Всё началось с купюры в десять долларов.
Однажды в его дверь стучится мальчишка и предлагает подстричь газон. Хэнк уже готов закрыть перед ним дверь, однако мимолётный взгляд на свою лужайку заставляет его задуматься.
Это была всего лишь десятидолларовая купюра.
Не потеря для Хэнка.
Поэтому он позволяет мальчишке сделать свою работу, с чем он на удивление хорошо справляется. Выйдя на улицу, чтобы оценить старания, Хэнку кажется, что он смотрит на фотографии из садовых журналов — идеально. Узнав, что их отделяет всего несколько домов, Хэнк, не задумываясь, нанимает мальчишку снова. Судя по его виду, он буквально горел желанием, поэтому Хэнк не видит в этом ничего плохого.
Сперва это была простая стрижка газона.
Затем Хэнк платит ему за прогулки с его собакой — Сумо.
Хэнк — занятой человек. В дни, свободные от разгулов по барам и моральных самоистязаний, он занимается расследованием дел об убийствах; и это отнимает много времени. Он не мог достаточно времени уделять Сумо, поэтому заплатил мальчишке, чтобы тот делал это за него. Неправильно оставлять бедное животное дома на целый день. Только от одной мысли уже некомфортно — Хэнк любит Сумо и желает ему только лучшего, хоть и нечасто показывает это.
А мальчишку зовут Коннор.
Хэнк только сейчас понимает, что никогда не спрашивал его имени. На вид Коннор — обычный подросток, немного худощавый и узкий в плечах, однако у него есть некий шарм, чего нет у других. Он увидел в Конноре зрелость, которой порой не хватало даже взрослым. Иногда Хэнку казалось, что, обращаясь к Коннору, он говорит с кем-то примерно его возраста. А затем он вспоминает, что Коннору всего шестнадцать. Всё ещё мальчишка. Коннор мог сколь угодно отрицать это, мог сказать прекратить называть его мальчишкой, но Хэнк непреклонен. В его глазах Коннор всё ещё мальчишка. Мальчишка с украденным детством и слишком понимающими глазами — последствия тёмных событий его жизни.
Хэнк начинает что-то подозревать, когда Коннор приходит к нему в синяках.
Коннор ёрзает на стуле и лишь отмахивается, и Хэнк тут же сузит глаза и натренированным взглядом пройдётся по фиолетовым отметинам на его коже.
Хэнк не верит ему, но Коннор возражает:
— Мистер Андерсон, я, конечно, не хочу вас обидеть, но мне кажется, что это вас не касается.
И это правда никак его не касалось, потому что Хэнк ни черта не знает о Конноре. Обычный мальчишка, который гуляет с его собакой и стрижёт газон.
За исключением того, что это далеко не так, и Коннор давно стал чем-то большим.
Хэнк помнит, как в тот день Коннор ворвался к нему домой; беспокоился. Он лежал на кухонном полу, недалеко от виска — пистолет, и Коннор уже успел подумать о худшем.
Он опускается рядом, проверяет пульс и набирает 911.
Трудно было объяснить это копам.
Но Коннор не забывает о нём. Он приходит к Хэнку не только ради работы, но и просто так, чтобы составить компанию. Хэнку кажется, что здесь есть что-то ещё, но не зацикливается на этом надолго. Видя, как смеётся Коннор, все плохие мысли тут же исчезают.; и он начинает ждать его. Иногда, сидя за своим любимым местом за обеденным столом, Хэнк смотрит, как Коннор играет с Сумо, и только это делает его намного счастливее.
И в это мгновение всё в мире кажется правильным.
А потом Коннор не приходит.
Сначала Хэнк старается игнорировать это. Коннор тоже человек и может поступать, как ему хочется, но слишком резко всё оборвалось, без всякого предупреждения.
Проходят дни, и слишком раздражает то, каким он стал; обеспокоенным. Он пытается утопить это в алкоголе, но тяжесть внизу живота лишь усиливается. Это выворачивает наизнанку его рациональное мышление и наполняет мысли беспокойством.
Это душит его.
Поэтому Хэнк идёт к Коннору домой. Он стучится в дверь и проклинает себя за то, что поддался эмоциям.
Никого.
На следующий день Хэнк снова идёт туда, но ничего не меняется.
Идёт на следующий день. И на день после.
Это четвёртый день, и он уже готов сдаться, пока его взгляд не цепляется за что-то с краю. Кто-то с трудом пробирается к потрёпанной лачуге около дома. Он внимательно обегает взглядом фигуру. Мгновения хватает понять, что это Коннор.
Даже неловко от того, как быстро он идёт к нему.
— Коннор?
Мальчишка вздрагивает.
Коннор медленно разворачивается, и то, что видит Хэнк, ужасает.
Всё лицо покрывали налитые кровью синяки. Под глазом жуткий кровоподтёк, и губа разбита. Вид Коннора поистине ужасал, потому что Хэнк никогда раньше не видел его в таком… состоянии? Лучше и не скажешь.
— Хэнк? — спрашивает Коннор еле слышно.
Хэнк вспоминает, что Коннор хромал, и скользит взглядом вниз.
Понимая своё положение, он неуютно ёрзает на месте.
Хэнк не думает, он просто делает.
И перекидывает руку Коннора через своё плечо.
— Подождите, вы что делаете?! — удивлённо вскрикивает он.
— Мы идём домой, я помогу тебе, — отвечает Хэнк.
— Это похищение! — заявляет Коннор.
— Посмотри на себя, — возражает Хэнк, стискивая зубы, — если ты думаешь, что я буду просто стоять, пока ты тыкаешься тут как потерянный щенок, то ты глубоко заблуждаешься.
— Какое вам сейчас дело? — шёпотом.
Какое ему было дело? Он не может ответить.
Хэнк пинком распахивает дверь и сажает Коннора на диван. Уходит за аптечкой и возвращается слишком быстро. Он осматривает его лицо, проверяет, не сломаны ли кости, и возвращается к опухшей лодыжке.
— Растяжение, — очевидные слова.
Коннор закусывает губу от боли, когда Хэнк продолжает. Кажется, даже обычные касания отдаются вспышками боли.
— Как это произошло с тобой?
Коннор молчит.
— Расскажи мне правду, кто-то избивает тебя?
Лишь одна мысль об этом приводит Хэнка в ярость.
Коннор сдаётся, опуская голову.
— Моя мама, — шёпотом, — когда она потеряла папу, она... она изменилась.
Коннор рассказывает Хэнку всё. Он рассказывает, что мама едва появляется дома, но когда это происходит, обычно для Коннора это заканчивается очень плохо. Он рассказывает, что она не оставила ему никакой еды, поэтому ему нужны деньги, чтобы прокормить себя. Небольшие сбережения должны были пойти на съёмное жильё, чтобы ему больше не приходилось жить с матерью, но, когда она узнала об этом, закончилось всё... приступом агрессии.
Коннор говорит.
Хэнк слушает.
К концу рассказа голос Коннора уже дрожит, и Хэнк обхватывает его за плечи.
— Коннор, — говорит он, — ты не один. Мы что-нибудь придумаем.
И Хэнк имеет в виду именно это.
Чувствуя, как руки прижимаются к нему в ответ, он уже не сомневается. Его собственные руки возвращают объятия в ответ так же горячо, как и дрожащие, цепляющиеся за одежду, и он уже не может отпустить.
Тогда Хэнк для себя кое-что решил.
Коннор больше не будет страдать в одиночестве.
Он обязательно позаботится об этом.