Паркуя машину на автостоянке Юнги лениво щелкает кнопки на панели выключая магнитофон с новой песней Металлики, тянется на заднее сиденье забирая черный зонт трость и рабочую сумку. Такую же черную.
Не трудно догадаться, что и машина у него аналогичного цвета. Как благородный металл самых темных оттенков ночного неба. Мужчина в этом всем великолепии больше похож на мрачного жнеца, чем на обычного работника офиса. И жизнь у него не черная конечно, но разбавленная до неприметного серого.
Что ж он сам выбрал свою судьбу, грех жаловаться на то, что ты создал своими руками.
На стоянке холодно и зябко, Юнги проворно кутается в драповое пальто и спешит выйти наружу. С обеда, когда светлое осеннее небо заволокли огромные не предвещающие ничего хорошего тучи, грянул ливень. Да такой, что по дорогам струились настоящие ручьи! Бурным потоком унося грязь и опавшие пожухлые листья в ближайшие канализации. Погода стояла премерзкая и Юнги справедливо чувствовал себя мокрой лягушкой. Хотя бы потому, что сравнений с жабой было куда больше чем можно подумать.
Вот он также прыгает с большим зонтом наперевес через лужи и балансирует на носочках проходя по скользкому бордюру словно по канату намазанный маслом.
Вокруг ночь полночь, но шумно и громко от ливня, шорохов деревьев и кустов. Яркий свет фонаря мигал между ливневой стеной выполняя роль маяка. До заветного подъезда оставалось дойти всего чуть-чуть. Путь был близок, от автостоянки через небольшой парк всего пара минут ходьбы пешком до дома где он живет.
Ступая по мягкому и хлюпающему гравию Юнги чуть приподнимает свой зонт аккуратно смотря на предстоящую дорогу, с пологого брезента ручейками стекала дождевая вода.
Впереди была длинная кажущаяся сейчас почти бесконечной аллея с огромными лужами разбросанными в шахматном порядке. Юнги клянется, что такой физической активностью он не занимался никогда. Перехватывая портфель поудобнее он с тяжелым вздохом двинулся вперед.
В какой-то момент его пути, мужчина услышал плач. Такой надрывный, почти что вой пугающий своей безысходностью. Он останавливается на мгновение и удивленно прислушивается к звукам ливня. Послышалось?
Но Юнги точно слышал. Его врожденный музыкальный слух позволял ему различать тончайшие оттенки музыки. И вот сейчас сквозь дождь он четко улавливал чье-то судорожное дыхание и захлебывающиеся всхлипы. Трудно было распознать ребенок это или взрослый, однако сейчас довольно позднее время, идет просто охренительно отвратительный ливень. Ну и к тому же, плакать под дождем не очень то хорошо для здоровья. Юнги шмыгает носом и старается вглядеться в темноту. Со зрением у него всегда было не очень. Но лезть сейчас за очками не было никакого желания. Свернув с тропы к дому Мин не спеша и оглядываясь по сторонам шел по узкой аллейке, пока вдалеке не приметил сгорбленную в три погибели на скамейке фигурку человека. Он был одет во что-то достаточно светлое, чтобы оно выделялось сквозь сумрак этой части парка. Полузадушенные рыдания стали на порядок громче. Подойдя чуть ближе Юнги понял, что перед ним льет слезы молодой парень, судя по комплекции и мужскому белому костюму, который утром наверняка был выглажен и старательно отутюжен.
Весь мокрый как водяной, сидел и разводил ещё больше сырости. С темных волос ручьями стекала вода прямо на землю. Его лицо было спрятано в локтях, которыми он обнимал притиснутые к груди колени. Юнги сжал губы, ну что за цыпленок.
Мужчина не слышно, как может, подходит ближе и накрывает компактного парня зонтом. Тот увлеченный своими страданиями не сразу замечает, что на него перестал лить дождь уже некоторое время. Парень шмыгает, чуть слышно вздыхает рвано и вскидывает голову наверх тут же вздрагивая.
— Ну что? Наплакался? — смешливо тянет губы Юнги рассматривая наконец показавшееся лицо.
Всё опухшее, с заплывшими глазами и обкусанными пухлыми губами выглядело до того мило и как-то кукольно, что Мин невольно залюбовался. Незнакомец поспешно вытирает мокрым рукавом пиджака слезы, шмыгает носом пару раз и смотрит на Юнги немного с недоверием.
— Я не причиню тебе вреда, маленький, — ласково говорит мужчина и затем продолжает, — я Юнги, пойдем.
— Чимин, куда? — откашливает парень обнимая себя руками.
Юнги поздно замечает, что он трясется как осиновый лист на ветру.
