Дворецкий Гарей Олдвин Кимберли дремал в уютном кресле у камина. Был поздний вечер.

     В гостиной, где он находился, вдруг послышались шаги, очень тихие и осторожные. Несмотря на усталость, слуга услышал их сквозь дрёму и, открыв глаза, обернулся.

     - Ваша светлость… Вам что-то нужно?

     Стоявший недалеко от порога высокий джентльмен, молодой и красивый, владелец этого поместья, улыбнулся и произнёс:

     - Ох, прости меня, Гарей, я вовсе не хотел будить тебя. Я думал, ты не спишь…

     - Что вы, ваша светлость, я и не спал, - торопливо заговорил старик, медленно вставая. – Просто я на минутку закрыл глаза.

     Молодой господин подался вперёд, в два шага оказавшись возле кресла и не давая Гарею встать.

     - Ради Бога, Гарей, сиди. Просто я хотел узнать у тебя, не нужно ли тебе чего. Может, у тебя есть какое-нибудь заветное желание, ведь скоро твой День рождения, и я подумал…

     Морщинки на лице старика прорезала ласковая улыбка, и он, глядя на своего молодого господина, тихо произнёс:

     - Ваша светлость, вы уже исполнили моё главное желание в этой жизни – выросли и стали тем, кем должны были стать. И я абсолютно счастлив, как бывает счастлив фермер, видя созревшие плоды своих трудов.

     - Ну ладно, - несколько неуверенно ответствовал лорд. – Ещё раз прости, что потревожил.

     Что и говорить, а тревожились они оба всё чаще и чаще, да и не только они одни. Потому что несколько месяцев назад начало сбываться предсказание древнего народа патайя, возвещавшего о начале конца света. И это предсказание, увы, не было ложным: за истекшие несколько месяцев с лица планеты исчезли практически все виды насекомых, а более половины видов животных перестали размножаться. Людей это пока не затронуло, но на фоне нарастающего день ото дня психоза в ожидании конца света число рождённых детей по всему миру резко сократилось. И хоть теперь никто на планете не страдал от укусов комаров, ос и других насекомых, люди понимали, что скоро очередь дойдёт и до них.

     И вот неделю назад объявили, что в Нью-Йоркском зоопарке по невыясненной причине (впрочем, все уже давно знали эту самую причину) скончался последний представитель рода шимпанзе – род приматов был первым из млекопитающих, подвергнувшихся массовому вымиранию. И в этот же день на востоке Италии вдруг в одночасье замертво свалилось на асфальт пятеро гулявших в парке людей.

     С того самого момента по всему миру началась уже настоящая, никем не контролируемая, всепланетная паника. Учёные лихорадочно пытались изобрести хоть какое-то противоядие от массового вымирания путём исследования трупов людей и животных, их в свою очередь критиковали скептики и те, кто был против вмешательства в естественный процесс конца мира (были и такие), и готовился после этого конца воскреснуть. Массовый психоз охватил планету. Общими усилиями правительств всех стран была даже подготовлена специальная космическая программа для переселения «избранных» (то есть их же самих) представителей человечества на Луну и Марс. Но над этим нелепым проектом в открытую насмехались все, кому не лень. И поскольку перед неотвратимостью конца мира и своей неизбежной гибелью человечество было бессильно и косвенно признавало это, несколько миллионов людей, решив не дожидаться ужасного дня, покончили с собой от отчаяния. Но ежедневные суициды уже никого не удивляли, - было попросту не до этого: экономика всех стран встала, начались проблемы с продовольствием. Бедные умирали от голода (особенно в африканских странах), богатые же, наоборот, стремились максимально обогатиться и жили на широкую ногу, опасаясь, что каждый новый день для них может стать последним. Жизненный коллапс изменил и поведение животных, особенно домашних. Чувствуя смертельный ужас, исходящий от людей, коровы, козы, лошади и другой скот перестали плодиться и давать молоко, кошки и собаки стали чересчур нервозными, куры, утки и гуси перестали нести яйца. В результате их забивали и отправляли мясо на продажу, но у бедного населения не было денег, чтобы это мясо купить. Так начиналось саморазрушение мира, возведённого людьми и охваченное теперь паникой. Создаваемая тысячелетиями людская цивилизация рушилась, деградировала, а вместе с нею – и всё человечество. И это ощущали все. Даже те, кто не имел прямого отношения к миру земному. И вот тут и начинается наша с вами история.

