Несмотря на середину февраля, в Конохе царил запах весенних цветов и шоколада. Праздничная атмосфера вытягивала жителей на улицу, часть мужчин суетливо пробегали между прилавками, стараясь выхватить букет получше, другая половина скупала запасы сладостей различных форм, цветов и размеров, а третья спотыкалась о собственные ноги, не в силах разглядеть дорогу из-за огромных туш плюшевых медведей. Вокруг шелестели обертками, раскрытыми валентинками, бумагой от распакованных коробок. С разных сторон то и дело доносились визги и бросались в глаза бесконечные объятия.
Саске шёл вдоль улицы, усеянной красными сердцами. К плечу прижималось хрупкое плечо Сакуры, не отходящей ни на шаг. Она шла бок о бок, как и всегда рядом, преданная и верная. Она утонченна и красива, с робко заправленной прядкой за ухо и нежным румянцем на щеках, оставленным морозом. На её пухлых губах аккуратная улыбка, а в руках она сжимает охапку лилий. Со стороны идеальная пара, вызывающая восхищение окружающих. Потомок легендарного клана и главный медик Конохи, превзошедший саму Цунаде, бывшие сокомандники и нынешние муж и жена. У них прекрасная дочь, подающая большие надежды в академии. Все казалось, как нельзя идеально и никто не замечал ледяную маску Саске с пустым взглядом, направленным в сторону. И никто не придавал значения теням в уголках глаз Сакуры, прикрывая это работой и усталостью. Между ними давно не было ничего, а было ли вообще когда-то? После свадьбы Наруто и Хинаты, напиться и появиться на пороге у Сакуры тогда казалось единственным верным решением, а в итоге, именно так выглядит самая нелепая ошибка, сделанная им. Но пути назад не было.
Саске делал то, что должен, играя в праздник, посвящённый любви.
Сложно ли отличить правду от лжи? А искренность от фальши?
Каждый верит глазам, выдаёт желаемое за действительное.
Саске безразлично рассматривал происходящее, все это выглядело словно бесплатный цирк с клоунскими представлениями или показ актерского мастерства. Но для всех ли… Он замер возле витрины кафе, за стеклом которого сидел всеми обожаемый и почитаемый Хокаге. Белая мантия спадала с крепких округлых плеч, расслаблено упершихся в спинку стула и периодически подрагивающих от заливистого смеха. Темные глаза приковала яркая улыбка, та самая искренняя, способная растопить любой лёд, переубеждать страны, выигрывать войны и вытащить с самого дна безнадежной всепоглощающей тьмы. Та самая, заставившая слепого вновь увидеть, а отказавшегося даже слушать — поверить.
Сакура, проследив за устремившимся взглядом, поспешно сглотнула подступивший к горлу ком и продолжила сиять, приветливо здороваясь с прохожими. Никто не должен знать, что её сердце давно уже разбито без шанса быть склеенным воедино, им ведь все равно. Фальшь всегда преобладает над искренностью, пряча её в свои липкие объятия.
Хината влюблённо смотрела на Наруто, смущенно краснея под его излучающим теплоту взглядом. Она ловила каждый его жест, каждую дернувшуюся мышцу на лице, выцеловывая глазами каждый миллиметр кожи. Её пальцы крепко обнимали подаренного игрушечного медведя. А Наруто продолжал громко что-то рассказывать, заразительно посмеиваясь.
Он выглядел так радостно.
Внутри неприятно заныло, тягучим и сдавливающим до тошноты чувством. Злость? Ненависть? Эти чувства давно прошли и переросли в нечто худшее, в одиночество и отчуждение. Саске глубоко вздохнул, прикрывая веки и положив руку Сакуре на талию, подтолкнул её вперёд, двигаясь дальше.
Наруто повернул голову. Ему не нужно было видеть, он ощущал. Ощущал и без чакры, он просто знал, что Саске был там. Бледная кожа хладнокровно промелькнувшего мимо лица. Гордо поднятый кверху подбородок, леденящий чернотой взор. А рядом счастливая Сакура, с искрящимися от радости глазами, такая настоящая, не поддельная.
Наруто невольно стиснул зубы, втягивая носом воздух и быстро подавляя неподобающие эмоции.
Хината до боли сжала мягкую шерсть игрушки, провожая глазами потухшую синеву и замершие в направлении темного силуэта зрачки.
Так было всегда, единственный человек во всем мире шиноби был способен приковать его взгляд настолько крепко, неотрывно, всепоглощающе. Только он был способен парализовать его тело, не пошевелив и пальцем, не применив ни единой техники. Только он был для Наруто всем, другом, напарником, соперником, истинным чувством, к чему так стремилась его душа, слепо преследуя, как на подергивающемся поводке.
