Ты придёшь ещё раз?

"По нашему городу ходят слухи про нового жреца в храме богини Афродиты. Их слышали практически все жители города, учитывая что он не маленький. До меня они дошли в первую очередь. Кто-то говорил, что он спустился к нам с Олимпа, что он Купидон, посланный богиней, или её внебрачный сын от человека. Люди не верили в то, что настолько красивый парень может быть простым смертным как все мы. Я же никогда его не видел, так что совершенно понятия не имел о чём они говорят. Возможно он действительно был так красив, но почему-то я очень сильно в этом сомневаюсь. Не может быть в мире смертных, что хоть немного могли бы сравниться с Всевышними, даже их собственные дети от смертных. Так что слухи пускают или бесстрашные люди или же просто глупцы", - молодой наследник вывел последнее слово в своем дневнике особенно тщательно, подчеркивая своё сомнение. Он откинулся на спинку стула, сделанного когда-то для его отца по индивидуальному заказу у одного из лучших мастеров Афин*, на что юноше было откровенно все равно. Молодой человек не знал отца и мать, которые были убиты во время поездки в Спарту агрессивно настроенными спартанцами, пока их ребёнок лежал дома и над ним кружили служанки и няньки. Он лишь видел несколько изображений своих родителей, которые были сделаны при их жизни. С них на Гарриена** смотрела молодая женщина с, как ему казалось, милыми чертами лица и, подчеркнутыми художником, яркими зелеными глазами, а рядом с ней был мужчина, что слегка щурился на изображении и улыбался. "Ваш отец бы гордился вами", - слышал постоянно от своих учителей, приходивших к нему с рождения. Но какой прок был ему об этом говорить, если он не услышит никогда это от самого отца?

Наследник встал и, от безделья, взялся раскладывать все пергаменты по своим местам. Юноша никому не позволял к ним прикасаться, они лежали строго по алфавиту и назначению в отдельной, соседней от его личной, комнате. Это было небольшое помещение с множеством полок, на которых лежали как записи самого Гарриена так и некоторые фразы известных философов, которые парень собирал во время своего путешествия по Греции. В комнате существовали и полки с рисунками бродячих художников, продавших их практически за ничто, но для юноши, неизвестно почему, они имели огромное значение, большее, чем самые дорогие картины и произведения искусства в его доме. "Это работа моего народа. Ничего лучше в этом месте вы не найдете", - всегда отвечал он на просьбы убрать их из царской библиотеки.

Поттер достал один из свитков и развернул его. Он внимательно всматривался в нарисованное там, будто пытаясь найти что-то в уже готовом рисунке. А изображёно там было сердце, будто лежащее на деревянном полу и истекающее кровью, а сверху надпись "Не все в этом мире заслуживают доверия". " Интересно, что пришлось пережить этому человеку? Что побудили его взяться за чернила и изобразить это?", - раздумывал Гарриен, вертя в руках изображение. Он надеялся найти какой-то маленький рисунок сбоку, какое-то пояснение, хотел сам лучше понять автора изображения, но оно не имело ни этого ни подписи.

Юноша убрал свиток в сторону от других, чтобы позже, когда будет время, более внимательно его изучить. В его коллекции было мало тех, что заставляли задуматься или вообще заострить на них внимание, потому ценился каждый такой особенный пергамент. Их было всего пять или шесть, из тех, которые он не мог понять и поиски авторов которых останавливать не планировал.

По календарю приближался праздник Диониса. Тот день, когда в Афинах не найти места, откуда бы не лилось вино и всяческие алкогольные напои литрами. День, когда многие предавались всевозможным желанием, в особенности похоти и алкоголизму. Гарри, а так он позволял звать себя очень немногим, не особенно любил этот день, так как предпочитал не видеть своих подданных в том состоянии, в которое их приводил бог празднеств. Он всегда был только самого лучшего мнения о народе, которым через какой-то год ему предстояло управлять, и не горел желанием это менять, пусть прекрасно знал чем предаются люди, даже его слуги, пока он закрывает на это глаза.

