— Кира… Дочка… Подойди ко мне, пожалуйста.

Маленькая худенькая девочка лет десяти с бледным лицом и большими глазами осторожно подошла к кровати матери.

— Кира… Ты такая у меня красавица, — женщина, прикованная к постели, громко закашлялась. — Господь дал мне величайшее сокровище в мире! Ты самая прекрасная девочка на свете, и я так люблю тебя! Но за все нужно платить. Господь дал — Господь забрал. Я старалась быть хорошей матерью, но я все равно хочу попросить у тебя про-проще, кхм-кхмэ...

— Мама, не надо, — девочка наклонилась к лицу и нежно поцеловала горячий лоб. — Папа поехал в город, он привезёт врачей, и тебе помогут! Все мы молимся за твоё здоровье. Ты обязательно поправишься, я обещаю! Я люблю тебя и пойду на все, лишь бы ты была рядом со мной и папой. Я.. я... 

Предательские слезы, как всегда, не вовремя покатились по её щекам. Ком в горле мешал ей сказать хоть что-нибудь. Она была слабая, и она ненавидела себя за это. Мама умирает прямо на её глазах, а она ничего не может сделать - лишь наблюдать и рыдать. Когда женщина закрыла глаза с тенью улыбки на лице, девочка взвыла.

— Прости меня, я не такая сильная как ты! Но я обещаю, что помогу тебе! Клянусь Богом, я готова пойти на любые жертвы! 

Кира повернулась и выбежала из хаты. Она бежала, не разбирая дороги. Ей было плевать на все, ей было не до этого мира. Жуткое осознание своего положения давило на маленькую хрупкую девочку. Кира словно бежала от ужаса своей жизни — от смерти своей матушки. Но ужас окружал её, Сибирская тайга сдавливала горло, и Кира медленно тонула в своих страхах...

***

Темнота. Сырость. Чьи-то шаги. Кира очнулась, но с трудом могла двигаться - все тело жутко болело. Вдруг зажглась свеча. Мужчина лет 50-ти с седой бородой и лысиной, в чёрной рясе медленно ступал к ней.

— Где я?

— Дома.

— П-пожалуйста, я не х-хочу умирать.

— Дочь моя, я тебя не обижу, — шершавая рука погладила лицо маленькой, хрупкой девочки. — Ты должна поспать. Мы нашли тебя недалеко от нашего монастыря. Ты была в бреду и говорила что-то про свою матушку. Наш глава отправил в твою деревню самых лучших лекарей, так что все будет отлично. И знаешь, многие священники восхищены тобой.

— Во… восхищены?!

— Да! Ты знаешь сколько километров лежит между нашей церковью и твоей деревней?! Я боялся, что ты умрёшь. Но Господь оставил тебе жизнь. Видно, ты сыграешь большую роль в этом мире.

— А когда я могу пойти домой?

Старик улыбнулся. Его усмешка не выглядела успокаивающей, а скорее пугающей.

— Дочь моя, ты уже дома! Ха, ты наверно ещё не поняла. В этом мире нужно платить за все. Господь хотел забрать душу твоей матушки к себе, но мы помешали ему. И теперь Бог требует себе другую душу взамен спасенной. Поэтому тебе придётся отдать свою душу Господу, дабы баланс торжествовал!

— Но вы говорили, что не убьете меня!

— Все верно. Твоя душа может принадлежать Богу и при этом спокойно находится в нашем мире, дочь моя. Если бы Бог хотел твоей смерти, то ты бы не выжила после своего марафона, ха-ха. Но раз ты жива, значит Он хочет, чтобы ты служила ему здесь, в этом мире.

— Я… должна остаться в этой церкви?

— Да. Господь дал — Господь взял. Отныне ты моя ученица, и ты должна узнать многое о нас и нашей священной миссии. Но тебе нужно поспать. Твоё хрупкое тело ещё не окрепло после пережитых страданий. Но я уже вижу, что ты станешь величайшей Рукой Бога, и о тебе будут говорить с уважением, Кира.

По спине пробежали мурашки. Откуда он знает ее имя?

— Спокойной ночи, Кира. Да благословит тебя Господь-Бог наш, Иисус Христос! Аминь!

Свеча потухла.

***

Утро. Кира шла по улицам Москвы. Люди торопились на работу, и в образовавшейся толпе она следила кое за кем, отставая от этого человека лишь на два шага. Никто не обращал внимания на маленькую тринадцатилетнюю девочку, и ей это было на пользу.

Мужчина, которого преследовала девочка, зашёл в свой магазинчик. Кира чуть-чуть подождала и зашла внутрь.

— Простите, магазин ещё не открыт. — сказал мужчина. 

— Олег Владимирович, боюсь, что магазин больше никогда не откроется.

Он не успел даже сказать слова, как Кира уже провалила его на пол и пристала нож к горлу.

— Твои последние слова.

— Пощади, у меня семья! Дочка, точно такая же как ты!

— Эх, как жаль, что у такой прекрасной девочки такой ужасный отец. Она не должна была страдать из-за тебя, но ей пришлось.

— Что ты с ней сделала?!

— Я помогла ей стать ближе к Господу. Теперь её душа в лучшем из миров.

Олег заплакал. Он кричал, звал о помощи, но все было бестолку.