Хината мимолетным движением смахнула подступившие на глаза слезы, начавшие собираться на дрогнувших пушистых ресницах. Касаясь мягким движением крепко сжатого до побелевших костяшек запястья, она начала что-то тихо рассказывать, заведомо зная, что её никто не слышит.
***
Наруто сидел в гостиной собственного дома. Здесь была его семья, его дети, жена, но даже старая каморка, в которой он жил раньше казалась роднее. Он молча смотрел на крепкий дымящийся чай, обхватив ладонями горячую чашку. Тепло согревало пальцы, но внутри липким налетом нарастала сосущая пустота. На работе было проще, поглощенный делами деревни, собраниями совета и решениями вопроса с Кагуей он не замечал подступающей тяги сорваться и бежать. Следовать к одному желанному источнику, так осязаемо ощущавшемуся рядом.
Хината улыбаясь, коснулась напряженных плеч. Его тело было с ней рядом, но мысли слишком недосягаемы. Она знала и лишь покорно вздыхала. А в недоступных для нее мыслях мелькали образы двух оголенных тел в приглушенной теплым светом комнате, перекатывающихся по спине твёрдых мышц, нависающих над хрупким женским телом. Прижатые бледные губы к нежным рукам, обвитые вокруг талии ноги, подрагивающие от наслаждения.
"Он ведь любит Сакуру, он вернулся к ней, и он счастлив, ему хорошо. Не лезь."
Наруто отрешенно продолжал смотреть перед собой.
Он делал то, что должен. Провел день вместе с женой, не задерживаясь допоздна в резиденции, избегая лишних контактов. Ведь праздник все же посвящённый любви. Все в деревне считали их любовь образцом, примером эталонных книжных историй. Но фальшь ведь всегда побеждает искренность…
Наруто так и не смог подняться наверх с женой, не смог коснуться её губ, стянуть одежду и прислониться к мягкому телу.
Лишь едва кивнув на подрагивающее в голосе пожелание спокойной ночи, он с облегчением выскочил на улицу, тихо захлопывая дверь.
Скрипнувшая внизу дверная ручка заставила Хинату непроизвольно сжаться, сглатывая стекающие по щекам соленые дорожки.
***
Из открытой двери веяло холодным воздухом. Саске осторожно замер в проходе, стараясь не делать лишних движений. Сакура вздрагивая прижималась к широкой груди, плотно прислонившись щекой и прислушиваясь к размеренно спокойно стучащему сердцу. Едва различимый гул был словно не живой, но безжалостно обрывал собственные внутренние струны. Её руки вцепились за плащ на спине, комкая плотную ткань.
Интересно, руки Хинаты сейчас так же царапают его спину, оставляя ярко красные отметины на смуглой коже. Срываются ли вздохи с его губ, шепча слова любви в полумраке спальни.
— Саске, я…
Голос едва различимый, подавленный с дрожащими нотками.
— Мне пора, — осторожно отодвинув жену в сторону, Саске развернулся в сторону улицы.
— Ты вернёшься? — ещё тише, чем прежде.
— Много дел в ближайшее время, — не хотелось обманывать, не хотелось смотреть в разочарованные зеленые глаза, заполненные болью. Но ведь она знала всегда, знала с самого первого дня их совместных миссий, с какой нежностью и любовью смотрели черные глаза не на нее. Как подставлялось тело под удары, защищая не её, как дрогнула рука не в силах убить самое сокровенное и как безразлично он сделал бы это с ней, не вмешайся тогда Наруто с Какаши.
Саске шагнул наружу, огибая хрупкую фигуру, вдыхая грудью резко ударивший по ноздрям морозный воздух, бесшумно исчезая в темноте.
***
Наруто стоял на вершине скалы, где величественно было выбито его собственное лицо. Ледяной зимний ветер трепал светлые пряди, покалывая холодом лицо. Черное небо, усеянное яркими бликами созвездий, заботливо укрывало деревню. Любимая Коноха, отчего-то переставшая приносить былую радость. Он все так же был готов уничтожить любого ради ее защиты, но истинная ее ценность безвозвратно проигрывала рядом с <i>ним</i>. Сто раз ловил себя на скрытой всеми силами мысли, что без него ни пост Хокаге, ни всеобщее признание не имели смысла.
Сильнейший шиноби, герой войны, разобравшийся со всеми проблемами мира и так трусливо убегавший от собственных чувств.