- Гарри, - в комнату, не стучавшись, зашёл мужчина, на вид лет тридцати восьми или же девяти. Длинные темные локоны спускались ниже плеч по загорелой коже, а их ухоженность подчеркивала значимость при дворе этого господина. Он держал осанку ровно, на лице же сияла улыбка, с которой он приближался к Поттеру. - Гарри, мальчик мой, до меня дошёл опять слух что ты собираешься пропустить празднование в честь Бога нашего Диониса, подарившего такой чудесный напиток как вино! Ты который год предпочитаешь не присутствовать на этом дне, хотя как их будущий царь хоть ради приличия мог бы и прийти раз. Подданные ждут, и ты это знаешь лучше меня, дорогой племянник.

Гарриен осмотрел человека, что так нагло вторгся в его покои, пусть и узнал его ещё по голосу. Им являлся близкий друг отца юноши, что растил и воспитывал юношу после гибели его родителей все эти годы и являлся его регентом. И пусть Сириус, а именно так звали мужчину, казался добрым человеком, юноша мог лишь подозревать какие клыки дяде пришлось показывать, чтобы удержать за собой регентство и опеку над ним. Блэк умудрился крепко закрепить свой авторитет среди остальных высокопоставленных лиц. Лишь новички позволяли себе усомниться в авторитете и знаниях мужчины, но практически сразу их или увольняли или же ставили на место. 

- Сириус, ты лучше меня знаешь причины почему я не хожу на празднования в честь Диониса, - Поттер слегка прищурился, чтобы лучше разглядеть гостя. Он, как и его отец, обладал не идеальным зрением. Парень знал об этом, но никогда не задумывался даже над тем, как видят остальные и как он должен видеть, да и ему не было особо до этого дела, ведь он просто уже привык жить с тем, что ему дано Всевышними. Да, в детстве с ним часто случались неприятные и слегка курьезные ситуации из-за этого, но чем взрослее Гарриен становился тем лучше он различал предметы вокруг себя. - Мои подданные… В этот день ты прекрасно знаешь что происходит, и я не хочу даже размыто видеть всё это.

- Мы придём в самом начале, лишь поприветствовать их и выпить пару бокалов вина в знак уважения, Гарри, они уже давно ждут тебя! Обещаю тебе, мы уйдём до начала всего, кхм, безумства, - мужчина смотрел на своего племянника, кем он считал Гарриена, с явной мольбой в глазах. Подданные просили его, и просили далеко не один раз, чтобы будущий царь явил им свой лик в этот день веселья! Неужто ты откажешь своему народу, Гарри, мальчик мой? Это о-о-очень их огорчит, к твоему сведению, а я бы не рисковал огорчать афинян на твоём месте. Так, непрошенные советы от твоего старика.

Сириус обошёл своего племянника, осматривая его с пят до головы, будто оценивая внешний вид Поттера и через секунду, как по велению мысли, в комнату зашли несколько слуг, что мгновенно начали измерять пропорции тела юноши. Казалось, следовало бы в этот момент спросить о том, что происходит, но Гарриен даже бровью не повёл. Такое часто случалось, когда по мнению Блэка молодому человеку необходим был новый наряд, а сейчас, так как речь касалась выхода к людям, речь шла о выходном наряде, коих в гардеробе юноши не водилось вообще. Хотя он и не любил частую смену нарядов и разделение их на специальные для выхода и обычные, но ради Сириуса он был готов и потерпеть очередной наряд "сшитый по последней моде, потому что царь не может носить другое".

- Это было вовсе необязательно, Сириус, знаешь, - юноша говорил это тихо, практически беззвучно, надеясь, что это останется не услышаным и расстворится в воздухе будто совершенно ничего и не было сказано, но он тут же словил на себе сердитый взгляд Блэка, который понимал насколько важно для высшего сословия иметь одежду по высшей моде. Это считалось признаком статуса, тебя могли просто не принять на какой-то прием или же смотреть на тебя с пренебрежением, если на тебе была более дешевая ткань или же шил наряд тебе не кто-то из швей при царском дворе, что считались самыми лучшими в Афинах, хотя ходили слухи, что и во всей Греции. Мужчину иногда очень раздражало то, что Гарри этого не понимал насколько, к сожалению обоих, внешний вид играет роль в обществе.

