К счастью, Бартоломью и Аделаиде удалось сесть на автобус с туристами, возвращавшимися в Лондон из поездки к Стоунхенджу, но для этого им пришлось оплатить поездку своим трудом – их тут же взяли гидами на обратный путь, узнав, что перед ними профессиональная прислуга – кухарка и дворецкий. Такой шанс блеснуть своим сервисом перед пассажирами ни та, ни другая сторона упустить не могла. Да и «вопрос жизни и смерти», с которым Аделаида обратилась к руководству турпоездки, послужил ещё одним поводом к тому, чтобы их взяли. По пути в Лондон Бартоломью и Аделаида рассказали пассажирам всё, что знали о Стоунхендже, но о своих приключениях в подземных пещерах, конечно же, умолчали. Всё равно им никто не поверил бы. Но со своей задачей они справились, поскольку после их увлекательного рассказа рейсом остались довольны все – и пассажиры, и сам «персонал», который тут же сбежал от своих работодателей на такси – благо чаевых и Бартоломью, и Аделаиде щедрые туристы надавали на десяток подобных поездок.

     Пока они ехали в такси, Бартоломью нервно перебирал цепочку с кулоном в виде ангела-хранителя – подарок хозяина с прошлого дня рождения. Видно было, что он волновался. Эта цепочка была с ним всё время, - даже когда он был гигантским псом, она была с ним, надёжно висевшая на груди под оболочкой из собачьей шкуры. Аделаида уловила его волнение, и, желая успокоить, положила свою руку ему поверх ладони, в которой он держал цепочку. Бартоломью это не понравилось, и он тут же отдёрнул руку, строго взглянув на кухарку. Ему не хотелось, чтобы кто-то ещё вмешивался в его мир и мир Гиса, связанные друг с другом единой нитью госпожи Судьбы. Это должно было оставаться неприкосновенным до самой смерти одного из двух составляющих этой связи. Аделаида никогда не смогла бы понять это – для неё хозяин был лишь работодателем, не более того, хоть она и по-своему уважала его и хвалила. У неё есть кого любить. И даже у Анастасия есть своя любовь – память об умершей жене. А у него, Бартоломью, не было никого более дорогого его душе и сердцу, кроме сэра Гиса, который заботился о нём всегда и любил тоже всегда, - до того самого дня, когда в парке они повстречали Стайлза. Но верный дворецкий исправил ошибки хозяина, и теперь очень надеялся и верил в то, что всё пойдёт, как и прежде.

     Но впереди их ожидало нелёгкое испытание.

     Выгоревший изнутри замок предстал перед их взорами. Насмерть перепуганные, Бартоломью и Аделаида не знали, что и думать. Вход в замок был опечатан, и они, найдя в гараже герцогский автомобиль с запасом бензина на полбака, помчались в полицию, где им обо всём рассказали.

     Обитатели замка вовсе не сгорели в огне, как поначалу подумал старый дворецкий. Обоих мужчин, по рассказу полицейского, не пришлось спасать из огня – они выбрались сами. Но, к сожалению, по пути в больницу один из них скончался. Но не из-за отравления дымом, а из-за ран, полученных от сектантов-грабителей. Бартоломью ожидал, что при этих словах Аделаида упадёт в обморок, но с кухаркой ничего подобного не произошло. Она уповала на чудо, заключённое в даре Аполлона. Львиный коготь должен был помочь ей вернуть мужа с того света, и она заторопила Бартоломью поскорее ехать в морг. Бартоломью, спросив полицейского, не приходил ли к ним человек по имени Руфус, получил отрицательный ответ, и ещё больше встревожился; и подумал, что если бывший сектант в ближайшее время не объявится сам, отыскать его в огромном городе будет практически невозможно. Признаться, Бартоломью, когда увидел сгоревший замок, подумал, что его хозяин поджёг себя, а заодно и всех остальных, тем самым сведя все старания старого дворецкого в деле его спасения к нулю. Но Бартоломью уже довольно много пожил на свете, чтобы делать скоропалительные выводы. Сев за руль, он вместе с Аделаидой помчался сначала в больницу, где Анастасий, по словам полицейского, проходил психологическую терапию и всё никак не желал примириться со смертью Мартемьяна, обвиняя в случившемся только себя. Однако старый лакей не помнил себя от счастья, когда увидел Бартоломью и Аделаиду, которая отвлекла старика от тяжёлых мыслей, рассказав ему всю правду о сектантах и об их с Бартоломью похождениях в подземном городе. Услышав про чудесный львиный коготь, Анастасий не поверил друзьям. Может ли вообще кто-нибудь или что-нибудь вернуть умершего к жизни? Но Аделаида предложила ему это проверить, и Анастасий, ухватившись за это как за последнюю надежду, с готовностью согласился. Он очень хотел, чтобы Мартемьян, его спаситель, был жив.