Перебирая собственные мысли, болезненно ковыряясь в открытых ранах прошлого, по сей день мучающих его, он резко ощутил издали появившееся присутствие приближающейся чакры. До боли в груди знакомая... ощущалась слишком близко. Наруто удивленно обернулся, сталкиваясь глазами со спокойно смотрящим в ответ Саске.
Наруто был готов поклясться, что на мгновение его глаз зажегся алым, выдавая беспокойство, но он быстро отогнал назойливые мысли, играющие в жесткую игру и желая видеть не то, что происходило на самом деле.
— Странно видеть тебя здесь.
Низкий голос Саске заставил ладони незаметно повлажнеть, отдавая в голове пульсирующей вибрацией.
— Как и тебя, — сдержанно произнес Наруто, он растянул губы в легкой улыбке, непринужденно разглядывая аккуратные черты лица.
С виду он расслабленно стоял на краю, любуясь открывшимся чарующим видом.
— День Святого Валентина слишком приторный праздник, он лишь для тех, кто ищет повод, — отвлеченно проговорил Саске. В горле резко пересохло, царапая слизистую дерущим воздухом.
Наруто крепко сжал кулаки, краем глаза проскальзывая по тонкому неподвижному профилю. Конечно для тех, у кого все хорошо не нужен повод. Вот только, что делать, когда самого раздирает на части, когда притворяться больше нет сил, когда устал смотреть в совершенно чужие глаза, представляя на их месте совсем другие, когда снится ночами сотканный в мечтах образ, вынуждая просыпаться и судорожно менять влажные простыни. Но страх признаться сковывает слишком сильно. Все давно решено, ничего не изменить.
— Повод есть всегда, — улыбаясь, сказал Наруто, с трудом унимая подкашивающую тело дрожь.
Саске хладнокровно смотрел на деревню, ставшую домом из-за одного человека. Принявшую предателя, которого до последнего защищал герой, единственный, кто верил и единственный, кто был нужен. Он стал смыслом существования, светом, целью, одним желанием до скрежета на душе. Сердце билось о грудную клетку, словно загнанный в угол зверь. Казалось, пульс можно было сосчитать на расстоянии нескольких метров.
Все думают вернулся с новостями о Кагуе, все верно, он ведь сам так сказал, заставил всех поверить, это легко. Ведь никто и никогда не узнает, что пришел лишь затем, чтобы увидеть повзрослевшее и вытянувшееся лицо, прикоснуться на секунду к теплу, пусть и мимолетно, пусть и лишь в формальном рукопожатии, увидеть задорный взгляд, заставлявший жить дальше, хватая воздух пересохшими губами. Невыносимо находиться далеко, общаться лишь с клонами и ощущать его везде, но не иметь возможности прикоснуться. А была ли она сейчас? Оказалось, хуже, чем быть разделенным тысячами километров — это стоять в притык и все также не иметь права сделать и шаг ближе, когда тело парализовало от накатившего волнения. Они так давно не говорили, столько лет… Сердце пропустило удар.
Саске осторожно скосил глаза, замечая, что Наруто повернулся и смотрит в ответ. Глаза решительно сверкали, упрямо, сдвинув брови к середине. Такое же выражение лица, как и в тот день. Перед длительным путешествием Саске, после окончания четвертой войны, Наруто стоял перед ним в лесу, окруженный лучами яркого солнца, играющем бликами на загорелой коже, покрытой едва успевшими затянуться ссадинами. Их пальцы, случайно соприкоснувшиеся на металлической поверхности защитной повязки, задержались на дольше, чем следовало, откровеннее, чем было дозволено. Тогда губы встретились, влажным горячим поцелуем, сбитым дыханием, скрытом в грубых покусываниях. Контакт, столь близкий и желанный, был резко прерван приближающимися издалека шагами, навсегда обрываясь внутри испуганными непонимающими глазами и болезненным чувством о совершенной ошибке. С тех пор он отводил взгляд, разговаривал лишь на отвлеченные темы, касающиеся деревни и избегал личного присутствия, часто предпочитая общение на бумаге.
Двенадцать лет прошло, а так он не смотрел ни разу, уверенно, прямо, настойчиво.
— Я запутался, Саске. Чего я всю жизнь хотел? — хрипло произнес Наруто.
Ответ был настолько прост, но почему губы отказывались произносить такие желанные слова. Почему банальная фраза застревала в горле острым наконечником. Поселившийся однажды страх, быть непонятым, отвергнутым, усиливающийся всякий раз, когда замечал его рядом с Сакурой. Разрастался все больше, яростно обжигая внутренности, вынуждая ненавидеть себя и медленно стараясь выжечь все изнутри, чтобы больше не чувствовать.