     Спустя несколько дней после вышеописанных событий в жизни лорда и его дворецкого про-изошли радикальные перемены. Властями Лондона было объявлено, что готовится, возможно, самая ожесточённая акция протеста среди беднейших слоёв населения, поэтому владельцы загородных особняков и квартир в престижных районах города должны принять меры по сохранению своего имущества, ибо возможны погромы. Лорд Джойс Бенет жил на юге Лондона в довольно скромном поместье, на которое после гибели родителей с помощью своего, уже покойного дяди, выменял шикарный отцовский особняк, а вырученные деньги попросил раздать на благотворительность. Но даже будучи щедрым и порядочным аристократом, он опасался за свою жизнь. Взбешённым погромщикам ведь не объяснишь, хороший человек живёт в доме, или же нет, - они видят перед собой одну и ту же метку, которой тут же метят любого аристократа: украл, продал, купил. Вывод: толстосум. И ни скромный вид дома, ни благотворительная деятельность, которой на протяжении всей своей жизни занимался лорд Бенет, в данном случае не спасли бы его от расправы. Поэтому молодой лорд вот уже третий день не выходил из дома.

     Власти Лондона посоветовали укрепить двери и окна своих домов всем, кто находился в зоне риска, и добропорядочный лорд Бенет спустился в подвал, чтобы раздобыть необходимый материал.

     Горы хлама остались здесь от прежнего владельца особняка, который незадолго до продажи кардинально обновил облик здания, а остатки стройматериалов сохранил на будущее. Однако этих остатков было здесь чересчур много – кроме того, чтобы выволочь их отсюда, нужна была помощь по меньшей мере двух человек. А у лорда Бенета никого, кроме старого дворецкого, из прислуги не было. Поэтому он быстро передумал возиться и, переступая через горы наваленных друг на друга досок и кирпичей, двинулся к выходу.

     Гора из старых, но ещё пригодных для использования досок лежала хаотичной горкой в углу рядом с дверью подвала. Видимо, ими когда-то был обит чердак. Лорд был не в слишком хорошем настроении, ибо, передумав укреплять особняк, тревожился за свою безопасность и проклинал прежнего владельца, оставившего ему весь этот хлам. Поэтому он подошёл к доскам, намереваясь хотя бы этот лишний мусор вынести из особняка – сил на то, чтобы приколотить их к окнам, у молодого лорда уже не осталось.

     Ухватившись за несколько досок, он приподнял их и поволок к дверному проёму. Было тяжело, и Джойс, проклиная всё на свете, тащил их чуть ли не волоком, пыхтя от усердия, но не останавливаясь, и с воистину аристократическим упорством продолжал «уборку».

     Вдруг его рассерженный взгляд упал на одну из досок, которые он тащил. Все прочие доски были тут же с грохотом сброшены на пол, ибо удивление молодого лорда было так велико, что больше ни о чём другом он думать уже не мог.

