— Позвольте у вас его украсть.

— Разумеется, моя госпожа, — Амма, неумело скрывая недовольство, натянуто улыбнулась и отпустила своего воспитанника.

Тонкие девичьи руки тут же обвили его локоть, увлекая за собой прочь от нудной светской беседы.

— Ты моя спасительница, — вкрадчиво проговорил Корвус, склонившись к самому уху миниатюрной девушки.

Та горделиво вскинула подбородок и одарила Корвуса озорной улыбкой:

— Я подумала, что у нас есть немного времени перед испытанием.

— Для тебя — сколько угодно.

Ида залилась ярким румянцем и игриво поправила непослушный белокурый локон, сбежавший из строгой прически. Едва ли ее можно было назвать красавицей — блеклые брови и ресницы слабо различались на светлом лице, а тонкий носик плохо уживался с по-детски припухлыми щеками — но очарования ей было не занимать. К тому же, с возрастом этот нежный зимний цветок еще мог расцвести в нечто особенное, на радость своим фаворитам и будущему мужу, кого бы ни выбрали для нее отец и братья.

Натянув личину благонравности, Ида повела Корвуса под многочисленными беззастенчивыми взглядами разношерстной знати к одному из расположенных по углам парадного зала альковов. Надо признать, держалась она достойно, как и подобает истинной хозяйке положения — если царевна желает прогуливаться на приеме под руку с худородным заклинателем, значит, она имеет на это полное право.

Но как только укрытая тяжелыми шторами ниша для приватных бесед спрятала их от любопытных глаз, царевна немедленно распрощалась с хорошими манерами. Прижавшись всем своим крохотным телом к Корвусу, Ида прильнула к его губам. От ее кожи пахнуло теплым пряным ароматом, таким ярким, таким чуждым не столь самой Иде, сколь всей морозной Реилии.

— Позволь, — отстранившись, девушка потянула за ленту, охватывающую его волосы, распустив ненавистный хвост. — Мне так больше нравится.

— Мне тоже, — искренне согласился с ней Корвус, который не имел ничего против тесных кружевных воротников, вычурных фибул, аграфов и прочих побрякушек, которыми Амма с таким усердием украшала свою игрушку, но терпеть не мог, когда она стягивала его волосы в тугой тяжелый хвост, открывающий лицо.

— Я дала понять отцу, что хочу, чтобы ты занял это место, — поправив пряди и налюбовавшись результатом, Ида перешла к делу.

— Лишь бы он не решил, что причина вовсе не в моих колдовских способностях.

— Я же не совсем дурочка, — хитро улыбнулась девушка, — я сделала упор вовсе не на тебя, а на Хольмов. Я знаю их всю свою жизнь и доверяю почти как членам семьи. Их ученик, определенно, лучший выбор, — артистично заключила Ида.

Корвус в очередной раз с довольством отметил, что девочка была не по годам смышленой. Да чего уж там, и не по статусу. Где это видано, чтобы младшие дочери, чей удел исключительно угодный родне брак, были сообразительными и своевольными. Чудо, что в свои семнадцать зим она все еще не была обручена. Видно, и впрямь Йёран с годами размяк: мало того, что не торопился выгодно пристроить дочь, так еще и позволял влиять на свои решения.

Впрочем, даже такие рассудительные девушки способны на глупости. И ее неоднозначное увлечение учеником Хольмов тому подтверждение. Увидела ли Ида в Корвусе диковинку, как и многие другие, или была иная причина, он не знал, но под взглядом ее сизых глаз любому благочестивому мужчине стало бы неловко. Корвус же не стеснялся подливать масла в огонь, подыгрывая ей на протяжении последнего года. Иде вскружила голову недозволенность такого общения, опасность оказаться раскрытой будоражила молодую кровь. Только если для нее эта рискованная игра в худшем случае закончится выговором любимого отца, то для Корвуса она могла обернуться полным провалом. Однако внимание Иды было слишком удачным стечением обстоятельств, на которое Корвус даже не смел надеяться, и потерять такое преимущество было откровенно глупо.

Девушка стала запасным ключом Корвуса, поддержкой на случай, если Амма подведет его. Последняя давно страдала непостоянством в своих желаниях и настроении: то она грозилась утереть всем нос, заполучив очередную ячейку в сейме, как она выразилась, в семью; то напрочь забывала, что ее воспитанник имеет хоть какое-то отношение к заклинателям. Потому Корвус не мог упустить возможность занять это место среди придворных заклинателей и наконец избавиться от потребности в госпоже. И пособничество Иды было совершенно не лишним, к тому же она могла помочь там, где оказалась бессильна Хольм.