— Стать Хокаге, — коротко ответил Саске, пожимая плечами.
— Выходит нет…
Саске удивленно приподнял брови.
— Создать семью? — менее уверенно проговорил он.
— Нет.
— Мира во всем мире? — язвительно дергая уголком губ, поинтересовался Саске.
Наруто неотрывно следил за незначительно приподнявшимся краешком губ, провожая взглядом скользнувший по шее кадык, делая шаг ближе. Он осторожно вытянул руку, касаясь ладонью холодной и мягкой щеки.
— Саске…
Он аккуратно провел большим пальцем по приоткрывшимся влажным губам, прислоняясь разгоряченным лбом к виску и тяжело вдыхая воздух.
Всю жизнь так слепо добиваясь различных высот, он раз за разом упускал, что его настоящей целью всегда было лишь одно, быть рядом и не отпускать никогда. То, что так боялся сказать вслух и не мог признать самому себе.
Запах Саске, свежий смешанный со стальным, пьянил, напитывая собственные легкие лишь им. Без воздуха остаться было проще, чем сейчас лишиться его. Наруто опустил голову на плечо Саске, вжимаясь носом в прохладную кожу шеи.
— Когда я перестал быть тем, кем был раньше? — устало выдохнул он.
Саске долго молчал, глядя перед собой на горящие огни ночной Конохи. По спине пробегали мурашки от обжигающе горячего дыхания, пальцы колотила еле заметная дрожь, контролировать которую стало невозможно. Мягкие волосы Наруто щекотали скулу. Саске крепко прижался носом к его макушке, прикрывая веки и стараясь запомнить эти секунды навечно. Ничего не существовало, кроме него, ничто не имело значения.
— Когда начал придумывать своим чувствам лживые обличия, — коротко произнес Саске, обхватывая рукой лицо Наруто и заглядывая в затертые туманной дымкой глаза.
Правильно, называл другом, кого до безумия любил, за кого готов был умереть, кому обещал родиться заново и встретиться в другой жизни, если не сможет спасти. А любовью называл чувства к той, с кем просто дружил, кем дорожил и кому был благодарен. Безразличием же назвал момент, когда сердце готово выскочить из груди.
Саске резко прижался к податливо приоткрывшимся губам. Сдерживать себя больше не было сил, слишком долго не разрешал себе подойти, слишком долго не позволял коснуться. Сегодня, пусть хоть раз в жизни этот заезженный всеми праздник любви будет настоящим, не о конфетах и цветах, а о них двоих. Пусть он не сможет вновь спокойно смотреть в глаза, считая произошедшее ошибкой, но одна настоящая, живая ночь ценнее тысячи фальшивых, мертвых и безжизненных.
Саске трепетно закусывал губы, проскальзывая теплым влажным языком по мягкой кожице. Его тело с напором вдавливало в упершийся в спину и затылок камень. Дыхание стало прерывистым и поверхностным, смешиваясь в порывистых поцелуях и неразборчивом шепоте. Наруто обхватил руками спину, с силой прижимая ближе к себе. Тягучий жар покалывая растянулся вниз по животу, заныв болезненным напряжением. Саске на мгновение отстранился, судорожно вздохнул, бегая взглядом по такому родному лицу и целуя скулы, лоб, виски мягкими и одновременно властными прикосновениями. Его пальцы стальной хваткой сжимали сзади шею, притягивая все ближе, как будто боялись отпустить.
— Саске, — выдохнул Наруто навстречу горячему дыханию. — Это слишком видное место.
Хотя на самом деле было плевать на все.
Саске медленно кивнул, быстро складывая пальцы в печати и открывая тонкий разлом портала.
Поглощавший помещение мрак не позволял им встретиться взглядами, оказавшись в одном из заброшенных домов квартала Учих. Руки Наруто под рубашкой скользили по стальным мышцам, покрытых тонкими бугристыми полосками шрамов, после чего он резко дернул за тонкую ткань, срывая пуговицы, тут же покатившиеся звоном по полу. Саске медленно потянул вниз молнию на куртке Наруто, оголяя рельефный живот и плавно очерчивая рукой тугую кожу.
Пальцы Саске касались обнаженной шеи, вынуждая хрипло приоткрывать искусанные прохладные губы, проходились по ключицам, оставляя за собой покрывшуюся мурашками кожу.