     На второй доске сверху был начертан какой-то знак. Затёртый, плохо видный на потемневшем от времени дереве, но тем не менее сохранивший все свои основные линии. По-видимому, его выжгли на этом чердаке много-много лет назад. Но кто и когда, а, главное, с какой целью? Знак был незнаком Джойсу, поскольку не был ни родовым гербом, ни клеймом, ни элементом какого-нибудь древнего языка – имея огромные познания во всех этих областях, молодой лорд мог определённо точно это подтвердить. К тому же, знак не мог быть делом рук ребёнка, умеющего настолько искусно, в мельчайших деталях выжигать по дереву. Но чьих бы рук дело это ни было, знак представлял немалый научный интерес. Разглядывая изображение, лорд поражался всё больше и больше: то был чётко очерченный открытый человеческий глаз, заключённый в причудливые скобки, образуемые тремя стилизованными птичьими крыльями. Немое созерцание продолжалось около пяти минут. Лорд то проводил пальцем по линиям знака, то, глубоко задумавшись, что-то бормотал себе под нос, потом вдруг вскочил и помчался наверх.

     В подвал он вернулся уже с фотоаппаратом и сделал несколько снимков своей находки. И, так и оставив старые доски лежать там, где он их бросил, поднялся в гостиную.

     - Гарей, отвлекись-ка на минуточку, - окликнул лорд Джойс своего дворецкого, который смахивал пыль с книжных полок. – Ты должен это увидеть. – И, когда старик подошёл, лорд показал ему сделанные снимки.

     - Что это, ваша светлость? – удивлённо поднял брови старик.

     - Этот знак был выжжен на одной из досок, Гарей, - пояснил лорд. – Но мне он незнаком. Может, ты что-то о нём знаешь?

     - Н-нет, ваша светлость, - спустя несколько секунд созерцания снимков ответил дворецкий. – Если вам он незнаком, то я и подавно не могу ничего о нём знать.

     - Ну что ж, - сказал молодой лорд скорее себе, нежели старику. – Посмотрим в Интернете.

     Однако и там он не нашёл ответа. Но тем не менее не отчаивался. Где-то ведь должна скрываться разгадка этого странного символа. И, скорее всего, об этом должен знать тот, кто продал ему особняк. Сегодня было уже поздно звонить и выяснять, и лорд решил умерить своё любопытство до завтрашнего дня.

     Вечером, когда Джойс пожелал Гарею доброй ночи, тот вдруг заплакал.

     - Гарей, что случилось? – встревожился молодой лорд.

     Едва справившись со слезами, которые не давали ему говорить, Гарей, наконец, произнёс, глотая слёзы:

     - Ваша светлость… простите меня… Я… я так боялся вновь его увидеть, что солгал вам, сказав, что ничего об этом не знаю…

     - Гарей, расскажи мне всё по-порядку и не торопясь, что ты знаешь. Я на тебя не сержусь, - уверил его лорд.

     Глубоко вздохнув, Гарей начал рассказывать.

     - Когда вы показали мне этот знак на снимке, ваша светлость, - начал он, - я собрал всю свою волю, чтобы не выпустить наружу ужас, что нахлынул на меня в тот момент. Понимаете, ваша светлость, этот знак – древнейшего происхождения. Именно так, - подтвердил он, заметив испуганный взгляд своего господина. – Его создатель родился здесь, в Англии. Он был знатным аристократом, и звали его Гулл О`Краун. Он жил очень-очень давно, - тогда, когда Англия ещё не называлась Англией, поэтому в мировой истории его имя не сохранилось. Зато сохранилось оно в истории королевства Гулсен.

     - Гулсен?.. – сощурился Джойс. – Вроде бы никогда не слышал о таком королевстве.

     - Просто вы ещё не прочли книгу Гулсена, ваша светлость, - пояснил старик. – Она есть в любой библиотеке, только вот последние сорок лет особой популярностью, увы, не пользуется, а жаль. В пору своей молодости я буквально зачитывался ею. Оттуда, кстати, и узнал о Гулле О`Крауне. Так вот, как-то раз Гулл О`Краун и его дворецкий Сенджамин, гуляя по саду, увидели в небе начертанный из облаков знак – в точности такой, какой обнаружили вы. И господин, и его слуга сочли это тогда не более чем причудливой игрой ветра с облаками, однако Гулл О`Краун, как оказалось, воспринял это как некое знамение, и позже запечатлел наиболее доступным в те времена способом.