     В морге в ответ на довольно необычную просьбу троих посетителей лишь недоумённо пожали плечами, приняв это за очередную причуду убитых горем близких, хотя все трое так совсем не выглядели. Работники достали из морозильной камеры тело Мартемьяна, и Аделаида, не сдержавшись, поражённо вскрикнула.

     Да, это был Мартемьян. Из его тела уже после смерти вынули все три пули, полученные им от сектантов, а после отправили в морг. Слава Богу, что похоронить человека до объявления его родных и близких права они не имели. И сейчас Бартоломью, Аделаида и Анастасий с трудом сдерживали слёзы, глядя на застывшее тело своего друга. Каждый из них опасался, что львиный коготь не поможет конюху вернуться. Но Аделаида решительно подошла к изголовью, открыла Мартемьяну рот и вложила туда дар Аполлона.

     После этого ровным счётом ничего не произошло, и все трое уж было подумали, что волшебство Аполлона в их земном мире действовать не может, как вдруг Мартемьян на столе чуть-чуть пошевелил рукою, затем заморгал и открыл глаза.

     Первой это заметила Аделаида. Она с воплем радости кинулась к мужу, заключив его в крепкие объятья и без конца повторяя дорогое своему сердцу имя вместе с мудрыми словами Аполлона, которые лев сказал ей в подземном туннеле об истинной и чистой взаимной любви их обоих друг к другу. Не понимая, что происходит, растроганному конюху оставалось лишь смущённо улыбаться своей жене и окружившим его товарищам, которые и рассказали ему о том, что случилось, благодаря чему Мартемьян быстро обо всём вспомнил и считал теперь своё спасение чудом, как и потрясённые работники морга.

     У Бартоломью вдруг возникла одна мысль, и он спросил Мартемьяна, видел ли тот по ту сторону жизни их хозяина, на что конюх ответил: «Нет».

     - Значит, он жив, - подытожил дворецкий. – Вставай, мой друг, - обратился он к Мартемьяну. – Сейчас мы подыщем тебе подходящую одежду заместо этой белой хламиды, и отправимся на поиски сэра Гиса и моего друга Руфуса.

     Анастасий без конца благодарил Мартемьяна за свою спасённую жизнь, а конюх лишь отнекивался, говоря, что так на его месте поступил бы любой разумный человек. Но Анастасий считал теперь Мартемьяна особенным, и чуть ли не избранным Судьбою (ещё бы, ведь он вернулся с того света, что, согласитесь, бывает не часто), и попросил у него прощения за всё плохое, что он в своей жизни ему сделал. Бедный Мартемьян не знал, куда деваться от ненужных извинений старого лакея.

     Бартоломью было неведомо, совершенно неведомо, где искать пропавших, и от отчаянья, которого он старался не показывать своим товарищам, дворецкий ещё раз заехал в полицейский участок. И там его ждал приятный сюрприз.

