Дождь тяжёлыми каплями барабанит по асфальту. Эмити толкает дверь первого попавшегося по дороге домой кафе, спасаясь от внезапно испортившейся погоды; под звон дверных колокольчиков она осматривается, передёргивая плечами — с её волос все ещё капает. Женщина за стойкой приветливо улыбается; они заводят ненавязчивый разговор про погоду, пока хозяйка заваривает заказанный девушкой чай. Все тут такое по-теплому домашнее и уютное, что Эмити чувствует себя хорошо, несмотря на промокшую одежду и волосы.

Чай приятно обдает все внутренности теплом, и она наконец обращает внимание на играющую в стороне музыку.

***

Пальцы, умело перебирающие струны; бархатный, пьянящий, будто дорогой коньяк, голос. Эмити едва не давится воздухом, кажется, слишком явно уставившись на поющую под аккомпанемент гитары девушку. Блайт опускает взгляд, чувствуя как кровь приливает к голове, а сердце так и норовит пробить грудную клетку. Она сидит за столиком, пока музыка обволакивает её; дождь уже давно кончился, но Эмити даже не замечает этого — она не уходит практически до закрытия, напоследок выгребая всю мелочь из карманов на чаевые.

***

Сначала она приходит туда раз в неделю, в свободный от лекций и подработки вечер пятницы — за чайником с зелёным чаем и чертовски очаровательным голосом музыкантки с волосами цвета тёмного шоколада; спустя какое-то время Эмити притаскивает с собой ноутбук, замечая, что работа тут продвигается легче и проще, чем в пустой квартире или библиотеке университета. Ида — хозяйка кафе, узнаёт её и приносит ей бесплатный десерт; Эмити неловко благодарит. От неё же Блайт узнает, что объект её воздыхания зовут Луз, и играет она тут всего пару дней в неделю — помещение без неё кажется тихим и каким-то, честно говоря, пустым. Эмити бы с удовольствием завела с девушкой разговор, (а может быть, даже попросила её номер телефона) но едва её завидев, она заливается краской, пряча лицо за чашкой, едва ли способная связать пару слов.

***

Эмити надеется что все же успеет попасть в кафе до закрытия, и, под уже знакомый перезвон колокольчиков на двери, входит внутрь. Свет уже приглушен — видимо, она все же опоздала. 

— Ида, я же сказала, что сама управлюсь! — Из-за стойки показывается Луз, и неловко прикрывает рот рукой: — Оу...Извини...То-есть, да. Привет. 

— Привет...Прости, вы кажется уже закрыты? —Эмити теребит в руках лямку рюкзака; ее сердце бешено колотится. То, о чем она думала так долго, произошло слишком неожиданно. 

— Вообще да, но, думаю, ты — Луз невольно сделала акцент на этом слове — можешь остаться. 

Пока Эмити приходит в себя, Луз уже ставит на стол чайник и две чашки, садясь напротив. В воздухе висит тишина и явная недовкость обеих, так что Носеда, грея пальцы о чашку, заводит разговор: 

— Ты часто приходишь сюда.— Луз думает, что наверняка выглядит глупо перед Эмити, но Блайт не то, чтобы обращала на это внимание; в её голове сущая паника. Она смотрит на Луз: 

— А...Да. Мне нравится здешний чай...и ты — Эмити готова провалиться сквозь землю за то что сейчас ляпнула, и тут же добавляет, до ужаса смущённо: — Ну, то-есть...ты круто играешь на гитаре, и твой голос! Просто чудесен...да. — её щеки горят, как и щёки Луз. 

— Значит, все это время ты приходила сюда из-за меня? — она кивает. — Вау. Это мило, Эмити. Я правда не думала — Она хмыкает, а Блайт недоверчиво смотрит на нее. 

— Кажется, я не говорила тебе своё имя...Откуда ты знаешь? Луз неловко смотрит в сторону, заправляя прядь волос за ухо: 

— Ну...Я спрашивала Иду про тебя. Ты очень заинтересовала меня, но я правда не знала, как с тобой заговорить...хаха. 

— Оу. 

— Оу. — Они обе прыскают в унисон.