     - То есть выжег?! – глаза лорда округлились от удивления. – И ты, мой друг, хочешь сказать, что…

     - Что наш с вами особняк гораздо старше, чем мы с вами думаем, - улыбнулся старик. – И здесь, вероятно, когда-то жили Гулл и Сенджамин.

     - А причём здесь то королевство? – спросил Джойс.

     - Слушайте дальше, - продолжил Гарей. – Спустя несколько дней, когда Гулл О`Краун уже и забыл о таинственном знаке, выжженном им на дощечке, произошло вот что: растапливая печь, Сенджамин, не зная, разумеется, об «увлечении» своего хозяина выжигать на дереве всякие таинственные знаки, бросил в огонь для растопки печи помимо других досок и эту. И вдруг огонь вспыхнул ярко-голубым пламенем и выплеснулся наружу. Сенджамин в страхе позвал хозяина, но тот, прибежав, ничем не смог помочь: бешеное голубое пламя рвалось наружу, и к нему уже нельзя было подойти – настолько нестерпимо жарким был этот огонь. А в центре печи, окружённый фиолетовым сиянием, горел тот самый знак. Он словно бы загипнотизировал и Гулла, и Сенджамина, поэтому они не могли двинуться с места и завороженно смотрели на огонь.

     - А после они оба сгорели, так? – предположил лорд.

     - Нет, ваша светлость, они не сгорели, - покачал головой Гарей. – Они, как бы это сказать… перестали существовать для нашего мира навсегда, появившись в мире, который после они назовут королевством. Знак Гулла оказался первым грубым и несовершенным порталом в параллельное королевство Великобритании.

     - Гарей, погоди, - перебил его лорд. – Ты хочешь сказать, что у нашей страны есть параллельный мир?

     - Да, ваша светлость, - просто ответил старик. – Так же, как и в других странах. Отличие же нашего параллельного мира от миров других земных стран в том, что в точную копию нашей страны его превратили земные люди.

     - Гарей, я что-то не пойму, - спросил лорд. – Это правда, или вымысел? Если то, что ты рассказал, правда, как ТАКОЕ могло не войти в учебники истории?

     Старый дворецкий глубокомысленно улыбнулся.

     - Ну, во-первых, их бы приравняли к колдунам и сожгли на костре, расскажи они эту историю кому-нибудь, - начал он. – А во-вторых, назад на Землю они уже не вернулись.

     - Как?! – недоумённо вскинул брови молодой лорд. – Но как тогда люди узнали о Гулсене?

     - Когда-то, ваша светлость, в разные времена там побывали и вернулись обратно несколько наших предков, - пояснил старик. – Однако ввиду отсутствия материальных и научных доказательств их пребывания там никому из них не поверили. Даже когда одним из тех путешественников была написана книга, её сочли бредовой выдумкой. Позже, когда мои родители были детьми, в нашей стране разразилась революция. Естественно, похожие события затронули и Гулсен, поскольку параллельные миры зависимы от миров земных. Что происходило точно, я не знаю, но родители рассказывали мне, что гулсенские рыцари верхом на драконах появились в небе над Лондоном и свергли новую власть, вернув стране монархическую корону. Но как они узнали о том, что нам нужна помощь, никто уже и не помнит. Возможно, как и в предыдущих случаях, в Гулсен попал кто-то из земных людей. Нам свойственно быстро забывать добро, ибо человечество в большинстве своём неблагодарно и эгоистично, поэтому вот уже два поколения не помнят истории своей страны, ведь в школе подробностей не расскажут, а книге Гулсена верят не больше, чем просто красивой легенде, где девяносто девять процентов – выдумка. – Он разочарованно вздохнул. – Вряд ли моим родителям понравился бы нынешний беспамятный мир. Мир без уважения к собственной истории.