Оппонент Корвуса был юн, как и Ида, года на четыре младше, но, по слухам, досадно талантлив. Знаний Корвуса о силах, покоящихся на поверхности мира, которым он редко уделял внимание, могло оказаться недостаточно для победы, а открыто показывать свои истинные способности он не горел желанием. Но если повезет, и Йёран прислушается к словам дочери, то испытания удастся избежать.

— Жду не дождусь, когда смогу видеть тебя так часто, как захочу, — произнесла Ида, мечтательно прикусив губу.

«Тогда-то тебе и наскучит эта забава», — подумал Корвус, вслух же ответил:

— Не представляешь, как жду этого я, — улыбнувшись, он мягко провел тыльной стороной ладони по щеке девушки. — Но надо идти, пока тебя не хватились.

— Да, — согласилась Ида, трепетно накрыв его руку своей, — идем.

Покинув альков, девушка тихо пожелала удачи и направилась в сторону знатных вельмож, среди которых Корвус разглядел и ее братьев. Колкий недовольный взгляд старшего был красноречивей любых слов, но Ида быстро отвлекла внимание брата на себя. Корвус, едва сдержав ухмылку, зашагал обратно к Амме и другим представителями сейма.

— Он не готов, — услышал он на подходе сухой голос своей наставницы. — И я не уверена, что когда-то будет.

Корвус замер, опешив от ее слов. Сердце глухо застучало в груди. Вот же дрянь! Ревность ревностью, но такой подлости от Аммы он не ожидал. Вот так одной фразой перечеркнуть всю его подготовку. Какими бы талантами Корвус ни обладал, без одобрения наставника его кандидатуру попросту не будут рассматривать. В гневном разочаровании неистово захотелось подойти к стоящей к нему спиной Амме и свернуть той шею.

Корвус шумно сглотнул и сделал глубокий вдох, унимая свою злость, собираясь с мыслями. Еще не все потеряно, никаких официальных решений еще не принималось. Кое-как совладав с собой, он поравнялся с Аммой.

— Значит, не готов?

Ее собеседники тотчас деликатно отошли в сторону, оставив учительницу и ее воспитанника наедине.

— У тебя слишком много ветреных мыслей в голове, — проговорила госпожа, неодобрительно взглянув на распущенные волосы. — К тому же этот юноша действительно даровитый, к чему мне позор от твоего поражения.

— Может, мне тогда стоит сменить ремесло и не тратить больше твое время?

— И куда же ты подашься? — ее самоуверенности можно было позавидовать. — У тебя нет ничего: ни средств, ни навыков.

— О, что-то у меня да есть, — хитро сощурился Корвус. — Ты многому меня научила, голодным точно не останусь.

— Ты не посмеешь, — самодовольная улыбка сползла с лица наставницы.

— А что еще мне остается?

— Я вложила в тебя столько сил не для того, чтобы ты торговал собой, — прошипела Амма.

— И, видимо, не для того, чтобы я служил нашему Государю.

— Да разве Государь тебя волнует? Нет, ты вбил в свою дурную голову, что тебе что-то светит с его дочуркой. Глупец, где ты, а где она, — Амму чуть заметно затрясло и она резко заявила: — Ты мой. И я отдам тебя, только когда сочту нужным.

— Бодвар тоже когда-то считал меня своей вещью.

— Ты… — судорожно выдохнула Хольм, в тревоге округлив глаза. — Так это ты?

— Ну что ты, мы оба знаем, что его хватил удар. В его-то возрасте, такие нагрузки, — спокойно ответил Корвус, откровенно наслаждаясь ее испугом. — Амма, если ты не можешь дать мне то, зачем я к тебе пришел, какой смысл мне оставаться?

— Если я тебя теряю, то какой смысл, — передразнила его Амма, — мне упрощать тебе жизнь и давать одобрение?

— Так мы хотя бы сможем разойтись мирно.

— Зачем тебе это все? Подумай хорошенько, — пошла на попятную Хольм. — Ты будешь служить не девчонке, которую не сегодня-завтра выдадут замуж, а ее отцу-тюфяку. А затем цесаревичу Видару, который, к слову, на дух тебя не переносит, и именно из-за того, что ты крутишься возле его сестры.