     Оказалось, что в тот момент, когда они были в больнице у Анастасия, в полицию обратился один молодой человек, который настоятельно просил его выслушать. Он сказал, что тот, кого ищет вся полиция Лондона, находится в его городской квартире, и что он сам – бывший «Божий праведник», но этого человека вовсе не похищал. Ему, хотя и с трудом, но поверили, позволив закончить свой рассказ. Как только этот человек назвал имя пропавшего, все встрепенулись. Так герцог Гис Флетчер был обнаружен. Молодой человек по имени Руфус рассказал о том, что случилось на юго-западе, под землёй, где стоит Стоунхендж, и ему, на удивление его самого, поверили. Но это и понятно, ведь то была воля Фаэтона, а золотой дракон знал, как заставить людей поверить в то, чего в их слишком реальном мире быть не может. Ну, может быть, Руфусу потому и поверили – так же, как дети верят в сказку. И бывший сектант, завершая свой рассказ, поведал им, что прилетел оттуда вместе с герцогом на волшебном золотом драконе, с помощью сил которого и была разгромлена сектантская организация «Божьи праведники». Но в золотого дракона полиция не поверила. Они готовы были поверить в подземный город, но это, видимо, оказалось для них чересчур. Однако они не смогли опровергнуть тот факт, что в том самом городе, в котором оказался вылезший из канализации Руфус, несколько людей действительно видели что-то похожее, но только в виде большого, зависшего в воздухе золотого пятна с размытыми контурами, светившего своим золотистым сиянием так, что на него невозможно было смотреть дольше секунды. Но таким они увидели Фаэтона лишь потому, что никто из них не верил в чудеса. А если бы с этими людьми были дети, они бы увидели то, что было скрыто от глаза взрослого – огромного добро-го золотого дракона, который помог их стране в скрытой от них борьбе против «Божьих праведников». Полицейские пришли к выводу, что это был инопланетный космический корабль, и на этом закрыли тему увиденного.

     Когда герцог с Руфусом прибыли к замку, и золотой дракон, попрощавшись с ними, исчез подобно вспышке яркого света, тут-то они и увидели, выйдя из сада, изуродованный пожаром замок. Двери его были опечатаны, и именно поэтому Руфус решил отвезти герцога на свою квартиру до того момента, пока не появится и не отыщет их его друг и дворецкий герцога Бартоломью. А сам герцог, который, став смиренным перед грозным величием золотого дракона, пожурившего его и объяснившего ему истинный и единственно верный путь Добра, когда они только повстречались в том городе, очень каялся и переживал за своего дворецкого. Но золотой дракон перед расставанием утешил Гиса, пообещав ему, что все, кого он любит, вернутся к нему в очень скором времени.

     После рассказа полицейского обрадованный Бартоломью попросил у него адрес Руфуса. С замиранием сердца от чувства предстоящей радости встречи с хозяином старый дворецкий и трое его подопечных помчались в город, но по пути у них кончился бензин, и им пришлось толкать машину до ближайшей заправки, в чём ещё раз проявились их дружба и стремление как можно скорее воссоединиться со своим кормильцем – так быстро они дотолкали машину до заправочной станции.

     Продолжив свой путь, они, наконец, добрались до нужного им адреса. Можно было подумать, что в этом невзрачном стареньком домишке в два этажа с облупившейся краской давно никто не жил – до того он казался древним и заброшенным. Всего один подъезд и четыре квартиры на самой окраине большого города.

     Предчувствуя долгожданную встречу, которая, как все надеялись, будет очень радостной, четверо товарищей вышли из машины и направились к дому.

     Дойдя до нужной квартиры, Бартоломью с замиранием сердца нажал на кнопку звонка. Поначалу из-за двери послышался голос Руфуса, который с опаской спросил, кто к нему пожаловал: Руфус справедливо опасался мести ему со стороны лидеров «Божьих праведников», которых полиция обещала «найти хоть из-под земли», на что Руфус их заверил, что там они уже вряд ли появятся. По мнению бывшего сектанта, они должны были скрываться где-то в Лондоне, и поиски злодеев уже начались.

