Мир. Что было с ним до нашего прихода, все примерно представляют по учебникам истории. Что будет в будущем, можно строить только догадки… Большинству. А если, я скажу, что есть люди, что точно знают, что будет после нас?
Быть пророком это не дар, не благословление. Это сводящие с ума проклятье, болезнь. Оно подкрадывается на мягких лапках, тихо, к еще совсем чистому разуму новорождённого ребенка, и поселяется там, подобно паразиту.
Дитя растет, даже не подозревая о своей страшной болезни, до поры до времени. Сначала, приходят сны: тревожные, яркие, но не запоминающиеся на утро, оставляющие после себя мурашки на коже и пустоту в сердце, которую может заполнить только материнская ласка.
Потом появляется голос, сначала невнятный, не громче шёпота, со временем набирающей силу. С помощью своего воображения ребенок наделяет голос телом, и вот он — воображаемый друг, сидит рядом с ним за чашечкой воображаемого чая.
Он не мешает, наоборот, разделяет игры и тревоги ребенка, как и положено другу. Подсказывает малышу. Родителям остается только удивляться: «Иногда, малышка, словно знает, что случится? Угадывает, когда кто придет, первой подбегая к двери. Отвечает на те вопросы, что взрослый еще не успел ей задать».
Но вот ребенок становится старше. Уже забыты детские игры. За спиной портфель: книги тетрадки. Учителя в строгих костюмах и с серьезными лицами, приказывают не шуметь и рассказывают о мире, о нормах общества и правильности морали. Учат считать, писать и читать. Воображаемые друзья забыты, уступив место настоящим. Голос утих, но лишь на время.
Она уже подросток, в дырявых по моде джинсах, с проколотым носом и вечным недовольством в голосе от нравоучений взрослых. Голос врывается в ее разум не постучав, снеся дверь с петель.
Он приносит с собой ужасные сцены пожара, боли, отчаянья, запах гари и удушающую вонь сгоревших тел. Девочка не понимает в чем дело. Отказывается верить, списывая на ужастик, посмотренный вчера, на богатое воображение, на дурной сон.
Проходит день два, три: пепелище, запах гари, вонь тел. Воздуха нет в легких, глаза слезятся не только от дыма. Ее пытаются увести, отогнать, забрать. Она же просто смотрит вокруг невидящим взором.
Теперь голос уже не стесняется. Он бравым тоном отличника у доски, повествует о всем, что случится. Он знает, что она теперь верит, а значит не отмахнется, услышит, как бы крепко не зажимала уши руками.
Взгляд девочки скользит по зданиям, машинам, лицам, и у каждого она видит будущие. Радость ли, горе; смерть или рождение. Она озвучивает не сказанные слова, предугадывает действия и поступки. Закрытые двери комнаты и включенная на полную громкость музыка в наушниках, не помогают. Будущее проникает сквозь щели, наполняя голову образами. Родители бьют тревогу. Дочь почти не ест и не спит, лишь бубнит что-то себе под нос да иногда отвечает на невысказанный еще вопрос. Врачи разводят руками.
Маленькая комнатка. Тишина. Большой стол и пазл в десять тысяч кусочков. Она уже знает какой будет картина, хотя и не видела коробку с изначальным изображением. Она больше не сходит с ума, хотя возможно уже сошла.
Мир для нее — это тоже пазл. Тысяча различных пазлов, с различными картинками, поменяй лишь деталь. Она научилась сортировать их и раскладывать. Иногда, когда голос бывает особо настойчив, она кому-нибудь про них рассказывает. Ее не интересует верят ли ей или считают, что бред. Она не старается мир спасти, когда видит что-то ужасное, просто считает до десяти.
Сегодня, уложив вещи в чемодан, соседке кошку отдав, она знает, что должны прийти они. У каждого пророка должны быть проводники. Последний кусочек картинки находит свое место и стук в дверь, происходят одновременно.
Она поправляет платье, берет чемодан. Голос в голове чуть не поет от счастья, уже показывая целую галерею будущих картин, где с помощью нее спасут, а может погубят мир.