— Ты рано сбрасываешь со счетов Гайра.

— Так он бесхребетней отца, — удивилась такому повороту разговора Амма.

— Мягкий, податливый, — невозмутимо проговорил Корвус. — Управляемый.

— Сбить бы с тебя эту спесь, — нахмурившись, процедила сквозь зубы госпожа.

— Так что тебя останавливает? Кажется, где-то в этом зале есть даровитый юноша.

Было видно, как Амму раздирали противоречивые чувства. С одной стороны чувство собственности не позволяло уступить, ее пожирала ревность и злость, с другой — в глазах читалось недоумение, близкое к страху, и отчетливое желание отречься от беды подальше.

— Хорошо, пусть будет так, — выдохнула Амма и уже громче добавила, обращаясь к стоящим все так же неподалеку заклинателям: — Финн! Мы попробуем.

До начала испытания Амма молча держалась в стороне от своего ученика. Корвуса это устраивало. Плохо было то, что после сомнений наставницы все старания Иды пошли прахом и ни о какой поблажке теперь речи не шло. Когда весь сейм и царская семья были в сборе, юным заклинателям уступили место в центре зала.

Русый мальчишка, широко беззлобно улыбаясь своему оппоненту, буквально лучился уверенностью, чем изрядно раздражал. Корвусу пришлось через силу напомнить себе, что на них обращено множество влиятельных глаз и стоило бы принять более добродушный вид.

Получив дозволение приступать, юнец, по-прежнему нелепо скалясь, поднял ладони. Корвус же снял фибулу с ворота и заложил руки за спину, выжидая. Справа от себя краем глаза он различил возмущенную его бездействием Амму, а позади соперника Иду, нервно сцепившую тонкие пальцы в замок. Что ж, осталось лишь сделать шаг, чтобы одна из них стала темным прошлым, а вторая, вместе со всем своим царствующим семейством, туманным будущим.

Как и другим заклинателям, мальчишке требовалось время, чтобы сосредоточиться, собрать окружающую его энергию и направить ее в нужное русло, но, стоило признать, он и правда был талантлив. Очень скоро Корвус ощутил, как воздух вокруг заискрился, словно во время грозы, одиночные пряди ничем не удерживаемых волос встали дыбом, а в кожу впились тысячи кончиков игл. Еще миг — и его поразил бы разряд. Значит, пришло время действовать. Корвус сжал в ладони острую застежку фибулы и опустил взгляд на тень под ногами мальчишки. Удар сердца и юный заклинатель беспомощно повалился на колени, а его шею сжала черной змеей призванная тьма. Бурлящая в воздухе сила тут же растворилась, не причинив Корвусу вреда. Юноша с неподдельным ужасом принялся скрести пальцами собственную шею в бесполезных попытках освободиться. Так знакомо. На долю секунды стало жаль, что испытание не предполагало смертельного исхода. Потерзав соперника еще немного, повинуясь воле Корвуса, тень ослабила хватку, позволяя юнцу сделать вдох. Невольно вторя своим же указаниям, Корвус сжал ладонь в кулак.

— Стой! — визгливо взмолил юноша, ощутивший такое же движение вокруг своего сердца, и вскинул руку вперед в примирительном жесте. — Хватит…

Корвус отпустил мальчишку. Отчего-то забавляло, что тот даже не понимал, какой уникальный опыт получил. Единственный, кто почувствовал дыхание «той стороны» и остался жив. В отличие от извозчика, пасынка корчмаря, случайных бродяг, на которых Корвус испытывал новые знания, Бодвара.

Тень растворилась, и первым делом Корвус взглянул на Иду: не хотелось, чтобы девушка так быстро отстранилась от него, испугавшись. К его облегчению, взгляд царевны был полон искреннего наивного восторга. Улыбнувшись ей лишь кончиками губ, Корвус перевел взор на сейм заклинателей. Одни были заинтересованы непривычной силой, другие раздосадованы поражением юнца, кто-то смотрел на Амму с укоризной, ведь по их мнению она пыталась скрыть такой дар. Сама же Хольм застыла словно каменная, слегка разочаровав своего воспитанника, который ожидал от нее более яркой реакции. Впрочем, несложно догадаться, что творилось в этот момент в ее голове. Интересно, она уже поняла, что мирно им не разойтись?