— Домой, куда, — хмыкает мужчина стягивая пальто и отдавая его Чимину.
Тот опять смотрит на него, цепко ухватив теплую вещь. В его глазах плещется много вопросов, однако на улице по прежнему отвратительно холодно, а ещё сыро как в болоте.
— Пойдем, пойдем, — подгоняет Юнги замешкавшегося парня, — натягивай пальто и пошли. У меня дома куриный супчик и пицца есть.
Юнги умаслил как мог, он вообще в разговорах не силён, но сейчас отступать было нельзя. Мало ли что у парня стряслось в жизни. Смотря как неловко натягивает его пальто Чимин на свои тонкие плечи он краем глаза замечает болтающийся на груди белый цветок. Костюм то на парне свадебный.
***
Чимин нежный, немного пугливый. Осторожно рассматривает коллекцию фигурок сов стоящих на чистой стеклянной полке. Одежда Юнги ему немного великовата и он буквально утопает в безразмерной толстовке. Мужчина любуется им втихаря, подглядывая как какой-то школьник из-за угла. Ну и вот как такого встрепанного, великолепно сложенного можно было бросить? У Мина невольно сжимаются кулаки от воспоминаний от рассказанной истории.
С бывшим парнем Чимин был знаком с университетской скамьи и у них была та самая дорамная любовь. Когда была забота, поддержка в трудное время и всё, что можно назвать идеальными отношениями. Они даже не ссорились никогда. Чимин думал, что знал за какого человека собирался выйти замуж. Однако прямо на свадебной церемонии ему заявили, о расставании и что сам Пак был ошибкой в его жизни. В миг человек с которым он делил быт стал чужим. Чужим настолько, что было противно находится рядом с ним. Паренек тогда сбежал ото всех поджимая губы и стараясь сдержать порыв своих слез. Выбежал прямо так под хлещущий ливень и в беспамятстве добрался до незнакомого района, где и провел несколько часов сидя на скамейке.
У Юнги до сих пор сердце за него болит. Вот вроде бы незнакомый совершенно человек, но это предательство так резануло по нему, затронуло его до глубины души, что он просто не может оставить это просто так.
— Чимини.
Парень вновь вздрагивает и разворачивается на пятках к нему лицом.
— Подглядывал да? — укоризненно говорит Чимин чуть дуя губы.
За то время, что он провел у Юнги дома отекшее лицо спало вновь вернув парню природную красоту. Единственное, что мужчина находил безбожно незаконным это его наливные словно яблочко щечки. Юнги не может сдержать ухмылки.
— Идем, я постелил тебе в спальне.
— А как же ты?
— В гостинной посплю на диване. Ничего не развалюсь, — добавляет Юнги замечая, как Чимин начинает нерешительно кусать губы.
Наконец парень быстро кивает и маленьким ураганчиком уносится в спальню. Мужчина провожает его насмешливым взглядом и вздыхает. Диван у него был хорош, большой кожаный и неимоверно удобный. Не то чтобы Мин на постоянной основе там обретался ночами, но Джун, который с периодичной постоянностью заваливался к нему в квартиру под шофе не жаловался. Юнги расстилает простыню и бросает поверх подушки теплый плед. В его спальне слышится закономерная возня и тихое-тихое шуршание. Не привычно.
Юнги был одинок так долго, что уже успел забыть какого это делить с кем-то быт. Просыпаться в одной постели, получать теплые поцелуи…
Что-то он замечтался. Он встряхивает головой, отводя ненужные, но, о какие настойчивые мысли и забирается в своё самодельное гнездо с ноутбуком.
Смотрит фильм до двух часов ночи, так и не сумев поймать Морфея за хвост. А перед глазами так и стоит картина сегодняшнего вечера: зарёванный, мокрый Чимин, пустой и темный парк, испорченная, пожухлая белая роза. Поздно приходит мысль, что мальчику так никто и не позвонил, его телефон лежал на подзарядке с самого вечера беззвучно. Юнги дотягивается до него рукой и смахивает заставку пальцем открывая главный экран. С пол секунды разглядывает чужую заставку с красивым пейзажем и тыкает во вкладку сообщений. Читает одно пришедшее новое сообщение: Забери вещи.
Не где и что ты. Две сухие строчки веющие таким арктическим льдом, что даже беспристрастное сердце Юнги каменеет.
Мин не хочет, чтобы Чимин это читал. Это настолько эгоистично и собственнически, что мужчина фыркает себе под нос. Он всё же стирает сообщение из памяти телефона и откладывает смартфон обратно на столик блокируя экран. Он ни капельки не раскаивается.