— Как же ты жалок. Я уверена, что когда ты в девяностые делил территорию, давал взятки полиции, убивал переходивших тебе дорогу людей, ты вёл себя намного смелее. Прошлое всегда настигает людей. Бог требует твою душу, и я исполню его желание. 

Кровь потекла по кафелю. Олег задергался, захрипел - он продолжал бороться за свою жизнь.

— Когда вы умираете, в мире сразу становится легче дышать. Запомни моё лицо! Запомни! Я хочу быть последним, что ты увидишь перед смертью! Сатана уже заждался тебя...

***

— Отец, я выполнила все, что ты просил.

— Умница, дочь моя. Но нам пора уже уезжать. 

— Уже? Но почему так быстро? 

— Эх, это не моё желание. Пришло письмо от главы, нам нужно явится на собрание. Но ты не отчаивайся, дочь моя. Мы ещё вернёмся сюда. А теперь иди, собирайся. 

Кира пошла было уже к себе в комнату, как вдруг он её остановил:

— Ах, да. Я бы хотел сказать, что очень горжусь тобой. Три года назад я встретил маленькую, слабую девочку. Но теперь вижу перед собой сильную и храбрую воительницу — Лезвие Господне, что готова умереть за дело ордена! Я люблю тебя, дочь моя. 

— И я Вас, отец. 

***

Ночь. Деревня уже спала. Яркая луна освящала поляну, на которой расположилось селение. Кира была совершенно спокойна. План был довольно прост - поджечь и убить. 

— Господь благоволит нам. — прошептал рядом стоящий юноша двадцати шести лет. 

— Ради правого дела, Бог готов помочь всем, чем может. Брат, пойди к отряду и перепроверь все ещё раз. 

— Да, сестра. 

Ветерок обдувал её серебряные в лунном свете волосы. Сверчки огромным оркестром играли свою музыку. Где-то пролетела ночная птица. Кира закрыла глаза и глубоко вдохнула. Запахи степных растений обуздали её разум, и она ощутила себя свободным орлом, что всю жизнь летает высоко в небе и не боится никого: ни зверей, ни людей, ни даже смерти. 

— Сестра, мы готовы. 

Кира нехотя вернулась в реальность. 

— Ну что ж, пора приступать...

В тот день целая деревня сгорела, и никто из её жителей не спасся. Мужчины, женщины, дети — все погибли в тот день. Кто-то в огне своего дома, кто-то от чьей-нибудь руки. Крики наполнили ночь. Лишь к утру все успокоились. Кира шла между руинами былых домов и добивала лежачих. Всё её лицо и руки были измазаны в крови и саже, но ей было не важно до внешнего вида. Она шла медленно, выискивая из-под обломков кого-либо живого. 

— Помогите… — хрипло простонал кто-то. 

Кира пошла на звук. Она вошла в чей-то двор и увидела под обломками дома женщину — старушку лет пятидесяти пяти. Балки прижали ей ноги, и, как видно, сил поднять их у неё не было. 

— Девочка, помоги, — глаза старушки наполнились слезами и надеждой на спасение. 

Кира подошла к ней. 

— Я уж боялась, что умру. Я собственными глазами видела, как сынишке соседа какой-то изверг отрубил голову. Он плакал и просил папу помочь, а я лежала и смотрела на это и... — женщина разрыдалась. На её вопль пришли подчинённые Киры. Хоть женщина и не видела их, но Кира точно знала, что они где-то рядом прячутся и смотрят, наблюдают за ними. Они все хотят, чтобы эта малявка оступилась, совершила ошибку, проявила жалость. Они все хотели смерти Киры. 

— Помоги мне, пожалуйста, — женщина вернулась в сознание. — Я пыталась сдвинуть доски, но у меня не хватает сил. 

Кира медленно подошла к женщине, присела на корточки, погладила ее по каштановым с проблесками седины волосам и тихо прошептала:

— Простите.

Быстрый взмах рукой, и из шеи старушки потекла кровь. Кира встала и быстрым шагом пошла прочь — она не могла смотреть на преданную ей женщину. 

***

Дождь. Гроб медленно опускали в яму. Её псевдо родители стояли возле могилы и делали вид траура. Они тоже были членами Руки Господне и были специально

приставлены к ней, чтобы не вызвать лишних подозрений. Гроб опустился. Опекуны постояли и вскоре ушли. Затем пришли какие-то подростки. Кто-то ругался, кто-то плакал, кто-то просто молчал. И вот когда подростки ушли, а могилу закопали, подошёл он.

— Здравствуй, дочь моя. Ты, наверно, уже знаешь, что полиция поймала нас во время собрания. Некоторые успели сбежать, но теперь за ними началась охота, в том числе и за мной. Я...подвел тебя. Прости меня, Кира, — старик упал на колени и зарыдал. — Я заменял тебе настоящего отца, но не справился с главной задачей любого родителя — не оберёг тебя! Орден учит нас, что мы не должны привязываться друг к другу. Но я нарушил правило. В тот день, когда мы обнаружили тебя недалеко от храма, нужно было тебя отправить домой. Ты была бы счастлива со своими настоящими родителями, ты бы не была убийцей, а самое главное — ты была бы жива. Прости меня! Я наконец-то прозрел. Всё это время я был ведом лживыми идеями. Я был дураком! И теперь Господь наказал меня, отнял у меня самое ценное. Прости, доченька, прости…

Эх... Как говорится: "Господь дал — господь взял".