Прижавшись затвердевшим членом к бедру Узумаки, Саске повалил его на кровать, накрывая своим телом сверху. Крепко удерживая за запястья, он покрывал грудь быстрыми поцелуями, обводя языком нежную кожу соска, аккуратно прикусывая и потягивая. Затем поднимаясь выше, томительно поцеловал ямку у основания шеи, влажно проскальзывая языком вдоль пульсирующей кожи к мочке уха, отодвигая рукой упавшую светлую прядку волос. Наруто сбивчиво хватал воздух, вплетая пальцы в жесткие черные волосы. Потянув на себя, он грубо впился в губы, прерывисто касаясь, прошелся языком по языку Саске, тяжело задышав. Слова полушепотом срывались и растворялись в накалённым жаром тел воздухе. Наруто сбивчиво бормотал как скучал, отрывисто выговаривая имя по слогам.
Саске стянул оставшуюся ткань с Наруто, плавно поворачивая его на живот, провёл ладонью вдоль позвоночника и остановился на влажной ложбинке между ягодиц. Наблюдая, как напряглась спина Наруто, Саске мягко огладил выточенные мышцы, теплым тягучим глубоким взглядом рассматривая его взъерошенный затылок. Пальцы, едва смоченные слюной, поочередно проникали внутрь, плавно и неспешно двигаясь, растягивая жесткое неподатливое колечко ануса. Спина Наруто покрылась испариной, руки сжимали смятые края простыни, на закусанных губах проступали капельки крови.
Расстегнув молнию на штанах, Саске уперся между слегка раздвинутых ягодиц горячей плотью, вздрагивающей от нетерпения. Отвести взгляд от Наруто было невозможно, он притягивал, пьянил. Собственное желание болезненно заныло.
Кто-то же создавал людей друг для друга, подбирая им пару, кто-то придумал их и сотворил Наруто для него, и только для него. Он медленно качнулся вперед, вырывая протяжный вздох из груди. На золотистой коже проступили мокрые капельки.
Саске двинулся глубже, проникая до упора, крепко сжимая рукой бедро и начал осторожно набирать темп. Наруто тихо сжал зубы, сдерживая хриплое дыхание. Саске продолжал с напором толкаться внутрь.
Спина Наруто выгнулась, постепенно двигаясь навстречу вколачивающемуся телу. Его взгляд затуманился синевой, волосы прилипли ко взмокшему лбу, из горла срывались томные хрипы. Весь мир исчез, испарился, сосредотачиваясь лишь в заброшенной старой комнате, между горячими телами, между влажными шлепками о кожу и охрипшими выдохами.
— Теперь все правильно… — прошептал Саске, двигаясь сильнее, настойчивее, вырывая протяжные стоны. Он опустился лбом между влажных лопаток, покусывая оголенную кожу, прихватывая ее губами, оставляя красные следы от укусов и одновременно нежно целуя плечи. С силой притягивая навстречу бедра, вбиваясь быстрее.
— Только мой…
Он скользнул рукой к стоящему каменным колом члену Наруто. Вместе с грубыми толчками касался влажной головки, проводя пальцами по тоненькой уздечке и обхватив ствол, провел вдоль основания ритмичными движениями.
Никогда и ни с кем не было так хорошо, ни одно прикосновение ранее не заставляло тело так томительно содрогаться, судорожно хватая губами разделенный на двоих воздух.
Не сдержав стона, Саске обессилено опустился рядом. Теплые и мокрые от спермы пальцы отпустили пульсирующую плоть.
Наруто посмотрел из-под полуприкрытых век, прижимаясь собственным лбом ко лбу Саске и устало улыбнулся.
— Я люблю тебя, — почти не слышно выговорил он. — Будь со мной, Саске.
— Я живу ради тебя, — произнёс он, положив голову тому на грудь, вслушиваясь в громкие стуки сердца. Как он раньше не замечал, что оно стучит также. Также, как и его собственное, сбиваясь с ритма и срываясь куда-то вниз.
***
Громкий звонок в дверь, заставил Хинату быстро спуститься вниз по лестнице, поспешно отщелкивая замки.
На пороге стояла Сакура, её лицо выглядело уставшим, вытянувшемся и осунувшемся. Она осторожно улыбнулась, кивая в качестве приветствия. Но покрасневшие глаза и припухшие веки выдавали её состояние. Ведь искренность все же иногда побеждает фальшь...
— Это должно было произойти еще давно… Все понимали это, кроме них, — устремляя взгляд в пол, сказала Хината.
Или вовсе не иногда?
—Хоть для кого-то День Святого Валентина был посвящён любви.