***
Субботнее утро, начинается для Юнги с пения неугомонных птиц, вездесущих солнечных лучей, настырно лезущих именно в глаза и одурительным запахом кофе с кухни. Стоп.
Мужчина продирает глаза с недюжим усилием и слепо шарит рукой, чтобы найти чей-нибудь телефон. 9 утра. Ну конечно, Мин раньше двух по выходным и не вставал. Его биологические часы упорно твердят ему, что для него ещё ночь, да.
Он вплывает на свою кухоньку встрепанным птенцом и щурится пытаясь понять, что вообще происходит в его жизни. Чимин не позволительно бодрый для утра субботы носится по семи квадратам так, словно он уже давно здесь прописан. Впрочем, сам Юнги не против прописать его в свое сердце прямо сейчас. Выглядит он больно живым, для того, кто вчера целый вечер просидел под дождем. Однако Мин улавливает его словно в лихорадке горящие щеки и не совсем здоровый блеск в глазах. Видимо, одним из симптомов болезни является гиперактивность.
— Чимин, сядь, — командует Юнги следя за мельтешениями младшего.
Парень разворачивается на пятках и удивленно вскидывает брови вверх.
— Хён! Прости, я разбудил тебя?
Юнги тянет губы в улыбке и фыркает.
— Не совсем, просто сядь спокойно. У тебя уже всё готово.
Чимин смущенно тупит взгляд и послушно садится на краешек стула за стол и наблюдает, как Юнги лениво разливает сваренный кофе по кружкам с кошачьими ушками.
— Купил их в книжном на новоселье, — разбавляет тишину Юнги и ставит обе кружки на стол. — Молоко?
Чимин кивает.
— Как давно живешь здесь? — спрашивает парень обхватывая руками горячий фарфор.
— Меньше года, — сказал Мин закрывая дверцу узкого холодильника с кучей магнитов с разных стран. — Друзья дарят каждый раз как ездят, — поясняет Юнги видя заинтересованный взгляд Чимина.
Он смеется негромко и протягивает пачку молока с синей коровой младшему.
Они уютно завтракают, затрагивая некоторые темы из жизни друг друга. Солнце пробивается в кухню игривыми полосками на темный паркет и зайцами отражается от стеклянных стаканов.
В этот день Юнги не пускает Чимина никуда, хотя последний делает довольно слабые попытки вырваться. Он как Кавказская пленница, только добровольная. Сопит, фырчит на Мина, но под вечер сваливается с жаром и головной болью. Юнги ворчит на него, заворачивает в одеяло рулетом и отпаивает противовирусными. А тот щурится и улыбается так довольно, что впору подумать о симуляции. Но хриплый кашель и не сходящая краснота лица говорят сами за себя. На грани сна и реальности Чимин цепляется за футболку Юнги и шепчет слова благодарности. Одно конкретное сердце Мин Юнги умирает от счастья, радостно долбясь о грудную клетку.
Юнги выходит из спальни тихо прикрывая за собой дверь. Как его так угораздило, стремительно вляпаться в это очарование за сутки, а? Как же так. Мужчина качает головой. Нельзя же каждому подобранному птенцу свое сердце отдавать! Оно и так уже пережило столько сколько никому и не снилось.
Но что Юнги мог поделать. Чувствам ведь не прикажешь. Мин прислушивается последний раз к тишине комнаты и уходит спать на диван, думая о том как бы оставить Чимина у себя в сокровищнице, а главное навсегда.
Решение приходит к нему неожиданно на второй день Чиминовой простуды. Паренек ещё не совсем оклемался, но уже вовсю купался в заботе сердобольного и влюбленного Юнги.
— Чимин-а, оставайся у меня?
Парень округляет воспаленные и блестящие от простуды глаза и заходится в хриплом кашле.
— Ч... что? Юнги-хен, но мы знакомы вторые сутки от силу, как же так…
— Что как же так? Ты же не маньяк какой или аферист. Для афериста ты слишком больной, — смеется Юнги получая щелбан в нос от Чимина. — И потом, идти тебе вроде как некуда.
Больной ту же сникает зарываясь носом в подушку. Мин успокаивающе поглаживает рулетик своей теплой ладонью и продолжает:
— Вещи твои заберем, а у меня места хватит.
Чимин вдруг взбрыкивает и ворошит одеяло пытаясь выбраться.
— Мин Юнги? Это похищение! Больного между прочим человека! С разбитым сердцем… — вяло продолжает говорить Чимин ползая по кровати.
— А ну цыц, — шлепает Юнги Чимина по попе. Тот ойкает и подозрительно затихает. — Ты студент магистратуры ещё, с подработки только комнату в каком-нибудь клоповнике снимешь. С тараканами, — доверительно шепчет на ушко Юнги и парень визжит в подушку.
