длинный острый нож. Раньше он мирно стоял на одной полочке, а теперь всегда лежит рядом с Тенгеном. Пересматривать его – пытка. И Узуй, видимо, действительно мазохист, раз листает его каждый день с пониманием того, что его Цветочек такой юный и прекрасный теперь лишь на фотографиях. У них в жизни было множество интересных моментов, запечатленные на этих снимках. И что бы ни происходило они везде выглядят счастливыми и по уши влюбленными. Ужасное чувство – видеть, как трепетно ты касаешься его и понимать, что больше не сможешь коснуться его вновь. Только не в этой жизни.

Их последняя песня стала единственным, что стал слушать Тенген. Она звучит на повторе, терзает бедную измученную реальностью душу мужчины и напоминает о безысходном – об их последнем вечере.

Шаг. Еще шаг.

Он пытается жить так, словно его Цветочек все еще здесь.

Шаг вперед и мужчина падает на колени.

Но это невозможно.

***

Умеет ли время лечить? Или за прожитые года мы становимся лишь черствее?
Он вызывает восхищение и может завоевать доверие каждого. Каждая девушка мечтает заполучить его сердце, и многие с радостью отдадут ему свое. Но это бессмысленные попытки – резкий отказ и указ на безымянный палец.

Тенген с наслаждением вдыхает аромат букета роз. Теплый ветер ерошит серебристые волосы, и мужчина понимает, как ему повезло сегодня с погодой, ведь тогда свидание пройдет прекрасно.

Он принял ход судьбы, хоть и до сих пор не может избежать калечащих его душу снов, где его Цветочек снова жив. Где они такие же молодые, такие же любящие…

- Здравствуй, Зенитсу. – ласковый голос непривычно раздается на кладбище, - Давно не виделись, правда?

Ему до сих пор больно. Но он нашел в себе силы жить. Ради того, кто дарил ему улыбку даже осознавая свою скорую кончину…

- Я еще не бросил курить, но я честно пытаюсь. – Тенген усмехается и присаживается на колени, чтобы протереть надгробие. – Прошло столько лет, а мне все еще тебя не хватает. Ах, прости, я снова плачу, хотя обещал держаться…

«Я люблю тебя. До самой смерти буду любить»
«Обещаешь?»
«Клянусь»