     Однако, услышав голос Бартоломью, Руфус быстро распахнул дверь и с радостным криком обнял его. Трое остальных поглядывали на бывшего сектанта с явным недоверием, но Бартоломью уверил их в том, что Руфус больше не идёт дорогою Зла, и что он вытащил их хозяина из подземного города и отвёз домой именно потому, что раскаялся в своих поступках благодаря ему.

     Руфус пригласил всех в дом. Он хотел устроить им встречу с хозяином так, как подобает – с полнейшей неожиданностью для последнего. Он рассказал, что герцог, живя у него, долго каялся и плакал, а по ночам почти не спал, волнуясь за своих слуг, и особенно тосковал по своему старому Бартоломью. Дворецкий тут же попросил его провести их к Гису, с улыбкой пообещав Руфусу, что у герцога больше не будет причин для грусти, и не сомневался, что тот очень обрадуется, когда увидит всех четверых живыми и невредимыми.

     Руфус понимающе улыбнулся и повёл их в одну из комнат.

     Переступив порог, Бартоломью и остальные увидели своего хозяина, сидящего в кресле. Он сидел, сгорбившись, и с тоской на лице рассматривал противоположную стену. Но его печаль ушла мгновенно, как только Гис увидел своего дворецкого.

     - БАРТИ! – тут же воскликнул герцог, вскочив с кресла.

     - Ах, сэр! - вырвался у Бартоломью восторженный вскрик радости, и он кинулся в объятья к своему господину. Вслед за ним и все остальные заключили герцога в крепкие объятья, а он – их.

     - Простите меня, если можете, простите, простите за всё… - без конца повторял Гис виновато, не выпуская из объятий своих ближних. Он дал волю слезам, не зная, как ещё покаяться перед ними за то, что он натворил. И в конце концов провинившийся господин встал на колени.

     - Барти, ты – мой спаситель, - в слезах начал он. – Я так виноват перед вами. И вновь у тебя в неоплатном долгу, мой белый ангел! Что я могу сделать для тебя, друг? Только скажи мне, что, - я ничего не пожалею, чтобы оплатить тебе этот долг!

     - Что вы, что вы, сэр! – испугался Бартоломью, торопливо поднимая его. – Разве вы можете так унижаться передо мною? Я всегда вас любил, и вы это знаете. И вы всегда любили меня. А то, что произошло – всего лишь недоразумение, которое уже, слава Богу, исправлено. Отныне мы все будем счастливы, и больше никогда, я клянусь вам, не будем переживать ничего подобного. Пока я жив, я не позволю кому-то разлучить нас с вами, кроме одной только смерти.

     - Барти, твои слова – высшая для меня награда, а также то, что ты вернулся живым и здо… О нет, - опустил он взор, отходя, а затем отвернулся. – Ты никогда не будешь таким, ведь та пуля… Моя старая вина перед тобою так и не искуплена…

     Бартоломью улыбнулся.

     - Сэр, - произнёс он мягко и ласково, сияя радостью от предвкушения радости господина. – Её больше нет. Хранители Гулсена, которые помогли мне вас освободить, избавили меня от неё. Без них я бы ничего не сумел. Так что это их заслуга в спасении и вашем, и нашей страны.

     Герцог обернулся. Его глаза стали круглыми от удивления.

     - Но как… как такое может быть, Барти? – не поверил он.

     - Может, - подтвердил дворецкий. – Надеюсь, вы поверите теперь в то, что королевство Гулсен реально существует. Хранители пришли ко мне из той самой книги, которую вы нашли когда-то в больнице. Если б я так же, как и вы, не верил в эту книгу, я бы не смог вас спасти. Великий Фреммор направил меня на верный путь, и я до конца своей жизни буду благодарен ему за это.

     - Барти, Барти… - заговорил, волнуясь, хозяин. – Если это правда, если ты снова здоров, я тоже стану благодарить их за твоё исцеление… Но мой замок… Все вещи в нём сгорели, и я, признаться, подумал, когда увидел его, что и вы все тоже, - бросил он взгляд на своих слуг. – О Боже… Я был так напуган… Думал, что потерял всех вас из-за того, что прибился к этим сектантам… Я до сих пор не могу поверить в то, что позволил себе поддаться этим злодеям. Ведь из-за них вы едва не погибли…

     - Да, я здоров, сэр, - подтвердил счастливый Бартоломью. – Я же говорил вам тогда, что проживу ещё очень долго, на радость вам. И остальные со мной согласятся. А то, что замок выгорел – так это можно поправить. Мы приобретём новые вещи и новую мебель, и всё будет так, как и прежде, обещаю вам, сэр.