— Чем же я расплачиваться буду, м? — хрипит Чимин поворачивая голову к Мину. — У меня за душой только испорченный свадебный костюм и семейный фотоальбом…
Юнги давит наглую ухмылку. Парень лежащий в позе эмбриона на кровати хмурится.
— Как чем, Чимини? Натурой!
— Юнги!!! — орет, насколько это позволяет ему охрипшее и саднящее как тысяча чертей горло, Чимин и впечатывает в лицо мужчины большую пуховую подушку.
Уговоры не прошли даром и через несколько дней, оклемавшийся от затяжной простуды Чимин уже стоял под дверьми ранее родной квартиры. Вместе с Юнги.
— Я мог бы и сам, — ворчит парень ковыряя носком ботинка отколупавшуюся плитку пола.
Юнги на это лишь хмыкает и нажимает на дверной замок с силой вдавливая клавишу. С пять минут стоит нежнейшая тишина и только после второго, а потом и третьего убедительного пинка в дверь, по ту сторону послышались шорохи.
— А чья квартира то? — вдруг спрашивает Юнги обрабатывая накопившиеся мысли.
— Мы снимали её вместе, — отвечает Чимин зарываясь носом в шарфе. — Так что, по сути, ничья.
— Лаадно, — тянет Юнги смотря как крутится замок, — а вот тут я все же сам. — Он задвигает Чимина за спину и складывает руки на груди крест на крест.
Дверь открывается с переодичными поскрипываниями очень медленно, но достаточно для того, чтобы разглядеть там парня лет двадцати трёх с копной неуложенных каштановых волос. У него трехдневная щетина и явно не очень свежий вид. Предстал бывший казанова перед героем в потрепанной футболке и серых трениках спущенных ниже чем обычно носились.
— Ты кто? — в лоб спрашивает незнакомец хмуро оглядывая мощную фигуру Юнги и его непробиваемо спокойное лицо.
— Вещи забрать, — гаркает мужчина бесцеремонно проходя мимо хозяина квартиры в небольшой коридор.
Следом за ним шустро юркает и Чимин не удостаивая своего бывшего даже короткого приветствия. Парень оторопело смотрит вслед делегации скрывшейся в квартирке и взлохмачивает волосы пальцами.
— Ну и кем ты ему будешь? — спрашивает чуть погодя парень привалившись на косяк и наблюдая как Чимин быстро распихивает свои немногочисленные вещи по сумкам.
— Любовником, — тут же отбивает Юнги и закрывает обзор на Чимина, который от неожиданности сказанного закашлялся.
У несостоявшегося жениха брови ползут наверх от удивления только так.
— Чего? Это что получается, ты изменял мне вот с этим до свадьбы? — взрывается парень размахивая руками по сторонам.
Юнги смеется.
— Скорее уже после, дорогуша. — А затем хватает его за грудки и впечатывает с силой в стену.
— Ты что… ты что делаешь, — мельтешится парень пытаясь как-то соскользнуть, но хватка у Юнги была стальной.
В это время Чимин ретируется из комнаты в другую за милисекунду от надвигающегося пиздеца.
— Запомни раз и навсегда, — глаза Юнги чернеют от злости, — что ты к нему отношения больше не имеешь. Увижу тебя рядом глотку перегрызу, понял?
Парень шумно сглатывает и только и может что кивнуть пару раз. Юнги встряхивает его прежде чем отпустить и отойти. В этот момент в дверях появляется Чимин уже собранный и нагруженный пакетами. Он весь красный как помидор, напыщенный, но такой очаровательный, что у Юнги спирает дыхание.
— Милый? — строит глазки младший, смотря на Мина лукаво. — Не поможешь мне?
Юнги подхватывает у студента сумки и салютует сползшему по стеночке парню.
— Ещё как помогу, дорогой, — сладко поет Юнги бодрым шагом направляясь к выходу из квартиры.
Отпустить прошлое получилось легко. Так просто, что впору бы удивиться. Но он не чувствовал себя разочарованным. Не чувствовал боли и сердце больше не щемило как тогда под ливнем. Со временем он будет вспоминать это как красивую сказку, которая не оставила в его душе ни единого следа. Чимин вздыхает, смотря в след удаляющейся фигуре Юнги и думает что из одних отношений в другие так сразу не прыгают. Но чем судьба не шутит правда?
Через год они обязательно сыграют самую настоящую и красивую свадьбу. Где оба скажут да разбросанным вещам, мелким ссорам и большой, крепкой любви. Конец.