     Старый дворецкий умолк, а Джойс переваривал услышанное. До сего дня он даже понятия не имел о том, насколько глубинны познания его дворецкого, ведь о Гулсене молодой лорд вообще впервые услышал. Да, он, в отличие от современной британской молодёжи, уважал старших и чтил историю своего народа, но даже он не мог представить себе, что когда-нибудь услышит подобное. У него не было оснований полагать, что старый дворецкий разыгрывает его – для этого Гарей был слишком мудр, ведь он воспитывал лорда с малолетства, когда родители мальчика разбились в авиакатастрофе. Возложив груз забот о наследнике многомиллионного состояния на свои плечи и ни пенса не потратив на себя из этого самого состояния, Гарей внёс бесценный вклад в совершенно чужую, постороннюю ему жизнь, отдав ей всего себя и ничего не взяв взамен. Поэтому лорд Джойс был в неоплатном долгу перед своим названым отцом и не смог бы оплатить этот долг даже всеми деньгами и сокровищами мира, потому что самое ценное сокровище - своё любящее сердце – Гарей отдал ему с того самого момента, как мальчик осиротел.

     Молодой лорд ещё какое-то время размышлял над услышанным, затем отпустил Гарея и лёг в постель.

     Джойс долго не мог уснуть. Рассказ дворецкого про Гулсен не давал ему покоя. С одной стороны, всё это походило на бред и не тянуло даже на легенду, а с другой – власть демосов действительно была тогда свергнута. А в то время народ просто физически не мог сплотиться ввиду жёсткого контроля со стороны новых властей, полиции и военных. Да и сам он не раз натыкался на чьи-то огромные следы, бродя по берегу Темзы, а также на пустыре, где когда-то были руины домов, которые решили не восстанавливать после освобождения Лондона таинственными пришельцами. Если верить рассказу Гарея, эти следы могли принадлежать лишь одним существам – драконам…

     Но тут молодого лорда всё-таки сморил сон, и он уснул. Ему приснился разрушенный Лондон, по которому бродили драконы и люди в доспехах. А он стоял и смотрел на них, держа в руках перед собой тяжёлое древко с развевающимся на ветру красным флагом с изображением льва. И вдруг… один из драконов метнулся к нему, хищно разинув пасть. Молодой лорд, загипнотизированный взглядом ящера, буквально прирос к земле, охваченный ужасом, и не смог убежать. Поднявшись перед ним на задние лапы, дракон, сверкая глазами, расправил крылья и человеческим голосом прогремел:

     - Да здравствует наш новый вождь, Гулл Всезоркий!!!

     Грохот прервал видение, и вместо дракона перед взором Джойса в бушующем ярком пламени возник знак Гулла. Но лишь на миг. Потому что грохот проявился уже не во сне, а наяву.

     Вскрикнув, лорд проснулся. Было очевидно, что снаружи на улице что-то происходило, но с высоты второго этажа через звуконепроницаемые окна что-либо расслышать было невозможно, зато ощутить – вполне: особняк буквально вздрагивал от неведомых толчков. Землетрясение?

     Вскочив с постели, лорд выглянул в окно. И увидел то, чего всё это время он так боялся. И его тут же охватила паника.

     Их особняк был окружён взбешённой толпой, которая пыталась протаранить дверь. Лорд глянул на часы: четыре утра. Коварные люди, подумал он тут же. Они настолько охочи до чужого добра, что не гнушаются идти на штурм в ночное время суток, чтобы убить спящих владельцев и заполучить их имущество. Ну нет, дракон из сна предупредил его, хоть и довольно странным образом, назвав его именем основателя Гулсена, но это сейчас было неважно, потому что бунтовщиков ожидал от владельца дома серьёзный отпор.

     Джойс мог быть спокоен за дверь – особый сплав металлов, из которых она была изготовлена, мог выдержать даже сильный взрыв, не говоря уже о попытках её выбить, поэтому лорд быстрее молнии метнулся на чердак и, взяв ружьё, высунул ствол в чердачное окошко. Нет, он не был настолько самоуверен, и понимал, что одними только пулями, выпущенными в воздух, ему вряд ли удастся отогнать злоумышленников. Но он обязан был как хозяин дома защитить и имущество, и, самое главное, жизнь. Свою и Гарея.