     - Может, вы пока останетесь у меня? – в надежде предложил Руфус. – Ваш замок пока непригоден для жилья, а места у меня хватит всем.

     - Согласен, Руфус, - отозвался Гис и пожал ему руку. – Пока мы побудем у тебя. Всё равно в замке жить пока небезопасно – нужно дождаться, пока полиция поймает главарей «Божьих праведников».

     - Пожалуйста, сэр, - взмолилась вдруг Аделаида. – Не упоминайте больше о них.

     - Хорошо, Аделаида, - пообещал герцог и добавил: - Я бы хотел в этот счастливый день побыть рядом с вами, ведь мы так долго не виделись. – И, обратившись к своему дворецкому, он с улыбкой произнёс: - И, я надеюсь, ты сегодня, как всегда, уложишь меня спать, мой верный ангел-хранитель.

     Через пару недель всем обитателям старого дома пришлось немало поволноваться: из полиции пришла весть о поимке главарей «Божьих праведников». Им грозило пожизненное заключение, чем герцог Гис был вполне удовлетворён. Это означало, что отныне им больше ничто не угрожает, и можно было теперь возвращаться в замок.

     Как рассказал Руфус, Фаэтон поведал ему во время полёта в Лондон всё о том, как сектанты были побеждены. Сонный дым разноцветных драконов Склона Мира не только усыпил сектантов, но ещё и нейтрализовал все их тёмные помыслы, отрезвив их разум. Все они уже вернулись назад, к своим семьям. Те же, кто заставлял этих несчастных людей подчиняться своей воле и сгонял их сюда, в подземные пещеры Стоунхенджа, были уничтожены в процессе битвы Аполлоном и Проционом, поскольку повернуть их тёмные мысли вспять при помощи усыпляющего дыма драконов Склона Мира было уже невозможно. Эти пещеры по решению властей затопили, чтобы подобная история никогда больше не повторилась.

     Власти Великобритании, как только средства массовой информации объявили о предотвращении попытки к повторной агрессии «Божьих праведников», решили достойно вознаградить дворецкого герцога Гиса, хоть им было и непонятно, каким образом один-единственный человек разгромил целое преступное сообщество. Они, естественно, не поверили рассказам о волшебных силах, а про золотое пятно, появившееся тогда на юго-западе Англии, говорили, что это самое «НЛО» вполне могло как-то повлиять на «Божьих праведников», в результате чего они и были разгромлены. Ну что ж, в этом, как вы уже знаете, была доля правды.

     Зная о том, что имущество герцога пострадало от пожара, вызванного сектантами, власти справедливо решили отдать сие вознаграждение деньгами, чтобы герцог смог восстановить утраченное дорогое имущество.

     Замок в скором времени совершенно преобразился. Полученные деньги были использованы по назначению, а оставшиеся Гис раздал Бартоломью и остальным, которые их, несомненно, заслужили, ведь благодаря своим верным слугам он, Гис, в который уже раз остался цел и невредим.

     Все обитатели замка вернулись к своей прежней жизни. Герцог Гис стал ещё больше любить всех своих слуг, - и, конечно, по-особенному он любил Бартоломью, который стал для него настоящим ангелом-хранителем, и радовался тому, что тот его подарок дворецкому – цепочка с изображением крылатого ангела – стал пророческим. А Бартоломью, в свою очередь, постарался быть тем, кем ему по долгу службы и велению сердца и полагалось быть при хозяине – его верной тенью.