Он с самого детства пытался приучить мальчика к тому, что люди оценивают с самого начала твой внешний вид и именно потому Гарриен, как будущий царь, должен следить за собой, потому что это поможет в будущем. И в детстве, на удивление, парень это понимал. Он относился серьёзно к своему внешнему виду, следил за новинками в мире моды и даже оценивал многих людей по тому, как они выглядели. Но всё это длилось до тех пор, пока Гарри, в одежде обычного человека, не начал свои путешествия по многим городам Греции и не начал наблюдать за взаимодействием простых людей. И он не просто наблюдал. Парень сам участвовал в ней, оставаясь на несколько дней в одном городе у добрых жителей и непосредственно общаясь с ними. Конечно, он мог с легкостью остаться бы у местных правителей, которые с удовольствием приняли бы будущего царя одного из самых влиятельных городов Греции, но это бы не дало того опыта, что получил Поттер, живя у простых людей. А получил он многое и ещё больше узнал.

Простой народ не сильно заботил внешний вид других, некоторых даже не заботил их собственный. У них были совершенно другие переживания, другие мысли и, как казалось Гарриену, они говорили совершенно по другому, будто на другом языке. Вместо того, чтобы заботиться про то, какая ткань более качественная для нового наряда, как укрепить хорошие отношения с теми или иными людьми и подобное, их заботил уход на урожаем, их ремесло, уход и воспитание детей… Поттер был поражён тем, насколько люди отличаются в зависимости от их социального и финансового статуса, насколько разное его окружение в Афинах и его новые знакомые в различных городах. И вторые для него были более предпочтительны, с ними парню было легче и как-то спокойнее, он мог не напрягаться, думая о том как не потерять к себе расположение того или иного высокопоставленного человека, он мог просто быть собой, делиться своими мыслями без косых взглядов и его некоторые даже поймут и поддержат.

- Ты знаешь что обязательно, Гарри, и знаешь это, возможно, даже лучше меня, - голос Блэка будто вернул юношу к реальности, пробудил его от мыслей про прошедшие дни, когда он не был под такой сильной охраной. Чем ближе был день восхождения в роли царя тем сильнее Сириус заботился про безопасность Гарриена и тем сильнее он переживал. Вылазки в народ в простых одеждах, про которые мужчина, конечно же, знал, были строго настрого запрещены. Из-за паранойи дяди насчёт того, что враги хотят убить наследника, у Гарри практически не осталось чего-то, что приносило бы ему искреннее удовольствие и радость. Даже для похода в храм его сопровождало несколько охранников, хотя по мнению молодого парня это было совершенно ни к чему, ведь не нашлось бы глупца, что решил бы напасть на будущего царя в храме одного из великих и ужасных Олимпийцев.

- Это глупость, ужасная глупость судить про человека по тому как он одет и как лежат его волосы, - юноша отошёл к столу и молча смотрел на него. Для Сириуса это было знаком, что разговор окончен и лучше его не продолжать, да и вообще не беспокоить Поттера какое-то время. Блэк молча отошёл от Гарри и, сказав что-то напоследок, вышел. Парень даже не услышал что именно ему сказал крёстный, да и ему было это не особо важно. Их отношения заметно ухудшились в последнее время из-за усиленного контроля, который Гарриен просто возненавидел за это всё время. Он и шагу ступить не может, чтоб об этом не сообщили его дяде, который потом «случайно» в разговоре спрашивал об этом у юноши.

Гарриен медленной походкой подошёл к единственному источнику света в комнате, которым являлся факел, закреплённый в одной из незаметных дыр в стене. Обычно слуги приходили и в определённое время забирали его, дабы свет не мешал их господину спать, но в этот раз Гарри сам вытащил факел из дыры в стене и вставил его в достаточно широкий и глубокий сосуд, наполненный водой. Обычно в комнате было более одного факела, но их зажигали позже и только по просьбе юноши, когда он решал задержаться за изучением чего-либо нового. Иногда это затягивалось на всю ночь и факела горели до самого утра, пока в комнату к Гарриену не заходили слуги, сообщая, что настало утро и пора приступать к утренним процедурам.

«Я ведь даже не согласился, но уже жалею, что не начал отказываться от этого предложения Сириуса», - размышлял юноша, направляясь к своему ложу, на котором, в отличии от лож обычных людей, поверх лежала мягкая обивка. Ложиться на неё было само удовольствие после тяжелого дня. И пусть жизнь Гарри не было сейчас достаточно сложной, чтобы очень сильно уставать, он всё равно с огромным удовольствием опускался на ложе практически каждый вечер. Он забывал обо всем, когда закрывал глаза, и чувствовал, как сам Гипнос усыпляет его.