     Как он и ожидал, пара выстрелов в воздух ещё больше раззадорила бунтовщиков: они начали кричать и показывать на чердак. Лорд понимал, что особняк окружён и помощи им с Гареем ждать неоткуда. Но и сам не мог ничего придумать. И тут позади раздался голос:

     - Ваша светлость, что… что делать?..

     Обернувшись и убрав ружьё, лорд увидел своего дворецкого, который стоял на пороге и испуганно глядел на хозяина. С беспокойством в голосе лорд ответил:

     - На них не подействовало моё предупреждение, Гарей, а стрелять в них я не хочу. Возможно, нам бы стоило…

     И тут рядом с лордом в стену врезалась пуля. Вскрикнув, Джойс бросился к дворецкому и поспешил увести его с чердака.

     - Пойдём, Гарей, - сказал он, ведя старика по лестнице вниз. – Здесь нам оставаться опасно.

     - У них оружие, ваша светлость, - обеспокоенно взглянул на хозяина Гарей. Его голос, как и у лорда, дрожал. – Я вызвал полицию, но, боюсь, они ворвутся сюда раньше… Мне страшно, ваша светлость…

     - Не бойся, Гарей, - подбодрил старика молодой господин. – Нам нужно укрыться где-нибудь до приезда полиции.

     - Как вы думаете, ваша светлость, – спросил тот. – Они способны сейчас что-нибудь сделать с домом?

     - Что ты имеешь в виду, Гарей? – спросил Джойс.

     - Скорее всего, ваша светлость, - обречённо ответил слуга, взглянув на лорда, - мы не нужны им живыми, поэтому я и подумал, что, возможно, они захотят…

     - Гарей, ты чувствуешь? – оборвал дворецкого Джойс, втянув воздух ноздрями. – Как будто дымом пахнет.

     Они остановились.

     - И правда, ваша светлость, - последовав примеру хозяина, ответил дворецкий. И оба как по команде рванулись вниз – в подвал, где лордом были оставлены доски.

     - О нет, мы горим! – вскрикнул напуганный Джойс. – Гарей, ты был прав, похоже, они хотят сжечь нас живьём!

     - Ваша светлость, знак! – вспомнил дворецкий. – Он же сгорит там!

     - Боже мой, - простонал лорд, и они помчались к двери.

     Однако намерение лорда спасти ту самую доску не могло быть осуществлено: как только дверь подвала была открыта, оттуда с треском вырвались языки пламени. Лорд и слуга отступили, спасаясь от нестерпимого жара, и Джойс ногой захлопнул дверь.

     - Как же быть, ваша светлость, ведь мы же заживо сгорим! – завопил Гарей. Джойс попробовал было его успокоить, но старик был безутешен.

     Ни лорд, ни слуга не знали, что же делать дальше. Казалось, что всё пропало, что пожар они потушить не смогут, и либо сгорят, либо бунтовщики ворвутся раньше и убьют их. Положение было безвыходным.

     - Нет, Гарей, - решительно произнёс Джойс. – Мы не сгорим. Мне приснился тот знак. А это явно какое-то знамение, ниспосланное высшими силами. Поэтому нам надо спасти знак Гулла, чего бы нам это ни стоило. Жди меня тут.

     - Ваша светлость, нет! – вскричал старик, но лорд уже бросился к двери.

     И тут…

     Потрясённый Гарей вскричал, увидев, как охваченный огнём подвал вспыхнул ярким голубым светом. Дворецкий готов был ринуться в огонь вслед за своим господином, но жар огня не давал ему подступиться к порогу. Но всё же, пересилив себя, Гарей сделал шаг в освещённое пламенем помещение. Миг – и он исчез, как исчез за секунду до этого и его молодой господин.