     Мартемьян с той поры тоже носил на шее цепочку, на которой вместо кулона красовался огромный львиный коготь, вернувший ему жизнь. И, конечно, конюх не мог во всех словах выразить свою супружескую любовь к Аделаиде, которая его тогда спасла. И не было в мире крепче той любви, какая была у Мартемьяна и Аделаиды.

     Старого Анастасия также коснулась перемена. Он больше не был таким хмурым и нелюдимым, каким стал после смерти жены, и его характер значительно улучшился. Он стал больше шутить и улыбаться, и по-доброму относиться ко всем обитателям замка, а главное – с ним больше не случалось никаких курьёзных бытовых ситуаций.

     Руфус каждую неделю наведывался в гости к своим друзьям. Он мог уже не бояться того, что ему могут отомстить за предательство бывшие сообщники. Такой угрозы для него больше не существовало.

     Но что было самым удивительным, так это то, что вскоре у Мартемьяна с Аделаидой родилась двойня – мальчик и девочка. Они были совершенно здоровы, несмотря на поздний возраст их родителей. Счастливые супруги знали, что этим они обязаны прежде всего Хранителям Гулсена и смелости Бартоломью, ведь иначе не то что детей, а и их самих не было бы на этом свете. После такого чуда и герцогу Гису просто необходимо было подумать о продолжении рода. И он подумал. Уж если в замке появилось новое поколение будущих слуг, то пора было и будущего хозяина для них «подыскать».

     И вот этот день настал. Герцог Гис нашёл себе достойную кандидатку из богатой семьи с красивым именем Альбертина, и вскоре женился на ней. Свадьбу отпраздновали пышно и торжественно, обвенчавшись в церкви. Дети Мартемьяна и Аделаиды держали фату новоиспечённой хозяйке дома герцогине Флетчер, а Бартоломью и Аделаида держали над ними короны, едва сдерживая слёзы радости.

     Рождение наследника стало огромным счастьем для всех обитателей замка. Гис решил продолжить начатую когда-то его отцом традицию, в результате чего первым, кому он дал подержать младенца, оказался Бартоломью, который растрогался точно так же, как и в те далёкие дни, когда родился герцог Гис. Но никто, разумеется, не рассердился на слёзы старого дворецкого, ибо теперь все они были единой и дружной семьёй.

     С той поры началась их ещё более радостная и спокойная жизнь. Никто уже не вспоминал «Божьих праведников», ведь Бартоломью уже не мучила по ночам его старая рана. Он лично занимался воспитанием маленького наследника, которому все единодушно согласились дать имя их верного друга Руфуса, чему сам бывший сектант был весьма тронут. А Гис не забывал о ежедневных прогулках по Гайд-парку, но гуляли они теперь одной большой и дружной семьёй.

     Бартоломью часто вспоминал добрым словом Великого Фреммора, – ведь Первый слуга очень много сделал для него. А герцог Гис никогда больше не разговаривал на улице с незнакомцами, клятвенно пообещав Бартоломью, что никогда больше не впутается в подобного рода историю. И старый дворецкий поверил ему на слово, ведь у него теперь не было никаких причин сомневаться в правдивости слов герцога.

     На этом и заканчивается наша история. А что же стало с Великой Книгой Гулсена, спросите вы. Разумеется, после того как всё так благополучно закончилось, необходимости в её помощи больше не было, и книга просто-напросто… исчезла. Напрасно Бартоломью её потом искал, чтобы поставить на самое видное место в хозяйской библиотеке: книга больше не принадлежала старому дворецкому. Да у неё никогда и не было постоянного хозяина. Её никто никогда не читал, поскольку она ещё не была дописана. Но теперь история обрела свой конец, и последние её страницы были заполнены. А это значит, что открылись и все остальные. И книга стала, наконец, Книгой. Теперь её мог прочесть любой человек. Как я уже говорила, Книга Гулсена исчезла, - но, как всегда при подобных случаях, ненадолго. Она попала ко мне, но как – не скажу. Это секрет самой Книги. И все эти секреты я уже знаю, - впрочем, как и вы. Ведь вы её только что прочитали.

2009г.